before it quits on me

      Прибыв домой, мы наскоро раскидали вещи по назначению, и, приняв душ, устроились в гостиной на диване. Я включил ТВ, мельком смотря на уставшего, попросту изнуренного Энди, на что тот только растянулся в усталой улыбке. Его волосы сильно отрасли, и в срочном времени просили обновить стрижку, однако, он об этом совершенно не волновался. Казалось, ему это даже нравилось. Отбросив пульт, я подполз и рухнул на брюнета всем телом, тяжело протяжно выдыхая. Устроившись подо мной поудобнее, Энди зарылся пальцами в моих кучерявых волосах.       — Я дичайше устал, но наша поездка того стоила. Правда же? — он заглянул мне в глаза, после чего протяжно зевнул, отворачиваясь по мере возможного. Слабо улыбнувшись, я вжался в него всем телом и закрыл глаза.       — Все было замечательно. И еще, я долго хотел сказать тебе, но все время забывал. — я уткнулся лицом в диван, тихо выдохнув. Энди по прежнему рассматривал мои кудрявые волосы, нежно их перебирая. Отождав с десяток секунд, он тяжело вздохнул, теряя терпение.       — Ну что там? Не томи. — он опустил руки на мои плечи, на что я выдохнул, собираясь с мыслями.       — Я тебя люблю. — я закусил нижнюю губу, ожидая ответа, однако, Энди залился смехом, откидываясь назад.       — Засранец, я думал, случилось уже чего! — улыбаясь, он слабо встряхнул меня, на что я поднял серьезный взгляд в его глаза.       — Так и есть, что-то случилось, и это — то, что я тебя люблю.       Несколько секунд мы молча серьезно смотрели друг на друга. Энди практически не дышал, только рассматривал черты моего лица. Опустив ладонь на мою щеку, он потянул меня на себя и увлек в нежный поцелуй.

***

      — Милый, приезжай вечером? У нас есть к тебе очень серьезный разговор, который никак не терпит отлагательств. — голос мамы звучал твердо. Завтра было Рождество, и я никак не рассчитывал на то, чтобы являться в родительский дом именно сегодня, и, практически, сейчас, т.к. с учетом времени на дорогу выезжать мне было уже пора.       — Мам, это никак не может подождать?.. Я ведь уже завтра буду дома… — Энди, сидевший рядом со мной на диване, аккуратно махнул бокалом с красным вином, намекая на то, что мы уже выпили и за руль никто не сядет. Якобы для моей мамы это оказалось бы хорошей причиной для отказа являться к ней немедленно.       — Нет, приезжай сейчас. — она сбросила трубку, на что я закатил глаза и отбросил лениво телефон, устремляя взгляд на Энди, который покатился со смеху.       — Что, не дают тебе покоя, да? — лениво потянувшись всем телом, он опустил свой бокал на край стола и пододвинулся ко мне, награждая мягким кратким поцелуем.       — Вообще… «Сейчас! Сейчас-сейчас-сейчас!» — скривлял я мать, от чего Энди пуще прежнего залился хохотом. Лениво поднявшись, я практически на ходу стянул с себя теплое кигуруми, скрываясь на втором этаже, — Вызови мне такси, умоляю!       Энди, оставшийся на диване, поднял мой телефон, наскоро вбил адреса и оставил его ожидать водителя на своем колене. Я уже спешно спускался вниз, поправляя толстовку, которая успела стать мне большой за время моего неконтролируемого похудания. Бросив взгляд на брюнета, я по-актерски тяжело вздохнул. Протянув мне телефон, он откинулся обратно на диван, обнимаясь с бокалом.       — Я так не хочу, чтобы ты уезжал… Это так далеко, и так долго, я тебя не дождусь… Усну прямо с бокалом в руке.       Я широко улыбнулся, подходя и хватая брюнета за лицо, одаривая теплым поцелуем. Я и сам не хотел никуда ехать. Сегодня, как некстати, вывалило много снега, на улице очень холодно, ехать в хуево-тутуево… При том, что завтра снова туда ехать… Мама просто издевается надо мной.       Не желая выпускать Энди из рук, я опустился на его колени, продолжая поцелуй. Не сориентировавшись, несчастный выронил бокал на пол, заливая все вокруг красным вином. На секунду оторвавшись, я посмотрел на лужу у дивана, и, улыбаясь, перевел взгляд на брюнета.       — Вот и будет, чем заняться без меня. Авось, и не уснешь. — мы вновь слились в поцелуе, когда блямкнул телефон, и мне пришлось оторваться от сладких губ Ди, взять телефон и скрыться в коридоре, наскоро набрасывая парку и влезая в ботинки.       Выйдя на улицу, я отметил для себя, что, несмотря на невероятную красоту и белые лапы заснеженных деревьев, было невыносимо холодно — так, что зуб на зуб не попадал. Добежав до теплого такси, я запрыгнул внутрь и отправился в долгий двухчасовой путь, в котором неотрывно листал ленты в соцсетях и играл в игрушки на телефоне.       По приезду к родительскому дому я уже дремал. Расплатившись с водителем, я лениво понес ноги к излюбленному всеми крыльцу. Дорожка была очень скользкой, и пару раз я чуть не навернулся. Однако, до двери дошел целым и невредимым. Позвонив в дверь, я еще минут десять ждал отклика — не знаю, что у них там стряслось, но стояние на морозе меня просто выбесило — настроение пошло по наклонной мгновенно. Тем не менее, спустя минуты, тянувшиеся как вечность, дверь открыл отец, кивнувший мне в знак приветствия. Его лицо не выражало ничего хорошего, от чего мне невольно стало не по себе. Сбросив ботинки и расстегнув парку я торопливо прошел на кухню, где за столом уже сидела мать. Такое случалось очень редко, буквально, в исключительных случаях. Исключительно плохих случаях. Опустившись за стол рядом с матерью, я скинул капюшон с головы и сложил руки в замок на коленях.       — Я приехал. В чем дело, мам? — я мельком осмотрел кухню — все было по прежнему. Отец предпочел сесть в другом конце комнаты, вне стола — значит, все совсем хуево. Несколько секунд мать просидела молча, так и не переводя на меня взгляда — она была серьезной, и… Злой? Скорее да, чем нет. Развернувшись ко мне, она опустила холодный, нет, просто ледяной взгляд.       — Мы еще тогда хотели тебе с отцом сказать. Но, т.к. это был твой день рождения — не стали. Но теперь скажем. Несмотря на то, что Рождество — уже не такой уж и семейный праздник, мы его всегда проводили в нашем близком кругу, здесь же присутствовали и неродные тебе люди, которые были тебе дороги. Мы не хотим показаться агрессивными, или жадными, но мы бы не хотели видеть в своем доме твоего «друга». — мать укоризненно посмотрела на меня, на что я нахмурился. Что? Чем им Энди сейчас не угодил?       — И в чем же причина такого заявления? — я скрестил руки на груди, происходящее разозлило меня с полоборота. Да, конечно, я не мог перечить своим же родителям, однако, какого черта? Что было не так?       — Он едва тебя не угробил. Он — плохой человек, он мне неприятен, я его здесь видеть не хочу и не буду. Ноги его не будет здесь. — мать пристально смотрела мне в глаза, повышая тон на каждом слове. Мои брови поползли вниз. Я смотрел на нее уже практически исподлобья, в парке стало невыносимо жарко. Ничуть не погодя, я дал свой ответ.       — Знаешь, когда умер Джордан, никто из вас палец о палец не ударил. Как бы тебе ни было это паршиво слышать, но никто, никто из вас даже не попытался со мной поговорить, да хотя бы найти меня! А он вытащил меня из этого дерьма на своем горбу, он спас мне жизнь и морально и физически, и уж извини меня, мама, не тебе говорить, какой он плохой человек. Да, он наворотил дел, но он за это в психушке отвалялся! Ситуация уже паутиной поросла, теперь все совсем по-другому! — я скрежетал зубами от бушующих внутри меня эмоций. Конфликты были редки в нашей семье, но сейчас меня просто понесло, как на дрожжах. Во всяком случае, мне уже тридцать лет, и я — не тот человек, который будет плясать под материнские желания. И так всегда делал всего сполна, мне не десять лет, чтобы указывать мне, с кем мне общаться, а с кем нет. Да что вообще происходит, черт подери?! Ее будто подменили, подобного рода разговоры — априори табу в нашей семье, если только это не крайний случай.       — Да мне все равно бы было, если бы вы просто дружили! Но нет — вы с ним ведете весьма не платонические отношения. И меня, как мать, это не устраивает, меня не устраивает он во всех его проявлениях! — она ткнула пальцем в стол, выражая этим все свое недовольство.       — Да черт тебя подери, ты что, издеваешься?! — я обернулся на отца, который молча смотрел в сторону, не желая вступать в скандал, — Пап, ну хоть ты ей скажи! Какого черта?! — я перевел взгляд на мать, которая взяла меня за руку и крепко ее сжала.       — Ханна беременна от тебя. Хотя бы об этом подумай.       Она тут же отпустила мою руку, и на этом моменте мой мир просто рухнул. Что? ЧТО?! Этого только не хватало. Так вот чего она так подбивается к нам? Ко мне, к моей семье? Ну понятно теперь все с ней. Дура, дура!!!       — Ну так пусть делает аборт! — резко выпалил я, уставляясь на мать во все глаза. У матери глаза на лоб полезли.       — Ты что, совсем обезрассудил со своим этим!.. — она запнулась, на что я оборвал ее, ударяя ладонью по столу.       — У него есть имя, мама, и да, я его люблю, представь себе, мне с ним хорошо!       — Какая, к черту, любовь, ты скоро станешь отцом! Ты хоть себя-то слышишь?! — она разгневанно прожигала меня взглядом.       — Не стану я отцом! Как ты не поймешь, что мне не нужен ребенок, и Ханна не нужна твоя! Черт вас дери, я могу сам распоряжаться своей жизнью?! Как же отменно она промыла вам мозги! Да ты вспомни хоть, как я жил с ней — вечно на иголках, потому что она трахалась налево и направо, да с чего ты взяла, что ребенок вообще, блять, мой?!       — Может, потому что она тебя любит? И она не проститутка, хватит оскорблять ее, Оливер!       Я просто опешил. В ту же секунду я обернулся на отца в поисках хоть какой-то поддержки, но он по прежнему молча безучастно смотрел в окно. Обращая свой взор на разгневанную мать, я понял, что дальнейший разговор просто бессмысленнен. Тяжело выдохнув, я поднялся со стула, смотря на мать.       — Так. Раз пошла такая свадьба, я завтра не приеду. Приеду или с Энди, или никак, а, судя по твоим словам — никак. Об остальном поговорим потом, когда эта потаскуха снова заявится в этот дом с какими-то глупыми заявлениями. Счастливого Рождества.       Бросив тяжелый взгляд на мать, я вышел из кухни, наскоро застегивая парку и влезая в ботинки. В коридоре меня застал отец, несколько виновато смотря мне в глаза.       — Оли, сын, ну ты подумай…       Резко молча кивнув, я вышел за дверь дома, и, чуть не бегом, спустился по крыльцу и пулей вылетел за ограду, продолжая шествие на своих двоих. Вызывая такси, я нервно подкурился. Твою мать, что? Да что все это значит? Какого черта я постоянно вмешиваюсь в какое-то неведомое дерьмо? Энди как чувствовал, когда сказал мне там, у туалета в автобусе, что я не понял, во что именно я ввязался. Да я не ввязался, я утоп нахуй в этой хуйне. Ненавижу эту шлюху, ненавижу!       Я с силой ударил ногой по забору дома, мимо которого шел. Из-за забора мгновенно послышался громкий собачий лай, но я даже не зациклил на нем свое внимание.       Как, КАК можно было так вляпаться?! Беременна она. Здравствуйте, приехали, шлюха, блять!       Вдали показалось заявленное приложением авто, и я, махнув рукой, остановил его и быстро запрыгнул в теплую просторную иномарку. Вытащил из кармана наушники и погрузился в свой несчастный плейлист. Благо, чем ближе был дом, тем легче становилось на душе. Меня терзало все — и то, как я нагрубил матери, и то, что Ханна залетела, и то, что Рождество я проведу не с родителями… А еще меня злило отношение самых близких мне людей ко мне и моему окружению. Только все стало более-менее хорошо, и вот — на тебе, пожалуйста. Получи, Оливер, тебе же мало от жизни достается.       Расплатившись с таксистом, я выскочил из машины и побрел к своему дому, в котором меня ждал, скорее всего уже спящий, брюнет. Войдя, я, не раздеваясь и не разуваясь прошел в гостиную, где, на удивление, сидел уже почти трезвый мужчина с сигаретой в руке. Завидев меня, он растянулся в улыбке.       — Еле дождался тебя. Ну, как? Что нового? — он одаривал меня своей белоснежной улыбкой, когда я, лениво сбрасывая ботинки, пилил сердито пол взглядом. Наконец разделавшись с обувью, я сбросил парку прямо на пол рядом с ботинками и ушел на кухню, откуда выплыл с бутылкой виски в руках. Опустившись рядом с брюнетом, я поставил бутылку на стол и посмотрел на него мельком.       — Ты сейчас охуеешь. — в ответ на мои слова брюнет резко поднялся, оказываясь совсем рядом.       — Я весь во внимании. — он заглядывал мне в лицо, но я, не награждая его ответным взглядом, молча открутил крышку и налил виски прямо в бокал, где еще было красное вино, и опрокинул его в себя, ловя несколько ошарашенный взгляд сбоку.       — Ханна залетела. — я перевел взгляд на Энди, лицо которого вытягивалось с невыносимой скоростью. Взяв меня за руку, он уставился во все глаза.       — Ты прикалываешься?       — Нет. — налив еще, я опрокинул следующий бокал, чуть морщась. Отодвинувшись от меня, Ди уставился перед собой. Наугад взяв бутылку со стола, он сделал пару глотков из горла, опуская ее на то же место и кладя руку мне на плечо.       — Я даже не знаю, тебя поздравить, или…       В комнате воцарилось молчание, и я, сомкнув веки, откинулся на диване, начиная ныть в голос от безысходности. Нет, это не был плач, это было больше похоже на стон человека, который ударился о что-нибудь мизинцем на ноге. Гребанное все. Черноволосый аккуратно обвил меня руками, прижимая к себе и тяжело выдыхая.       — Я неудачник, каких свет еще не видел. — тихо пробубнил я, утыкаясь носом в плечо Энди.       — Да, праздник твои родители умеют испортить… К слову, что ты им решил подарить?.. — он опустил на меня взгляд, принимаясь перебирать мои кудрявые волосы. Вздохнув, я сомкнул веки.       — Ничего. Нас нынче там не ждут. Так что праздновать будем дома, вдвоем, насколько я понимаю. Но ничего. Так даже лучше. — я будто плевался словами, настолько я негодовал и злился. Мне была неприятна вся эта тема до мозга костей. Все слишком уж резко навалилось, и задавило меня с потрохами.       — Крупно поссорились, значит… Что ж, это точно не повод унывать. Мы здорово проведем время, ты же знаешь. — Энди поднял мое лицо за подбородок, тут же увлекая в теплый поцелуй. Его прикосновения были для меня спасительными, слова успокаивали… Без него я бы сидел, словно на иголках, претерпевая то, как мои мысли меня делят, а с ним я мог просто насладиться моментом, даже самым поганым. Это не могло меня не греть изнутри, и я просто растворился в этом поцелуе.       Весь вечер мы провели за виски, в объятиях друг друга. Мы травили какие-то сплетни, листали каналы по тв, пели песни, успели даже потанцевать немного. И все то, что я узнал за вечер, как-то отошло на задний план, и казалось не таким уж существенным. Значимость узнанного резко понизилась, ведь проблема — это только сейчас конец света, а уже завтра, вспоминая, мы над ней вдоволь посмеемся, правда?       Хотелось бы верить.