Лешая

 Все равно ничего не понимаю, — упрямо пробормотала я.  Что тут непонятного? Хранитель Душ — наемник. Хотя я забыл, у тебя ведь с мозгами туговато. Наемник — это человек, работающий за золото на добровольной основе, выполняя все…  Заткнись, Веролом! Я не тупая! — я повернулась к Хранителю, — Почему ты, темный, без души, работал на светлых? Обрекал себе подобных на смерть или вечное рабство? Ты… ты… — я тыкала ему пальцем в живот, не зная, что сказать.  Сейчас она скажет «козел». Типичная женская логика.  Веролом!!! — мой голос уже срывался на визг.  Молчу… — он развел руки в стороны и отошел на два шага назад.  Ты сама то знаешь, чем занималась раньше? — Хранитель Душ прищурился, а в глазах промелькнула, только мне заметная, угроза и я почувствовала себя беспомощной.  Да какая разница. Она все равно ничего не помнит, — Веролом махнул рукой и двинулся к спящей Калисто. Хранитель прошел мимо меня, тихо шепнув: «А я помню». Сомнений не оставалось: он меня знает, но отчего-то скрывает правду. Сейчас он уже не казался привлекательным, а наоборот — мерзким и отвратительным. Осталось только решить: хочу ли я знать эту правду? Или более того: хочу ли я, чтобы остальные узнали?  Веролом!  Тсс, Калисто спит, — шикнул тот на меня.  Веролом, — уже шепотом повторила я. — А вы с Хранителем уже были знакомы, когда тебя поймали?  Интересно, чем ты слушаешь?! — произнес он удивленно, но с ноткой язвительности.  Ушами! Как и все! Ну, так как?  Я уже рассказывал!  Тише. Калисто спит, — пробурчал Рыцарь. Я взяла Веролома за руку и потянула за собой. Мы молча зашагали вглубь леса, стараясь запомнить каждый кустик. Я заговорила первой:  Расскажи мне о нем.  О ком? — Веролом вопросительно уставился на меня.  Ты знаешь о ком. Он угрожал мне. Он что-то знает.  Хм… Ну, в общем, как я уже говорил, он наемник. Хранитель Душ работал на Барона в то время, когда я попал в рабство в Клоаке Глайва. Сто долгих лет я провел в услужении Барону, не имея никакой поддержки, кроме тех редких разговоров между мной и Хранителем. Он был моим надзирателем, и мне доставалось только по указке Дрейкхема. А потом вышло так, что он меня убил. Конец истории. Веролом развернулся на 180 градусов и быстрым шагом направился к опушке, но (как у него это получается?) буквально через 15 метров споткнулся о корягу и полетел, неуклюже размахивая конечностями. Я рассмеялась и, поравнявшись, подала ему руку. Веролом ухватился за мою ладонь и, вместо того, чтобы подняться, навалившись всем весом, потянул меня за рукав так, что я грохнулась рядом.  Ну вот, теперь смешно и мне, — прокряхтел тот. Я хотела дать ему подзатыльник, но вовремя вспомнила о возможной реакции.  Как вышло, что он тебя убил? — прошептала я, не в силах повысить голос хотя бы на один тон. Веролом вздохнул. Было очевидно, что он борется с какой-то мыслью внутри себя.  Понимаешь, я все время, с тех пор, как вновь встретился с Хранителем, думаю об этом. В ту ночь он просто вывел меня из камеры, сказав, что сегодня работаем сверхурочно, мол, чрезвычайное обстоятельство, а потом воткнул нож в спину. А теперь Хранитель Душ ведет себя, как ни в чем не бывало, будто так было нужно. И, в общем, я пришел к выводу, что это смерть во имя спасения, возможность сбежать, вместо того, чтобы жить в рабстве. А он, он молчит, не подтверждает, но и не опровергает. Да и как бы оно не было, именно Хранитель устроил побег, а значит он — друг, — с этими словами Веролом встал и пошел прочь. От лица Хранителя Душ. Действительная история Сегодня будет первая апробация Великой Машины в действии. Инстинкт самосохранения требует уйти отсюда восвояси. Хотя бы выпросить у Ханта разрешение, хотя это вряд ли. Кому, как не мне следить за порядком при запуске? Я ополоснул лицо водой и попробовал привести мысли в порядок. Заглянул в зеркало, намереваясь найти хоть какие-нибудь останки прежнего себя. Шрам возле левого уха уже порозовел, хотя еще неделю назад выглядел так, будто добрый десяток тигров по очереди водили по ране коготком. Эту болячку я получил, когда вербовал новых работников. А что делать, если рабочие мрут как мухи? В тот день работы в зале отменили, потому что большинство узников, строивших Машину, подцепили какую-то неизвестную заразу и напрочь отказались работать. Я выпросил пропуск у Ханта, ссылаясь на возможность вербовки новой партии рабов. И он мне его выписал, миленько так оскалив зубы. Я тут же рванул наверх, прихватив с собой изрядный запас пищи, который не только мне, но и кладовщику показался слишком большим для одного человека, но тот возражать не осмелился. В каморке охраны Стимфалид резался в карты с парочкой подвыпивших коллег. Я махнул рукой и жестом показал, что нужно поговорить.  Ладно, парни, вы доигрывайте партию без меня. Я сейчас вернусь. Те, казалось бы, и не заметили, что в игре не достает еще одного человека.  Какого черта?! Хранитель, если ты опять пришел из-за какого-то пустяка — я сверну тебе шею, — я усмехнулся, понимая, что Стимфалид все равно не решится на что-то подобное. Чувствуя, что и у стен есть уши, я ответил ему шепотом:  Ключ у тебя? — Стимфалид поджал губы.  Ты же знаешь, — нервно начал он, — Если Хант поймает меня, отрежет руки или, чего доброго, вообще убьет. Как бы испытывая его терпение, за соседней дверью застонали. Охранник заглянул в каморку, чтобы удостовериться, что нас не подслушивают. Заметив на его лице улыбку, я тоже просунул голову в дверь и едва сдержался, чтобы не расхохотаться, что явно повредило бы моей репутации «каменного». Оба охранника спали, сидя в позе «лотоса» и прислонившись друг к другу головами. При этом один держал несколько карт во рту и когда он выдыхал, король бубей трепыхался и долбил его по носу, а второй держал руки на коленях, в каждой из которых виднелись раскрытые веером карты.  В последний раз, Хранитель, я тебе клянусь, что это — последний раз!  Не разбрасывайся клятвами зазря, — с совершенно серьезным видом сказал я ему в ответ. Стимфалид открыл дверь, опасливо поглядывая по сторонам. Из камеры вырвался наружу спертый воздух вперемежку с запахами мочи, кала и потных немытых тел. Мне хотелось зажмурить глаза, но я не мог, опять же из-за репутации «каменного». Несколько десятков детей, обреченных на смерть, уставились на меня перепуганными глазами. Одна девочка в углу угрожающе зашипела. Я молча вошел. Дети волнами шарахнулись от меня, прижимаясь к стенам небольшой камеры. Я поставил пакет с едой в центр комнаты и вышел, кинув Стимфалиду, чтобы немедленно закрыл дверь. За спиной я отчетливо слышал вопли, звериное рычание и звуки разрываемой кожи, с последующим бульканьем. Теперь в который раз задаюсь вопросом: а стоило ли? До пакета доберутся те, что сильнее, но они уже не будут людьми, просто зверята. Задумавшись, я пропустил момент, когда из темноты выбралась девушка и замахнулась на меня рукой. В последний миг я успел увернуться, но все же она едва ли не отрезала ногтем мое драгоценное ухо.