Подтвержденное убийство

Чарли раскрыла глаза только тогда, когда с ее лица сдернули черную маску: взору предстал совершенно знакомый ублюдочный оскал — Чарли ощерилась, изо всех сил дернувшись назад. Она забрыкалась так сильно, что руки свело, как только она попробовала ими пошевелить. — Ну привет, — борзый грозно усмехнулся, а его обваренные шрамы блеснули в тусклом свете ламп. Чарли забилась сильнее. — Узнаешь меня? — то ли у злодеев вечным кредо было задавать тупые вопросы, то ли борзый серьезно полагал, что Чарли могла его не запомнить. — А как ты думаешь? — дыша через силу и чувствуя жар во всем теле, Чарли сглотнула вязкую слюну под горлом, желая сплюнуть. — Мы официально не знакомы, — борзый усмехнулся и театрально развел молодые жилистые руки в стороны. Чарли поморщилась. — Мое имя Шедикс. Тайни Шедикс, — он оскалился, и Чарли стало еще неприятнее при этом зрелище. Возможно, Шедикс был и не плохим парнем, но выяснять это у Чарли времени не было — в конце концов, судить о нем можно было хотя бы по тому, что он похитил ее из ее собственной квартиры, грубо приложив к ее рту платок с клофелином. Чарли агрессивно слизнула с клыков слюну. — Смерть, — прорычала она мрачно. — Твоя смерть. — Очень приятно, мисс Беккет, — Шедикс смеялся не то чтобы мерзко, но неприятно точно — его эти подрагивания всем телом и подергивания плеч вводили в ступор. Чарли уставилась на него во все глаза. — Откуда я знаю? — догадливо спросил Шедикс, приперев откуда-то стул и усевшись на него с вальяжностью олигарха. — Я очень догадливый. — Оно видно, — Чарли чуть не подавилась слюной от злости. — Что тебе нужно? — Ча-а-ар, — протянул Шедикс, и внутри у Чарли все оборвалось. Она снова была готова забиться в диком ужасе, если бы не затекшие в край конечности. — Что? Что такое? — рассмеялся Шедикс, уловив в ее волнительном взгляде немалую толику страха. — Совсем забыла о племяннике босса, да? — Шедикс заливисто расхохотался. — Я бы не забыла, не будь он сущей мразью, — Чарли выдвинула вперед подбородок, выпятив грозно вздымающуюся грудь. Шедикс сощурился, потирая собственные шрамы на лице. У Чарли гулко билось сердце, она в панике была готова даже раскричаться, но сдерживала себя, как могла. — Дядя Рэдбок будет рад узнать о том, что та, кто его опозорила, сгорит в огне, — и вдруг на худой ладони Шедикса зажегся огонек. Он рос и рос, пока не покрыл своими языками всю руку. У Чарли в глазах так и читался животный страх. Она попыталась сжаться и уменьшиться, защищая себя зажмуренными глазами от этого зрелища, но огонь будто выжигал ее ледяное сердце. — Дядя Рэдбок будет рад узнать, что его ублюдочный племянник находится в госпитале с переломом шеи, — процедила она сквозь зубы, чувствуя, как опаляется кожа на руках — Шедикс поднес свои тонкие пальцы к ладони Чарли, и огонь неласково коснулся всего, до чего дотянулся. — Тогда давай проверим это! — Шедикс сверкнул своими мыльными глазами, и веревки на руках и ногах Чарли лопнули от огня, сорвавшегося с его рук. Чарли словно ожила — кинулась вперед, выставив крест ладоней перед собой, и вихрь воды с мощным ударом треснул в стену огня, поднятую Шедиксом — они столкнулись, две стихии, в равном бою, и Чарли теперь точно знала, что злодейкой ей все же не быть: она атаковала водными плетями, пытаясь стегнуть Шедикса по ногам и разрубить плоть хотя бы до кости, чтобы он с болезненным криком свалился на пол, но все время промахивалась — Шедикс легко уходил в воздух на турбинах огня из собственных ног. Пар разразился в этом подвале, где сражались Чарли и Шедикс — она старалась уходить от прямых ударов огня, но он ошпаривал ее водные щиты, и те крошились, напоследок застывая льдом и искрометно трескаясь. — Знаешь, где я обзавелся этими штучками? — пустив в Чарли огненную стрелу, между делом спросил Шедикс, отлетев к стене от мощного удара: встав на руки, Чарли быстро взмахнула ногой, с носка которой сорвалась ледяная глыба, прилепившая Шедикса к стене — он положил на нее ладони, расстопырив пальцы, и лед заплавился с неимоверной скоростью. — Не знаю, — огрызнулась Чарли, пребывая на взводе: кровь в жилах кипела ярче яркого, а дышать становилось тяжело из-за усталости и желания перегрызть Шедиксу глотку. Чарли спряталась в темном углу, проворно юркнув в него, и тут же попыталась напустить на подвал туман, чтобы своевременно сбежать. — Я решил, что то, что не убивает нас, делает нас страннее! — Шедикс расхохотался, расплавившись с глыбой льда, и у Чарли по спине побежали капли пота — она раскинула руки в стороны, и туман повалил с ее ладоней, как заведенный. Шедикс звучно рассмеялся, пока его гадкое шрамоватое лицо скрывалось в завесе тумана. — А потому протестировал на себе огнемет. Мой дружок, Бакли, поджарил меня из огнемета, когда я сидел на линии электропередач — меня шарахнуло током так, что мозги чуть не вылетели на проезжую часть, а затем я раскрыл рот и сделал так… — Шедикс оскалился, а изо рта у него повалил густой столп огня, словно у дракона. Чарли вжалась в стену, уйдя от удара, но Шедикс продолжал палить все вокруг, сбивая туман. Когда в комнате стало светло снова, он усмехнулся, глянув на зашуганную запыхавшуюся Чарли. — Я решил отомстить той сучке, что сделала из меня урода и посмешище, — процедил он уже серьезнее, а с клыков его будто сорвались капли яда. Чарли сжала ладони в кулаки сильнее, следы красных полумесяцев ногтей остались на мягкой ладони, и Чарли с громким криком кинулась вперед тогда, когда на кулаках застыли ледяные кинжалы, быстро покрывшиеся инеем. Шедикс, хрустнув шеей, проворно зажег на руках по факелу и ринулся в бой наперерез. — Ну так попробуй! — спесиво выдохнула Чарли, столкнувшись с Шедиксом лбами. Огонь и лед сошлись в неравной схватке. Чарли почувствовала, что это может стать ее последней дракой… *** Morten Harket — Can’t Take My Eyes Off You Паркер проснулся, окрыленный — протирая глаза кулаками, он с широкой идиотской улыбкой глянул за окно: день задавался голубыми тонами неба и яркими лучами солнца. Громко зевнув и потянувшись с хрустом молодых костей, Питер скинул с себя одеяло и быстро встал, упрятав руки в карманы пижамных штанов. С легкой ноги Паркер направился в ванную комнату — принять душ и почистить зубы. Стоя под струями воды, Питер даже напевал себе под нос с легким мычанием какую-то незатейливую песню Энди Уильямся, и настроение его было просто прекрасным. — Питер, ты уже встал? — послышался заботливый расторопный голос тети Мэй из-за двери. Питер не сразу откликнулся, мотая головой у импровизированного микрофона в виде зажатого в кулаке бутылька шампуни. — Да, да! Да, встал, тетя Мэй! — опомнился Паркер, выронив бутыль себе под ноги. Вода быстро смыла нашорканную пену, и Питер поднял бутыль, выглянув из-за шторки с дельфинчиками. — Завтрак на столе, милый! Не опаздывай в школу! — предупредила тетя Мэй, а затем Паркер услышал хлопок двери и блаженно забылся в своей песне — дико распевая ее на всю ванную, не стыдясь открытого окна, выходящего на улицу, Питер намывал голову мыльной пеной и шоркал каждый волосок, надеясь выглядеть после душа еще лучше, чем есть. Закончив мыться, но не закончив петь, Питер вышагнул из ванны и, обернувшись полотенцем, которым успел вытереться, стал вытанцовывать у зеркала, висевшего на стене, пока в голове назойливо пело: «I love you, babe! Oh, realy, babe… And let me love you, babe, let me love you!» Выдавив на зубную щетку немного пасты, Паркер сунул ее в рот и, не прекращая петь, начал начищать свои зубы с какой-то маниакальной задорностью. С кухни вкусно пахло блинами, которые у тети Мэй обычно не получались, но Питер решил, что сегодня слишком чудный день, чтобы что-то не получалось или шло не так, поэтому он, прополоскав рот на несколько раз и подмигнув своему прыткому кареглазому отражению, отправился на кухню. Сидя за столом в одном полотенце, Питер глазел в окно и уже думал, что перед тем, как пойти в школу, он обязательно заскочит к Чарли, чтобы поздороваться и пожелать доброго утра — настроение, был уверен Паркер, должно было быть замечательным и у нее тоже. Одевшись после сытного завтрака, который оказался на удивление просто потрясающим, Питер рванул, надев кеды и накинув рюкзак на плечо, из квартиры, закрыв ее на ключ. Спускаясь с лестницы, он так быстро перебирал ногами, что вообще мог свалиться и прокатиться по бетонным ступеням, но благодаря своей ловкости и хорошему настроению Паркер не только не упал, но и прокатился по перилам, спрыгнув аккурат у двери в квартиру Чарли. Дыхнув на ладонь, чтобы проверить свежесть своего дыхания, Питер улыбнулся и, одернув очередной свитер, тактично постучал с аккуратностью ювелира. Прошла пара молчаливых минут, Питер постучал снова, но уже сильнее, и не закрытая дверь так и подалась вперед — Паркер с раскрытыми глазами уже хотел пошутить, но осекся, заметив брошенные у двери тапки, в которых обычно по квартире ходила Чарли. Питер с опаской, на свой страх и риск, прошел внутрь, чтобы удостовериться, что Чарли дома, и с ней все в порядке — но в квартире никого, совсем никого не оказалось: Паркер запаниковал. Номера Чарли у него не было, но он, сориентировавшись, выхватил из кармана телефон и быстро кого-то набрал. Пошли короткие гудки, а уже секундой позже в трубку слабо выдохнули с редкой степенью раздражения. — Паркер, ты знаешь, который час? Все порядочные миллиардеры в это время спят, — прошипели ему нездорово злым голосом. Но Питеру вдруг стало резко плевать на состояние мистера Старка, он взмолился, сведя брови на переносице: — Мистер Старк, помогите! Тони выдохнул, присаживаясь на кровати, затем пару раз фыркнул, глядя на пустую кровать, и потянулся, хрустнув своими миллиардерскими костьми. Питер покорно ждал, когда мистер Старк будет в настроении. — С чем помочь? — двумя минутами позже спросил Тони с ленивым зевком. Он поднялся с кровати, не пожелав ее заправлять, и мерной походкой направился на кухню — желудок вдруг страстно заурчал на всю комнату. — У меня пропала девушка! — в панике завопил Питер. — Ого, подружку себе нашел? — усмехнулся Тони, не останавливаясь и двигаясь вперед все с той же ленивой размеренностью. Питер умоляюще затрясся, ничего не говоря. — Та самая, за которой ты в школе бегал? — уточнил Тони на всякий случай, переживавший за Паркера, словно за своего сына. — Нет! — выкрикнул Паркер с яростью, а затем тут же начал извиняться. — Простите, простите, мистер Старк! Я просто очень волнуюсь! Простите! Помогите мне! — он жалобно был готов захныкать прямо в трубку, если бы Тони со вздохом не согласился. — В школу опять не идешь, да? — уточнил на всякий случай Старк. Питер закивал. — Конечно, нет! Я должен ее спасти! — он ударил себя в грудь кулаком. От хорошего настроения не осталось и следа. — Я заеду за тобой через десять минут, — Тони отключил телефон, а Питер, кусая ногти, стал бегать по квартире, пытаясь найти хоть какую-нибудь зацепку. Сердце его бешено колотилось, и больше не было дела до каких-то там любовных песен — Паркер в самом деле начал переживать за Чарли, которую могли подвергнуть чему-то ужасному. Да еще и по его вине — Паркер чуть было не взвизгнул, но, взяв себя в руки и выдохнув несколько глубоких раз, вышел из квартиры, запер ее на ключ, найденный у двери, сунул его в карман и засеменил из подъезда прочь. Вылетев на улицу, Питер прислонился спиной к стене подъезда и стал ждать дорогой машины мистера Старка, на которого надеялся больше, чем на себя — это надо же было так оплошать перед Чарли! Паркер клацнул зубами, в немом оскале зажмурившись, и стал ждать, мерно покачивая головой от волнения и пристукивая носком ноги по асфальту. Ровно через десять минут к подъезду с визгом колес подъехала дорогущая иномарка, а из окна Питер увидел знакомые темные очки и бородку — он облегченно выдохнул и заспешил к машине, на ходу крича: — Мистер Старк, я все объясню!...