Heartstrings

Микки лежал на полу, от скуки мысленно соединяя точки на потолке и слушая, как Йен вслух читал условия математических задач из своего пособия по подготовке к SAT. Он уже собирался помочь ему с одной, но рыжий издал короткий радостный возглас. — Эту я решил, — сказал он, записывая что-то в тетради. Микки закинул руки за голову и согнул одну ногу в колене. — Бля, раньше у тебя пар из ушей валил при одном виде таких задач. Ты неплохо себя поднатаскал, — пробормотал Микки, искренне впечатлившись успехами парня. — Я скажу тебе, когда станет сложно, — ответил Йен, продолжая делать записи. Микки слегка сжал губы, раздумывая, чем бы ему заняться. Лениво валяться на полу, пока Йен работал, было очень даже приятно и расслабляюще, но все его тело изнывало от желания сделать что-нибудь продуктивное. — Что, все книги уже перечитал? — с напускной небрежностью спросил Йен, ластиком что-то стирая в тетради. — Ага. Книга, которую ты мне подарил, вообще охуенная. Я ее прочитал уже где-то три раза. — Чего? Неделя едва прошла, — вытаращился на него Йен. Микки перевернулся на живот и положил голову на руки, продолжая перебирать в голове возможные занятия. Лип вернулся в колледж, а другой брат — тот мелкий гопник — где-то шатался и пугал народ. Они были одни, а с тех самых пор, как они поцеловались под дождем, оставаться наедине с Йеном было тяжело; словно Микки на голову надевали пакет, и он медленно, но верно задыхался. — Зачем тебе это, Йен? — тихо спросил Микки, пытаясь разбавить тишину. На мгновение он задумался, не попросит ли Йен его заткнуться, чтобы он смог продолжить работать, но Йен, разумеется, этого не сделал и оторвал взгляд от пособия. — Ты о чем? — Нахера ты так заморачиваешься с подготовкой? Хочешь четыре года рабом прогорбатиться в колледже, словно в школе тебе этого мало? Решил последовать по стопам Липа или типа того? — Просто я хочу большего, — мягким голосом ответил Йен. — Не хочу всю жизнь провести на улице или вечно протирать стойки. — Значит, ты и впрямь серьезно настроен? — пробормотал Микки, и Йен кивнул. — Да, я уже заполнил несколько заявок. Только перед тем, как их отправлять, надо сдать SAT. В этом году у меня неплохие оценки, так что я могу надеяться на приличный средний балл. И я не против задолжать колледжу, если предоставиться шанс хоть ненадолго отсюда вырваться. Микки выглянул из-под руки и посмотрел на рыжего, который уже вернулся к своим задачам. Несколько минут он о чем-то размышлял, а затем вновь нарушил тишину. — Колледжи, которые ты выбрал… Как далеко отсюда они находятся? — Большинство в нескольких часах езды, — рассеянно отозвался Йен. — Четыре года вдали от этого ада, значит? — пробормотал Микки в пол. В груди у него потяжелело. Он не знал, почему, но внезапно вся переполнявшая его энергия испарилась в одну секунду. Он несколько раз моргнул, а затем резко встал, ощутив тупую головную боль. — Удачи тебе с этим, — тихо сказал Милкович. — Я пошел. Йен растерянно на него посмотрел, но Микки захлопнул дверь и быстро покинул дом Галлагеров, не желая надоедать рыжему еще больше.

_________________________________________

Микки устал быть таким гребанным размазней. С того самого разговора с Йеном он всю неделю чувствовал себя вяло. Йен был занят подготовкой к экзаменам и работой, и из-за рабочих обязанностей их беседы сводились к минимуму, хоть в основном Микки и пренебрегал этими самыми обязанностями. Подумаешь, ерунда. Через несколько месяцев Йен уедет в колледж, а Микки останется здесь. Возможно, он всю жизнь будет убирать за людьми или что-то типа того. Пофиг, правда пофиг, это все равно лучше, нежели чем провести всю жизнь в его доме. По крайней мере, он сделал шаг вперед, ведь совсем недавно он мог напиться и вырубиться прямо на скамейке. Школа и работа, школа и работа, школа и работа. Когда учеба подойдет к концу, Микки сможет посвятить время поискам другой работы. Не все хотели поступать в ебучий универ, чтобы постоянно курить и бухать, при этом выплачивая тысячи долларов в год, только чтобы протусить всю ночь, а утром не пойти на пару. Он мог заниматься всем этим и сейчас, для этого колледж ему не нужен. Нахуя Йен вообще так сильно туда стремился? Конечно, он выберется из города, может, даже откроет для себя несколько жизненных возможностей. Но что, черт подери, его там ждет, чего нет и здесь? Микки громко выругался и пнул мусорный ящик, забыв, что он не один. Несколько посетителей, ожидающих своей очереди в зале ожидания, подозрительно на него покосились. Йен, который стоял за стойкой и говорил с пожилым мужчиной, прервал беседу и посмотрел на Микки, вскинув брови. Брюнет проигнорировал его и направился в кабинет, чтобы простерилизовать инструменты. — Все хорошо? — спросил Йен, заглянув к нему. Микки кивнул и принялся полировать тату машинку, вымещая на ней все свое раздражение. Когда Йен, немного помявшись, вернулся к работе, он положил машинку на стол и помассировал виски. Раньше Микки никогда не думал обо всем этом, так что нет смысла начинать сейчас. Когда смена закончилась, он вылетел из салона, и Йен последовал за ним по пятам. — Эй, ты куда-то спешишь? — спросил рыжий, пытаясь идти с ним в одном темпе. Микки промолчал, не желая разговаривать. Йен понял намек и не стал давить, но продолжил идти рядом с Микки, пока тот не остановился и резко свернул в переулок, дойдя до конца, где принялся взбираться по тянущейся вверх вдоль стены лестнице. Сначала он решил, что Йен за ним не пошел, но затем услышал и почувствовал, как трясется лестница, оповещая его об обратном. Добравшись до пожарного выхода, он принялся подниматься еще выше по длинному ряду лестниц, пока не дошел до крыши. Здание было двенадцатиэтажное, так что вид с него открывался отличный. Йен, подоспев за ним, резко остановился. — Мик, какого хрена ты делаешь? — крикнул он, когда Микки стал перебираться через перила на краю крыши, оберегающие их от верной смерти. — Бля, расслабься. Я просто сижу, — буркнул Микки, перекинув через перила одну ногу и сев на них, носками ботинок упираясь в бетон для поддержания равновесия. Он сердито достал дерьмовую зажигалку, которую купил сразу же после того, как Йен дал ему добро на курение, и зажег сигарету, продолжая использовать силу своих ног, чтобы не упасть. Йен подошел к нему и положил ладонь на перила рядом с бедром Микки, неодобрительно на него посмотрев. — Ты сам сказал, что нормально к этому относишься, — пожал плечами Микки, тут же вдыхая в легкие максимальное количество едкого дыма. Блять, он больше никогда не перестанет курить. — К курению — да, но не к недельному игнору, — жестким голосом произнес Йен. Микки усмехнулся, зажав зубами кончик сигареты. — Если кто-то тебя игнорирует, то нахуй их, — посоветовал он. — Значит, ты хочешь, чтобы я избегал тебя в ответ? — К чему вообще сейчас этот разговор? — Ты не смотришь на меня, не разговариваешь со мной, и я не знаю, что сделал, — снова попытался выяснить отношения Йен, повысив голос, хоть по нему и было видно, что делать ему это было некомфортно. Микки вдохнул еще немного табака и выпустил изо рта несколько колечек, проследив за тем, как она уплыли в фиолетовое небо. — Знаешь, — голос Йена начал дрожать. — Я на тебя не давлю. Я всегда осторожен, всегда наблюдаю и пытаюсь отыскать какие-то знаки, чтобы точно знать, что все нормально. Блять, я не подвожу тебя. И я этого не заслуживаю, — когда он закончил, выражение его лица было пронизано злостью и болью. Микки слышал, как вибрации голоса Йена словно бегают по металлической крыше, отдаваясь внутри него самого. Он сильнее сжал сигарету, но голову не опустил и продолжил смотреть в небо. — Так будет всегда? Никаких разговоров? Тебе это совсем не важно? — продолжил Йен, отходя от Микки. — Просто дай мне знать, когда закончишь меня мучить, Мик. Свистни, чтобы я вечность не ломал себе голову. — Блять, ты шутишь что ли? Мы сейчас где, по-твоему? Говоришь о вечности так, словно мы в одном из твоих любимых сопливых говнофильмов, — выплюнул Микки, глядя, как еще несколько дымовых колец устремились к облакам. Он не хотел этого говорить, нет; он должен взять свои слова назад. — Ладно, отлично. Будем ходить вокруг да около сколько тебе вздумается. Не хочу тебя переубеждать, — рассмеялся Йен. Это был грустный смех, будто он только что сдался. — Не ебу, что ты вообще хочешь, — огрызнулся Микки. Костяшки его пальцев, которыми он впивался в перила, побелели, а ноги начали затекать. — Хорошо, Микки, — ответил Йен. Он больше не злился, а просто выглядел разбитым и побежденным. — Я оставлю тебя. Шаги Йена начали быстро удаляться, направляясь к пожарному выходу. Он принялся спускаться по ступенькам, которые тряслись при каждом его шаге. Звук этот эхом отдавался на крыше, взмывая в пустое небо. Микки снова затянулся сигаретой и попытался рассмеяться, ведь — какое облегчение! — он наконец-то остался один, его больше не донимали. Но рассмеяться у него не получилось; откашлявшись дымом, он сделал дрожащий вдох. — Ты уже меня оставляешь, — слабо пробормотал он, ладонью, сжимающей сигарету, потерев правый глаз. Отлично, теперь весь мир увидит, как бессилен он против своих же эмоций. Он вновь сердито потер глаз и большим пальцем ощутил накапливающуюся в уголке влагу. Блять, блять, блять. Микки выронил сигарету, даже не взглянув на нее. Он спрыгнул с перил и накрыл глаза ладонями. — Блять, да хватит, — прохрипел он, прижимая ладони к своим глазам так сильно, словно это могло помочь удержать слезы. Он не плакал, когда на прошлой неделе отец приложил его лицом по стене. Не плакал, когда дядя отменил планы на Рождество, потому что его группа отправилась в гастрольный тур. Даже тогда, когда мать оставила ему пьяное голосовое сообщение, где говорила о том, как сильно она его любит и как скучает. Так почему он вдруг будет плакать сейчас? Микки оторвал руки от лица, решив, что все это бесполезно, ведь слезы все равно не останавливались. Микки поплачет и закончит с этим; раз этого не миновать, то его хотя бы никто не увидит, всем будем наплевать. И Микки это устраивало. Он издал короткий, обреченный звук, увидев, что на крыше около стены стоит Йен, скрестив руки на груди и мрачно глядя на него. — Попроси меня остаться, — прошептал рыжий, и было очевидно, что он прикладывает много усилий, чтобы говорить твердо и стоять около этой стены, подальше от Микки. Ощутив прилив стыда, Микки отвел глаза и снова потер их кулаком, но это не помогло ему удержать в горле очередной давящийся звук, подозрительно напоминающий рыдание. — Попроси, — потребовал Йен, оставаясь жестким, но Микки знал, что все это являлось лишь фасадом, под которым Йену тоже было больно. Он мог иметь в виду что угодно; не оставлять Микки плакать в одиночестве, не уезжать и не оставлять его одного в городе, не оставлять Микки вообще ради кого получше. В любом случае, Микки проглотил свою гордость и нашел в себе силы говорить. — Прости, — тихо и запинаясь выдавил он. — Не уходи. Йен тут же отлетел от стены и через несколько секунд был рядом с Микки. Он сгреб его в объятия, прижав к себе, и быстро покрыл поцелуями его волосы, слезы и переносицу. — Тебе уже давно пора понять, что я и не смог бы, — нежно произнес Йен, и как же сильно Микки пугали эти слова. Йен так легко обещал ему вечность, обещал быть рядом всегда, свою преданность и намного больше; то, о чем они оба не говорили вслух.