***
Уже в достаточно тесной, но от того не менее милой ванной я выдохнула и откинулась на край раковины, тихо смеясь. Серьёзно, нервишки всё ещё не отпускали, шаля где-то под рёбрами. А когда в дверь помещения постучали, то сердце точно упало. — Камила, это Мэй. Меня вызывают на работу, поэтому позавтракайте, пожалуйста, сами. И попроси Питера проводить тебя, ладно? — По звукам было слышно, что женщина прислонилась к двери, ожидая ответа. Эффект неожиданности сыграл своё, ведь, промямлив «да-да», я смачно стукнулась лбом о висящий бойлер на развороте. Когда тяжеловатые шаги стихли, всё-таки решилась включить злосчастный душ и свершить омовение, заодно обдумать дальнейшие действия, так как благодарность для тёти я с треском провалила. Резко пришло какое-то смешанное чувство из тревоги, радости и восторга. Я ночевала у Питера! Ела пирог его тёти! Видела его спящим! Огорчившись тут же, что не сделала пару-другую его фотографий, направила струи звонкого душа в лицо — выбить подобные мысли из головушки. Чёрт, я понимаю, если бы я забыла какую-нибудь зубную щётку, например, или тональник, но не полотенце из соседней комнаты! А ведь как назло помню, что оставила его на нетронутой кровати, такое в полосочку, зелёно-жёлтое. Как обычно бывает, в таких ситуациях ты заминаешься, разводишь руками и сетуешь на несправедливость судьбы. Совершила ли я подобное? — Ха, нет. Наглость — второе счастье. Сняв со стены напротив одно из полотенец, висевших на крючке, по-быстрому поднесла его к носу, отмечая запах мужского геля с противным ментоловым ароматом (почему все вещи для парней пахнут либо мятой, либо «свежестью водопада»?). Со стыдом воспользовавшись полотенцем в голубую крапинку, я вернула его на место, переходя к надеванию джинсов. Адское занятие, особенно на мокрые ноги, скажу Вам.***
После получасового просиживания зада в надежде, что парень сам встанет, я потихоньку потеряла где-то восемьдесят процентов веры. Пирог в центре стола на кухне остался нетронутым, ведь чувства голода совсем не было. Конечно, уминать пироги в одиннадцать ночи! Я бы переживала по этому поводу ещё больше, если бы следила за фигурой, однако, нет. Я не любила себе в чём-то отказывать, даже в запретном сладком. От нечего делать, уже раз сто пробежалась глазами по кухне, вспоминая вчерашнее отвратительное поведение самой себя. Вот надо же так. Хорошо, что всё воспринялось за подростковое, только Питер знал истинную причину. В какой-то степени я начинала жалеть о рассказанном в вечерней меланхолии, а в другой — как и любая девчонка, мечтала уже об объятиях с парнем и, ну… Встречаться хотела, только если в моём понимании «встречаться» — то же самое в понимании Пита. Да и больное воображение уже не раз прокручивало то, как мы где-нибудь обсуждаем книги, фильмы, жизнь. Как я свободно могу коснуться его ямочки на подбородке, как обхватить за шею, пощекотать. Чтобы всё это вошло в привычку, в нормальную повседневность. Питер не производил впечатление глупого парня, наоборот — он поражал меня своей искренностью, порой бесил правильностью и совершенно удивлял поступками, справедливостью. Вообще, общепринято, что ботаники все на одно лицо — толстые, мямли и с очками. Я могла бы быть до конца неуверенной в физическом состоянии одноклассника, но сегодняшняя ночь показала обратное — я видела рельеф мышц на футболке. И могу поклясться, что это совсем не брендовый рисунок. Аж в дрожь кинуло, когда подумала обо всём сразу. И решила разбудить его. Как-то слишком с энтузиазмом я спрыгнула с кухонного стула, помчавшись в комнату парня. Но, чуть помявшись для вежливости у порога, спокойно открыла дверь, перебивая чувство неловкости и восхищения. Питер вся так же лежал на кровати грузным мешком, издавая лёгкое посапывание. Если бы не «розовые очки», то я бы восприняла всё это равнодушно, но невидимая масса приливала к лёгким, опрокидывая в них всё, меняя мир окончательно, бесповоротно. «Ты маньячка?» Конечно да! Ведь за эти полчаса, проведённые после душа на кухне, я прошарила страницу Паркера вдоль и поперёк, запоминая почти каждого друга, публикацию, песню, видео и подписки. Даже нашла девчонок, которым он оценки ставил. Когда первая попытка разбудить посредством «Эй, Питер» не получилась, я застыла. Это должно было сработать! А как же тогда…? Крякая это сочетание ещё добрую пару десятков раз, я жмурилась при каждом возгласе, нарушавшем тишину. Разбудить Пита сейчас просто было необходимым не из-за каких-то там поручений или чего-либо, а из принципа. Настрочив Лео содержательную смс-ку «Скоро буду», на что получив ответ в виде смайлика с намёком, зашвырнула раскладушку в задний карман, придумывая как бы оживить принцессу. Подушка? — В действие. — Не вышло. Крикнуть на ухо? — Нет. Пощекотать? — Нифига. Ну и конечно, Камила не может придумать ничего лучше, чем навалиться на спящего, угрожая ему смертельной опасностью, то бишь раздавить. И, знаете, где-то под конец падения, Питер сам просыпается, и тут в лицо ему летит вот эта туша. Ха-ха. Где-то в районе плеча слышу болезненный стон, и сама чуть вскрикиваю, когда чуть не задеваю Питера локтем по носу. Немая сцена. А потом дикий хохот, в середине которого сдавленно выдавливаю: «Я пыталась тебя разбудить!».***
Наскоро намутив бутерброды и чаёк, буквально дожёвывая их уже в автобусе, мы направились домой. Ну, как домой. Я во временный, а Питер на работу. Конечно, он умалчивал о своих обязанностях, выдвигая вперёд то, что он чинит всякие шняжки и занимается бумажной рутиной. Но огонёк в глазах парня выдавал что-то не то. Не горят так хрусталики того, кто листовки по столам раскладывает. К огромному везению, нам удалось занять пару мест в общественном транспорте. Питер уступил место у окна, доставая наушники из утеплённой куртки болотного цвета и протягивая мне один. Сказать, что я удивилась — ничего не сказать. Кишка лопнула — вот это точно. Дрожащими пальцами я приняла левый динамик, с трепетом предвкушая поездку. Казалось бы, обычный полупустой автобус, обычный день, обычный одноклассник. Всё это казалось бы простым, если бы не влюблённость и тонкий слой белоснежного снега на улицах. Музыка Питера идеально передавала самочувствие, подчёркивая всё словами и завершая инструментальной частью. Отдавшись смело всему происходящему, я занесла этот день в воображаемый список, подписав «начало».