Сыр в мышеловке

Я тебя нашел, но не проиграл. Знаю это наш с тобой финал. Закипала кровь, И исход один. Предпочла любви Адреналин.

                                  В дверь звонили уже в который раз, но Егор не спешил ее открывать. Не хочется никого видеть и ни с кем разговаривать. Даже к другу Коле наведаться не может, хотя с удовольствием скинул бы вещи с его стола и попинал шкаф. Может, хотя бы так станет легче. Может, хотя бы так сможет не думать о ней и о том, что он видел. Единственное, чего хочется — лежать на этой холодной кровати и пялиться в потолок. Бездумно. Черт… И когда он вляпался в это дерьмо? Когда успел так погрузиться? Ведь совсем не хотел влюбляться и давно потерял веру в это устаревшее чувство. Игра в любовь — вот его предел, и ему это нравилось. Слишком привык быть один. Слишком привык к одиночеству. Не нужно было звонить, спрашивать все ли в порядке, думать, переживать. Не нужно было оправдываться, совершать необдуманные поступки, без колебаний верить каждому слову и ждать, что к тебе будут относиться так же. Не нужно было спешить на встречи. Не нужно было искать причины чьих-то действий. Не нужно было бояться ошибок и того, что может не получиться. Не нужно было склеивать разбитое сердце. Снова.       Он ведь действительно хорошо справлялся с этой ролью — одинокого бездушного холостяка. И только он осознал, что пришел конец одиночеству, как все пошло наперекосяк.       И как, по сути, его так занесло? Они познакомились совсем недавно — всего четыре месяца назад. И как можно было так быстро привыкнуть к ней? Как, черт возьми, можно было влюбиться в человека, которого знаешь так мало времени? Нет, даже не так. Как можно было влюбиться в человека, которого ненавидишь всей душой и не безосновательно? Знал ведь, кто она и что из себя представляет: упрямая, агрессивная, твердолобая, эгоцентричная — собрала в себя все качества, которые он презирает. Знал, почему не сложились ее прошлые отношения, и все равно… не оттолкнуло.       Его мозг это понимает, видит все ее пороки и блокирует нескончаемые потоки вспыхивающей эйфории. Только сердце не видит. Отказывается принимать такую реальность и продолжает верить в лучшее — наивно и безответно. Сложно и непонятно. Чувствует себя школьником. Слишком быстро его поглотило чувство полного растворения. Часто его испытывал, но впервые столкнулся с таким неконтролируемым. Сравнимо со смертью — не хочет, сопротивляется, но исход неизбежен.       Чертов дверной звонок не перестает действовать на нервы. Егор лениво протягивает руку к телефону, не вставая с кровати, и смотрит на время. Что за идиот не спит в три часа ночи? Как и он. Специально выжидает, игнорирует, не подходит к двери. Слишком настойчивый идиот продолжает звонить. Егор закатывает глаза, тяжело выдыхает, бурчит себе под нос что-то нечленораздельное, и, нехотя, с недовольной физиономией плетется в сторону входной двери. Аврора, широко улыбаясь, с порога накидывается на него с объятиями, пока он безэмоционально стоит на месте. Даже не обнимает в ответ.       — Ты чего так долго не открывал? — спрашивает она, глядя ему в глаза. Он молчит. Медленно, не спеша наблюдает за ее движениями, обдумывая все те же вопросы, что волновали его весь вечер. Смотрит на лицо — уже не такое родное, уличили в измене. — Только не говори, что спал, я знаю, что это не так — ты никогда не спишь в такое время.       Аврора уверенно проходит внутрь, усаживаясь перед телевизором, и достает из принесенного с собой пакета вещи.       — А я нам фильм принесла, — девушка машет перед собой поддискетником с надписью «Дневник памяти». — Ты его смотрел?       Егор не отвечает, молча наблюдает. Хочет схватить ее за шею и не разжимать руки, пока она не задохнется. Хочет спросить, выбить из нее ответы силой, если понадобится. Но нет. Все его предыдущие отношения рано или поздно заканчивались из-за его ревности, которая впоследствии списывалась на разные характеры и недостаток времени. Не хочет повторения истории. Еще надеется, что она сама заговорит и признается во всем. Ждет хотя бы объяснений. Успокоения.       — Знаю, что он сопливый, но мне почему-то захотелось впервые посмотреть его с тобой, — Аврора с глупой улыбкой разглядывает описание фильма, затем убирает поддискетник в сторону и достает из пакета бургеры с картошкой, соусы, пирожки с ягодами и удобно усаживается на диване.       Егор еще стоит на месте, не решаясь пройти и сесть рядом с ней. Как он может вести себя, как ни в чем не бывало? А как она может? Как может забыть и не обращать внимание на то, что видел?       — А ты чего там встал? — улыбается Аврора, откусив от картофелины. — Давай, поставь нам фильм и садись.       Не получив реакции от парня, Вагнер закатила глаза, отложив еду, встала с места и с возмущениями и придыханиями сделала все сама.       — Все, садись, — она подтолкнула его к дивану, и он сдался.       Около десяти минут Егор не притрагивался к фаст-фуду, мрачно пялясь в экран. Со стороны можно было подумать, что он просто устал и хочет спать.       — Почему ты не ешь? — спросила Аврора, заталкивая в рот бургер, но парень безжизненно оставался верен своему равнодушию.       Хоть ей и показалось это поведение странным, особого значения девушка ему не придала. Он всегда вел себя странно и переменчиво.       Егор смотрел сквозь экран телевизора, мысленно прося ее самой во всем признаться. Почему она молчит? Почему не говорит о том, что несколько часов назад была с Владом? Что они делали? Что у них может быть общего? Булаткин не особо верил в дружбу между мужчиной и женщиной, особенно между бывшими. Если она скажет, что тот по-дружески довозил ее до дома, он точно ее ударит. Если, конечно, вообще что-то скажет… Но она и не собирается, судя по всему.       — Я боюсь, — начинает Аврора спустя полчаса, прижавшись к груди парня, отчего привлекает его внимание. — Боюсь раствориться.       — В чем? — равнодушно спрашивает Егор, переводя взгляд на экран.       Не обнимает ее — просто вытянул руки на спинке дивана.       — В том, что сама придумала, — тихо продолжает Аврора, сжимая пальчиками его футболку.       Егор потупил взгляд и сощурился. И что это значит, мать вашу? Она сейчас серьезно? Боится, что все его чувства окажутся фикцией, и он ее кинет? Он готов рассмеяться ей в лицо, три раза громко сказав «ХА-ХА». Это она боится? Черта с два.       — Учитывая твой характер, бояться следует мне, — все так же равнодушно парирует Булаткин.       Вот уже больше часа смотрят этот дурацкий фильм, где главная героиня мечется между двумя мужчинами: находится в браке, но встречает своего бывшего, к которому вновь вспыхивают старые чувства, а они, как оказывается, даже и не потухали. Что сложного в этом выборе? Возьми и останься с тем, с кем хочешь быть. С тем, с кем можешь представить свою жизнь в престарелом возрасте. Хм, смешно. Главный герой именно этого и требует от девушки.       «— Ты остаешься со мной?       — Остаюсь с тобой? Почему? Мы же все время ругаемся!       — Вот почему! Мы ругаемся! Ты меня называешь самодовольным мерзавцем, я тебя — занозой в заднице. Ну и что? Ты такая почти всегда! Я не боюсь тебя обидеть. Ты в две секунды успокоишься и опять примешься выводить меня из себя!       — Вывод?       — Жизнь будет не легкой, а, наоборот, очень трудной. Придется бороться с этим каждый день, но я буду бороться, потому что ты мне нужна! Я хочу, чтобы ты была со мной, каждый миг, всегда. Я тебя прошу, пожалуйста… представь свою жизнь... 30 лет спустя… 40 лет… какая она? Если это жизнь с ним — уезжай! Уезжай, я тебя уже терял и, наверное, выдержу это снова, если ты именно этого хочешь, только не ищи легкого пути.       — Легкого пути? Нет легкого пути! Любой мой выбор причинит кому-то боль…»       И почему женщины всегда все усложняют? Это ведь так просто — сделать дурацкий выбор и не трепать никому нервы, выдавливая ожиданием и томлением мозги. Но нет. Необходимо создать вокруг себя драму, побыть жертвой. Она специально выбрала этот фильм или так совпало? Специально хотела намекнуть ему на Влада или что?       Егор опускает взгляд и искоса смотрит на девушку, которая обнимает себя за ноги, уткнувшись лицом в колени. Видит, как она тихонько плачет, тронутая сюжетом фильма, и как старательно пытается этого не показывать. Так и хочется сказать: «Только не делай вид, будто у тебя есть сердце, сука, потому что это не так!».       — А кого бы выбрала ты? — вдруг спрашивает он, снова уставившись в экран.       — В смысле? — хриплым от слез голосом спрашивает Аврора, подняв заплаканные глаза на молодого человека.       — На месте Элли, кого бы выбрала ты? — четко уточняет Егор, не глядя на нее.       Аврора пожимает плечами, будто ответ очевиден.       — Конечно же, Ноя. Она ведь его всю жизнь любила.       Его брови скептично ползут вверх. Усмехается. Вполне ожидаемо. Морщится, а она смотрит на него, как на пациента психиатрической клиники, все еще не понимая, в чем дело.       — Зачем тогда надо было выходить замуж за другого? Зачем вообще вступать в новые отношения, когда старые не забыты?       Претензионная форма вопросов Егора пугает девушку. Она щурится, пытаясь правильно истолковать его поведение. Такое ощущение, будто он уже говорит не о фильме.       — Вот почему нельзя любить больше, чем любят тебя. Если ты любишь больше, тобой начинают пользоваться.       Она видит в его глазах бездну отчаяния и невысказанных слов. Становится страшно.       — С тобой все в порядке? — вкрадчиво спрашивает она больше с подозрением, чем с желанием узнать его самочувствие.       — Да, а что? — бодро отвечает Егор. — По-твоему, есть повод чувствовать себя не в порядке?       В голове у Авроры проскальзывает мысль, а не успел ли Влад рассказать об их встрече Егору. Вряд ли. Он бы сразу об этом сказал. Спросил, если бы его что-то беспокоило, как и обещал. Тогда что?       — Нет, просто я беспокоюсь, — тихо проговаривает Аврора, не сводя с него глаз. — Ты странно себя ведешь.       Егор переводит взгляд с телевизора на девушку, смотрит на нее с таким же подозрением, как и она на него, и натянуто улыбается.       — Все хорошо. Я просто устал.       Аврора слабо усмехается, будто получив именно тот ответ, который хотела услышать, и нежно целует его в губы.       — Надеюсь, твоя усталость быстро пройдет, — в поцелуе говорит она и хитро улыбается, потянувшись к нему с новым поцелуем.       Егор слабо отвечает на ее ласки, смотря в стену. Внезапно у него в голове что-то щелкает. Он хватает девушку за шею и крепко целует, кусая губы до крови и чувствуя этот вкус во рту. Не позволяет ей совершать какие-либо движения: сам ведет ее, сам верховодит, как кукловод.       Хотел отвезти ее в спальню, но останавливается в коридоре. Грубо прижимает ее лицом к стене, срывая с нее юбку. Одежда, в буквальном смысле разорванная, летит на пол. Держит ее за шею, управляет и заставляет нагнуться в нужной для него позе. Она что-то говорит, рвано бормочет, но он не слышит. Резким движением раздвигает ее ноги, одной рукой притягивает к себе за бедра и входит, пока другой рукой придавливает ее голову к стене. Она упирается ладонями в вертикальную поверхность, а громкие стоны эхом раздаются по всей квартире. Грубо держит ее за шею. Грубо надавливает большим пальцем по лицу, оставляя красные отметины. Грубо двигается. Грубо тянет ее за волосы, отчего она еще больше выгибается, задрав подбородок. Все слишком грубо.       Любовная игра давно вышла за грани страсти, доходя до животного и первобытного. Он кладет одну руку ей на поясницу, другой продолжая прижимать ее к себе, и быстрыми толчками приближает себя к оргазму. Закрывает глаза и с последним рывком кончает в нее. Медленно отстраняется и идет в ванную комнату, чтобы смыть с себя всю злость вместе с потом. И, кажется, ему немного полегчало.       Она стоит в той же позе, не двигаясь, все так же упираясь ладонями в стену. Пытается восстановить дыхание и понять, что сейчас произошло. Это было, черт возьми, не так уж и приятно. Столько раз кричала ему о том, что ей больно, просила остановиться, но он не прекращал, словно совсем ее не слышал. Каждую клеточку ломит от его грубых прикосновений, а все части тела, до которых он дотрагивался, зудят болью, краснеют. Неприятно. Чувствует себя грязной и использованной. Совсем не та романтика, на которую она рассчитывала. Все совсем не так.