Право над жизнью и смертью

«Ты молодец, Акутагава. Ты стал сильнее. Я горжусь тобой, ты мой лучший ученик».

      Но спустя четыре года простая, ничтожная сопля так спокойно, без каких-либо тренировок… Акутагава помнил, как тренировался он. До состояния подкашивающихся ног, до того, как от ударов наставника на языке ощущается вкус металла... Так спокойно получил признание того, кто измывался над брюнетом при каждом удобном случае; того, что только и делал, что макал владельца Расёмона в ошибки за шкибот подобно нашкодившему котенку. Да, людям свойственно меняться, и Рюноске изменился – стал более сдержанным, терпеливым, просчитывал шаги, но ведь... Он такой же человек, как и этот тигр. У него не было никого (сестра не в счет), кто бы продолжил указывать ему тернистую тропу, по которой, шествуя в одиночку, Акутагава успел упасть лицом вниз более тысячи раз. Ему не нужно ничего от его бывшего учителя, кроме одного единственного слова, которое бы, наконец, позволило парню понять, что все эти уколы шипов терновника, каждая неудача были важны! Что все его падения в непроглядную тьму и ныряния в озёра крови не были пустой тратой времени. Что он... Наконец оправдал ожидания того человека, который в одну ужасную ночь протянул сироте из трущоб руку помощи.       Темноволосый во что бы то ни стало решил, что утрет нос этому выскочке из агентства, доказывая ему... Нет. Акутагава согласился на этот безумный спор не только ради того, чтобы доказать что-то кому-то. Он согласился на это условие, дабы проверить себя. Время, чтобы прихлопнуть котёнка будет ещё прорва, он успеет натренировать себя, дабы доказать самому себе, только себе, что он не этот плешивый кошак – Рюноске перешагнет через свои принципы, которые он взращивал многие годы.       Услышав об этой точке зрения своего подчиненного, Мори лишь усмехнулся, поражаясь целеустремленности мафиози, но увидеть конечный результат будет очень интересно, и поэтому не возражал, и отправлял безмолвного бешеного пса Мафии лишь на те задания, в коих не требуется кровопролитие. Пусть этот парень проявит себя с иной стороны.       И мафиози отлично справлялся целых три месяца. Это хороший срок, учитывая, что за один день он мог пролить литры крови и перебить несколько десятков невинных людей. Дазай будет горд своим учеником. Он увидит, что не зря тогда подобрал мальчишку с улицы, как бездомного щенка, растил его, воспитывал, тратил свои силы, чтобы потом, все эти знания пригодились тогда еще юному эсперу в будущем, и парень смог бы выжить в этом темном мире.       Сегодня очередное дело для мафиози, как и говорилось раньше, без убийств. Необходимо пополнить запасы и закупиться новым оружием у мелких поставщиков. Ему нужно лишь проконтролировать действия работников склада, затем со своими людьми (совсем юнцами) доставить весь комплект в штаб портовой мафии. Сущий пустяк. Но мысли Акутагавы были заняты не тем, чем нужно...       «Пусть он и предатель, лживый человек, кукловод... Он всё равно оставил отпечаток в моей жизни. Он заставил меня чувствовать. А теперь не может сказать, что гордится результатами, к которым я пришел под его началом, а после – самостоятельно. Насколько же мой бывший наставник эгоист, что не может пожать плоды своего же труда? Насколько он ленив и ... Успокойся. Это не то, о чём сейчас следует размышлять, Рюноске».       Время в течение всей погрузки товара длилось чересчур медленно. Такое ощущение, что подчиненные нарочно, желая разозлить сероглазого, делали свою работу излишне размеренно и не спеша. Неужели нельзя работать быстрее?!       Пока работники со склада выполняли свои прямые обязанности и таскали купленный товар в машину, Рюноске отвлекся, забывшись в собственных раздумьях, и не заметил подошедшего к нему человека, который с силой сжал его запястье. Только отчаянный или скорее безумец может коснуться безмолвного пса портовой мафии, что уж говорить о такой дерзости, как сжать тонкую руку. Он дернулся, резко оборачиваясь назад, дабы посмотреть кто там такой смелый. Но никого не было. Лишь темнота, а разум парня начал медленно затмевать. Процесс погрузки в глазах стал расплываться, сильная слабость охватила тощее тело убийцы, трудно пошевелить даже пальцем, не то, что с места двинуться. А в голове послышался чей-то посторонний и властный голос: «Подчинение!».       В первый миг мафиози ощутил, как подол его плаща взвился вверх, преобразовываясь в челюсти, но ведь... Он не активировал его. У него даже мысли о подобном не было!       А после... Всё в тумане, который постепенно преобразовался в непроглядную тьму, в которую Акутагава начал проваливаться, теряя нить с реальностью, теряя связь с самим собой, слыша, будто через вату крики, звуки выстрелов, взрывы. Он не знал, что в этот момент его тёмный зверь, став клинком, вскрыл глотки порядка трёх подчиненных. Не знал, что челюсти вгрызались в тела людей, за которых он в ответе, не знал, что черные ленты сжимали других мафиози до перелома всех костей, после швыряя в стену, мгновенно прибивая к вертикальной поверхности. Рюноскэ не знал, что сейчас собственноручно уничтожает своих людей, жутко ухмыляясь и будто довольствуясь сей «живописной» картиной.       Акутагава приходит в себя не сразу и хмурится, ощущая ноющую боль в висках и звон в ушах, будто его чем-то огрели. Осматриваясь, юноша с нарастающей паникой понимает, что сидит в луже крови. Мысли начинают идти быстрее, и, осторожно приподнимаясь, Рюноскэ обнаруживает, что он и сам в крови. Ещё теплой, но начинающей сворачиваться крови. Осознание приходит не сразу, но он понимает, что те крики и взрывы, та очередь из автомата ему не показались... Он убил.       После этого происшествия мафиози долго ходил, будто канувший в воду. Прийти в себя ему долгое время не позволял засевший в носу запах чужой крови, что от утреннего тепла начала достаточно быстро гнить, да и рассудок еще не до конца вернулся в своё русло. Акутагава походил сейчас на безвольного призрака, что искал пристанища и покоя от полиции весь день. Парня мучил лишь один вопрос – чьих рук это дело? Сам он не хотел, да и не мог активировать способность, ясно, что ему «помогли» с этим. Но... разве такое возможно? Рюноске поспешил себя одернуть – в этом мире, где каждый десятый имеет способность, нечто, что подчиняет себе чужие дары не является сверх новшеством. Но даже сам факт человека с такой способностью напрягал. Стоило юноше прийти в себя, как по округе пронесся звук полицейской сирены, приближающейся к складу с оружием. Здание окружили несколько десятков полицейских и репортеров, которым удалось снять тот момент, когда полиция входила в склад, где было много трупов, еще больше крови и... кажется, они успели снять убийцу. Не слишком высокого парня в черном плаще с мертвенно бледной кожей и волосами цвета крыла черного ворона. Рюноске Акутагава. О нем сложно не знать, ведь объявления о его розыске находятся практически везде. Он успел уйти на этот раз. Как и во все предыдущие. Странно, полиция Йокогамы давно о нем ничего не слышала.       Столько вопросов и ничего, что помогло бы прояснить ситуацию. А спросить особо и некого... С таким скверным характером как у Рюноске, ему никто не побежит на выручку. Мафиози всегда работает один, и остальные коллеги так же не спешат проявить желание пойти с Акутагавой на миссию. Остаётся лишь переступить через свою гордость и пойти к нему. К своему бывшему учителю. Дазаю Осаму. Конечно, нет никакой вероятности, что тот согласиться помогать, но попробовать все же стоит, как-никак он его наставник. Пусть и бывший. Давно они не виделись, не разговаривали, интересно, с его желанием умереть он еще жив?       Будучи на рабочем месте в разгар жаркого летнего дня Дазай с Рампо и Ацуши как раз попали на прямую трансляцию с места преступления на складе. Только увидев фрагмент с камеры наблюдения, Осаму понял, что убийцей является его бывший ученик. Ацуши тоже это понял. А Рампо ел сладости и не обращал внимания на надоедливого репортера. Прошло три месяца, начал анализировать бывший мафиози, но ведь боя еще не было, почему Рюноске начал убивать, не показав Осаму, какой он «хороший»? Хотя, не удивительно, он и так выдержал сверх меры, странно, что он вообще согласился на дурацкие условия Ацуши. Даже Дазай считал их дурацкими. Мафиози, который не убивает. Каждый раз, произнося эти слова у себя в голове, он чувствовал, как сжимается его сердце, вспоминая старого друга. Одасаку тоже не убивал. Но они с Рюноске как небо и земля.       Человек-тигр в основном тренировался с Дазаем, иногда с Директором, доводя себя до изнурения, занимаясь на пределе своих возможностей, похоже, он всерьез намерен победить Акутагаву. И теперь Осаму сомневался, состоится ли их бой. Ацуши может принципиально не сражаться с Рю если он после такого потребует битвы.       Выключив телевизор, по которому показывали новости, Дазай ушел с головой в новое дело, а к вечеру попрощался со своими коллегами и вышел из здания. Темные улицы Йокогамы омывалась сильным ливнем, которым сменилась солнечная погода, отчего бежевый длинный плащ Осаму сразу же промок, как и волнистые волосы, которые начали прилипать к лицу. До дома оставалось еще пятнадцать минут, когда он увидел чью-то фигуру возле фонаря. Ему не нужна была супер логика Рампо или звериное чутье Ацуши, только память, которая содержала в себе каждое движение, каждую привычку, взгляд и слово этого парня. Под фонарем стоял промокший Рюноске, дожидаясь своего учителя. И Дазай не спеша, плавной походкой направился мимо фонаря, не останавливаясь. Будет он еще тратить свое время на Акутагаву под проливным дождем. Много чести.       Акутагава не обращал внимания на ливень, который как нельзя кстати описывал его настроение, он пришёл, чтобы встретиться с Дазаем. Его одежда промокла от дождя, и парень, обнимая себя за руки, слегка подрагивал, кусая нижнюю губу. Замёрз, так и заболеть не долго. Ну, прямо, как черненький брошенный котенок, ожидающий, что кто-нибудь не пройдет мимо, а возьмёт его к себе... Он знал, что дорога Осаму домой, лежит через эту улицу и обрадовался, когда увидел бывшего наставника. А тот даже не взглянул на него, прошел мимо. Сжав зубы, Рю засунул свои руки в карманы и побежал следом за Осаму так быстро, что сначала потемнело в глазах, но он не остановился.       — Дазай! Подожди! — Осаму не обращал внимания на чужие возгласы. — Черт. Да постой же ты! — Рюноске догнал эспера, схватив того за локоть. Пульс был бешеным из-за быстрого бега и встречи с тем, с кем мафиози давно хотел увидеться.       Дазаю пришлось остановиться, ведь, не смотря на тонкие хрупкие руки, хватка бывшего ученика была крепкой и не позволяла двигаться дальше. В этом незамысловатом движении Осаму почувствовал надежду, обиду и немного раздражения. Резко скинув руку Акутагавы, суицидник снова пошел вперед, не оборачиваясь, но бросив: «Иди за мной». Хотелось сказать, чтоб тот не привлекал лишнего внимания, но тогда ему пришлось бы остановиться, а они оба и так слишком вымокли под этим дождем. Весь оставшийся путь до дому Осаму оба парня провели в тишине, что в какой-то момент один из них забыл о присутствии другого. Догадаться, кто именно будет несложно.       В это время Рюноске усиленно размышлял о том, как лучше начать разговор. Может, спросить что-нибудь? Идти в тишине было до невообразимости тяжко и невыносимо. Дождь всё хлестал в лицо, а факт того, что бывший наставник, похоже, забыл о его существовании, достаточно ранил гордыню мафиози. Но Акутагава шёл за Осаму, в редкие моменты собирался открыть рот для какого-нибудь вопроса, но тут же закрывал его, коря себя, – им не о чем говорить. И вообще не стоит этого делать попусту.       Спустя пятнадцать минут они оказались в не самом благоприятном и густонаселенном районе Йокогамы, коих тысячи во всем городе. Войдя в один из многоэтажных домов, Осаму пошел вверх по лестнице, не дожидаясь своего незваного гостя. Лифт здесь не работал уже пару недель. Первые пять лестничных пролетов он провел на одном дыхании, не говоря о Акутагаве и его проблемах с легкими.       Лестницы – больная тема для Рюноскэ, ведь болезнь, что ежедневно заставляет его задыхаться или иногда даже кашлять кровью поразила его легкие, с каждым днем постепенно пожирая юношу не хуже любого зверя. В силу своего худого телосложения ноги юноши чуть дрожали, но за полами плаща это было не заметно.       На этаже девятом юноши остановились, и Дазай достал из кармана своего плаща металлический ключ, открыв им дверь. Войдя в квартиру, он подождал пока его ученик зайдет внутрь, затем закрыл дверь и включил свет.       Оказаться в этой квартире было в новизну темноволосому. Точнее, в квартире этого человека. Предателя. Бывшего исполнителя и, в конце концов, его бывшего наставника. В нос юноши ударил запах чужого жилища, и он, как некультурно, начал вертеть головой, чтобы всё разглядеть, аки любопытный котенок. Но вскоре с ним заговорили, от чего тот вздрогнул.       — Зачем ты здесь? — устало спросил Дазай, в упор смотря на Рю. Хотя и сам понимал, почему парень пришел сюда. — Чего ты хочешь от меня? Я тебе не помощник. Ты убил, так научись отвечать за свои поступки. Сколько я пытался привить тебе это качество? Сколько у тебя осталось шрамов после этого? спрашивал несостоявшийся суицидник, снимая с себя насквозь мокрые ботинки и вешая плащ на гвоздь возле двери. Он редко бывает в этой квартире, только когда хочет побыть один или выспаться. Большую часть времени он проводит в агентстве, в общежитии агентства или в баре, где напивается пару раз в неделю. Может, чаще. Ну, не чаще пяти раз. Кажется.       — Множество раз, — тот начал шипеть сквозь зубы, вспоминая все уроки «обожаемого» наставника, которые чаще были просто побоями. Но с огромным усилием воли парень разомкнул зубы, смотря в глаза цвета виски и говоря: — Но нужна именно твоя помощь, больше никто не даст мне ответа или не поможет его найти, — стараясь придать голосу более равнодушный тон, юноша с легкой опаской смотрел в глаза Осаму, по-прежнему стоя на одном месте. А после голос надломился, и более тихий баритон молвил: — Я не убивал этих людей. В этот раз это был не я.       Пока Рюноске оправдывался детектив, будто не желая его слушать, ушел. Но слышал и осмысливал каждое слово. Раздевшись, Осаму пошел кухню, чтобы заварить себе горячий и ароматный чай. Да и Акутагаву не помешает согреть, а то мертвого и больного преступника ему в квартире не хватало. Он набрал в чайник воду и поставил его на плиту, вернувшись к ученику, и безмолвно проводил Рю в гостиную. Без сопровождения он не решился куда-либо идти, но из коридора и по пути в комнату рассматривал всю квартирку. В квартире было всего две комнаты. Одна из них гостиная, в которой находился диван, деревянный столик и телевизор, который он смотрел последний раз пару лет назад. А во второй комнате был одинокий футон, на котором изредка спал самоубийца. Эту квартиру он снимает уже полтора года у одной старушки, в баре которой иногда выпивает. Неуютно, но жить можно.       — Располагайся. Но не смей чувствовать себя, как дома, помни, у кого ты, и что тебе здесь не рады, Рюноске-кун.       — Спасибо, я помню, — бывший ученик сел на диван, поглядывая в сторону кухни.       Прошло четыре с половиной года, а Дазай все не меняется: такой же лживый и такой же грубый по отношению к молодому мафиози. Интересно, как бы тот отреагировал, узнав о чувствах парня? Наверное, рассмеялся бы. Назвал глупцом, да, без издевок никуда. Все эти слова, холодный и безразличный взгляд, равнодушные действия. Все это наносило еще больший вред Акутагаве. Его сердце и без того изранено, кровоточит изо дня в день, умирает... Каждый день терпеть эту боль становится все труднее. Ах, если бы он только знал...       Дазай снова покинул Акутагаву и вернулся обратно, держа в руках серебряный поднос, который остался от прошлого жильца, с двумя чайными чашками и старым печеньем, которые ему подарил пару месяцев назад Ацуши, (причину он не вспомнит, даже если захочет).       — Согревайся, не хватало, чтобы ты заболел ещё сильнее, а потом умер здесь.       Всем своим видом Дазай показывал, что не рад Акутагаве, что презирает его, но не чувствовал угрызений совести, ведь на самом деле так думал. В этом была вся суть их «отношений». Презрение с одной стороны, преданность с другой. Преданный пес, преданный своим же хозяином.       Все эти чувства: надежда, раздражение, боль, много обиды, все они преследуют Акутагаву с того самого дня, как он встретил Дазая. С той самой роковой ночи. Но он терпел, сжав зубы до скрипа. И сейчас... ведь он такой же человек, как и Накаджима. Но черная лошадка Мафии всегда ощущала на себе холодный и равнодушный взгляд наставника с примесью некого превосходства над Рюноскэ. И это раздражало.       — Перед убийством некто, кого я так и не смог увидеть схватил меня за руку. После лишь тьма. Я не знаю насколько я выпал из реальности, но когда мой разум прояснился, я оказался на месте массового убийства. Совершенного моим зверем. Я уверен что его подчинили способностью, тебе ли не знать об их разнообразии, — достаточно равнодушно вещал брюнет, принимая кружку с чаем и немного отпивая любимого напитка, в тот же миг ощущая, как тепло растекается и обжигает глотку. — Зачем я пришел? Я хочу доказать самому себе в первую очередь, что это деяние не было сделано из моих побуждений. В конце концов, три месяца ты не слышал обо мне. Но если этот эспер вновь явится и овладеет Расёмоном, то твоя Исповедь сможет обнулить мою и его способности, сняв мрак с моего сознания, — наконец закончив, Акутагава замолчал — теперь решение остается за Осаму.       — И почему ты думаешь, что я поверю тебе? — Дазай склонил голову, осматривая потрепанного ученика, который все никак не мог согреться. — Даже если это правда, то зачем мне тебе помогать? — он держал в руках чашку с остывающим чаем, но взять печенье не рискнул. — Когда-то я был твоим учителем, но эти времена давно прошли. Что я получу от помощи тебе?       Будучи внутри циничным ублюдком Осаму всегда искал выгоду для себя, особенно когда дело казалось тех людей, которым помогать не хотелось вообще. Этот список возглавлял как раз таки Акутагава. Дазай всегда был таким, особенно по отношению к своему бывшему ученику: бил, унижал, презирал одним лишь взглядом. Парень часто думал, что было бы, если бы тот не появился тогда на его пути? Что бы с ним стало, если бы он так и не смог подчинить расёмона? Умер бы там, в трущобах, вместе с Гин — его сестрой. И Йокогама никогда бы не узнала имя безжалостного убийцы Портовой Мафии.       — Можешь и не верить, но врать тебе... Не вижу в этом смысла. Иначе бы я не пришел сюда, — парень смотрел на жидкость в чашке; такое паршивое чувство... Как же отвратительно на душе. Даже Расёмон как собеседник менее отвратителен, чем вся ситуация, окутавшая брюнета нитями. Как же хочется вылить этот чертов чай в раковину, не обращая внимания на то, что юноша готов его пить днем и ночью, да даже на смертном одре.       — Я бы хотел тебе помочь, — «нет» — мысленно поправил себя детектив, — но терпеть тебя пару дней, таскаться за тобой все это время... Стоит ли оно того? Что ты можешь мне предложить?       Пораскинув мозгами, Дазай подумал, что это будет занятно, ведь у него намечались совершенно скучные выходные, на которых он собирался пить и пить. И возможно сброситься с моста. А так хоть какое-то развлечение, будет над кем поиздеваться. Не так скучно.       — Что получишь взамен? Если хочешь, не буду драться с твоим ручным тигром. Ты ведь так дорожишь им и наверняка заботишься о его безопасности, — Рю говорил сухо почти без эмоций, неотрывно смотря в одну точку на стене. Но бывшему мафиози не составит труда услышать в этих словах нотки ревности. Конечно, он не раз видел, как Дазай мило общается с Ацуши: улыбается ему, смеется и часто шутит, обнимает, прикасается к нему так беспечно, а все, чего добился Акутагава — презрения, ненависти и сожалений, что когда-то он был его учителем... Несправедливо!       Эта битва была важна для них обоих. И Ацуши и Рюноске желают доказать друг другу: один, что не обязательно ненавидеть всех и вся, чтобы тебя все признавали. Другой же, что слабым людям нет места в мире, и их всех необходимо искоренить, как какой-нибудь вирус. Оба так упрямы и идут к своей цели. Но Акутагава готов пожертвовать этой победой лишь бы Дазай знал, что он не убивал никого по собственному желанию. Что он выше этого. И он может контролировать себя. Как же это глупо... Глупый ребенок, желающий получить внимание взрослого.       — Ты готов отказаться от боя с Ацуши, чтобы доказать мне, что ты невиновен? — несостоявшийся суицидник задумался. На что готов пойти его ученик, чтобы что-то ему доказать? Насколько для него важна вера Осаму? Он сказал, что ему не откуда больше ждать помощи, то есть «неполноценный» человек его единственная надежда. На самом деле Дазаю хватило одного взгляда на бывшего ученика, чтобы он все понял. Ему нужна помощь. И даже если бывший мафиози ненавидел и презирал этого эспера, он не смог бы бросить его сейчас, как четыре с половиной года назад. Сейчас он нуждался в Осаму, в его помощи и вере, а тогда ему нужно было остаться одному, брошенным и покинутым, чтобы стать тем, кто он есть сейчас. Чтобы стать сильнее.       «Мы в ответе за тех, кого приручили».       — Готов. Я сделаю все, что угодно, лишь бы меня не обвиняли в том, чего я не совершал. На моей душе и так множество грехов, а руки по локоть в крови, пусть хоть здесь я буду невиновен.       — Я помогу тебе. Завтра узнаю, какие улики были найдены на месте преступления, и есть ли выжившие свидетели, и не помешало бы взглянуть на видео с камер наблюдения. А тебе об этом лучше не думать сейчас. Выглядишь ты довольно паршиво. Еще хуже, чем обычно.       Выглядел он и правда неважно: слабые и даже ленивые движения, уставший взгляд и слегка заторможенная реакция во время разговора. Похоже, сегодняшний день занесен в список как самый ужасный... Не считая того дня, когда Дазай дезертировал.       Услышав, что детектив все-таки поможет ему, Акутагава поднял голову, сначала не осознавая, потом посмотрел на наставника не верящим взглядом полным благодарности. Порой бывший учитель все же проявляет благосклонность и заботу... Совсем незаметную, сопровождаемую оскорблениями и критикой, но этого достаточно для мафиози, чтобы продолжать идти к своей цели — за признанием, которое часто снится парню. Доживёт ли он до этого дня? Болезнь прогрессирует, мучает, терзает и не дает покоя столь хрупкому телу. С каждым применением расёмон забирает все больше сил и здоровья Акутагавы. Именно поэтому он и согласился на такое идиотское условие тигра — это шанс прожить еще парочку лишних дней без адской боли, разрывающей лёгкие.       — Останься у меня, раз некуда идти. Надейся на то, что Мори-сан не объявит тебя предателем до завтрашнего утра. Поспишь здесь, но сначала помой посуду. Должен же быть от тебя хоть какой-то прок, — каждое его слово было пропитано безразличием, но на последнем предложении голос чуть надломился, поэтому Осаму громко покашлял, чтобы скрыть заминку. — Кажется, из-за тебя я заболел.       — Остаться?... У тебя? — темноволосый сначала подумал, что Осаму издевается и сейчас засмеётся, обзывая глупцом, а после выставит за дверь. Недоверие, а после смущение — все смешалось. Он был удивлен такому неожиданному поведению со стороны бывшего мафиози. — Л-ладно... Спасибо, на улице ужасная погода.       Он чуть запнулся, опустив взгляд серых глаз в пол, а после улыбнулся, поняв, что его еще и обвинили. Шатен всегда так делал: спихивал свои мелкие косяки на своего ученика. Рюноске же не протестовал и всегда готов был получить нагоняй за Осаму. Просто не мог по-другому.       После этих слов Дазай поднялся с дивана, на котором сидел ранее и пошел в другую комнату. Там он разложил свой футон и, сняв влажную одежду, остался лишь в трусах. Уже лежа он думал о том, как помочь своему бывшему ученику выпутаться из этой передряги и почему он вообще решил помочь. Только проблем себе добавил, лишней работы. Можно было бы попросить помочь Рампо, но тогда вылезет наружу правда о том, что помогает убийце–мафиози, а это лучше держать в секрете.       Засыпая, парень думал о том, что неплохо было бы повеситься на этой люстре или выпрыгнуть из окна. Девятый этаж — довольно высоко, если повезет — мгновенная смерть. А во сне он видел, как вместе с Рюноске совершил двойное самоубийство, сбросившись с ним с крыши небоскрёба. День обещал быть очень трудным.       — Спокойной ночи, — прошептал Акутагава, когда бывший учитель покинул гостиную. Он снял чёрный плащ, оставив его высыхать до следующего утра, взял посуду и послушно выполнил то, что сказал ему суицидник: тихо вымыл чашки из-под чая и убирал все в шкаф.       «Если бы ты знал, как я хочу остаться с тобой», — проходя мимо спальни, где находился Осаму, незваный гость, каким его обозвал хозяин квартиры, остановился, наблюдая в щель не до конца закрытой двери, как спокоен сейчас детектив. Ничто и никто не тревожит его, он набирается сил перед завтрашним днем. Тихо прикрыв дверь, Рюноске подошел к дивану и лег на него, заметив под довольно жесткой подушкой теплый плед, и мысленно поблагодарил Дазая за оказанное гостеприимство, если его можно было назвать таковым. Но Акутагаве хватило и этого.