Своё не может быть чужим

-1-

Юнги сидит напротив, глотая злые слёзы и пряча синяки на запястьях под натянутыми до кончиков пальцев рукавами, и Чонгук думает о том, что так не должно быть. Кто угодно в этом мире может страдать, но только не его любимый хён. Мин с самого детства был для Чонгука примером для подражания, хотя и являлся по природе своей омегой. Это рабское позорное клеймо не подходило его натуре, Мин боролся, боролся до самого конца, пока у него не осталось ничего, что можно потерять. Кроме Чонгука. Они всего лишь соседи, но Чону порой кажется, что в телесной оболочке друга прячется родственная душа, потерянная половинка. - Хён, тебе нужно бежать, - шепчет сипло Чонгук и осторожно касается колена друга. - Уезжай обратно в Тэгу, там не так плохо будет. Там у тебя хотя бы жильё есть, доставшееся от родителей. Твоя крепость, где ты сможешь укрыться в случае опасности. Хён, он же не отстанет, он тебя всегда преследовать будет. Пожалуйста… - С ума сошёл? Если я уеду, он на тебя перекинется. Не хватало ещё, тебе ведь всего семнадцать, совсем ребёнок ещё, - с горечью отзывается Мин и растирает покрасневшие глаза. - Всё хорошо, правда. Я выдержу. Они сидят какое-то время молча, а после Юнги ерошит тёмные волосы друга, улыбается слабо, но искренне, и уходит. Чонгук сидит на ступеньках цветочного магазина до тех пор, пока фигура хёна не исчезает вдали. И без того унылая улица враз становится ещё мрачнее, и Чонгук спешно заходит в помещение, плотно закрывая за собой дверь и вдыхая аромат холодной травяной свежести, витающий в воздухе. Омега до сих пор не верит, что смог получить место продавца-консультанта в этом задрипанном магазинчике, ведь ему по природе не положено работать. В его мире омеги - всего лишь разменная монета между семьями, игрушки для богачей, доступная мишень для похотливых ублюдков. Нет, никто не насилует омег прямо посреди улицы средь бела дня, но такие случаи бывали поздним вечером, ночью, и никто не вступался за несчастную жертву, потому что… С какой стати? Омеги ведь и предназначены для того, чтобы ублажать. Низший слой общества, бесправный и презираемый. Этим миром крутят альфы и беты, омеги же не имеют права даже на нормальное образование, ведь зачем тратить время и деньги на недостойных. Впрочем, были шансы жить нормальной жизнью у омег из богатых семей, ведь статус и материальное положение даровали им защиту. И пусть кто угодно мог оскорбить или отпустить сальную шутку, но за распущенные руки можно было лишиться пальцев, ведь омеги из высших сословий тоже были разменными монетами, просто более ценными. Множество деловых связей держалось на браках по расчёту, и пусть омега в семье - клеймо, всё же богатеи извлекали из этого выгоду. У Чонгука же семья была самая обычная, а потому жизнь сахаром не стала, но владелец этого цветочного магазинчика был слишком стар для того, чтобы проявлять диктаторские замашки. Да, мужчина был ворчлив, частенько ругал ни за что, но до рукоприкладства не опускался и денег не зажимал, выплачивая пусть и не большую зарплату, но всегда в срок. - Хоть бы этот день обошёлся без происшествий, - шепчет Чонгук в надежде, что судьба над ним сжалится. Вчера день был очень тяжёлым. Сначала какая-то бета перелапала почти все цветы, выбирая себе самые свежие, при этом сминая лепестки остальных растений. После завалился потрепанный альфа, который так страшно косился, что Чонгук успел распрощаться со своим здоровьем, пока клиент не ушёл, так ничего и не купив. К вечеру заглянули двое подвыпивших парней-альф, которые просто принялись издеваться, заставляя доставать с верхних полок то одно, то второе, при этом всё норовя ущипнуть или притянуть к себе, чтобы облапать. Чонгук тогда перепугался знатно, но его спас хозяин магазинчика, так удачно заглянувший проверить, как обстоят дела. Заявив, что у него здесь не бордель, мужчина с удивительной для его дряхлого тела силой схватил обоих за шкирку и выпнул на улицу. - Совсем распустились. В моё время подобного не было, - ворчал после старик, кое-как пытаясь успокоить трясущегося Чонгука. Но судьба, видимо, решила, что нельзя так просто взять и оставить в покое и без того потрёпанного парня. Зачем оставлять мучиться, когда можно добить? На часах всего десять утра, когда на обочине тормозит дорогая иномарка. А может и не дорогая, Чонгук на самом деле ничего не понимает в машинах. Через небольшое, но чисто вымытое окно, парень с волнением и зарождающейся нервозностью наблюдает за показавшимся из салона мужчиной. Высокий, широкоплечий, в официальном костюме и начищенных ботинках. Совершенно точно альфа. Богатый, успешный, самоуверенный альфа. Чонгук немного расслабляется. Подобные кадры смотрят на омег, подобных ему, как на грязь под ногами. То есть не смотрят вообще, ведь там, где эти альфы обычно клацают каблуками кожаных туфель, даже асфальт вылизан чуть ли не языком. - Доброе утро. У вас можно приобрести пионы? Мужчина подходит неторопливо к прилавку, кивает слегка и улыбается приветливо. Чонгук так теряется, что не может и слова вымолвить. В последний раз он чувствовал подобное, когда Юнги на день рождения устроил ему праздник с тортом и сладкой газировкой. Они весь день просидели у хёна в квартире, и тот улыбался вот так же тепло и смотрел с каким-то затаённым трепетом. Обнимал крепко и всё шептал о том, как хочет, чтобы искорки в глазах Чонгука никогда не гасли, чтобы тот никогда не хлебнул горя. Но то любимый хён, а это - незнакомый альфа. - Мне нужны полумахровые. Было бы неплохо, если бы цвет был розоватым или лиловым, - добавляет альфа, чтобы разбить затянувшееся молчание. Чонгук тут же дёргается и выбегает из-за прилавка. Ещё не хватало упустить такого клиента. Спешно пройдя в дальний конец зала, парень открывает стеклянную дверцу морозильной камеры и заходит внутрь, осматривая. Пионы есть, разные, но Чонгук на самом деле не силён в видовом разделении. Обычно ему говорят банальное «розы красные, фиалки голубые», и парень с лёгкостью находит то, что нужно, но здесь… Полумахровые, это какие вообще? Вот эти, с природно-мятыми частыми листьями, или вон те, с редкими лепестками, но обилием золотистых пестиков и тычинок? Растеряно осмотрев вазоны, Чонгук разворачивается, чтобы вернуться к прилавку и, рискуя своим существованием, попросить мужчину самого выбрать нужные цветы, оправдываясь их обилием, как сталкивается нос к носу с чужим лицом. Вскрик рвётся из горла сам, и Чонгук отшатывается, чуть не завалившись на стоящие позади вазоны. Внутренний хреновый математик, быстренько подсчитавший теоретические убытки, если тело хозяина раздавит и помнёт множество дорогих цветов, помог удержать равновесие. - Что здесь происходит? - грозно вопрошает застывший на пороге клиент. Чонгук кидает на него испуганный взгляд, а после смотрит на стоящего в метре от него высокого худощавого парня, который смотрит изумлённо, но помимо этого в глазах сверкают искорки любопытства и веселья. Кажется, он в восторге от того, что смог напугать Чонгука, но вот омеге не смешно, совершенно не смешно, потому что этот парень - альфа, ещё одна проблема на голову, а клиент выглядит раздражённым. Чон уже готов к ругани, как мужчина подскакивает к напугавшему его парню и хватает того за ухо. А дальше происходит что-то странное, потому что младший альфа начинает что-то верещать на… Незнакомом языке. Ещё страннее то, что тяжело смотрящий на него мужчина на этом же языке принимается отвечать, а после выпихивает парня из холодильника и смотрит на Чонгука вновь потеплевшим взглядом. - Извини, если он напугал тебя. Я просил его остаться в машине, но разве он послушает? О, а вот и пионы, - взгляд мужчины замирает на одном из вазонов. - Заверни, пожалуйста, всё, что есть в этом вазоне, в бумагу. Чонгук растерянно кивает и собирает нужные цветы в охапку. Они красивые, очень, приятного розоватого оттенка. Лепестки даже на вид бархатные, хочется коснуться их губами, но не для омежьих губ такая роскошь. Упаковав «букет» в бумагу, Чонгук дрогнувшим голосом называет сумму и убирает полученные деньги в кассу. Альфа благодарит ещё раз, а после уходит. Чонгук наблюдает за тем, как тот садится в машину, убирая предварительно цветы на заднее сиденье, а после та отъезжает. Окно в процессе открывается, и омега видит того незнакомого парня, который смотрит на него и машет рукой. Отчего-то затапливает смущение, и Чонгук отворачивается, возвращаясь за прилавок. «Хорошее начало дня, ничего не скажешь», - проносится в голове.

***

Намджун на самом деле не горел желанием лететь на Землю. Территория «дикарей» его нисколько не прельщала, как и их отсталые технологии, но выбора особо не было. Да и младший брат, прознавший про поездку, ныл в оба уха о том, что у него каникулы, делать нечего, скука одолевает, а тут такие приключения. Брать в поездку Тэхёна Намджун не планировал уж точно, но засранец каким-то неведомым образом всё равно оказался рядом с ним на чужой земле. - Ну что, нравится тебе? - фыркает Намджун, наблюдая за ошарашенным выражением лица брата, прилипшего к окну машины. - Хён, это… У Тэхёна слов нет. Разумеется, он знал о том, что Земля - не самое благоприятное место для проживания, но и не думал о том, что всё так плохо. И дело не в том, что вокруг мало зелени или на улицах царит беспорядок, нет. Дело в атмосфере. Тэхён чувствует только самодовольство альф и безысходность омег, сплетающиеся меж собой в воздухе. Парень рассматривает людей и не может не кривиться, видя, как альфы и беты смотрят на омег так, будто те - пустое место. - Хён, почему здесь так… Тэхён даже договорить не может, потому что слов не подобрать, но Намджун читает меж строк и пожимает плечами. - Их, видимо, всё устраивает. В любом случае, это не наше дело. Здесь такие устои общества, уходящие корнями в древность, так что не вздумай ничего учудить. На приём я тебя, кстати, не возьму, будешь в отеле сидеть. И не дай бог, ты ввяжешься во что-то. Тэхён ничего не отвечает, лишь пожимает плечами. На приём он и сам не хочет идти, потому что не горит желанием слоняться без дела среди незнакомых людей. Да ещё и с учётом того, что это нелюди какие-то. Пожалуй, он просто прогуляется по улицам города, посмотрит, что здесь да как, а после вернётся в отель. Когда машина останавливается возле цветочного, Тэхён кивает на просьбу брата подождать его в машине и принимается рассматривать улицу. Но взгляд его скользит на окно цветочного магазина, и альфа непроизвольно подаётся к стеклу. Брат разговаривает с продавцом, и при взгляде на этого парня ёкает что-то внутри. Тот явно младше Тэхёна, невысокий и щуплый, лицо осунувшееся, а взгляд такой запуганный, что руки сами тянутся к дверце. Выскочив из машины, Ким тенью проскальзывает в магазин и слышит что-то про цвет пионов. В это же время парнишка пробегает мимо, даже не заметив притаившегося Тэхёна. Следуя за ним, Ким пытается понять чужую природу, но запах почти не ощущается. Нет никаких сладких нот ванили или шоколада, нет аромата цитруса или спелых персиков. Но и резкого запаха, как у альфы, тоже нет. «Любопытно», - думает Тэхён и подкрадывается к продавцу со спины. Тот при ближайшем рассмотрении оказался не таким уж и низким. Они почти одного роста, но у Тэхёна ботинки с платформой, а ещё незнакомец худой очень, за счёт этого и кажется меньше. Осторожно подавшись вперёд, альфа вдыхает чужой аромат рядом с шеей и невольно улыбается. Действительно омега. Запах эфемерный, поэтому и теряется в аромате охлаждённых цветов. Что-то лёгкое и свежее, едва уловимое ласкает обоняние, и Тэхён хочет ещё раз вдохнуть чужой запах, как парень оборачивается. «Вау», - единственное, что успевает пронестись в голове. А после парень отшатывается, вскрикивая. Взгляд у него такой напуганный, что Тэхён хочет врезать самому себе. Выросший за спиной Намджун больно ухо выкручивает, ругается благим матом, и младшему альфе было бы стыдно за лексикон брата, если бы он краем глаза не узрел непонимание на чужом лице. Ну разумеется, омега ведь вряд ли знает чужой язык. - Ты какого чёрта творишь? Я же велел сидеть в машине, - шипит Намджун в лицо и дёргает за ухо. - Мне просто любопытно стало! Он выглядел напуганным, я думал, вы ругаетесь, - заскулил Тэхён, цепляясь за чужое запястье. - Отпусти, больно же! Намджун смотрит тяжело, отвешивает подзатыльник и выпихивает прочь, приказывая сесть в машину. Надув губы и прижимая прохладные пальцы к пылающему уху, Тэхён спешно возвращается в машину, не желая злить брата ещё больше. Он ведь действительно ничего такого не хотел, простое любопытство. «Омега», - повторяет про себя Тэхён и улыбается, садясь на переднее сиденье. Хорошенький. Очень хорошенький. Худой только слишком и забитый, но всё равно красивый, особенно глаза. Огромные чёрные глаза, в которых Тэхён смог разглядеть своё отражение. Но при всей своей красоте парень выглядел всё равно блёкло. Как красивая картина, покрытая толстым слоем пыли. Отросшая чёлка, лезущая в глаза, видавшая виды потрепанная толстовка и истёртые джинсы. Видимо, живёт этот омега точно не богато. Но больше всего покоя Тэхёну не даёт чужой страх. Одно дело, если бы парень просто испугался, потому что не ожидал никого увидеть, но тот животный ужас, промелькнувший во взгляде, говорил сам за себя. «Мерзкая планета, мерзкое общество, мерзкие устои», - крутится в голове на повторе. Когда Намджун возвращается и в процессе новой ругательной тирады заводит мотор и выводит машину на проезжую часть, Тэхён замечает мелькнувшую в окне магазина фигуру. Спешно открыв окно, парень почти по пояс высунулся в него, ловя взгляд омеги и часто-часто махая ему рукой, как будто хотел дать этим жестом понять, что дурного не желал. Но омега спешно отходит от окна, а его самого за кофту дёргает Намджун, приказывая сесть нормально и пристегнуться. Приходится послушаться.

***

В квартире Юнги не очень-то много места, но всё равно уютно. Окна выходят на солнечную сторону, и Чонгук зависает на какое-то время, рассматривая плавающие в золотых лучах пылинки. Фоном негромко играет радио, на кухне слышится звон чашек, негромкое бормотание Юнги и бурление воды в кипящем чайнике. Спокойствие и умиротворение затапливают сознание, на губах расплывается улыбка. У хёна дома омега всегда чувствует себя в полной безопасности. Даже у себя дома он постоянно начеку, потому что отец его ненавидит за сущность, а мать каждый раз так тяжело смотрит и вздыхает разочарованно. Она никогда не говорит о том, что сын-омега к чёрту не нужен этой семье, но Чонгук это и без неё понимает. Альфа - опора, омега - проблема. И это у него ещё течек не было. - Эй, мелкий, топай сюда, - зовёт Мин. Чонгук тут же подрывается с места и несётся на кухню. Проскользив по ламинату, омега влетает в спину Юнги и крепко его обнимает, счастливо жмурясь. - Люблю тебя, хён, - шепчет он. Мин замирает на мгновение, а после оборачивается и дарит ответные объятия. Устроив подбородок на плече младшего, Юнги крепко прижимает его к себе и жмурится. В такие моменты, как сейчас, когда Чонгук открывает перед ним душу нараспашку, старший чувствует себя как никогда беспомощным, ощущает всю безысходность своего положения и жизни в целом. Он хотел бы сбежать. Собрать вещи и накопления, схватить Чонгука в охапку и драпануть в Тэгу, но Чон ещё несовершеннолетний. Поэтому Юнги может лишь давать кучу наставлений и заботиться о младшем, дожидаясь того момента, когда наконец-то можно будет оставить эту чёртову погрязшую в дерьме столицу за спиной. - И я тебя, мелкий. Ты, кстати, о чём-то хотел мне рассказать, - напоминает он, придвигая к себе кружку с кофе. Чонгук аж на месте подпрыгивает, кивает часто, а после рассказывает о том, как два дня назад к нему в цветочный завалился весь такой из себя солидный альфа, вместе с которым был ещё один, помладше. Омега рассказывает подробно, описывает, кто как выглядел, про цветы упоминает, которые найти не мог, а после и про странную незнакомую речь. На этом моменте Юнги напрягается. Взгляд его разом становится тяжёлым, пристальным, а ладони сжимают чашку до побелевших костяшек. - Хён? Ты знаешь, кто это был? - замечает чужое взвинченное состояние Чонгук и смотрит взволнованно. - Думаю, представители Энзы, - с заминкой отвечает Юнги и поднимает взгляд на младшего. - Они же тебе ничего не сделали? - Нет. Тот, что старше, купил цветы, а младший… Он меня испугал немного, подкравшись бесшумно, но не думаю, что он хотел сделать что-то плохое, скорее… Ему было просто любопытно, кажется. А что такое Энза? - переспрашивает нетерпеливо младший. - Энза - другая галактическая система, подобная нашей. Я как-то видел новостной выпуск, когда в центре по делам был. Кажется, тогда заключался какой-то контракт о сотрудничестве или типа того, я не особо вникал, - пожав плечами, отвечает Юнги и отпивает поостывший кофе. - Знаю только, что они куда более развиты, чем мы, а ещё о том, что связь односторонняя. Мы не можем к ним добраться, технологии недостаточно развиты. Ну, и язык у них свой. Собственно, то, что ты описал, на него похоже. - А что они здесь делали? - Откуда я знаю? По делам, видимо, прилетели. Но… Одно я знаю точно. Они опасны. Был заключён брак между сыном-омегой какого-то нашего предпринимателя и тамошним альфой. Газеты писали, что по договору омега должен был чуть ли не каждый месяц родне показываться, как живой залог успешного сотрудничества, но тот больше сюда не вернулся. Чёрт знает, что они там с омегами делают. Может быть, всё ещё хуже, чем у нас. Под конец голос старшего срывается, и дальше парни сидят в молчании. Юнги думает о чём-то своём, а Чонгук раз за разом прокручивает встречу в своих воспоминаниях. Надо же, целая другая система. Разумеется, омега слышал о подобном, но уж точно не рассчитывал встретиться с её представителями, да и… Всё это так далеко от него, что казалось сказкой. Будь он образован, имей нормальную работу, то, возможно, и знал бы больше о том, что вообще творится в мире. Но он всего лишь «подстилка на ножках», как обзывают его дворовые альфы, так что не стоит и думать о подобном.

***

Тэхёну холодно, голодно, одиноко и немного страшно. Когда он решил прогуляться по городу, то совершенно точно не планировал потеряться. Да и как это вообще возможно, когда выходишь из отеля и просто идёшь по улице прямо? Альфа думал о том, что дойдёт до какого-нибудь парка, посидит там, а после направится в отель по той же прямой, только в обратную сторону. Но на глаза попался торговый центр, в котором парень проторчал почти час, после захотелось есть, но поужинать не представлялось возможным. Тэхён ничего не понимал на чужом языке, да и платить ему было нечем, он же не думал, что загуляется. «Хён меня убьёт», - думает альфа, бредя куда-то вперёд. - «Или я его». Телефон у Тэхёна с собой, но зарядка стремительно садится в процессе фото- и видеосъёмки. На звонки брат не отвечал, наверняка на приёме ему не до того, но Тэхён всё равно затаил обиду, потому что надо так. Он один в незнакомом мире, а Намджун даже не написал ни разу. Остаётся надеяться лишь на то, что ничего страшного не случится, и путь назад найдётся как-нибудь сам. Бродя по переулкам, Тэхён от скуки костерит себя за желание поехать на эту богом забытую планету, когда чувствует запах крови. Слабый металлический аромат мешается с ощущением страха, паники. От лавины чужого дикого испуга Тэхён застывает на месте, не в силах сдвинуться, а после слышит где-то вдали многоголосый смех и срывается с места. Природа в нём рычит, волком воет, требуя найти, защитить, уберечь. Мозг отключается, сознание отключается, лишь мышцы работают на полную, выжимая из тела всю скорость, которую только смогли. Вылетая из-за угла очередного дома, Тэхён на мгновение замирает. Та самая улица и небольшой цветочный магазинчик через дорогу. Там ещё один поворот, и Тэхён несётся к нему, заранее зная, что увидит, ведь у этих дикарей нет ничего святого. Опасения оправдываются, когда альфа видит трёх парней, смеющихся громко над зажатым в угол омегой. У того губа разбита, лицо залито слезами, а из груди рвётся едва уловимое «пожалуйста, не надо». Один из альф ухмыляется и, сплёвывая, замахивается. «И не дай бог, ты ввяжешься во что-то», - раздаётся в голове голос Намджуна. Кажется, Тэхён только что ввязался, срываясь с места и перехватывая чужую руку.

-2-

Чонгук приходит в себя от того, что всё болит. Буквально всё, даже, кажется, волосы. В теле слабость, мышцы гудят как после хорошей пробежки, кости ломит, а ещё перед глазами всё расплывается. Тошнота волнами подходит к горлу, но не пересекает границу, заставляя мучиться мерзким чувством неопределённости. Впрочем, это логичное состояние с учётом того, что произошло накануне. Осторожно подтянув колени к груди, омега обхватил их руками и подался корпусом вперёд, сворачиваясь клубком, лёжа на боку. Он задержался на работе, потому что нужно было проверить, сколько каких цветов осталось, чтобы хозяин заказал ещё партию. Те альфы, которые зажали его кольцом, весь вечер крутились возле магазина, одаривая липкими взглядами, и Чонгук понимал, что всё уже решено, целым он до дома не доберётся. Но чего он не предполагал, так это появления спасителя. Тот альфа, который напугал его несколько дней назад, раскидал его обидчиков так быстро и легко, словно это ему ничего не стоило. Впрочем, может и не стоило, ведь Чонгук видел всё. Видел покрасневшую радужку, видел что-то животное в повадках, а ещё чувствовал что-то, напоминающее давление. Что-то наполняло воздух вокруг, заставляя сжиматься в комок всё сильнее, будто это могло спасти. Омега слышал крики обидчиков, слышал, как они срывались на какой-то жалкий скулёж, после чего просто сбежали. Когда к нему начали приближаться, он тоже хотел сбежать, потому что чужое грудное рычание пугало до обморока. Кажется, в обморок он и провалился, потому что не помнит ничего после, только потянувшиеся к нему руки и красную радужку. А теперь он лежит в мягкой постели, укутанный в одеяло, и не может даже дышать нормально, потому что вновь не один. Тот незнакомец с кем-то разговаривает, в его низком голосе то и дело прорываются дикие злые нотки, и Чонгук осторожно, незаметно сползает под одеяло с головой, будто это защитит его. Только одеяло - всего лишь кусок ткани, и вскоре оно отправляется в полёт. Чонгук отшатывается от чужой руки раньше, чем успеет понять, что вообще делает. Перед ним тот самый альфа, спасший его, но сейчас он пугает даже больше, чем до этого. Парень явно зол. Поджатые губы побелели, а на дне зрачков мечется адово пламя. Он говорит что-то на своём языке, тянет руку снова, но Чонгук вскрикивает испуганно и валится с кровати на пол. И пусть тот укрыт мягким ковром, и без того ноющее тело всё равно контакту не радо. Застонав от не самых приятных ощущений, Чонгук поднимается на колени и понимает, что раздет. Его одежда исчезла, на нём только ночная рубашка, мешком висящая на худом теле, и больше ничего. Даже белья нет. «Чёрт знает, что они там с омегами делают», - проносится в голове замечание Юнги. Юнги, любимый хён, названый старший брат. Вспомнив о единственном близком человеке, Чонгук словно набирается сил. Тем временем альфа вновь подбирается ближе, но уже осторожнее. Он говорит что-то, протягивает вновь ладонь, на которой красуются таблетки. Вид белых кругляшей вызывает приступ паники, взгляд цепляет дверь, и Чонгук срывается с места. Перекатившись по кровати, он пихает альфу со всей силы в грудь ладонями и выбегает в коридор. Не зная, в какую сторону бежать, за какой дверью искать спасение, Чонгук просто несётся вперёд, надеясь увидеть заветную табличку с надписью «выход», деревянную стрелку-указатель, нарисованный на стене символ, означающий «спасение - там». Да что угодно, лишь бы выбраться отсюда. Но вот за очередным поворотом виднеется лестница, и Чонгук почти готов расплакаться от счастья. Только за спиной слышится окрик и топот преследователя, поэтому омега решает радости отложить. Подбежав к лестнице, парень видит просторный холл и, спасибо, господи, входную дверь. И он почти добирается до неё, когда его ловят за руку. Ноги скользят по намытому полу, Чонгук валится, чувствуя, как сверху его придавливает чужое тело. Снова рычание над ухом, снова то самое давление, от которого воздух застревает в лёгких, и горячие слёзы бегут по щекам, потому что Чонгук не хочет умирать, не хочет быть избитым и изнасилованным, не хочет быть вскрытым и распроданным на органы, или что ещё делают эти «пришельцы» с омегами? - Что здесь происходит? Чонгук на мгновение перестаёт дёргаться, пытаясь вырваться из чужого захвата, и вскидывает полные слёз глаза на стоящего возле распахнутой входной двери человека. Он узнаёт в нём альфу, что покупал пионы, надежда на спасение тут же умирает, но Чон всё равно дёргается к нему всем телом, придавленным к полу. - Пожалуйста, помогите, - давится он всхлипом. И отключается.

***

Врач сообщает, что у омеги - нервный срыв, истощение и общее ослабление и без того хилого организма из-за перелёта, ставит пациенту несколько уколов, обрабатывает синяки и ссадины, а после удаляется, оставив длинный список лекарств. Намджун тут же отправляет своего помощника в аптеку, а после поправляет на спящем под действием снотворного омеге одеяло и выходит из комнаты, закрыв за собой дверь. Ослабляя по пути галстук, альфа спускается в гостиную и застывает на пороге. - Ты понимаешь, что то, что ты сделал, уголовно наказуемо? - холодно спрашивает он, опускаясь в одно из кресел. - Уголовно наказуемым должно быть то, как эти дикари обращаются с омегами, - шипит в ответ Тэхён, переставая нервно расхаживать по комнате. - Ты украл человека, Тэхён. Ты украл омегу. Отключил и за взятку, как грязного раба, привёз к нам. Ты хоть понимаешь всю тяжесть своего поступка? Я уже не говорю о том, что ты вернулся домой, не предупредив меня. Хотя теперь-то я знаю, по какой причине. - Тяжесть? Я спас его! Спас от тех выродков, которые избивали его! Не удивлюсь, если бы они его прямо на асфальте разложили на всю компанию! Грязные дикие животные, низшие твари, по ошибке зовущиеся людьми. Я бы уничтожил каждого. Намджун не сразу замечает странное, а когда замечает, то впадает в ступор. У Тэхёна радужка красная, и на самом деле она краснеет так только в порывах сильного гнева. Но то не гнев, идущий из раздражения. То гнев, возникающий из разросшегося волнения за свою пару, за омегу, которую альфа поклялся оберегать. Но когда Тэхён успел? Они же даже не разговаривали, лишь один раз мельком увидели друг друга и всё. Тэхён всё ещё говорит что-то, распаляется, в голосе прорезается рычание, и Намджун ударяет кулаком по столу. Младший тут же замирает, концентрируя на нём своё внимание, и Ким-старший поднимается со своего места. - Сейчас он слишком слаб, чтобы лететь обратно. Какое-то время он будет приходить в себя, а после я отправлю его домой. Это не подлежит обсуждению, Тэхён. У него есть свой дом и семья. Ты не можешь просто так взять и забрать понравившуюся вещь, - заявляет Ким и ждёт реакции. И реакция следует. Тэхён мигом оказывается рядом, хватает его за грудки, притягивая к себе. - Он - не вещь, - угрожающе прошептал альфа, сверкая алыми радужками. - Не смей так говорить о нём. И в эту помойку, именуемую планетой, он не вернётся. Я так решил, слышишь? Я беру его под свою защиту, я позабочусь о нём и помогу встать на ноги. Я буду оберегать его и уж получше, чем его «семья». - Оу, - невинно тянет Намджун и улыбается совершенно очаровательно. - Как сегодня? Когда загнал его в угол, напугал и довёл до слёз? Когда он из-за тебя чуть с лестницы не свалился, грозясь сломать шею, потому что ты в догонялки решил поиграть? - Я всего лишь хотел заставить его выпить лекарства, а он испугался. Уж простите, ваше умнейшество, но я не знаю языка его планеты, а потому и не смог ничего объяснить, - шипит Тэхён и отталкивает от себя брата. - Зато тебе хватило ума его украсть с родной планеты, - жёстко припечатал Намджун, направляясь к лестнице. - Что б ты знал, со стороны это всё выглядело попыткой изнасилования. Так что не жди, что он будет к тебе благосклонен. За спиной послышался мат, что-то разбилось о стену, но Намджун не стал обращать внимания на разгневанного младшего. Куда больше его волновало состояние Чонгука, так, кажется, зовут мальчика, если альфа верно разглядел при их встрече имя на бейджике, и как объяснить ему происходящее. А ещё Намджун не мог не думать о том, что его брат снова вляпался в неприятности, но на этот раз как никогда сильно. По уши увяз, малолетний идиот. И как он только додумался связаться с этим мальчишкой? Как эту связь разорвать? Что потом будет с Тэхёном? А с Чонгуком? Пусть они из разной природной категории, но разрыв связи и по омеге ударит, хотя на забытой богом Земле о подобном явлении и не слышали наверняка. «Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления», - решает для себя Намджун.

***

В квартире Юнги по-прежнему не так уж и много места, но уют здесь больше не живёт. Пелена сигаретного дыма, осколки разбитого вдребезги горшка с кактусом, подаренного когда-то Чонгуком, рассыпанная вокруг земля. На кухне гора немытых чашек из-под кофе, а на диване - ворох грязной одежды. За окном льёт как из ведра, небо чёрное совсем, из-за чего и в квартире царит полумрак. Но в нём всё равно можно разглядеть сгорбленную фигуру, сидящую на краю стола. Юнги пустым взглядом сверлит следы от грязных ботинок на полу и на автомате выдыхает из лёгких дым. Тот горькой плёнкой оседает на нёбе, собирается со слюной на кончике языка, и глаза начинает щипать, но Мин встряхивает головой, не позволяя себе эту слабость, как не позволял все полторы недели, которые потратил на поиски Чонгука. Только всё было бесполезно. Семья не знала, куда мальчишка делся, но и не рвалась искать. Хозяин магазина, где Чонгук работал, тоже ничего не знал, кроме того, что парень в последний рабочий день задержался, чтобы провести ревизию. А после парень просто пропал. Обойдя все места, где младший мог быть, все грязные подворотни и подвалы, где обычно тусуется гопота, вполне способная омегу силком с собой забрать, Юнги так ничего и не выяснил, разве что в драку ввязался, пока шастал по тёмным переулкам. Чонгук пропал быстро и бесследно, и Мин пошёл бы в полицию, если бы от неё был толк. Омеги постоянно пропадали. Кто-то сбегал, кого-то крали и увозили силком. Грязь, низший слой общества, до которого нет никому дела, пока в штанах не засвербит или кулаки не зачешутся. Надеяться на кого-то помимо себя было глупо. Но Юнги сделал всё, что мог. Он понятия не имел, куда делся младший, а сейчас уже сомневался даже в том, что Чонгук жив. Стряхивая пепел прямо на пол, Юнги думает о том, что лучше бы Чонгук был мёртв. Лучше так, чем жить на привязи и терпеть унижения и насилие. Думая об этом, омега сам себя ударяет неловко по щеке, коря за подобные мысли. Он должен верить, что Чонгук жив и здоров, но… Это маловероятно. И внутри грызёт совесть. Ведь знал же, чувствовал, что нет нужды ждать, и плевать на чужое несовершеннолетие. Нужно было хватать Чонгука, вещи и бежать, но Юнги не сделал этого. И тогда судьба сделала свой ход. «Я должен был уберечь его. Должен был», - заевшей пластинкой крутится в голове. Да, должен был. Но не уберёг.

-3-

В парке многолюдно и очень шумно. Всё вокруг яркое и движущееся, дети носятся со сладкой ватой в руках, взрослые прогуливаются парочками. Сидя на скамейке, Чонгук крутится на месте, рассматривая всё вокруг. Казалось бы, привычный мир, как и у него на родине, но в воздухе витает что-то другое, непривычное. По ощущениям это как если выбраться из тесной комнатушки со спёртым воздухом и попасть на поле, продуваемое ветрами, наполненными ароматом полевых цветов. Люди вокруг счастливы, и дело не в том, что погода хорошая или разнообразные аттракционы рядом, нет. Дело в самих людях. Чонгук знает о том, что в этом обществе всё иначе. Намджун после его пробуждения объяснил непростую ситуацию, возникшую из-за самодурства и порывистости его младшего брата. Альфа рассказал о том, что произошло, рассказал о том, что Чонгук находится на Энзе. После пришлось сделать паузу, потому что психика Чонгука явно не желала выдерживать всё, что на неё валится. После чая с успокоительным беседа продолжилась, и Чонгук узнал о том, что сию минуту домой его вернуть не могут из-за того, что слабый омежий организм может не перенести ещё одну транспортировку. - Но не волнуйся, мы позаботимся о тебе. Думаю, ты не имеешь никакого представления об этом мире, а если и имеешь, то неправильное, так что… Как только ты сможешь твёрдо стоять на ногах, Чиминни проведёт тебе экскурсию по городу, - мягко сообщил тогда Намджун. На ноги Чонгук встал ещё не скоро, организм был в глубоком шоке, как и его хозяин. Отлёживаясь в постели, Чонгук только и думал о том, что где-то там, на родной планете, сходит с ума брошенный Юнги. Господи, он ведь так любит Чонгука, он же места себе наверняка не находит. А если с ним что-то случилось? Если он нарвался на каких-нибудь ушлёпков и прямо в эту минуту умирает, валяясь в подворотне? А если, а если, а если... Снежный ком нарастал, и Чонгук подорвался с постели посреди ночи, не зная даже, как попасть домой, но упорно продвигаясь к выходу. Впрочем, там его поймал Тэхён, который в ужасе вытаращился на слабого омегу, а после подхватил на руки и, не слушая испуганного лепета, отнёс обратно в постель. Собственно, Намджун и за поведение своего брата долго извинялся, объясняя, почему тот вёл себя так, что просто сильно нервничал, а потому и напугал невольно. Чонгук чужим словам не очень-то поверил, но после всё же успокоился и перестал шугаться от младшего Кима, завидев того в коридоре или на кухне. Омега на интуитивном уровне вдруг почувствовал, что в безопасности, когда младший альфа рядом. - Чонгукки, я купил тебе мороженое. Банановое. Оторвавшись от созерцания нежничающей парочки на соседней скамейке, Чонгук густо покраснел под насмешливым взглядом Чимина и, забрав рожок, тут же принялся его поедать. Чимин сел рядом, окинул взглядом милующуюся парочку и принялся за своё мороженое. - Всё ещё пялишься на всех, кто держится за руки, - усмехается он, рассматривая пунцовые щёки своего вроде как нового друга. - Всё ещё не могу привыкнуть, что здесь всё по-другому, - смущённо отзывается Чонгук и переводит взгляд на ларёк с воздушными шариками. В Энзе общество устроено совсем иначе, бразды правления держат в своих руках омеги. Политики, общественные деятели, кандидаты наук, великие хирурги и прочие врачи, исследователи и учёные. Большинство из них являлись омегами, которые считались высшим звеном. Дающие жизнь, продолжающие род, омеги оберегались и почитались. И каково же было удивление Чонгука, когда Чимин сообщил, что предложение в паре делает омега. Да, за ним могут ухаживать, с ним могут встречаться, но только омега решает, достоин ли альфа быть рядом, получится ли хорошая семья, будут ли здоровые дети. И если омега считает, что альфа подходит, он делает первый шаг. Альфа может только любить, холить, лелеять и надеяться. - Ну это так, в общем. Сам понимаешь, тонкости отношений, - пожал плечами под конец коротенького рассказа Чимин. Он, кстати, был альфой, стажёром в компании Намджуна. Помимо работы мужчин связывали дружеские отношения, хотя разница в возрасте и была приличной. Но Чимин сразу согласился сопровождать «гостившего» омегу, показать город, рассказать о местной жизни. Разумеется, не обошлось без скандала, потому что Тэхён не собирался позволять Чимину оставаться наедине со своим омегой. И хотя разумом Тэхён понимал, что Чонгук его своей парой не считает, но возникшей связи было плевать на это. И Тэхён ревновал, очень ревновал. Он не хотел, чтобы его омега оставался наедине со свободным альфой. Чёрт знает, до чего бы это дошло, если бы не Чонгук, который без каких-либо слов взял Чимина за запястье и увёл на улицу. Вот только он не видел, сколько боли было в тот момент во взгляде Тэхёна. Зато видел Чимин. - Эй, что планируешь делать дальше? - ненавязчиво поинтересовался он. - Вернусь домой, - тут же отзывается Чонгук. - Меня там ждёт хён. - А дальше? Чонгук замолкает. Он не знает, что дальше. Наверное, как они с Юнги и планировали. - У хёна есть домик в пригороде Тэгу, мы хотели сбежать туда вместе после моего совершеннолетия, но… Думаю, как только вернусь, так и уедем. А что? - Просто… Я не так давно тебя знаю, но всё равно не хочу, чтобы ты возвращался. Судя по тому, что я знаю о твоей родине, это просто настоящий отходник. Уж для омег-то точно. Зачем возвращаться туда, где все смотрят на тебя как на грязь? Почему не остаться здесь? - осторожно интересуется Чимин, на что Чонгук фыркает. - Чтобы чувствовать себя грязью здесь? Нет уж, спасибо. - Что ты имеешь в виду? Омега не может быть грязью, - убеждённо говорит Чимин, и Чонгук усмехается. - Правда? Без образования, без денег, без жилья? Где и на что я буду жить? Меня не примут ни на одну работу, я даже языка не знаю. Этот мир - не мой, я не родился здесь и не мне здесь жить. Тем более, один я оставаться не хочу, а хён хотя и пробивной, но здесь «стены» потолще, чем у нас, будут. - Это ничего не значит, Чонгук. Если захочешь, то выучишь язык, выучишься, а уж без работы омеги здесь не остаются. У тебя есть шанс на счастливую жизнь, на хорошую семью, на собственное счастье. Ты вытащил счастливый билет ещё тогда, когда устроился в тот цветочный магазинчик продавцом, где встретил Намджуна с Тэхёном, так почему не хочешь воспользоваться им? - Эта должность и была моим счастливым билетом. Омеги не имеют права работать, а меня приняли, пусть и не за самые большие деньги. Для меня это было лучше всего, что со мной случалось, кроме встречи с Юнги-хёном. И никакие чужие планеты со своими устоями мне не были нужны, я даже не знал об этом всём. Да, может у меня и была не самая лучшая жизнь, но она - моя. Резко поднявшись на ноги, Чонгук нервно выкидывает обёртку от рожка в урну и уходит прочь. Разумеется, Чимин тут же подрывается следом, но парня не догоняет, идёт на расстоянии, давая погрузиться в свои думы. Ему эта передышка тоже нужна, чтобы подумать о произошедшем. Он поступок Тэхёна тоже не одобряет, но дело сделано. К тому же, между парнями возникла связь, разорвать которую невозможно. Да, жить на расстоянии они смогут, но лишь какое-то время, а после начнут угасать, тоска сожрёт изнутри. Впрочем, судя по всему омега пока что никакой связи не чувствует. Но это не меняет факт её существования и привязанности Тэхёна. Чимин не понимает, что может держать Чонгука на родине. Его жизнь там была не сахар, такой и останется. А ещё альфа внутри воет и скребётся, когда проскальзывают мысли о том, что придётся чуть ли не своими руками возвращать омегу в некомфортные условия. Это неправильно, так не должно быть, и воспитанный в адекватном приличном обществе Чимин просто не сможет этого сделать. Как не сможет и Намджун, который пересилил бы себя во имя «так будет правильно», но ему Тэхён не позволит. Тэхён. Чимин видит, как тот смотрит на омегу. Альфа жадно следит за каждым шагом, жестом, эмоцией, подмечая для себя мелкие детали, чужие привычки. Но помимо этого Чимин видит в его глазах тоску и желание быть ближе, быть всегда рядом, если уж начистоту, заботиться и оберегать, успокаивать. Тэхён поклялся защищать Чонгука, он привязался к нему раз и навсегда, а теперь не знает, что делать, потому что Чонгук лишь шугается от него. Смотреть на чужие страдания невыносимо, и Чимин хочет помочь, но не знает, как. «Там меня ждёт хён», - мелькает в памяти, и альфа замирает столбом. Ну разумеется. Чонгук ни разу не говорил о своей паре или о семье, он упоминал только одного человека. Мин Юнги.

***

На кухне царит такая напряжённая атмосфера, что хоть ножом режь. Намджун невозмутимо ужинает, наблюдая за остальными, а посмотреть снова есть на что, и пытается понять, как жил раньше без всех этих страстей, скука же смертная. Напротив него сидит Чонгук и вяло ковыряется палочками в тарелке. Омега почти ничего не съел, погружённый в свои мысли. Мрачного содержания, судя по нахмуренным бровям. Сидящему рядом Тэхёну тоже кусок в горло не лезет, альфа занят тем, что попеременно смотрит то на молчаливого Чона, то на сидящего рядом с ним Чимина. Но если на Чонгука он смотрит с волнением, то на Чимина - враждебно, потому что Пак тоже постоянно косится на омегу, а иногда ещё и спрашивает негромко о чём-то. И пусть Тэхён уже принялся учить чужой, не нужный до этого момента, язык, но всё равно ни черта не понимает. - Спасибо за еду. Доброй ночи, - вскоре прощается Чонгук и спешно уходит. Как только шаги его утихают, Чимин отодвигает тарелку и подаётся вперёд, смотря на Намджуна. - Он не хочет здесь оставаться, потому что не считает, что приживётся. У него голова забита предрассудками и опасениями, а ещё какой-то стокгольмский синдром выработался по отношению к родине. Вроде как там живётся хреново, но от этого «хреново» он знает, чего ожидать, а от нашего «хорошо» - нет. Судя по тому, что он рассказал, с роднёй у него отношения всегда не ладились, по ним он не скучает, но есть один парень… - Альфа? - тут же встревает Тэхён, за что получает подзатыльник от внимательно слушающего друга Намджуна. - Омега. Мин Юнги, сосед, - снисходительно поясняет Чимин. - Почти родной старший брат. Для Чонгука он просто бог какой-то, который с малых лет заботился, растил и защищал от нападок. За душой у этого парня тоже нет ничего, кроме загородного дома в Тэгу. Туда они планировали уехать вместе. Чонгук этого Юнги через слово упоминает, думаю, этот человек ему очень дорог, так что даже не пытайтесь его удержать здесь, пока его хён на другом конце света. - Я и не собираюсь его удерживать, - тут же напрягся Намджун. - Вы моё отношение ко всему происходящему знаете. Мы не можем силком удерживать здесь парня, это незаконно. Если он на нас пожалуется… - Он языка не знает, - буркнул Тэхён, за что получил ещё один подзатыльник, подкреплённый полыхнувшим гневом взглядом. - Так, может, на цепь его посадишь у своей кровати? - прошипел Намджун, резко поднимаясь из-за стола. - Мальчишка вернётся домой, и точка. - Это мы ещё посмотрим, - так же злобно отозвался Тэхён и, отшвырнув палочки, унёсся прочь. - Хён, я знаю, что всё это неправильно, но там у него не жизнь, а выживание, существование. Я ведь знаю, ты не хочешь его отправлять назад, - мягко продолжает Чимин и поднимает примирительно ладони, ловя на себе злой взгляд. - Тише, не надо так нервничать. Я понимаю, всё не должно быть так, но… Намджун-хён, Чонгук - омега Тэхёна. Да, Тэ связал себя в порыве эмоций, по глупости, но ты же не хочешь, чтобы твой брат скончался от тоски любовной? В самом прямом смысле. - Чимин… Негромкое рычание - весомый аргумент, чтобы заткнуться, но Пак давит в себе дрожь и продолжает. - Этот Юнги… Его мнение для Чонгука многое значит, а ещё этот омега наверняка ведёт такую же убогую жизнь. Давай просто… Давай найдём этого Юнги и привезём сюда? Он может жить у меня, пока будет «гостить», если тебе ещё один незнакомец в доме будет мешать заниматься работой. Если он… Если мы убедим его остаться, то и Чонгук тоже останется. Разве это не здорово? Мы спасём двух омег и твоего брата. Чимин улыбается, но под взглядом Намджуна улыбка вскоре превращается в натянутую, а затем и вовсе исчезает. - То есть ты предлагаешь выкрасть ещё одного омегу и без его на то согласия привезти сюда? - Это во благо всем, - неуверенно тянет Чимин и строит жалостливое личико. - Это нарушение закона. Мой ответ - нет. Да, брат вляпался, но я найду выход, а омега… Чонгук дал понять, чего хочет, и решение своё менять не намерен. Тема закрыта. Если планируешь остаться на ночь, твоя комната как всегда готова. Заранее доброй тебе ночи. Игнорируя чужой умоляющий взгляд, Намджун покидает кухню, направляясь в свой кабинет. Как только двери за ним закрылись, отделяя от всего мира, мужчина нервно взъерошил волосы и первым делом налил себе немного виски. Что-нибудь придумает… Ничего он не придумает, связь невозможно разорвать, и Тэхён… Чёрт. Разум борется с совестью, желание спасти брата - с рациональностью. Чимин вообще-то прав, возвращать Чонгука в те ужасные условия Намджун не хочет, внутренний альфа противится, но из-за своего нежелания он не имеет права нарушать свободу выбора другого человека. «Хотя этот человек и совершает глупость», - самовольничает внутренний голос, и Намджун душит эту мысль на корню. Но семена, посеянные Чимином, под действием расслабляющей дымки алкоголя начали прорастать, и быстро. Пожалуй, план сам по себе неплох. Юнги… Намджун не знает, каков тот, но язык у мужчины хорошо подвешен, при желании он сумеет договориться. Альфа не собирается запугивать, угрожать или подкупать, нет, лишь показать нормальную жизнь и, так сказать, открывающиеся перспективы. - Нет, я не буду этого делать, - говорит сам себе Намджун. - Это неправильно. И тянется за телефоном.

-4-

Чонгуку кажется, что вокруг происходит что-то странное, но не понимает, что именно. Намджун ходит хмурый и задумчивый, Чимин в доме крутится постоянно и сверкает ярче тысячи солнц, а Тэхён… Тэхёна Чонгук почти не видит. За завтраком альфа тепло ему улыбается и желает доброго утра и приятного аппетита. На языке Чонгука. В первый раз омега был так удивлён, что не ответил даже ничего. Из-за этого Тэхён растерялся, ведь был уверен, что всё правильно выучил, но положение спас Намджун, который, заметив неловкость, сообщил Чонгуку, что Тэхён активно изучает язык. Тогда омега отмер и подарил альфе робкую улыбку, благодаря и желая в ответ того же. Кажется, у альфы в тот момент из глаз чуть звёзды не посыпались от радости. Виделись они и в обед, и во время ужина, но Тэхён больше не крутился поблизости, не мялся рядом с его дверью, не приносил сладости на перекус. Чонгук немного терялся от того, что чувствует неясную обиду и разочарование. Как будто тоскливо стало внутри от того, что альфа перестал уделять ему внимание. И нет, дело не в том, что Чонгуку льстило внимание такого красавчика, а альфа был красив, очень. Просто даже освоившись в доме и сдружившись с Намджуном и Чимином, омега всё равно чувствовал себя неловко, не на своём месте. Лишним. Это чувство волшебным образом исчезало лишь тогда, когда Тэхён был рядом, и Чонгук на самом деле не понимает, как вообще мог бояться того. Тэхён ненамного его старше, добрый и весёлый, активный и постоянно ищущий приключения на свою задницу, если верить Намджуну. Тэхён как будто забыл о том, что они знакомы всего ничего, жестами зовёт смотреть фильмы в гостиную или заваливается в его комнату, хотя и с предварительным стуком, чтобы проверить, как омега себя чувствует. Тэхён даже после просиженных часов над пособиями по чужому языку всё равно лопочет что-то на своём постоянно. Серьёзно, этот парень болтает без умолку, и Чонгуку это на самом деле нравится. Омега даже допускает мысль о том, что будь у них один язык, они смогли бы очень быстро подружиться. Но после всё резко меняется. Кажется, после того, как Чонгук сдружился с Чимином. Альфа просто исчез с горизонта, постоянно запираясь в своей комнате. Однажды Чон решился позвать того на ужин и осмелился заглянуть в чужую комнату, но Тэхён спал. Вокруг валялись какие-то книги, исписанные блокноты, гудел негромко ноутбук, находящийся в режиме сна, как и его хозяин. Пришлось тихо удалиться, чтобы не тревожить чужой покой. - Он учит твой язык. Бесится, что мы с Намджуном с лёгкостью общаемся с тобой, а он не может. Сам наверняка заметил уже, что он очень общительный. Поверь, невозможность вывалить на тебя кипу идиотских шуток стоит у него костью в горле, - смеясь, пояснил происходящее Чимин. - Но на самом деле я удивлён тому, как он старается, ведь у него была возможность выбрать для дополнительных «иностранный», так сказать, язык, но он отказался, лень было. Для такого надо сидеть на попе ровно и грызть гранит науки, это не для Тэхёна. И то, что он сейчас так усердно старается, меня удивляет. Ооо, Чимин сделал всё, чтобы вложить в свои слова всевозможные намёки, касающиеся симпатии. И Чонгук предсказуемо заалел щеками. Факт того, что на омегу здесь смотрят как на совершенство, в голове укладывался долго. Чонгук долго сидел в интернете, стремясь узнать об Энзе как можно больше, а после как-то незаметно начал читать про социальное положение, права и прочее. Чимин не обманул, омеги в этом мире стояли даже выше альф. Прочитал Чонгук и об отношениях полов, о различных процедурах и многом другом. И если этот мир был несовершенен под красивой «обложкой», то он всё равно уж точно был в разы лучше того, в котором родился и вырос Чонгук. Нашёл омега случайно и информацию о сыне предпринимателя, который якобы исчез на чужой земле. Ничего подобного. Замужем, счастлив, имеет двоих детей, о родине своей вспоминать не любит и возвращаться желанием не горит. «Это твой счастливый билет», - вспоминаются слова Чимина. В душе зарождается робкая надежда на то, что так оно и есть. Может быть, именно здесь Чонгук найдёт своё счастье? Чимин ведь много раз рассказывал ему о многочисленных возможностях, о том, что готов сам его учить языку, если потребуется. На родине его никто не ждёт, даже, возможно, Юнги-хён давно похоронил его в своих мыслях, хотя думать об этом Чонгук себе запрещает. Ему хочется верить, что хён всё ещё жив и здоров, и ждёт его. «Третья неделя идёт, почти месяц назад ты для него пропал. Он наверняка уже смирился с тем, что вы больше не увидитесь», - нашёптывает голос разума. - Чонгук? Я могу войти? На самом деле омега никого видеть не хочет. Парень только с удобством устроился на подоконнике, чтобы в сотый раз всё обдумать и взвесить, а после предаться внутренним страданиям и невозможности смириться с происходящим, но за дверью Тэхён. Его низкий голос приятной дрожью отдаётся в теле, и Чонгук тут же оказывается возле двери, открывая её. - Извини, что потревожил. Просто почувствовал, что ты грустишь, вот и решил составить тебе компанию. К тому же это отличная возможность отточить разговорный, - широко улыбается Тэхён и плюхается на край постели. Собственно, то, как быстро альфа постигал язык, Чонгука удивляло очень сильно. И даже после того, как Чимин объяснил, что в семействе Ким все мозговитые, а Намджун и вовсе светило науки, было странно так скоро увидеть болтающего на родном языке Тэхёна, который действительно очень много шутил, как и предсказывал Пак. Но с альфой было легко, очень легко. Тэхён всегда внимательно слушал, одним лишь своим присутствием оказывая поддержку, умел уловить момент, когда безысходность и отчаяние накрывали омегу с головой, и вёл гостя пить горячий шоколад или какао. Открытый, добрый, лучащийся энергией и позитивом, Тэхён очень сильно располагал к себе, притягивал внутренним магнитом, и Чонгук… Чонгук поддавался. Не сразу, конечно, но омега перестал окончательно шугаться и ждать подвоха. Они даже несколько раз ходили гулять, и Чонгук втайне был смущён тем, как радовался этому альфа. Как-то не привык Чон, что его внимания так упорно добиваются, и даже если Ким был просто дружелюбным и ничего больше, Чонгук очень скоро привязался к нему. Говорят, к хорошему быстро привыкаешь. Привык и Чонгук. К обходительности и вниманию, к попыткам развеселить или угостить чем-нибудь вкусненьким, к желанию другого человека находиться рядом как можно чаще и, если повезёт, касаться. То, что Тэхён тактильный, было понятно сразу. Он постоянно на всех вис, даже на Чимине, хотя и кривился при виде него каждый раз, в душе всё ещё ревнуя к Чонгуку. Но с Чонгуком он себя сдерживал, и парню это нравилось. То, как Тэхён тянулся порывисто со своим чуть корявым «Чонгукки», а после одёргивал себя, алел щеками и желал, запинаясь, доброго утра. По таким вот мелочам омега и замечал, как сильно Тэхён хочет заставить его чувствовать себя комфортно и свободно. От этого теплело на душе. - Ты хорошо себя чувствуешь, бессонница больше не мучает? - поинтересовался Тэхён, пристально рассматривая лицо омеги на предмет синяков под глазами. - Всё хорошо. Кажется, организм окончательно перестроился, принимая новое место жительства. Хотя ни к чему это, я ведь скоро вернусь домой, - с улыбкой отозвался Чонгук. И тут же все краски вокруг как будто померкли. В самом прямом смысле. Сначала Чонгук увидел, как с лица Тэхёна пропала улыбка, а взгляд наполнился тоской, а после… Что-то странное, как будто сердце пропустило удар, а после оказалось в захвате цепких влажных ледяных пальцев какого-то мерзкого существа. Даже перед глазами на секунду потемнело, так сильно это чувство ударило изнутри. И каким-то шестым подсознанием Чонгук вдруг понял, что это чувство не принадлежит ему. Сразу же вспомнилось всё, что он прочитал о какой-то странной ментальной связи между омегами и альфами, вспомнились замечания Чимина, произнесённые вскользь, непонятные в те моменты, но обрётшие смысл сейчас. «Почувствовал, что ты грустишь», - сказал Тэхён. Он всегда это говорил, так переводил его слова поначалу Намджун, когда альфа неожиданно возникал в гостиной или на кухне, одаривая ничего непонимающего омегу взволнованными взглядами, словно тот чуть ли не при смерти. Чонгук разом вспоминает о том, как Чимин после долгих вечерних бесед с Намджуном уходил раздражённым и всё шептал себе под нос о какой-то связи и о том, что Намджуну плевать на родного брата. Тогда всё это было непонятно, сейчас, впрочем, тоже, но одно Чонгук понял с поражающей ясностью. Они с Тэхёном связаны.

***

Намджун настолько устал от укоряющих взглядов, что просто закрыл глаза и прикинулся глухим. Впрочем, он всё равно ощущал чужое недовольство, воздух как будто плотнее стал, а ещё чужие взгляды почти физически царапали ему кожу. И если взгляд врача, который выхаживал в его доме уже вторую полудохлую омегу, ещё можно было вынести, то взгляд Сокджина, нос которого опух и посинел из-за того, что этим самым полудохлым омегой был сломан, игнорировать было невозможно. - С омегой всё будет в порядке, только не доводите и этого до нервного срыва, - с холодным смешком посоветовал врач. - Он проспит ещё какое-то время, а после заставьте его сразу же выпить лекарства. Дверь за бетой закрылась, дышать стало чуточку легче. Поднявшись со своего места, Намджун подошёл к постели, осматривая ещё одного невольного гостя и участника всего этого нестабильного кошмара, заваренного его братом. Юнги был невысоким и тощим, бледным и таким же забитым, как Чонгук. Сама его аура была пропитана безнадёжностью и отчаяньем из-за невозможности изменить хоть что-то в своей жизни. Впрочем, он сильный, очень сильный, Намджун это чувствует. Да и если верить шипению недовольного Сокджина, крутящегося перед зеркалом, вырывался парень очень активно. - Перестань ныть, - с раздражением выдохнул альфа, косясь на друга. - Если бы вы действовали аккуратно, то никто бы не пострадал. - Мы опаздывали к отправлению, некогда было вести беседы за чашкой чая, - фыркнул Джин, осматривая пострадавшее лицо в зеркале. - Да и не думаю, что он стал бы слушать. Маленький, наглый, агрессивный, злобный гном. - Ты просто бесишься из-за того, что он разбил тебе нос, - ухмыльнулся Намджун и вновь перевёл взгляд на бессознательного омегу. Да, он всё-таки решился и смог связаться с Сокджином, который ещё не покинул Землю. Всеми правдами и неправдами он пытался убедить друга напрячь своих людей, чтобы те нашли нужного парня и взяли с собой, но тот был категорически против, потому что обладал многочисленными моральными принципами, которыми когда-то гордился и сам Намджун. Пришлось помимо правд и неправд поделиться истиной, из-за которой Намджун просил друга фактически украсть человека. И не просто человека, а омегу. Как ему удалось уговорить строптивого коллегу, Намджун так и не понял, но дело сделано, и Мин Юнги, теоретический билет к счастью его брата, спит у него в доме. - И что теперь? - поинтересовался Сокджин, становясь рядом. - Будем ждать, пока проснётся, - пожал плечами Ким.

***

Чонгук привык просыпаться от многого. От ругани отца и ворчания матери, от шума у соседей или громких голосов во дворе. Порой он просыпался от звука дождя или под пение птиц, реже - под шелест огромного клёна, росшего прямо под окном. Чаще всего его будил будильник, дающий знать, что пора подниматься на работу, а в нынешних обстоятельствах омега просыпался под негромкий стук в дверь и голос Тэхёна, который сообщал, что завтрак давно готов. Но от чего Чонгук не ожидал проснуться, да ещё и в середине ночи, так это от громких ругательств и грохота. И дело было не в том, что в доме Намджуна всегда было тихо и спокойно, а в том, кто был источником этих ругательств. Чонгук не верил. Не верил, когда резко сел на кровати, прислушиваясь. Не верил, когда скатился кубарем на пол и подбежал к двери, распахивая её. Не верил, когда нёсся по коридору, путаясь в сорочке и врезаясь то в углы, то в декоративные столики. Не поверил даже тогда, когда ворвался в комнату, из которой и доносилась знакомая до последнего слова ругань, и увидел Юнги. - Хён… Хён! На голос обернулись все присутствующие в комнате. Намджун тут же широко улыбнулся, явно радуясь чужому появлению. Буркнув что-то о таблетках на тумбочке, которые нужно выпить, он схватил незнакомого Чонгуку мужчину за руку и спешно покинул комнату, закрывая за собой дверь. Юнги же так и не сдвинулся с места. И при других обстоятельствах маленький хён, стоящий на постели в ночной рубашке с зажатой в руках настольной лампой, показался бы Чонгуку смешным, но только не сейчас. - Чонгукки? Как в распоследней сопливой дораме они бросились навстречу друг другу. Лампа полетела на пол, хрустнул сломанный абажур. Запрыгнув на постель, Чонгук тут же попал в чужие крепкие объятия, настолько крепкие, что больно заныло где-то меж рёбер. По щекам побежали неконтролируемые потоки слёз, и Чонгук уткнулся в чужую шею, прячась от всего мира. Где-то над ухом раздался задушенный всхлип, на кожу капнуло что-то горячее, и омега хотел отстраниться, чтобы вытереть чужие слёзы, чтобы успокоить, но ему не дали. Юнги цеплялся за него, как за спасительную соломинку, и в ближайшую вечность явно отпускать не собирался. - Я думал, что никогда больше тебя не увижу, - сиплый голос хёна дрогнул, и Чонгук всё-таки нашёл в себе силы отстраниться. - Хён, Юнги-хён, - всё повторял младший, внимательно осматривая лицо старшего, которое нисколько не изменилось за прошедшее время. - Всё хорошо, хён, ты в безопасности, и я тоже. Всё время, что я был здесь... Хён, тут хорошо, они заботливые, и ты… Хён, я расскажу тебе, всё-всё расскажу, ты только не перебивай, хорошо? Юнги лишь кивнул, ничего не понимая толком из сбивчивого шёпота, а после откинулся на подушки, притягивая младшего к себе, укрывая одеялом и крепко обнимая поверх, словно если ослабит хватку, его маленький крольчонок снова пропадёт. Но нет, Юнги уже один раз допустил ошибку, больше этого не повторится, он с Чонгука глаз не спустит.

-5-

В библиотеке тихо, спокойно и пусто. Идеально. Юнги за прошедшие две недели успел устать от постоянно крутящихся рядом людей, которые, к тому же, по природе своей являлись альфами. Неторопливо прогуливаясь меж стеллажами и изучая названия произведений на чужом языке, непонятном, но интригующем, Мин в который раз думал о том, во что вляпался по вине Чонгука. Хотя это совершенно точно не была вина младшего, тот просто оказался не в том месте не в то время, но факт остаётся фактом. Чонгукки нарвался на неприятности, а Юнги теперь кукует на другом конце света. «Хён, ты только не злись, хорошо? Тут неплохо, тут очень неплохо», - лепетал Чонгук, рассказывая об этом неизвестном мире. Юнги слабо верил рассказу младшего об идеальном мире, где любовь, дружба и последний бургер напополам, но он увидел всё своими глазами. Ушёл однажды прогуляться, никому ничего не сказав, лишь Чонгуку оставил записку. Сказать, что увиденное его поразило, значит промолчать. С ним никогда не случалось подобного, это даже словами не описать. Юнги просто шёл по улице, глазея по сторонам, и… Чувствовал себя счастливым. Свободным. На своём месте. О таком мире он всегда мечтал, о такой жизни. Свобода, равноправие, добропорядочность. Да, людской поток был всё тот же, каждый спешил по своим делам, кто-то ругался с собеседником по телефону, дамочки порой осматривали с ног до головы заносчиво, но не было презрения, не было отвращения. Альфы, беты, омеги. Кого бы Юнги ни встречал, они все просто проходили мимо, не стремясь задеть, толкнуть, только если случайно, потому что оживлённое движение на тесной улочке. После был долгий разговор с Намджуном, в кабинет к которому Юнги ввалился посреди дня и заставил отвечать на свои вопросы, отвлекая от работы. Намджун был удивлён, но быстро организовал две кружки кофе и послушно принялся объяснять, что как в этом мире устроено, каково живётся разным слоям населения, какие плюсы и минусы, недостатки и преимущества. Ким ничего не скрывал, рассказывал голую правду, и пусть было много каверзных моментов и даже тех, которые Юнги откровенно не нравились, но этот мир всё равно выигрывал по всем параметрам. - И насколько сложно будет подниматься с нуля? - ненавязчиво поинтересовался тогда Юнги, на что Намджун честно ответил: - Сложно. Но я никогда не откажу в помощи. С тех пор Юнги и думал. Думал о том, стоит ли рискнуть, думал о том, получится ли. Планировал, прикидывал, взвешивал, рассчитывал первые шаги. Потому что хотелось остаться. Хотелось наконец-то зажить нормально и не бояться, не дрожать перед каждой тенью. Думал Юнги и о Чонгуке. Младший ведь только жить начинает, а тут такие перспективы. Если вернуться на родину и продать всё имущество, то в запасе будет не так уж и мало денег. Юнги всегда был пробивным и смышлёным, ему бы язык выучить, и половина проблем мигом решится. А если учесть, что его природа, оказывается, дар божий, а не наказание, то и того легче будет. «Да, пожалуй, можно попробовать», - кивнул своим мыслям Юнги и потянулся к очередной книге, рассматривая причудливое название. Осталось только поговорить с Чонгуком. Тот дал понять, что ему здесь нравится, подружился с Намджуном и этим чудаковатым Тэхёном, который на Юнги волком смотрит, когда тот Чонгука обнимает, и ещё с каким-то Чимином, который в командировке, но «я обязательно вас познакомлю, хён замечательный». Юнги бы даже подумал, что младший влюбился в этого распрекрасного незнакомца, если бы не взгляды, которые омега дарил Тэхёну. Между ними происходило что-то непонятное, и Юнги, разумеется, Чонгука расспрашивал, но тот лишь покраснел до ушей и смущённо пояснил, что они друзья, а, в общем и целом, он и сам не понимает, что за химия между ними, пытается разобраться. Что-то там было про связь, эмоции и ещё что-то, но Мин так ничего и не понял, потому что Чонгук заикался, запинался, через слово замолкал и семафорил красными щеками. - Юнги-хён, ты здесь? Голос Тэхёна вырвал из размышлений, и Юнги выглянул из-за стеллажа, вскидывая в бескрайнем удивлении брови. Они с этим альфой как-то сразу не поладили. Сейчас Мин понимает, что тот просто ревнует его беспочвенно к Чонгуку, но чужие попытки отобрать внимание младшего лишь раздражают, потому что у Юнги на маленького кролика прав уж точно побольше будет, семья ведь почти. - Ты что-то хотел? - Хён, не буду ходить вокруг да около. Я связан с Чонгуком, - заявил сходу альфа, одаривая серьёзным как никогда взглядом. - Связан с того момента, когда спас его и увёз сюда, поклявшись оберегать и защищать. Но ты для него в приоритете, хён, и если ты захочешь улететь на родину, он отправится с тобой. Мы не можем удерживать вас силой, мы вас и так фактически похитили, но я прошу тебя остаться. Здесь вам будет легко и комфортно жить, не то, что на вашей этой отсталой планетке. Намджун-хён говорил о том, что в тебе полно амбиций. Так останься, чтобы реализовать их, а я… - А ты воспользуешься этим, чтобы подкатить к Чонгуку, - усмехнувшись, прервал его Юнги. - А если он тебе откажет? Что, попользуешься и бросишь? Это сейчас он тебе нравится, а если разонравится? - Он не вкус мороженого, чтобы разонравиться, - жёстко припечатал Тэхён, подходя ближе. - И не надо равнять меня с вашими выродками, которые позорят наш род. Я дал обещание быть рядом с ним, оберегать и защищать, поддерживать, и природа приняла клятву. Мы связаны, я никогда не смогу посмотреть на другого омегу. Чонгук один такой и он только для меня, а я - для него. Я хочу и могу подарить ему счастье, поэтому… Останьтесь здесь, хён. Я ведь знаю, ты тоже хочешь для него только лучшего. Словами не передать, как Юнги в этот момент ненавидит мелкого альфу. Столько яда на языке крутится, столько обидных слов, а ещё плещется застарелая ненависть ко всему роду альф, но Мин и слова сказать не может, потому что чувствует - Тэхён не лжёт. Он говорит честно, от самого сердца, сознаётся во всём и отдаёт себя на чужой суд. На суд Юнги. И Мин не может отказать, потому что это будет неправильно, потому что здесь Чонгук действительно сможет стать счастливым, а на родине их ждёт пусть и свободное, но голодное и холодное существование. - Я подумаю над твоими словами. Мне нужно всё тщательно взвесить, так что вернёмся к этому разговору через пару дней, - отзывается Юнги и возвращает книгу на полку. Разумеется, он просто не может вот так сразу дать своё согласие. Сначала он поговорит с Чонгуком, они всё обсудят, взвесят все «за» и «против», а после уже видно будет. Впрочем, в глубине души Юнги уже знает ответ, ведь где-то в глубинах подсознания он уже всё решил. - Что ж, хорошо. А теперь пошли на кухню, время ужина. Тэхён не дожидается его, убегая, ведь за столом его дожидается Чонгук. Юнги неторопливо направляется следом, прикрывает за собой дверь библиотеки и уже хочет завернуть в сторону кухни, как его окликает Намджун. Развернувшись, Мин видит мужчину возле входной двери. Рядом с ним топчется какой-то неизвестный парень. Подойдя ближе, омега скрещивает руки на груди и уже хочет в привычной грубой манере поинтересоваться, чего от него снова понадобилось, как тот парень вдруг замирает и совершенно глупо раскрывает рот. Ещё больше Юнги удивляется, когда тот оказывается рядом и хватает его за руку, поднося ту к лицу и трепетно касаясь губами костяшек. - Вы ведь Юнги, да? - звонким высоким голосом спрашивает незнакомец и краснеет щеками, широко улыбаясь. - Приятно познакомиться! Господи, какой же вы... Ох... Меня зовут Чимпак Мин. Нет, то есть Минпак Чим. Боже, что я несу… Это вам! Брови Юнги совершенно теряются на лице, улетая под чёлку, когда альфа, а незнакомец оказался альфой, чёртова карма, краснея и бледнея, подскакивает к стоящему рядом столику, вытаскивает из вазы букет цветов, красующийся в холле для украшения интерьера, и впихивает его ему в руки. С мокрых стеблей по рукам бегут ручейки воды, капая на намытый до блеска пол, а «Минпак Чим» кланяется резко на девяносто градусов, лепечет что-то о срочных делах и выбегает из дома, хлопнув дверью. На какое-то время повисает тишина. Юнги растерянно смотрит на дверь, на такого же офигевшего Намджуна, который вообще-то самолично привёз Чимина из аэропорта, чтобы поужинать всей компанией, а после переводит взгляд на цветы в своих руках. Стараясь абстрагироваться и не обращать внимания на странное жжение в щеках и кончиках ушей, Юнги вновь смотрит на Намджуна. - И что это было? - ошарашенно интересуется он и вновь смотрит на входную дверь. Намджун, через мгновение сумевший взять себя в руки, ничего не отвечает, лишь усмехается. Кажется, грядёт второй сезон его любимого «сериала».

|End|