***
Не скрывая скажу, что у тёмной двери я топталась достаточно долго, кривляясь, растягивая щёки в подобии улыбки и подбирая подходящие слова. Так нервно было, правда! Как уже говорила, никогда такого не случалось, чтобы серая мышка Камила вылезла из компании своего братца и так добровольно потащилась в гости. К кому-кому, так ещё и к парню! С одной стороны я отдавала себе отчёт, что Питер позвал меня чисто из интереса, чтобы расспросить по поводу Старка и всё такое, но другая сторона отчаянно верила в дружелюбные знаки внимания. Отчего-то я нутром чувствовала, что как-нибудь я узнаю точно что-то «эдакое» в отношении Питера, да и себя тоже. Из головы никак не выходил тот счастливый смайлик, отправленный Паркером совсем недавно, но, боги, как он меня волновал. Таких интрижек Вы и в третьем классе не видали, точно! Тут за дверью послышались грузные шаги, а если бы я не остолбенела, то мигом бы схватилась за сердечко и умчалась отсюда подальше. Дверь приоткрылась, и я только что и промямлила тихое «здрасти». — Я услышала шум, подумала — воры. — Хохотнула тётя, раскачиваясь вперёд-назад. — О, дорогая, проходи, — с порога меня встретила милая женщина лет тридцати пяти, не больше. Длинные тёмные волосы ниспадали на её узкие, но сильные плечи, карие глаза прятались под оправой очков. На талии тёти Мэй висел фартук с забавными пёсиками, играющимися на лужайке. Стесняясь и кинув «Здрасте, спасибо за приглашение», я резко «прозрела». Зачем я вообще припёрлась сюда? Пирог поесть? Дура тупая! Они же подумают, что я продажная какая-то. Но подобные мысли исчезли, когда Питер и Нед вышли в коридор с широкими улыбками и по очереди приняли обряд «обнимашек». Клянусь, настолько обездвижено я себя никогда не вела, особенно, с ними, постоянно кривляясь и прыгая туда-сюда. — Мы рады, что ты пришла! — Воскликнул Нед, хлопая Пита по плечу. Не думала, что ещё и наш «ковбой» прибудет на «родео», о чём вслух и пошутила. — Я тоже! — Улыбнулась, вдыхая приторно сладкий запах выпечки, отдающий немного кислинкой, и попутно борясь с дрожью в коленках. Из приоткрытого окошка повеяло прохладой, зима ведь скоро! А там и любимый праздник — Рождество. Наскоро разувшись и скинув короткую куртку, я прошла за парнями на кухню, где хлопотала Мэй. Небольшое, но уютное помещение со свечками-светильниками заставило что-то внутри ёкнуть, ведь здесь просто прекрасно! Я… Даже не знаю… Аккуратный квадратный столик стоял прямо по середине, чуть поодаль — кухонный островок, на котором, кстати, дымился самый вкуснейший пирог в мире, я не сомневаюсь! Голубоватые деревянные шкафчики с вырезанными под ручки ромбиками, великолепный старый ковёр на полу, невероятно мягкий и большой, скрипучие половицы и перевязанные лентой низкие занавески… Всё это составляло уют и невообразимую кашу стилей, но мне это до дрожи нравилось. Даже, на мгновение, захотелось пожить здесь, вот так вот смотря на тихую улицу, освещённую огнями и с огромными пока пустующими клумбами, с пятого этажа. Друзья уже уселись за стол, бурно обсуждая какой-то фильм, могу предположить, что «Звёздные войны» — их любимый. Мэй приятно напевала мелодию совместно с тихим радио напару, изредка притопывая в ритм. И в эту минуту захотелось раствориться на кухне, стать частью этой атмосферы, чтобы все дышали и мной тоже, обратили внимание вокруг на медленно горящие свечи, аромат чёрного чая и здоровскую клетчатую скатерть, перебиваемую рисунком веток терновника и статуэткой собаки в середине стола. По телеку шла какая-то передача про видяшки с кроликами и кошками, которые комментировал дядя на суровых щщах, приодетый в солидный пиджак.***
— Не стесняйся, присаживайся! — Подтолкнула тётя Питера меня своим бедром прямо так, что я упала пятой точкой ровно на стул. Напротив Паркера. Совсем некстати его глаза столкнулись с моими, и… Всё полетело к чертям. Его чуть вьющаяся чёлка спадала на лоб, прикрывая правую половину, карие радужки какого-то то ли миндалевого, то ли шоколадного оттенка блеснули, отражая блик одинокой лампочки, свисающей с потрепанного потолка, узкие губы сжались в одну линию, а ямочка на подбородке дрогнула. И какой же он всё-таки красивый, особенно в приглушённом свете, мамочки. Я никогда не боролась с чувствами и всегда говорила всё открыто, не откладывая правду на потом. Но тут я не могла так поступить, прекрасно зная о симпатии парня к Лиз, глупой Лиз. Поджала губы, резко отвернувшись, наблюдая за движениями Мэй. — Ну давайте, налетайте! — Воскликнула женщина, взмахнув рукой и слабо улыбнувшись. Нед тут же отхватил достаточно большой кусок светлого бисквита со стекающей начинкой из слив. Умопомрачительный запах, скажу я Вам, стоял на кухне, будто ты гуляешь по саду с яблоками, грушами и чем только ещё. Сразу же в голову посыпались дикие флэшбэки, когда мы с Лео каждое лето ездили к бабуле в соседний городок и собирали вкуснейшие фрукты, дополняющие стол на завтрак, обед и ужин. Но потом все такие райские поездки прекратились, бабуля заявила, что я самое ничтожное создание на всём свете, что недостойна своей матери и что (самое важное из её списка) мужа я себе никогда не найду. Желание ездить на ферму полностью пропало, как и моя эмоциональность с протяженностью в два года, пока Лео не «вытащил» меня из оцепенения дурацкими шутками, над которыми мы хохотали до слёз и коликов, и своими актёрскими талантами. Пора бы забыть, но не могу. Каждый раз воспоминания захлёстывают с такой неебической силой, что голова разрывается. Кажется, будто снова это всё переживаешь: вспоминаешь невыносимую дрожь в животе от спазмов, возникших в результате попыток не сорваться, мозоли на руках, как приз работы, паники и ругательства Лео с мамой… А сейчас её даже нет! Сколько времени прошло? — Она ни разу не позвонила и не взяла трубку. Я думала, что люблю её, да и и она тоже. Но с каждым разом тёплые чувства к родному человеку угасали, да я даже паучка Робби в уборной больше уважаю! Тот, как его не гони, никуда не уходит, поэтому за него можно не переживать. — Камила? Ты с нами? — Чуть нервно спросила Мэй, положив свою ладонь на мою, так как сидела слева. Из-за мыслей даже и не заметила, как вместо нарезки пирога занялась кромсанием бедной тарелки. Боже… Рука как-то инстинктивно разжалась, отбрасывая нож чуть в сторону, а глаза невольно заметили обращённое в себе внимание присутствующих и невыносимую тишину. — Боги, простите, пожалуйста! — Никогда так неловко себя не ощущала, паника по непонятным причинам накинулась, заставляя переживать, и Тони… Как он там? Чувствует себя одиноким, а я тут штаны просиживаю. Нельзя же так… Только о себе и думаю, как бы нервишки не покалечить, а к другим наплевательски отношусь. — Сложный день? — У подростков каждый день сложный, — гугукнул Нед, которому я действительно была благодарна. — Знаете, а вот я, когда был… — Своим невероятным темпераментом он мгновенно разрядил обстановку звенящей тишины, заполнив активным разговором с тётей Питера. А у меня нестерпимо гудело в ушах и изредка темнело в глазах, из-за чего я и не заметила, какие полные обожания наш полный друг кидал Мэй и как пристально Пит смотрел на меня, не притрагиваясь к еде. Весь оставшийся вечер я провела преимущественно молча, изредка посмеиваясь из вежливости над шутками и коротко отвечая на вопросы тёти. Из вежливости я встала попрощаться с Недом, когда тот съел все возможные пироги и рассказал всё, что хотел. Из вежливости приняла выделенное спальное место — оказывается, здесь была ещё комната, и полотенце. Из вежливости приняла успокоительное, рекомендованное тётей Мэй. И из вежливости не накричала на Питера (хотя, скорее, после пары таблеток седативного) за то, что он, схватив меня за кисть руки, затащил к себе в комнату, плотно прикрыв дверь. Знаете, обычно в таких ситуациях у девушек голова идёт кругом, потому что *обогионменяпоцелует* или *онскажетчтолюбит*, но с головушкой у меня и так все не очень хорошо, поэтому просто усевшись на одноместной, но всё-таки широкой (к слову, провалившись пару раз вместе с матрасом), кровати Питера, я поджала ноги под себя, внутренне готовясь к предстоящему разговору. Я расскажу ему всю правду, да. То, что он хочет услышать. А потом пусть сам думает, что ему с этим делать. Да уж, коварности Вам не занимать, Камила. Только Питер захотел что-то сказать, как я его уверенно перебила. — Прости, Пит, но начну я. — Глубоко выдохнув, я чуть отвернулась от парня, намеревавшегося сесть рядом, всем корпусом тела. — Во-первых, прости за сейчас. Во-вторых, ты был прав. — Не стала продолжать, подбирая более правильные слова на следующие вопросы, но, кому буду врать (?), на самом деле все лишь разглядывала комнату одноклассника, не каждый же день такой шанс выпадает. Синие стены и приглушённый свет приятных светильников в форме плоских шайб — так мало, но достаточно, чтобы украсить поздний осенний вечер, вернее, уже ночь. Даже лёгкий беспорядок не нарушал такого четкого и глубокого внутреннего мира, в чем не сомневаюсь, ведь огромные коллекции на стенах говорили о многом. — А… Э… — Он всегда запинался, когда разговаривал с кем-то, кроме Неда. Я даже улыбнулась на секунду. — В чём я был прав? — Пирог, знаешь, он классный. — Ааа… — Парень издал смешок, который я повторила. Но тут же он поджал губы и закинул руку за голову, почёсывая затылок — неловко. А я бурю переживала, сидя будто не на чертовой кровати в кружочек, а на иголках огромного ежа, ползущего всегда вслед. — Ты… Тогда, у мистера Старка. Что ты делала? — И я рассказала парню всё, начиная от того вечера валяний на ковре и чистющим ботинком миллиардера, заканчивая очередными извинениями за своё поведение. Конечно, я опустила многие подробности, но весь рассказ Питер заметно ерничал, а на вопрос «ты чего?», отвечал, что нога затекла. Паркер лишь нудно наплёл про стажировку и про то, что Старк должен со дня на день дать ему какое-то задание. О том, что его идол сейчас ворочается на больничной койке, я предпочла умолчать, укутавшись в небольшой пледик, накинутый Питом на плечи. Одноклассник рассказывал совсем тихим голосом ещё какие-то истории, выключив свет окончательно, иногда резко подпрыгивая и плавно оседая на матрасе, отчего трясло всё, как в поезде. Надеюсь, что он не оказался против того, что прямо по середине истории про сборку модели генератора я вырубилась, откинувшись на его плечо и вытянув ноги. Думаю нет, так как, приоткрыв глаза посреди ночи, я увидела спящего Пита, лежащего клубочком на постеленном на пол одеяле и подушке. Его ресницы подрагивали, а пальцы дёргались, будто нажимая кнопку на запястье. Совсем потеряв стыд, я заснула дальше на его кровати.