***
Когда лодка причалила к Пайнленду, Летиция поразилась, до какой степени это место полно жизни и энергии. В воздухе, кроме яркого аромата сосен, которые и дали название этому укромному уголку, чувствуется свежий запах надежды на новое, совсем другое существование, отличное от того, к которому привыкли люди их материков за время вынужденной вражды. Летиции встречались некроманты и друиды, псионики и маги, лучники и механики, и все дружелюбно улыбались ей, пока она спешила за слугой Рэда, который вел ее по оживленным улочкам Пайнленда, где на каждом углу кипела жизнь. Строились новые дома из дерева и камня, крикливые торговцы расхваливали свой товар, голося прямо у дверей своих лавок и зазывая покупателей. Она крепче прижала к себе шкатулку и старалась не отставать от своего сопровождающего, который уверенно вел ее к донжону, где ждал ее Хаоса. И куда, хотелось верить, уже приехал и Клим. Величественное здание из серого камня встретило ее. В Пайнленде она была всего второй раз. Первый раз успела побывать только на огромном причале, где стояли пришвартованными огромное множество ладей, яликов, торговых кораблей и прогулочных яхт, как та, на которой они с Тианной приехали сюда. Ее дочь тогда быстро объяснила толпе набежавших лодочников, куда им нужно попасть. Но все опасливо отказались их сопроводить и лишь один-единственный перевозчик, за горсть золотых монет и обещание, что проблем у него из-за этого не будет, согласился помочь им. На этом первая встреча с Пайнлендом у Летиции закончилась. Теперь же она имела возможность воочию убедиться в масштабности задумки Хаосы и Рэдрика и снова удостоверилась в том, что эти ребята привыкли играть только по-крупному. И всегда выигрывают. Тяжелые кованые двери донжона отворились, и они прошли в шикарный просторный холл, где деловито сновали слуги, наводя порядок и готовясь встречать глав Верховных Советов обоих материков. Летиция увидела Хаосу, который сосредоточенно выслушивал отчет невысокого полного мужчины в форменной одежде красного цвета, как у всей прислуги. Хаоса сразу прервал собеседника и поспешил ей навстречу: — Эмбер, ты приехала? И снова рад тебя видеть, — он словно прочитал ее немой вопрос и тут же ответил на него. — Клим уже здесь, прибыл утром. Я провожу тебя. — И он галантно взял ее под руку и повел по широкой лестнице на второй этаж, где, скорее всего, располагались жилые комнаты для высоких гостей. Они шли в глубоком молчании, и Летиция чувствовала, как сильно колотится сердце, потеют ладони, крепко сжимающие деревянную шкатулку, в которую она вцепилась, как утопающий в соломинку, а дыхание то и дело прерывается от волнения. — Это здесь, — Хаоса деликатно постучал в крепкую дубовую дверь, толкнул ее, пропустил Летицию вперед и скрылся, подтвердив свой уход негромким щелчком замка. Стук сердца гонгом отдавал в ушах, а кровь так стремительно прилила к лицу, что казалось, будто еще немного - и придет долгожданный обморок, который избавит Летицию, хотя бы на время, от непростого разговора с любимым. Но чуда не произошло — и Клим, стоящий у окна спиной к ней, медленно повернулся. В этот момент все внутри опустилось — настолько холодным взглядом он одарил Летицию. Голубые глаза излучали самый настоящий мороз, а в комнате по-настоящему стало холодно. — Нам надо поговорить, — язык не слушался, и голос предательски дрожал. Подбежать и обнять Клима, как она это обычно делала при встрече, в этот раз не хватило духу. — Поговори, а я послушаю, — леденящий душу и такой чужой голос родного человека разрезал тишину комнаты. Не решаясь подойти ближе, Летиция застыла на месте, прижимая к груди шкатулку, и попыталась начать разговор. — Клим… Она любит его. — Недобрый огонек промелькнул в его глазах, но она продолжила: — А он любит ее. По-настоящему! Я была там несколько дней и видела это своими глазами. — А ты, как ярая сторонница прекрасных чувств, сразу растаяла и позволила нашей дочери остаться с ним? Мы с тобой говорили уже об этом. Я в курсе, что она ждет ребенка, но не обязательно было тащить Тианну в его логово. Мы могли отвезти ее на наш остров и там бы все спокойно решить. Но нет! Ты снова поступила так, как только ты считаешь правильным! Как тогда — когда отдала Лорейну Десмонду, обманув меня и заставив испытать то, что не пожелаю никому в нашем мире! — Клим не кричал, а говорил очень тихо, цедя слова, от чего все звучало еще более угрожающе. Летиция и сама понимала, что он прав, но отступать не собиралась. Она видела, как смотрит на Рэдрика их дочь и как он на нее. Их чувство было настоящим. Пусть оно было не таким ярким и всепоглощающим, как-то, которое в свое время охватило их с Климом, из-за чего они проделали весь свой нелегкий путь. Но менее искренним от этого не становилось. — Клим, Тианна уже не ребенок. Она — взрослая женщина. И я была даже младше нее, когда мы с тобой встретились. Я понимаю, что она — непростая девушка. Она наша дочь, и она уникальна, но позволь ей жить своей жизнью. Ты не сможешь уберечь ее от всего плохого в этом мире, а вот заставить себя ненавидеть — запросто. Мы и так столько времени лгали ей, и мне с трудом удалось убедить ее, что это во имя общего блага. Не думаешь же ты, что если бы мы силой противостояли ее возвращению к Рэдрику, она бы поняла и приняла это? Если бы не ситуация с их ребенком — она рано или поздно убежала к нему обратно. Она сама в этом мне призналась. — Не произноси при мне его имени! — закричал Клим, и Летиция увидела, как его руки сжались в кулаки. Его вспыльчивость и эмоциональность были привычным делом, но злость и бессилие, которые волнами исходили от ее любимого, заставили вжать голову в плечи. А на глаза навернулись непрошеные слезы, которые едва удавалось сдерживать. В комнате повисла леденящая тишина, и никто из них не решался ее нарушить. Клим молча отвернулся обратно к окну, а Летиция, глядя в его спину, лихорадочно пыталась придумать хоть что-то, что поможет ей в корне изменить ситуацию. Когда-то давно она пообещала самой себе, что больше не будет влиять на своего мужчину с помощью магии, но, видимо, пришел этот час. Иначе ей не удастся добиться взаимопонимания и разрешения ситуации мирным путем. Когда Клим упирался, он становился непреклонен. Впервые в жизни они столь крупно поссорились. И чем закончится их разлад — она не знала. Но самым большим страхом был тот, что Клим бросит ее. Никогда она не думала, что такое станет возможным, но, видимо, у каждой пары наступает момент, когда чувства проходят проверку на прочность. И если сейчас она снова не схитрит и снова не обманет своего любимого, во имя блага не только их обоих, но и их дочери — последствия могут стать самыми непредсказуемыми. А допустить этого она не могла. Медленно, словно плывя в смоляном озере, Летиция подошла к Климу и положила руку ему на спину. Он вздрогнул, но не повернулся. — Уходи, я не хочу больше с тобой говорить. До боли закусив губу, Летиция неслышно принялась проговаривать слова давно забытых заклинаний, впуская в себя исходящую от Клима злобу, ненависть, ревность и тревогу, что теперь темным клубком сворачивались в ее груди и изнутри разъедали, как кислота. От боли и обиды, вмиг пронзившей все ее существо, захотелось рыдать как белуга. Она и не подозревала, сколько всего темного, разрывающего его доброе и отзывчивое сердце, хранит Клим. И сколько времени это в нем копилось и множилось, не находя выхода и облегчения. С трудом сдерживая слезы, Летиция тихо прошептала: «Прости», — и стремглав кинулась вон. Надо срочно пойти и купить жертвенное животное, излить в него всю пагубу, которая столько копилась в Климе, а теперь едва не выплескивалось в ней через край. Не замечая ничего, плохо разбирая дорогу, Летиция выбежала на улицу и бросилась куда глаза глядят, желая только одного — побыстрее избавиться от всего, что она недавно отняла у Клима. Мечась по оживленным улицам и почти отчаявшись, она увидела крепкого крестьянина, который продавал гусей. Не торгуясь, кинула ему монеты, схватила несчастную птицу и побежала в ближайшую гостиницу. Там быстро расплатилась с хозяином, который неторопливо выдал ей ключи от самой дальней комнаты, и чувствуя, как растет внутри раздражение и неприязнь к медлительному мужчине, понеслась наверх, громко стуча каблуками. Захлопнутая дверь прозвучала приговором молчаливому гусю, но жалеть его Летиции было недосуг. Она уселась на пол и, водя руками над птицей, шептала слова заклятий, которые опустошали ее нутро, избавляя от всего, что ранее ее душа впитала, отняв у любимого человека. Даруя ему облегчение и прощение, принятие выбора дочери и великодушие по отношению к непростой ситуации, которая стала для них неизбежной. Когда она закончила, то почувствовала себя смертельно усталой, но при этом свободной и умиротворенной. Гусь вдруг начал громко горланить и бить крыльями и, несмотря на связанные лапы, кидаться и шипеть на нее. До этого смирное животное вмиг одичало и взбесилось. Прибежавшая на шум служанка выслушала спутанные объяснения Летиции, из которых поняла, что можно забрать птицу и сварить из нее суп, и, с трудом преодолевая сопротивление обреченного гуся, уволокла его на кухню. После того, как дверь за служанкой закрылась, Летиция без сил упала на кровать и уснула, перед этим успев подумать, что завтра снова отправится к Климу. И хотелось верить, что разговор пройдет немного иначе, чем сегодня.***
Громкий стук в дверь разбудил Летицию. Сердце затрепетало от испуга и неожиданности. На улице стояла темень, и она с трудом понимала, сколько времени проспала. — Летиция, открой, это я, — родной голос вырвал ее из остатков сна, и она поспешила к двери, на ходу поправляя платье, в котором так и уснула. Клим ворвался в комнату, как ураган, и крепко стиснул ее в объятьях, зарывшись носом в волосы и шумно дыша в ухо. Она обвила руками его шею и еще крепче прижалась к нему. — Прости меня, любимый, я должна была… — сдавленно прошептала Летиция. — Не говори ничего. Ты — глупая женщина, но я не хочу терять тебя. Все потом… — Клим поднял ее на руки и отнес на кровать. Летиция кинула взгляд на стоящую на столике шкатулку, и пока Клим отвернулся, чтобы закрыть распахнутую настежь дверь, она торопливо надела на запястья браслеты — подарок Рэда. Все потом… Сейчас только она и Клим. И, возможно, новая жизнь, которая зародится этой ночью.