Право над жизнью и смертью

      Проснувшись ещё до рассвета, Дазай жутко удивился: давно он не вставал в такую рань. Он упрямо пытался заснуть еще часа полтора, а потом плюнул на это и подумал: зачем ему вообще такая жизнь? Бессонные ночи, ранее пробуждение, безвкусная еда и никакого интереса. Было бы неплохо снова сброситься в реку. Утро же надо как-то начинать, почему бы не со смерти? Встав с кровати, Осаму потянулся за своей одеждой, медленно натягивая ее на свое тело. Жесткая ткань рубашки касалась бинтов, а когда мужчина надевал штаны, то конец бинта зацепился за ремень, и чуть было не порвался, но бывший мафиози смог аккуратно его вытащить и засунуть обратно в бинт. Выйдя в гостиную, Дазай на секунду опешил, а потом уверенным шагом прошелся к дивану. Конечно, можно было не рассчитывать на то, что нерадивый ученик ляжет на пол, но увидеть тощего парнишку на своем диване оказалось неожиданностью для того, кого, казалось бы, ничем не удивить. Спал как младенец.       События вчерашнего дня начали ясно проясняться в голове. Новости, убийства, дождь, Рюноске, помощь. Черт возьми, он обещал помочь ему. Чем он думал? Точно, им руководила скука. И вроде как чувство вины. Хотя он не знал, что означал тот раздражающий зуд в животе, возможно, не стоило ужинать той подозрительной лапшой на работе.       Стоило ему сделать пару шагов, как в него метнулся черный зверь, который собирался напасть на него в его же гостиной. Неслыханная дерзость. Да еще и от кого? Росёмон исчез прямо перед самым лицом детектива, в то время, как обескураженный Акутагава поднялся с дивана, посмотрев на своего учителя удивленным и непонимающим взглядом, который спустя пару секунд сменился осознанием всей ситуации. Стало стыдно, что он чуть было не напал на бывшего исполнителя портовой мафии, но куда еще более стыдно было за то, что он видел Рюноске спящим на чужом диване.       — Ты не голоден? Может, чаю? Думаю, вчера ты узнал, где кухня и даже помыл посуду, поэтому... приготовь что-нибудь? Голодная смерть — не совсем то, о чем я мечтаю. Особенно учитывая то, что рядом со мной ты, а не красивая дама, которая хочет покончить со своей жизнью вместе со мной, - насмешливо произнес детектив, скрыв все эмоции под привычной маской недоброжелательности. К тому же, он приютил бывшего ученика, пусть тот отплатит хотя бы завтраком. Есть не хотелось совершенно, Дазай не любил есть, не чувствовал того, о чем говорят ценители вкусной еды. Что жареное мясо с овощами, что кожаный ботинок. Но иногда живот скручивало в судорогах, требуя еды, и Осаму не мог сопротивляться.       Еще ему нравилось наблюдать за реакцией своего бывшего ученика на свои издевательства. Это было довольно весело и в некотором роде мило, учитывая то, что Акутагава ответить достойно не может, ведь все еще испытывает преданность, привязанность и уважению к своему семпаю. Это вызывало жалость.       — Что бы ты хотел съесть? За четыре года я успел усовершенствовать свои навыки в области готовки, — не дожидаясь реакции парня о своих умениях, Акутагава направился на кухню, смело начиная искать в холодильнике хоть что-нибудь свежее.       — Кажется, в холодильнике была картошка и пару яиц. Но картошка, вероятно, твоя ровесница, — ответил Осаму из гостиной.       Совесть не позволила Акутагаве оставить все испорченные продукты, поэтому с самыми чистыми намерениями он выбросил больше половины всего, что было в холодильнике. В голове всплыло воспоминание, как еще маленький владелец расёмона спросил у своего наставника, что они будут есть, а тот ответил, что не обязан его кормить, и чтобы учился сам готовить. Жестоко, но кто сказал, что будет легко? Вот с детства он и начал учиться, а стоило Дазаю один раз сказать мальчику приятное, так он потом засыпал его вкусной едой, на которую, на самом деле, было плевать Осаму, лишь бы услышать еще хоть одно доброе слово в свой адрес. С тех почти ничего не изменилось.       Парень начал готовить омлет с помидорами, сладким перцем и сыром. Вообще, там должен быть сыр моцарелла, но у детектива его не наблюдалось. Пришлось брать обычный, слава богу, не испорченный. И уже совсем скоро с кухни доносился приятный аромат готового завтрака. Рю даже приготовил хозяину квартиры кофе, зная, как тот любит его пить, ну, а себе, естественно, зеленый чай со вкусом лайма.       — Приятного аппетита, — сев за стол, мафиози с волнением поглядывал на парня сидящего рядом, и ждал. Он хотел, чтобы Осаму сказал, как вкусно он приготовил завтрак, и это подняло бы Акутагаве настроение до самой высокой планки.       — Надеюсь, ты не отравил еду? Хотя, моих продуктов и твоих умений хватит, чтобы убить человека безо всякого яда, — усмехнувшись одними глазами, Дазай отправил первый кусочек приготовленного омлета в рот, затихнув. — Сносно. Куда лучше, чем четыре года назад. Даже съедобно, растешь на глазах, — прожевав, сказал он, запивая все горячим кофе, после которого оставалось горькое послевкусие, как и после очередной издевки над Рюноске.       Когда послышались одобрительные слова по поводу приготовленного завтрака, можно было услышать облегченный выдох со стороны Акутагавы. Столько усилий и, наконец-то, доброе слово от бывшего наставника. Сердце невольно пропустило удар, так приятно стало, и парень ел свой омлет в приподнятом настроении. Что не могло скрыться от зоркого глаза Дазая. Удивительно, как много может сделать хорошее слово...       — Я рад, что тебе понравилось... Из твоих продуктов, что ещё живы, трудно было что-то приготовить, — парни съели свои порции. Спазмы в животе Осаму почти прошли.       Когда с едой и напитками было покончено, хозяин квартиры заставил бывшего ученика помыть всю посуду. Послал бы и в магазин за продуктами, но понимал, что сейчас Акутагаве не следует высовываться из квартиры. Его могут поймать сотрудники полиции или же ему придется кого-то убить. А это снова навредит его здоровью. Дазай прикусил себе язык.       «Как будто мне есть дело. Жду не дождусь, когда он сдохнет».       Ученик не смел противиться и начал уборку на кухне. Похоже, эсперу нравится управлять им, да и вообще командовать кем-либо. Это пробуждает старого доброго мазохиста внутри Рю, желание подчиниться и сделать все, что будет угодно Дазаю. Боже. Что же он с ним делает? Разве можно так?       — Тебе осталось развлекать меня еще... два часа, — Осаму снова посмотрел на часы, мысленно посчитав, — Потом я пойду в Агентство, попытаюсь узнать, есть ли у полиции улики. Хотя и без этого все понятно. Последствия росёмона видны невооруженным глазом. Второе: тебя видели на месте преступления. И третье: ты совершенно не умеешь заметать следы. Так как правительство скрывает эсперов от гражданских жителей... дела у тебя хуже некуда. Доказать свою невиновность ты сможешь только в том случае, если тот, кто подставил тебя, даст чистосердечное признание. Есть ли в этом смысл? На тебе висит больше сотни убийств. Причастность к которым ты не слишком скрываешь.       Дазай сидел на диване, положив ноги на низкий деревянный столик, а одну руку положил на спинку, недалеко от головы Акутагавы, который выглядел очень сосредоточенным. Даже более сосредоточенным, чем во время последней миссии с Ацуши, три месяца назад. Если это вообще возможно. Он не был таким в то время, когда Осаму еще был в мафии, значит, он стал серьезным уже после ухода своего учителя. По крайней мере, Дазай надеялся, что так повлиял на бывшего ученика именно его уход.       «Тогда всё было не зря».       — Стоит ли это признание твоей невиновности всех усилий? Бессмысленно, по-моему. Тебя и так и так ищет полиция. Одним убийством больше, одним меньше. Сомневаюсь, что твоей способностью и раньше не прикрывались, чтобы скрыть убийство. Не приди ты ко мне, я был бы уверен, что убийца ты. Все уверены в этом. Но тебе-то что?       — Я знаю, что все улики против меня. Но сидеть, сложа руки, и ждать, пока меня засадят в тюрьму, я не буду, — парень серьёзен, в голове он обдумывает план, что можно будет сделать, когда он столкнётся со своим недоброжелателем. Ему нужно полностью снять все обвинения с себя. А остальные проблемы можно решать постепенно. — Я заставлю его рассказать мне всю правду! Он у меня за это ответит, — твердо и с особой ненавистью сказал Акутагава, сжав кулаки с такой силой, что костяшки и без того бледных рук побелели. Темноволосый явно желал отомстить тому, кто так подставил его, безмолвного пса портовой мафии. — Может, это и глупо с моей стороны. После всех преступлений, что я совершил, искать какое-то оправдание в одном деле. Но. Пострадала не только моя гордость, а так же мои доверенные люди. Я был за них в ответе. И оплошал. Поэтому я должен наказать этого ублюдка.       Дазай понимал, что его ученик не печется о своих подопечных, он печется о себе и о том, как он будет выглядеть в глазах своего наставника и Мори-сана после такой оплошности. мафиози никогда не был командным игроком, ему всегда было плевать на других людей, этого никто не изменит, даже Осаму.       — Я тебя понимаю, — спустя пару минут напряженного молчания ответил Дазай, думая не о том, что до него пытался донести бывший ученик, а о том, что сам увидел в его серых глазах. Эти глаза всегда говорили ему больше, чем сам Рюноске.       Спустя два часа Осаму покинул свою квартиру, оставив Акутагаву одного. И чтобы зря не сидеть, парень решил осмотреть скромное жилище своего бывшего наставника. Уют оставляет желать лучшего, но больше Рю поразила не обстановка, а пыльная мебель, от чего создавалось впечатление, что хозяин не живёт тут вообще. От слова совсем.       — Боже. И этот человек мой идеал, — мафиози поморщился, проведя пальцем по телевизору и собрав толстый слой серой пыли.       Должен же как-то Рюноске отблагодарить Осаму за его помощь. Поэтому, взяв тряпку в руки, парень принялся убираться в квартире, наводя там чистоту. Даже полы во всех комнатах помыл, в спальне два раза, уделив внимание участку пола под футоном и диваном в гостиной. И чего только не сделаешь ради уважения Дазая...       В агентстве Осаму переговорил с Ацуши, попросив его узнать о новых уликах по делу Акутагавы. Тигр удивился, но ничего не сказал, а уже через пару часов запыхавшийся и взмыленный вернулся в агентство, рассказав все своему наставнику.       Опечатки пальцев, следы ДНК, все до единого были зверски убиты росёмоном, а так же камера наблюдения, поставленная на складе затем, чтобы клиенты не смели сделать что-либо «противозаконное». На ней был снят Акутагава, убивающий людей своим зверем, видео началось именно с этого, все ранние кадры были вырезаны. Дазай бы не узнал о видео, если бы Накаджима не стащил копию диска. И вот Осаму сидит на своем рабочем месте, просматривая этот диск уже, как минимум, десятый раз. Преступник, который подставил Рюноске, поработал с записью, оставив только то, что ему было нужно. Тогда Осаму начал присматриваться к лицам жертв, но камера была не ахти какая, поэтому лица можно было рассмотреть с большим трудом. Никого подозрительного, который мог бы быть связан с этой подставой, детектив не увидел, что странно. Но объяснение уже начало созревать в мозгу.       А потом Дазай мельком посмотрел на пустующее место за столом напротив. Стол Куникиды. Его напарник все еще сидит в тюрьме, хотя Рампо приложил все усилия, чтобы вытащить его оттуда. Он уверен, что не достоин свободы, искренне верит в то, что теперь он убийца. Повторное слушанье через две недели, на котором будут присутствовать все члены агентства, чтобы поддержать друга. Дазай надеялся, что к тому времени решит вопрос с Акутагавой. А пока бывший мафиози и всё детективы успокаивали себя тем, что Достоевский тоже сидел в тюрьме. Но Осаму понимал, что он чего-то ждет, он что-то задумал, иначе бы давно оказался на свободе, это же Достоевский. Он собирается нанести новый удар. Возможно, уже нанес.       Часам к пяти уставший работник детективного агентства пошел домой, зайдя в магазин. Еды стало еще меньше после того, как Акутагава оказался у него дома. Держа бумажный пакет с едой в руке, Осаму открыл дверь в свою квартиру, заходя внутрь. Как раз к приходу бывшего мафиози всё было прибрано и сверкало чистотой, даже запах сырости, одиночества и некой пустоты почти выветрился из небольших комнат. В квартире было темно, и Дазай подумал бы, что бывший ученик ушел, но в гостиной тихо работал телевизор. А через секунду в коридор вышел и сам Рюноске, будучи в своем черном и жутко опасном плаще. Но только не для бывшего учителя.       — А. Привет. Есть новости?       — Неси на кухню и приготовь что-нибудь, — недовольно и очень устало проговорил Дазай, поставив пакет на пол. Есть не хотелось, но занять себя чем-то нужно было, надо отвлечься от тяжелого трудового дня, да и пора кормить ручного зверька. Иначе он начнет вонять, если сдохнет у него в квартире.       Он снял обувь, чтобы не замарать чистый пол и, не снимая своего излюбленного плаща, отправился следом за Акутагавой, который, взяв пакет, принялся раскладывать всю еду по полочкам в холодильнике. Еды было немного, стандартный набор одинокого человека. Осаму сел на стул и, откинувшись на спинку, наблюдал за тем, как мафиози сначала разобрал все продукты, а потом принялся за готовку. Он выглядел так по-домашнему. — Дела плохи, Рюноске. У полиции есть твои пальцы, ДНК и видео с камеры наблюдения, где ты безжалостно лишаешь жизни своих людей. И не только их. Первые кадры были вырезаны. Нет никаких подозреваемых, кроме тебя, свидетелей тоже нет, ты убил всех еще до приезда полиции. Что ты будешь делать теперь?       Детектив внимательно следил за реакцией ученика, забавляясь. А пока он рассказывал все, что узнал, Рюноске занимался готовкой, но его лицо меняло выражение по мере осознания информации. Он по-хозяйски управлялся на кухне, даже успел выучить, что где лежит. Ну, а если что-то не получалось нормально порезать, он бросал это через правое плечо — в эту же секунду появлялся расёмон и довольный пожирал еду. Это выглядело даже забавно. Но так глупо использовать свою способность зазря.       Во время трапезы оба были серьезны и мрачны. Дазай исчерпал свои шутки, вдохновение покинуло его, навалилась усталость. Рюноске был занят обдумыванием дальнейших действий. Когда с ужином было покончено, Осаму вышел из кухни, включил свет в гостиной и, сев на диван, открыл лежащую на столике книгу, которую оставил тут утром. Чтение помогает ему думать.       Помыв посуду и убравшись на кухне, мафиози присоединился к бывшему учителю, сев рядом с ним, но держа дистанцию. Минут двадцать он молчал, а потом заговорил: «Ты сказал, что первые кадры были вырезаны... А можно ли найти оригинал записи? Думаю, для опытного хакера это не составит особого труда. Но наш сейчас и так с головой занят». Он хотел сказать, что он умер от выстрела в голову, но не стал. К чему неинтересные подробности.       — Я могу попросить Куникиду, чтобы он передал диск с видео нашему хакеру. У тебя есть кое-что, что ему будет интересно. А так же ему нужен оригинал, чтобы добыть его придется пробраться в полицейский участок и выкрасть диск. Ты можешь сходить туда один или же я могу составить тебе компанию, — несостоявшийся суицидник подумал о том, чем бы заняться в этот вечер, и решение пришло само собой.       Рю слушал Дазая, обдумывая его предложение: идти вместе в участок или же снова одному разобраться. Конечно, парень бы не отказался от его компании. Ему нравилось наблюдать, как Осаму работает, и что уж скрывать, всегда восхищался его профессионализмом.       — А ты хочешь со мной пойти? — но тут же понял, что зря спросил и, потупив взгляд, отвернулся к окну.       «Идиот. И зачем только спросил? Он же теперь просто обязан отказаться, снова начнёт издеваться», — мысленно убивая себя за глупые вопросы, Акутагава даже не сразу расслышал, что шатен согласился. Вздрогнув, темноволосый полубоком повернулся к наставнику.       — С наступлением ночи посетим полицейский участок. Давно там не был, верно? — суицидник улыбнулся своей фирменной улыбкой, которой безмолвно отвечал на вопросы вроде: «Дазай-кун, ты не знаешь, почему при аварии не раскрылась только моя подушка безопасности?». — Мафия не выходила с тобой на связь? Если что, не рассказывай никому про моё жилище, ладно? Надеюсь, это можно тебе доверить? С той милой блондиночкой ты сможешь встретиться и в другом месте, когда она выйдет на тебя. Сейчас ты начнешь протестовать, но не надо. Еще как она станет тебя искать, она же влюблена в тебя, — и снова этот тон: полуиздевка, полушутка. Таким голосом он объяснял Ацуши очевидные вещи, когда тот что-то не понимал. Как и думал бывший мафиози, Акутагава не видит дальше своего носа. Не знать об очевидной влюбленности своей же напарницы-подчиненной? Так может только зацикленный на получении расположения Осаму Рюноске. Ну, и Ацуши бы тоже не заметил. В этом они тоже похоже.       — А?... А, это. Не бойся, не расскажу. Будет не очень хорошо, если они узнают, что такой уважаемый бывший мафиози, как ты, живет в этой халупе, — Даже не начинай шутить по этому поводу, — парень удивился обороту, который принял этот разговор. Слова про Хигучи он пропустил мимо ушей.       — Прости, что? Я ослышался? Тебя чем-то не устраивает моя халупа? — прищурившись, спросил Дазай, выловив важную часть из монолога ученика, и устремил свой взгляд на бывшего ученика.       — Не то, чтобы не нравится... Я ожидал немного больше, чем просто одинокий футон. Хотя это же не мое дело, твой дом, и тебе здесь жить, — Акутагава вздохнул, понимая, что зря начал этот разговор о Хигучи. Держать все в себе и не иметь возможности кому-то рассказать об этом очень трудно. А Дазай... Единственный, кому парень доверил бы все свои секреты, но, кажется, тому вообще наплевать на то, что происходит в жизни бывшего ученика.       Дазай сделал себе кофе, а потом на автомате заварил зеленый чай Акутагаве. А когда понял, что сделал, то вылил горячий напиток в раковину, ополоснув стакан, чтобы не осталось никаких следов. С какой стати ему поить Рюноске чаем? Он поставил обжигающий кофе на стол и вернулся в гостиную.       — Можешь заварить себе чай, — он чуть не добавил: «Зеленый, как ты любишь», но вовремя прикусил себе язык. Во рту появился железный привкус, — И не забудь принести мой кофе. Он как раз остывает.       Акутагава молча поднялся со своего места и, незаметно кивнув, направился на кухню, там уже заварил себе вкусный напиток, на этот раз со вкусом манго. Жаль, у Дазая нет чая со вкусом инжира, который Акутагава так любит. Вернулся он с двумя чашками, поставив одну на стол, напротив Осаму. Молча, быстро исполнил приказ. Даже вспомнились прежние времена, когда наставник мог так же легко помыкать владельцем расёмона.       Ночка сегодня обещает быть жаркой. Дазай так толком и не рассказал весь план по краже диска. И это больше всего раздражало парня, он не любил, когда его ограничивают в действиях. Он хотел быть полезным и так же помогать. Но пока все, что он делал — это следовал за своим учителем, который проявляет все свои лучшие качества мафиози.       Ровно в 1:00 Дазай и Акутагава стояли возле одного из отделений полицейского участка. В этом отделении работает детектив Чен Хин, расследующий дело об убийствах на складе. Их цель: кабинет Хина. И, само собой разумеющеюся, оригинал съемки с камеры видеонаблюдения. Дазай был уверен, что сегодня им никто не помешает. Рассчитал все пути отступления. Он так думал.       Охрана делала обход каждый час, осматривая всю территорию, двое сидели в холле, еще парочку находились в своих кабинетах или занимались бумагами в архиве. Им некогда спать.       Дазай снял с окна подвала участка решетку и разбил его ботинком, а потом плавно скользнул вниз, бесшумно приземлившись на ноги. Сбоку от суицидника послышался довольно громкий звук соприкосновения пола подвала и ботинок Акутагавы. Осаму злобно посмотрел в сторону своего бывшего ученика, вертикально приложив палец к губам, и шикнул.       — Почему бы тебе не начать здесь все крушить? Мы же не хотим незаметно стащить диск и убраться, — издевательски протянул бывший мафиози и открыл дверь с помощью отмычки. Рю решил за благо промолчать.       Выйдя из архива, Дазай прикрыл за собой дверь и, оказавшись на первом этаже полицейского участка, примкнул к стене, схватив бывшего ученика за рукав. Здесь есть охрана, немного, но все же.       Темноволосый ходил по пятам за Осаму, но все время оборачивался. Такое странное ощущение, будто их кто-то преследует. Но никого не было, и парень подумал, что ему просто мерещится. Поэтому не решился сказать Дазаю. Не хотелось снова услышать в свой адрес насмешки наставника.       В рекордные сроки они преодолели лестничный проем и оказались на втором этаже. Дазай знал, где находится диск, а так же знал, что сегодня ночью камеры неожиданно начнут барахлить, поэтому беспокоился только об охранниках на постах. Только свидетелей или, еще хуже, трупов, им сейчас не хватало. К кабинету они подошли бесшумно. Бывший мафиози оставил своего ученика за дверью, чтобы тот следил за обстановкой, а сам вошел в кабинет и начал копаться на столе детектива. Но не прошло и десяти минут, как на дороге Акутагавы оказались дежурные.       «Чёрт. Как не вовремя».       — Эй. Это же тот из новостей. Акутагава Рюноске! Руки вверх! — два мужчины в форме направили на него пистолеты, руки их заметно дрожали, испуг был заметен невооруженным взглядом. Но взгляд мафиози был «вооружен и очень опасен», не впервой он видит страх на лицах людей. Его есть за что бояться.       — Я пришел не за этим. Мне незачем убивать вас. И если вы уйдете, то я оставлю вас в живых, — бесцветным голосом предупредил мафиози, хотя это было больше похоже на угрозу. Только он хотел выпустить своего зверя, чтобы припугнуть охранников, как в голове снова прозвучал тот незнакомый голос. Он был властным, как голос отца, и чутким, как голос матери, которых у него никогда не было. Ему показалось, что кто-то коснулся его плеча, чуть сжав его. И он перестал себя контролировать. В следующую секунду от его черного плаща к дежурным устремилась озлобленная пасть расёмона и вместо испуга принесла за собой смерть, вгрызаясь в грудные клетки мужчин, вытаскивая наружу внутренности, пожирая сердца людей, и забрызгивая светлые стены кровью. Трупы лежали на полу в луже собственной крови, выглядело это омерзительно, но Акутагаве не впервые видеть такое.       Как и ожидалось, диск в полиэтиленовом пакете был на поверхности, среди горы бумаг и прочих вещей. Как только он спрятал его в своем кармане, подложив на его место копию, то услышал за дверью непонятную возню, а потом тишину прервал громкий крик. Дазай подошел к двери и резко повернул ручку, открыв её. В коридоре стоял Акутагава, на лице которого были капли крови, принадлежащей двум беднягам, что сейчас лежали у стены и не шевелились. Кровь на плаще не была видна из-за тусклого освещения или темного цвета одеяния. Вроде обычная ситуация, но... стал бы Рюноске убивать этих людей по собственной воле, если пришел сюда за тем, чтобы доказать свою невиновность? Осаму коснулся рукой бывшего ученика, и тот обернулся к нему лицом.       — Это не... я не хотел их убивать, — голова предательски закружилась, и темноволосый отшатнулся. Эти игры ему порядком надоели и выводили из себя.       В этот момент перед глазами Осаму поплыло, поэтому он облокотился о стенку, чтобы прийти в себя. На секунду ему показалось, что он слышал чей-то навязчивый голос, но это чувство исчезло так же, как и появилось — резко и стремительно.       — Идем, нам нужно убираться отсюда, пока не пришло подкрепление, — стоило Дазаю договорить эту фразу, как с обеих сторон коридора послышался топот ног. И не одной пары. Уходить бессмысленно. Да и не хочется. Ведь людей можно убить... Убьешь свидетелей — и нет проблем. Кажется, оба парня так подумали. Поэтому стоило работникам полиции оказаться в поле зрения настоящего и бывшего мафиози, они поняли, что не выйдут отсюда живыми...       — Поздно, — Дазая и Акутагаву окружили с обеих сторон коридора. Какой же это было глупой ошибкой со стороны полиции — направить на парней оружия. Разделив обязанности, они приступили к расчистке дороги. — Расёмон! — теперь уже Акутагава понимал, что делает. И с чистой совестью убивал всех на своём пути. С возрастом, кажется, он делает это еще кровожаднее. Пол, стены и потолок коридора окрасились в красивый красный цвет. Осаму отстреливался от надоедливых сотрудников полиции, а Рюноске прикрывал своего наставника, практически пожирая людей своим черным зверем.