*Гостиная Слизерина*
— Арххх! — крикнула Гермиона, бросая сумку на диван с такой силой, что диван чуть не перевернулся. Панси еле успокоила подругу, чтобы она не перевернула гостиную верх ногами, — да как она вообще смеет такое вытворять? Да ещё и перед всей школой, да кто она такая? — Видимо у Лаванды звезда во лбу выросла, — усмехнулся Блейз. Гермиона кинула на него злобный взгляд. — Пусть у неё звезда в другом месте вырастет! — возмутилась Панси. — Драко помчался её защищать. — Не называй имя этого предателя, — прошипела Гермиона, — ни слышать, ни видеть его не желаю! Гермиона забежала в комнату и прыгнула на кровать. Внутри все кипело, кипело от злости и обиды, что Драко, её лучший друг, променял не только её, но и Блейза с остальными, на отношения с Лавандой. Конечно, Гермиона знала, что по Драко сохнут все девчонки, даже с других факультетов, но это уже предел всему. Гермиона помнила прошлый год, ведь Панси и Гарри с Роном все ей рассказали. Драко пошел в тайную комнату, ради нее, и навещал её каждый день в Больничном крыле. Что же случилось теперь? Гермиона услышала, что кто-то ссорится в гостиной, затем, услышала грохот. «О Мерлин, неужели драка?» — воскликнула внутри Гермиона, и вскочив с кровати, выбежала из комнаты. Оказавшись в гостиной, она стала свидетельницей драки Малфой и Блейза. Гермиона не знала по какому поводу ссора, и даже драка, Но прежде чем они вновь столкнулись кулаками, она стала между ними. Увидев её на пути, они остановились. — А теперь будьте так добры и потрудитесь объяснить, что происходит? — возмутилась Гермиона. — Драко из ума выжил! — крикнул Блейз, — он собирается сказать Лаванде пароль от нашей гостиной! — услышанное удивило Гермиону и она посмотрела на Драко. — Это правда? — удивилась Гермиона. — Не вижу ничего плохого, — сказал Драко. — Ничего плохого?! — закричал Блейз и сделал попытку кинуться на него, но тщетно, Гермиона толкнула его в другую сторону, — нельзя никому из другого факультета говорить наш пароль, разве ты уже забыл за лето правила? Или тебя настоящим идиотом Лаванда сделала? Такой же, как сама? — Не смей её так называть! — крикнул Драко. Он резко отталкивает Гермиону, и она падает, ударяясь рукой, на которой был шрам ещё с первого курса, об журнальный столик. — Гермиона! — воскликнула Панси, подбегая к ней. Рука горела, словно печка, Гермиона еле смогла пошевелить пальцами на руке, — к мадам Помфри, скорее… — Нет, стой, — Гермиона через силу встала, и подошла к Драко, — я могла подумать на кого угодно, потерявшего рассудок от отношений, но не на тебя. Ты настолько обезумел, что не видишь правды, не видишь, что Браун только использует тебя, чтобы стать популярной. — Тебя так волнует то, что я встречаюсь с твоим врагом? — Враг наш — это время и Темный Лорд, — сказала Гермиона, — если бы я не знала тебя, Драко, то сказала бы, что ты под действием Амортенции. Ты настолько увлекся процессом, что даже на друзей нападаешь. Ослеп? — Это ты слепа, раз ничего не замечаешь! — Я замечаю то, что нужно замечать, в отличие от тебя. — Даже когда я… — но Драко вовремя прервался, и, опрокинув столик, вылетел из гостиной как пробка.***
Уже в Большом зале, Гермиона не обнаружила Драко там. После той ссоры, он даже в глаза никому из сокурсников не смотрит. Перед тем, как идти на ужин, Гермиона узнала от Гарри, что Сириус Блэк, скорее всего, охотится за ним, и неизвестно, по какой причине. Хотя судя по слухам о его верности Темному Лорду это объясняет. — А ты не думаешь, что он ревнует? — вдруг спросила Панси, из-за чего Гермиона поперхнулась. — Издеваешься? — Вовсе нет, — сказала Панси, — ты вспомни его взгляд на Прорицаниях, я уверена, что это не больше чем просто ревность. — Было бы к кому ревновать, — язвительно сказала Гермиона, делая глоток тыквенного сока. — К Гарри и Рону… — вдруг, Гермиона закашлялась, она никак не могла перестать это делать, и смогла успокоиться, когда Гойл ударил её по спине, — Мерлинова борода, что это? — Кажется… — увидев то, что вылетело из неё, Гермиона вскипела от злости. То, чем поперхнулась Гермиона был чей-то зуб — клык. Посмотрев на стол Гриффиндора, она увидела улыбающуюся Лаванду. Гермиона вытащила палочку, — Эй, Лаванда! — девушка обернулась, и пожалела об этом: — Дентикулус! — заклинание подействовало мгновенно. Передние зубы Лаванды превратились в клыки соблезубого тигра. Слизеринцы залились хохотом, Блейз, сидящий к Гриффиндорцам спиной, увидев это, засмеялся громче всех. Их поддержали и Гарри с Роном, даже Джинни и Симус с Томасом не унимались. — Гофподи, — хотела Лаванда, тряся руками от безысходности, — мои вубы! Вместе с Парвати, они покинули зал, оставляя учеников смеяться без них. Все похвалили Гермиону за такую сообразительность.***
На следующий день, слизеринцы пришли на Трансфигурацию, где им предстояло сидеть с гриффиндорцами, среди которых была и Лаванда. Её зубы уже пришли в норму, благодаря мадам Помфри, хотя некоторые уверяли, что с длинными зубами она выглядела куда симпатичнее чем без них. Перед этим у них снова было первым Прорицание, и для всех было удивлением то, что в этот раз, в чайной гуще у Гарри был изображён Грим. Гарри выбрал место в самом конце класса и все равно чувствовал, как будто на него направлены огни рампы — то и дело ловил на себе чей-нибудь взгляд. Уж не ожидают ли однокурсники, что он в любую минуту может упасть замертво? Он почти не слышал, что профессор МакГонагалл рассказывала про анимагов — волшебников, которые могут по желанию обратиться в зверя. И даже не смотрел, как она превратилась у всех на глазах в полосатую кошку со следами от очков вокруг глаз. — Что сегодня такое со всеми вами? — спросила профессор МакГонагалл, приняв под звук легкого хлопка свой обычный облик. — Это, разумеется, неважно, но еще никогда не было, чтобы превращение в кота и обратно не вызвало аплодисментов. И хотя все взгляды опять обратились к Гарри, класс как в рот воды набрал. Гермиона подняла руку. — Дело в том, профессор, что у нас первый урок был прорицание, мы гадали по чаинкам. Ну и… — Ах, вот оно что! Тогда все ясно. — МакГонагалл нахмурилась. — Можете, мисс Грейнджер, ничего больше не говорить. Так кто же в этом году должен умереть? Опять молчание. — Я, в порядке, — наконец сказал Гарри. Драко захихикал. — Ну что ж! — МакГонагалл буравила Гарри взглядом, а на Драко кинула недовольный взгляд. — Так вот знайте, Поттер, Сивилла Трелони с первого дня появления в школе ежегодно предсказывает скорую смерть одному из студентов. Никто, однако, до сих пор не умер. Знакомство с классом она начинает с предзнаменований смерти. Очень это любит. Я никогда не говорю плохо о моих коллегах. — Профессор умолкла, и ноздри у нее побелели. Справившись с собой, она продолжала: — Прорицание — самая неточная ветвь магических знаний. Не стану от вас скрывать, я к ней отношусь недостаточно терпимо. Настоящие ясновидцы чрезвычайно редки, и профессор Трелони… МакГонагалл опять умолкла и затем обратилась к Гарри своим обычным деловым тоном: — Вы прекрасно выглядите, Поттер. Так что не будьте на меня в обиде, если я не освобожу вас от домашнего задания. Но не сомневайтесь, в случае смерти выполнять его не обязательно. Гермиона и Панси рассмеялись. Гарри стало легче дышать. Не так страшно бояться предсказания чаинок в красноватом свете и дурманящем аромате чайной комнаты. Другое дело — осознанный страх среди бела дня. Но не всех успокоили слова профессора МакГонагалл. Рон сидел как на иголках, а Лаванда вдруг сказала: — Но ведь Невилл все-таки разбил чашку! Причем в третий раз! Как это объяснить? Урок трансфигурации окончился, и слизеринцы вместе со всей голодной публикой устремились в Большой зал. — Да успокойся ты, Блейз. — Гермиона придвинула ему большую миску с рагу. — Ты же слышал, что сказала профессор МакГонагалл. Так что твоя будущая жизнь холостяка не факт, что окажется правдой. — у Блейза была предсказана жизнь холостяком. Гермиона мельком услышала разговор Рона и Гарри: — Гарри, — сказал он тихим серьезным голосом, — а тебе не случалось видеть где-нибудь большого черного пса? — Случалось, — кивнул Гарри. — Я его видел тем вечером, когда убежал от Дурслей, Гермиона тоже его видела. У Рона выпала вилка из рук — Наверное, какая-нибудь бродячая собака, — пожал плечами Симус. — Симус, — сказал он, — если Гарри видел Грима, это… очень плохо. Мой дядя Билиус однажды увидел его и спустя сутки умер. — Ты просто не знаешь, о чем говоришь, — начал сердиться Рон. — Большинство волшебников умирает от страха, увидев Грима. — Вот-вот. Именно от страха, — задрав нос, проговорил Симус. — Грим не предзнаменование смерти, а ее причина. И Гарри сейчас с нами именно потому, что он не такой дурак увидел черного пса и не помер. Рон что-то беззвучно прошептал, глядя на Симуса. Гермиона переключилась на свой стол. — По-моему, прорицание — довольно путаный предмет, нет в нем ясности, — сказала она, ища заданную страницу. — Сплошное гадание. — С Гримом в той чашке все было ясно, — сказал Блейз, — хотя для Поттера не удивительно. — Что ты имеешь ввиду, Блейз? — удивилась Гермиона. — Вспомни убийство его родителей в Годриковой впадине, вспомни первый курс, подземелья и ваши испытания там, вспомни второй курс — битва с королём змей. Да за ним по пятам смерть ходит, неужели не ясно? — Трелони сказала, что у тебя слабая аура! Просто тебе неприятно, что и ты иногда можешь сморозить глупость, — подметил Драко, сидящий рядом с Гойлом. Последние слова Гермиону явно задели. Она захлопнула учебник и так швырнула его на стол, что мясо и морковь из тарелки разлетелись во все стороны. — Если на уроках прорицания надо притворяться, что видишь в чаинках предзнаменования, так я лучше совсем перестану на них ходить. И никто не будет меня упрекать, что я сморозила глупость. Этот урок — просто чушь по сравнению с моей любимой нумерологией. Гермиона схватила сумку и гордо удалилась. Панси закатила глаза. — Мало того, что ты позволяешь своей девушке унижать не только Гермиону, но и всех нас, так ты ещё и умничать начинаешь? — возмутилась Панси, — у тебя совесть вообще есть, или её Лаванда своими поцелуями выбила конкретно?***
Урок у мадам Трюк всегда заканчивались плачевно, по крайней мере, для бедного Невилла, который ещё с прошлого года боится ходить на занятия по полётам. Каждый урок какой-то манёвр, какой-то трюк, и сегодня не исключение. Нужно было сделать двойную петлю. Все уже были на мётлах, и взлетели в воздух. Манёвр был трудный, поэтому Трюк тщательно контролировала процесс. Слизеринцы были великолепны, не считая Гойла и Кребба, которые любили смотреть на метлы только с трибун на квиддиче. — Слизерин, +20 баллов, — сообщила Трюк, — молодцы. Мистер Поттер, вам 23 балла, за ваш манёвр полагается и больше. — услышав это, Драко со всей силы ударил метлу Гарри сзади, и тот чуть не свалился с неё, Трюк, хорошо не заметила это, не то сняла бы все заработанные 20 баллов. — Прекрати, Малфой, — возмутился Рон, подлетая к Гарри на метле, — так и убить можно. — Ой, Поттера ведь, как всегда ты и Грейнджер спасёте, так что и умереть не страшно, — он опять пошёл на таран, только в этот раз, перед ним появилась Гермиона. — Вот, я же говорил. — У тебя мозги спеклись на солнце, или что? — Не умничай, Грейнджер, иначе и тебя протараню. — Рискни. Гермиона не ожидала, что Драко так и сделает. К несчастью, она плохо держалась за метлу, и когда Драко протаранил её, Гермиона слетела с метлы, падая вниз с 30-метровой высоты. Все взвизгнули, Трюк уже вытащила палочку, как вовремя спохватился сам Малфой. — Левикорпус! — Гермиона, почти у самой земли, остановилась, и медленно опустилась. Все ученики спустились вниз. — Герми, ты цела? — спросила подбежавшая к ней Панси. — Всё нормально, — кивнула Гермиона. И услышала чей-то смешок. — Было бы забавно увидеть, как ты энергично падаешь, Грейнджер, — повернувшись, Гермиона увидела улыбающуюся Лаванду, которую окружали Падма и Парвати Патил. — Жаль, что мой Драко спас тебе жизнь. — мадам Трюк отлучилась, сказав не взлетать в воздух, её вызвал директор. Гермиона не выдержала и атаковала Лаванду с помощью заклинания, девушка отлетела назад и упала на землю. — Ты надоела мне своими придирками, поняла?! — перешла на крик Гермиона, — кто разрешал тебе насмехаться надо мной и моими друзьями. — Ну, ты же симпатизируешь моему красавчику, — Лаванда кивнула в сторону Драко, — надо же мне как-то тебя проучить. От слов Лаванды Гермиона покраснела. Она не говорила, что Драко ей нравится, скорее он ей как брат, нежели возлюбленный, хотя Панси и намекала на то, что Драко неравнодушен к ней. Мгновение, и Лаванда запускает в Гермиону заклятие, как вдруг на её защиту становится Гарри, он поставил щит, и заклятие отскочило, попав в дерево. — Лучше бы училась, Браун, — рявкнул Гарри, — нежели целоваться с Малфоем по углам, прячась от МакГонагалл, и читала бы больше книг, словарного запаса было бы больше. — Словарного… Чего? — Вот-вот, — усмехнулся Блейз, — Поттер, что ты объясняешь ей, когда она даже не знает, что такое словарный запас? Лаванда с надеждой посмотрела на Малфоя, но тот лишь пожал плечами. Наконец, Гермиона увидела достойное безразличие с его стороны. Она повернулась к нему. — Возможно, ты бы и мог мне нравиться, Драко, — сказала она, глаза Драко загорелись, — да, ты мне не безразличен, но это не значит, что я влюблена в тебя или ты мне нравишься. Ты мне, как брат, ты — мой лучший друг наравне с Гарри, Роном и Панси. Видеть, как ты ходишь за этой сучкой, у меня нет сил. Или ты бросаешь её, или она со временем тебя бросит, решать тебе. Я обиды не держу больше.***
Было приятно после обеда выйти на свежий воздух. После вчерашнего дождя небо ясное, бледно-серое, влажная трава пружинит под ногами. Друзья шли на свой первый урок по уходу за магическими существами. Лаванда больше не приставала к Гермионе, да и с Драко рядом она не шла, а Гермиона с Драко не разговаривала. Шли через луг, спускающийся к Запретному лесу, где на опушке стояла хижина Хагрида. Впереди замаячили три слишком хорошо знакомые спины, значит, предстоящие два урока они будут заниматься со слизеринцами. Малфой о чем-то вдохновенно разглагольствовал, а Кребб и Гойл похохатывали. Гарри не сомневался, что знает, о чем у них идет речь. Лесничий ожидал учеников перед дверью хижины. Он стоял в своей кротовой шубе, сзади него — охотничий пес Клык. Весь его вид выражал нетерпение — ведь это был первый в его жизни урок. — Скорее идемте! — закричал он, когда ученики подошли метров на десять. — Какой урок я для вас приготовил! Сейчас увидите. Все за мной, вперед! На какой-то миг Гарри подумал с содроганием, что Хагрид ведет их в Запретный лес. Прогулки по этому лесу были для него столь тяжким испытанием, что он до конца дней их не забудет. Но Хагрид повел их вдоль опушки, и скоро они оказались у ограды просторного загона. В нем никого не было. — Прошу всех встать вдоль изгороди! — распорядился Хагрид. — Чтобы всем… э-э… было хорошо видно. А теперь первым делом откройте книжки… — Что-о? — изумился Малфой. — Как это откройте? — А? — не понял Хагрид. — Как мы будем их открывать? — членораздельно повторил Малфой. Он вынул свой учебник, который был крепко-накрепко перевязан длинной веревкой. Все остальные тоже достали опасные книжки. Одни, как Гарри, стянули свою ремнем, многие засунули в тесную папку с молнией, кто-то усмирил огромными скрепками. — Кто-нибудь… э-э… может открыть? — спросил Хагрид упавшим голосом. Весь класс отрицательно замотал головами. — Это совсем просто… Надо только ее погладить. — Хагрид говорил так, точно речь шла о самой естественной вещи. Он взял у Гермионы учебник и содрал с него широкую клейкую ленту. Учебник тотчас клацнул страницами, нацелясь откусить Хагриду палец, но лесничий огромным указательным пальцем успел, погладить его корешок Книга вздрогнула, раскрылась и послушно легла на его широкую ладонь. — Ах, какие мы все глупые! — насмешливо воскликнул Малфой. Гермиона презрительно посмотрела на него. — Оказывается, всего только надо погладить! А мы и не знали! — Я… я… думал, они такие милые, — неуверенно сказал Хагрид, взглянув на Гермиону. — Просто милашки! — издевался Малфой. — Хороша шутка, рекомендовать учебник, готовый оттяпать руку. — Заткнись, Малфой, — тихо сказала Гермиона. У Хагрида был такой несчастный вид, а Гарри очень хотелось, чтобы его первый урок прошел как нельзя лучше. — Ну, ну вот… — Хагрид, очевидно, потерял нить дальнейших действий. — Теперь у вас… это, значит, есть учебники. Но главное — волшебные существа. Пойду сейчас приведу. Подождите… Лесничий пошел в лес и скоро скрылся за деревьями. — Ну и ну! — воскликнул Малфой. — Школа летит ко всем чертям! Этот олух будет нас учить! Я расскажу отцу, его удар хватит! — Заткнись, — повторил Гарри. — Потише, Поттер. Сзади тебя дементор! — Гермиона подошла и дала Драко подзатыльник, тот сразу притих. — Не дементор высасывает счастье из нас, — рявкнула она, будто забыв о своих словах на поле, — а ты! — Почему ты начала их защищать? — усмехнулся Драко. — Потому что он мой друг, Малфой! — Ой-ой-ой! — взвизгнула Лаванда, махнув в сторону дальнего конца загона. Оттуда к ним галопом приближалось около дюжины самых странных существ. Ничего подобного Гарри в жизни не видел. Туловище, задние ноги и хвост коня, передние лапы, крылья и голова — орлиные; сильный стального цвета клюв и огромные блестящие, как апельсины, глаза. Когти на передних лапах величиной в треть метра — настоящее орудие убийства. На каждом животном кожаный ошейник, вместо поводка — длинная цепь. Концы поводков крепко зажаты в огромных ручищах Хагрида, который рысью следует за «волшебными существами». — Но! Но! Вперед! — оглушительно кричал Хагрид, гремя цепями и направляя упряжку к изгороди, за которой стояли ученики. Подъехав ближе, Хагрид привязал зверей к частоколу, ученики опасливо попятились. — Знакомьтесь! Гиппогрифы! — восторженно махал рукой лесничий. — Красавцы, а! Гарри мог, в общем, его понять. Изумление при виде коней-орлов быстро сменилось восхищением, вызванным их изяществом и игрой красок. Одетые перьями голова и холка плавно переходили в лоснящийся торс. И все они были разные — сизые, рыжие, красные, каштановые и аспидно-вороные. — Ну как? — Хагрид потер ручищи одну о другую. Лицо его сияло восторгом. — Если хотите, можете подойти ближе. Желающих, кроме Гарри, Рона, Гермионы, Панси и Блейза, не нашлось. Они осторожно приблизились к изгороди. — Перво-наперво запомните, — сказал Хагрид. — Это зверь гордый. Никогда ему не грубите. Не то и с белым светом проститься недолго. Малфой, Кребб и Гойл не слушали: они о чем-то шептались. Наверняка готовятся сорвать урок, с тревогой подумала Гермиона. — Гиппогриф все делает по своему хотению и очень любит блюсти церемонию, — продолжал Хагрид. — Подойдешь к нему, поклонись. И жди. Он в ответ поклонится, можешь его погладить. Если на поклон не ответит, не тронь и скорее отойди подальше: когти у него как сталь. Кто первый хочет познакомиться? Ученики еще на шаг отступили от изгороди. Даже трое друзей не горели желанием пообщаться с крылатыми красавчиками. Гиппогрифы вскидывали свирепые морды и шевелили могучими крыльями. Им, похоже, не очень нравилось сидеть на цепи. — Никто не хочет? — умоляющим голосом спросил лесничий. — Я хочу, — решился Гарри. Сзади кто-то взволнованно задышал, и Лаванда с Парвати прошептали в один голос: — Не делай этого, Гарри. Вспомни про чаинки! — Гарри как будто не слышал и перемахнул через изгородь. — Удачи, — шепнула Гермиона. — Молодец, Гарри! — кричал Хагрид, — Я уверен, ты с Клювокрылом поладишь! Он отвязал сизого гиппогрифа и снял с него ошейник. Школьники по другую сторону забора затаили дыхание, Малфой злобно прищурился. — Спокойно, Гарри, — громыхал Хагрид. — Гляди ему прямо в глаза, называется «зрительный контакт». Старайся не моргать. Гиппогрифы не верят тому, кто часто моргает. И конечно, глаза у Гарри тут же стали слезиться. Но он все равно держал их широко открытыми. Клювокрыл повернул огромную с тяжелым клювом голову и воззрился на Гарри немигающим оранжевым глазом. — Хорошо, Гарри, хорошо, — говорил Хагрид. — Теперь кланяйся. Гарри не очень-то хотел подставлять шею грозному клюву гиппогрифа, но сделал, как было велено. Быстро поклонился и опять взглянул на полузверя-полуптицу. Гиппогриф не шевельнулся, продолжая высокомерно глядеть на мальчика. Гермиона из-за беспокойства, схватила Рона за запястье. Они внезапно оба покраснели, увидев это, Малфой с силой сжал кулаки, это не ускользнуло от глаз Панси. — Гарри! — забеспокоился Хагрид. — Ступай назад, скорее, но не резко… И тут, к великому удивлению Гарри, гиппогриф согнул чешуйчатые колени передних лап и безо всякого сомнения отвесил поклон. — Здорово, Гарри! — ликовал Хагрид. — Теперь можешь подойти к нему, погладить клюв! — Для Гарри, конечно, лучшей наградой было бы разрешение покинуть загон, но делать нечего, он медленно подошел к гиппогрифу, протянул руку и несколько раз погладил его по клюву. Гиппогриф лениво зажмурился и даже как будто улыбнулся от удовольствия. Все захлопали, кроме Малфоя и его дружков, вид у которых был явно разочарованный. — Молодчина, Гарри. Думаю, он тебя покатает! Ну, уж это, пожалуй, слишком! Такого уговора не было. Гарри привык летать на метле. А между гиппогрифом и метлой большая разница. — Лезь сюда, между крыльев. Смотри не дергай за перья, он это не любит. Гарри поставил ногу на крыло и вскочил гиппогрифу на спину. Птица-зверь выпрямилась. Гарри не знал, за что держать, — вокруг были одни перья. — Вперед! — приказал Хагрид, хлопнув Клювокрыла повыше хвоста. Клювокрыл, не подав знака, раскрыл четырехметровые крылья, Гарри едва успел ухватиться за шею и взмыл в небо. Да, с метлой ничего общего. И Гарри знал, чему отдает предпочтение. По обе стороны бились два огромных крыла, задевая колени, казалось, гиппогриф вот-вот его сбросит. Точно покрытые лаком, перья скользили из-под пальцев, а сильней вцепиться опасно. Как все-таки славно летать на «Нимбусе–2000», точно паришь в воздухе. А здесь бросает то вверх, то вниз вместе с крупом, в такт взмахам крыльев. Клювокрыл облетел загон и пошел на посадку — этого Гарри боялся больше всего. Гиппогриф резко нагнул гладкую, как шелк, шею, и Гарри чуть не перелетел через клюв, хорошо, что успел откинуться назад. В тот же миг раздался крепкий удар о землю разномастных передних и задних ног. Гарри сумел удержаться на крупе и выпрямился, как в седле. — Ты — великий наездник, Гарри! — восхищался Хагрид. — Кто еще хочет? Гарри приветствовали как победителя все, кроме ненавидящей его троицы. И всем тоже захотелось полетать на удивительных чудищах. Гермиона, Рон и Панси подбежали к нему, хваля за такой удивительный полёт, ведь не каждый день удаётся полетать на таком животном. Перелезли через забор, Хагрид отвязал гиппогрифов, и скоро весь загон представлял собой удивительное зрелище — мальчишки и девчонки, немного побаиваясь, кланялись, пестрые чудища приседали, Невиллу несколько раз пришлось бежать от своего крылатого партнера, не желавшего отвесить поклон. Панси с Гермионой облюбовали гиппогрифа каштановой масти, Гарри стоял поодаль и смотрел. Малфой с приятелями тоже решили прокатиться. Выбор их пал на Клювокрыла. Клювокрыл любезно поклонился Малфою в ответ на приветствие, и Малфой стал гладить его клюв, не проявляя особого почтения. — Это совсем просто, — говорил он, растягивая слова, но так, чтобы слышал Гарри. — Я в этом не сомневаюсь. Раз даже Поттер справился.… Держу пари, — обратился он к гиппогрифу, — ты ничуть не опасен! Ты глупый, огромный, уродливый зверь. — эти слова услышала Гермиона, которая гладила клюв симпатичному гиппогрифу коричневой масти, помня слова Хагрида, она увидела искры в глазах Клювокрыла. — Драко! В какую-то долю секунды сверкнули стальные когти, и Малфой издал душераздирающий крик. Хагрид бросился к Клювокрылу, не без борьбы надел на него ошейник, а тот так и рвался у него из рук нанести обидчику еще удар. Малфой, скорчившись, лежал на траве, мантию расцвечивали ярко-красные пятна крови. — Я умираю! — громко стонал Малфой, окруженный испуганными одноклассниками. — Да, умираю! Видите, он меня убил! — к Драко подбежали сокурсники, включая Панси и Гермиону. Вторая приподняла его голову. — Прижми руку к груди, и не дёргайся, — сказала Гермиона, Драко так и сделал. — Хагрид, нужно отвести его в госпиталь! — Помогите мне кто-нибудь. Его надо унести отсюда, — попросил Хагрид. Гермиона бросилась открывать ворота паддока. Хагрид как пушинку поднял Малфоя, Гарри успел увидеть у него на руке длинный глубокий порез, из раны на траву лилась кровь. Хагрид со всех ног бежал к главному входу. Потрясенные ученики медленно возвращались в замок. Слизеринцы ругали Хагрида. — Его надо немедленно выгнать! — кричала Лаванда Браун, заливаясь слезами. — Малфой сам виноват! — вступился за Хагрида Дин Томас. Кребб с Гойлом угрожающе заиграли мускулами. Всей группой поднялись по каменным ступеням в пустой холл. — Пойду узнаю, как он там, — сказала Панси и побежала вверх по мраморной лестнице. Гермиона осталась внизу. Остальные слизеринцы пошли вниз к себе в гостиную, не переставая честить Хагрида. — Как вы думаете, с ним все будет в порядке? — Гермиона была очень встревожена. — Конечно, Мадам Помфри в одну секунду справится с такой раной, — сказал Блейз, — я читал о таких животных, Драко явно проявил неуважение, без этого Клювокрыл не стал бы нападать. В прошлом году она сотворила чудо, поставив Гарри на ноги после заклинания профессора Локонса. — Как бы Хагрида не уволили в первый же день… — прошептала Гермиона.***
Они первые пришли на обед в Большой зал, надеясь увидеть Хагрида, но его там не было. — Неужели его за это выгонят? — Гермиона даже не притронулась к пирогу с говядиной и почками. — Наверное, нет. — Панси тоже ничего не ела. — Во всяком случае, скучным первый день занятий не назовешь, — подвел Блейз мрачный итог знакомству с гиппогрифами.***
После обеда отправились в гостиную готовить домашнее задание для профессора МакГонагалл. Но работа не шла, как вдруг на стол Гермионы прилетела небольшая сова из бумаги. Панси кивнула в её сторону, она знала, что такое мог послать только Гарри. Развернув записку, Гермиона прочла: «У Хагрида зажегся свет. Если поторопимся, можем пойти повидать его. Еще совсем рано. Пойдешь с нами?» Гермиона посмотрела на Панси, так согласно кивнула, и Гермиона выбежала из комнаты, затем из гостиной и направилась к Полной даме. На пороге она встретилась с Гарри и Роном.***
Они двинулись в сторону холла. К счастью, никто по дороге не встретился — они ведь не были совсем уж уверены, что поступают правильно. Трава была еще влажная и в густеющих сумерках казалась черной. Подойдя к двери хижины, они постучали. Голос внутри прохрипел: «Войдите!» Хагрид сидел в рубахе с короткими рукавами за чисто выскобленным столом, охотничий пес Клык стоял рядом, положив морду ему на колени. Им хватило одного взгляда, чтобы понять — Хагрид пьян. На столе перед ним красовался огромный кувшин, величиной с доброе ведро. Глаза разбегались, казалось, он никак не может поймать гостей в фокус. — Поставил… э-э… рекорд, — севшим басом произнес он, узнав троих друзей. — Уч…учительствовал всего, один день… — Тебя еще никто не увольнял, Хагрид! — поспешила сказать Гермиона. — Пока не увольнял. — Хагрид в полном расстройстве чувств отхлебнул из кувшина хороший глоток. — За немногим стало… Полегчает Малфою… — Как он? — спросил Рон, когда все уселись. — Рана, по-моему, несерьезная. — Мадам Помфри сделала что надо… лучшим образом. А он все голосил, помираю, мол, лежит весь в бинтах, стонет… — попыталась успокоить друга Гермиона. — Притворяется, — сказал Гарри. — Мадам Помфри может вылечить что угодно. Она в прошлом году вырастила во мне половину костей. Малфой уж постарается, раздует из мухи слона. — Успокойся, Гарри, — запротестовала Гермиона, — это не… — Даже сейчас ты защищаешь его? — возмутился Рон. — Школьному начальству наверняка сообщили… — горевал Хагрид. — Они скажут, не с того начал. Рано гиппогрифов-то… Лучше бы флоббер-черви… или еще кто.… Хотелось как лучше… первый урок все же… Моя ошибка… — Ничего подобного. Малфой сам виноват, — твердо сказал Рон. — Мы будем свидетелями, — прибавил Гарри. — Ты сказал, если гиппогрифа оскорбить, он набросится. А Малфой в это время не слушал. Кто в этом виноват! Мы расскажем Дамболдору, как все было. — Расскажем, — кивнула Гермиона. — Конечно, расскажем. Так что ты не волнуйся! — присоединился к друзьям Рон. Из черных, как агат, глаз Хагрида покатились слезы. Он схватил Гарри с Роном и сжал их в стальных объятиях. — Я думаю, Хагрид, — не допускающим возражения тоном сказала Гермиона, — больше тебе пить нельзя. — Взяла со стола кувшин и вышла из комнаты. — Наверное, она права, — прохрипел Хагрид, отпустив Рона и Гарри, которые, пошатываясь, стали растирать ребра. Лесничий вылез из своего кресла и нетвердой походкой последовал за Гермионой. Снаружи раздался громкий всплеск. — Что он там делает? — занервничал Рон. — Сунул голову в бочку с водой, — сказала вернувшаяся с пустым кувшином Гермиона. Хагрид вернулся, с длинных волос и бороды текли ручьи, смывая слезы, которые все еще текли у него из глаз. — Так-то оно лучше, — сказал он и затряс головой, как намокшая собака, окатив всех троих брызгами. — Хорошо, что пришли ко мне, я, правда… Хагрид вдруг осекся и уставился на Гарри, как будто только сейчас до него дошло, что у него в хижине Гарри. — Что вы себе такое позволяете! — прогремел он, так что все трое подпрыгнули. — Тебе, Гарри, запрещено, как стемнеет, выходить из замка! А вы двое! Как смели его с собой взять! Хагрид подскочил к Гарри, схватил за руку и потащил к двери. — Идем! — сказал он сердито. — Я тебя… э-э… отведу… И чтоб больше никогда не ходил… э-э… ко мне… по ночам. Я того не стою…***
До четверга Малфой на уроках не появлялся. Утром в четверг у слизеринцев и гриффиндорцев было подряд два урока Зельеварения. Малфой явился на второй с видом героя, раненного в жестокой битве: рука забинтована и на перевязи. — Как рука, Драко? — нарочито заботливо спросила Лаванда. — Болит? — Болит, — насупился Малфой, подмигнув за спиной Лаванды верным телохранителям Креббу и Гойлу. Мельком посматривая на Гермиону, которая сидела на другом ряду. — Садитесь скорее, — бросил как бы между прочим Снегг. Гарри и Рон хмуро переглянулись: явись они с таким опозданием, Снегг оставил бы их после уроков. А Малфою все сходит с рук, ведь Снегг декан у Слизерина и своим прощает все. Проходили новое зелье, уменьшающее. Малфой поставил котел на огонь рядом с котлами Гарри и Рона и уселся за стол напротив них. — Сэр, — обратился он к Снеггу, — у меня болит рука, я не могу нарезать коренья маргаритки. — Уизли, нарежьте Малфою, — не взглянув на Рона, приказал Снегг. Рон покраснел до ушей. — Врешь ты все, ничего у тебя не болит! — прошипел он. Малфой самодовольно ухмыльнулся. — Слышал, что сказал профессор Снегг? Давай режь. — Профессор, позвольте мне помочь больному? — отозвалась Гермиона, Снегг посмотрел на неё. — Как хочешь, Гермиона, — Снегг кивнул в сторону Драко. Он улыбнулся, услышав, что Гермиона сама решила ему помочь. — Грейнджер решила мне помочь? — прошептал Драко, — заботишься? — Я забочусь о Роне, у которого плохая оценка по зельям и ему нужно сварить это, чтобы получить хорошую оценку, — огрызнулась Гермиона, нарезая нужный ингредиент. Драко сжал кулаки, — если из-за тебя страдают мои друзья, то я даже своей гордостью рискнуть готова. Весь урок он не сводил с неё взгляд, и Панси, видя это, улыбалась и улыбалась, иногда кивая Блейзу в сторону Драко и Гермионы, он тоже радовался такому исходу. По лицу подруги Драко видел, что она чем-то недовольна. — Как там ваш дружок Хагрид? — Не твое дело, — сказала Гермиона. Чтобы ещё больше её разозлить, он сказал: — Недолго ему осталось нас учить, — с притворной жалостью вздохнул Малфой. — Папа так беспокоится за меня. Рука-то все не заживает… — Заткнись, Малфой, а то тебе правда не поздоровится! — прорычал со стороны Рон. Но Малфой как не слышал: — Он пожаловался попечительскому совету. И в Министерство магии. У него там большие связи, они для него все сделают. Ведь как знать, — опять притворно вздохнул он, — может, я на всю жизнь останусь калекой. — Так вот зачем этот маскарад! Ты хочешь, чтобы Хагрида выгнали. — У Гарри от гнева дрогнула рука, и он случайно отрезал голову сушеной гусеницы. — И за этим, Поттер, и еще кое за чем, — прошептал Драко, — я хочу, чтобы вы страдали также, как и я! — звонкий удар. На щеке Драко красуется красный след от руки. Гермиона не выдержала и ударила его со всей силы. Драко явно не ожидал этого, впрочем, как и все остальные. — Душа у тебя гнилая, Малфой, — за долгое время она назвала его по фамилии, и это Драко совсем не понравилось.***
— Идите все сюда, — позвал Снегг, поблескивая глазами. — Поглядим, что будет с жабой Долгопупса. Правильно сваренное зелье превратит ее в головастика. Если же Долгопупс испортил варево — а я в этом не сомневаюсь, — его жаба сдохнет. Гриффиндорцы с опаской ждали, что будет. Слизеринцы ликовали. Снегг взял Тревора, зачерпнул ложечкой каплю зелья — оно было теперь зеленое — и влил жабе в рот. Воцарилась мертвая тишина. Тревор сглотнул — хлоп! — превратился в головастика и завертелся у Снегга на ладони Гриффиндорцы захлопали. Снегг с кислой миной вытащил из кармана пузырек, капнул на Тревора какой-то жидкости, и головастик снова стал жабой. — Минус пять очков Гриффиндору и Слизерину, — объявил Снегг, и улыбки с лиц гриффиндорцев исчезли. — Гермиона, в следующий раз, прежде чем помогать Невиллу, помните, что я не дурак. Урок окончен.***
Гермиона, Драко, Блейз, Панси, Гойл и Кребб вышли из класса. — Блин, отнять у нас пять баллов за твою помощь! Почему ты, Гермиона, промолчала? Сказала бы, что Невилл сам его сварил. Подумаешь, один бы раз соврала! Панси, ну скажи ты ей! — возмутился Блейз. Гермиона и Панси не ответили, и Блейз обернулся. — А где они? — Друзья остановились. Мимо шли на обед гриффиндорцы, слизеринцы и ученики других факультетов. Гермиона с Панси как сквозь землю провалились. — Она ведь шла с нами, — нахмурился Блейз. — Вон они, — увидел ее Гойл на нижней площадке сзади. Гермиона и Панси, отдуваясь, поднималась по лестнице, неся в одной руке набитый учебниками портфель, другой придерживала под мантией еще какую-то ношу. — Как вы это сделали? — удивился Блейз. — Что? — спросила Гермиона. — О чём ты? — удивилась Панси. — Только что была рядом, и вдруг опять внизу. Обе смутились. — Эмм… Гермиона забыла кое-что в классе, и мы вернулись туда. Осторожно! — Портфель Гермионы лопнул по шву, и все книги вывалились. Как портфелю не порваться, от таких тяжеленных книг. — Зачем ты таскаешь с собой столько учебников? — удивился Блейз. — У меня ведь уроков больше, чем у вас, да и у Панси столько же, — тяжело дыша, объяснила Гермиона. — Подержи, пожалуйста. — Но у нас нет сегодня этих уроков. — Блейз вертел книги в руках и читал названия. — После обеда только защита от темных искусств. — Верно, — согласилась Гермиона, снова набила сумку учебниками и как ни в чем не бывало добавила: — Интересно, что у нас на обед? Умираю от голода! С этими словами Гермиона, вместе с Панси бодро зашагали в Большой зал. — Вам не кажется, что они что-то от нас скрывают? — заметил Блейз*ЗОТИ*
После обеда был первый в этом году урок защиты от темных искусств. Ученики вошли в класс, расселись по местам, достали книги, пергамент, перья и в ожидании профессора перекидывались шутками. Он, наконец, вошел, улыбнулся и бросил на стол видавший виды портфель. Одежда на нем была та же, потрепанная и заплатанная, но выглядел он лучше, чем в поезде, как будто поздоровел после нескольких сытных обедов. — Добрый день, — приветствовал он учеников. — Учебники можете убрать. Сегодня у нас практическое занятие, оставьте только волшебные палочки. — Люпин подмигнул Гермионе, которая стояла у стены, и та улыбнулась. С любопытством переглянувшись, ученики спрятали книги и бумагу с перьями. Практическое занятие по защите от темных искусств было у них всего один раз, они его хорошо помнили: профессор Локонс принес клетку с шалунами пикси, выпустил их, и они перевернули все в классе вверх дном. — Ну что, готовы? — спросил Люпин. — Пойдемте со мной. Школьники сгорали от любопытства. Вышли за профессором из класса, пошли по коридору и свернули за угол. У ближайшей двери висел в воздухе вниз головой, растопырив кривые пальцы на ногах, полтергейст Пивз и замазывал жвачкой замочную скважину. Заметив Люпина, полтергейст задергал ногами в воздухе и заорал: — Глупый Люпин, глупый Люпин, глупый Люпин… Пивз был известный грубиян и дразнила, но учителей вообще-то побаивался. Ученики поглядели на Люпина, как он отнесется к выходке Пивза. Люпин улыбался. — Я бы на твоем месте отлепил жвачку с замочной скважины, Пивз, — приветливо сказал он. — Мистер Филч весьма огорчится, ведь там его щетки. Филч, школьный завхоз со скверным характером, тоже учился когда-то в школе «Хогвартс», но волшебник из него не вышел, и Филч из зависти вечно воевал со студентами, перепадало и Пивзу. Пивз, однако, пропустил слова Люпина мимо ушей, издав губами непристойный звук. Профессор Люпин вздохнул и вынул волшебную палочку. — На этот случай есть одно полезное заклинание, — сказал он ученикам через плечо. — Мисс Грейнджер, я наслышан о вашем знании заклинаний ещё до начала учебного года, не продемонстрируете ли нам подходящее? — Какое именно, профессор? — уточнила Гермиона. — Заклинание, которое толкает предметы, мисс Грейнджер, — девушка кивнула. Она быстро вытянул руку на уровне плеч, навел палочку на Пивза и произнесла: — Ваддивази! Жвачка пулей выскочила из замочной скважины и прямо Пивзу в левую ноздрю, Пивз перекувырнулся и, бранясь, умчался прочь. — Ухты! — в восторге воскликнул Дин Томас. — Как я и предполагал, слухи о ваших знаниях правдивы. — Гермиона улыбнулась, и спрятала палочку. — Ну что, идем дальше? Люпин сразу вырос во мнении учеников, и они с уважением поглядывали на него и на поношенную одежду. Пройдя следующий коридор, Люпин, остановился перед учительской. — Ну, вот мы и пришли. Заходите. — И он открыл дверь. В отделанной деревянными панелями просторной учительской стояло много старых разномастных кресел. В одном из них у камина сидел профессор Снегг. Он обернулся на шум и криво улыбнулся, блеснув глазами. Профессор Люпин вошел, последний и хотел было закрыть за собой дверь, но Снегг остановил его: — Постойте, Люпин, я, пожалуй, пойду. Зрелище предстоит не из приятных. Снегг поднялся и широким шагом прошествовал мимо учеников, его мантия развевалась, словно черный парус на ветру. В дверях он остановился, круто развернулся и с усмешкой сказал: — Хочу вас предупредить, Люпин, в этом классе учится Невилл Долгопупс. Так вот, советую ничего ответственного ему не поручать, он не справится, если только моя лучшая ученица не нашепчет ему на ухо, что и как делать. Невилл покраснел. Гарри исподлобья глянул на Снегга: мало ему унижать Невилла на своих уроках, так он науськивает на него и других учителей. Профессор Люпин удивленно поднял брови: — А я надеялся, что именно Невилл мне сегодня поможет. Уверен, он превосходно справится с заданием. Невилл побурел, как свекла. Снегг презрительно скривился, вышел и громко хлопнул дверью. — Поглядите на гардероб, — сказал профессор Люпин и жестом указал на дальний конец комнаты, где стоял старый гардероб для мантий. Люпин подошел к гардеробу, внутри что-то завозилось, и гардероб покачнулся, ручка дверцы задергалась. Ученики в переднем ряду отшатнулись. — Там всего-навсего обычный боггарт, — успокоил их учитель. — Так что бояться нечего. Большинство все-таки полагало, что боггарта стоит бояться. Невилл с ужасом глядел на профессора Люпина. Симус Финниган не сводил опасливого взгляда с дверцы: только бы не открылась. — Боггарты любят темноту, — рассказывал Люпин. — И чаще всего прячутся в гардеробе, под кроватью, в ящике под умывальником, одного я нашел в футляре напольных часов. Этот появился здесь только вчера. Я попросил директора оставить его для нашего сегодняшнего урока. Кто ответит, что такое боггарт? Гермиона подняла руку. — Боггарт — это привидение, которое меняет свой вид. Он превращается в то, чего человек больше всего боится. — Замечательно, даже я не ответил бы точнее, — похвалил Гермиону Люпин, и та зарделась. — Так вот, боггарт в гардеробе еще ни на что не похож. Он не знает, кого и чем станет пугать. Как он выглядит, неизвестно, но стоит его выпустить, он тут же станет тем, чего мы боимся больше всего на свете. — Что-то вроде кромешника? — спросила Панси. — Да, в мире маглов боггарт имеет название кромешника. — кивнул Люпин. Невилл дико вытаращил глаза и что-то забормотал. — А это значит, — продолжал профессор, не обращая на Невилла внимания, — что у нас перед боггартом огромное преимущество. Можешь сказать, Драко, какое? Гермиона вскинула руку и даже на мыски приподнялась, чтобы ее вызвали. Это сбивало с толку, но Драко все же решился ответить: — Нас здесь много. — сразу же ответил Драко. Гермиона огорченно опустила руку. — Правильно, — сказал Люпин. — Поэтому с боггартом лучше сражаться вдвоем, втроем, вообще, чем вас больше, тем лучше. Он сразу теряется, не может выбрать, в кого ему превратиться. В безголового мертвеца или огромного плотоядного слизняка? Однажды боггарт на моих глазах хотел напугать сразу двоих и превратился в половинку слизняка. Вот смеху-то было! Заклинание против боггарта простое, нужно только одно: хорошенько сосредоточиться. Лучшее оружие против него — смех. Превратите его во что-нибудь смешное и рассмейтесь, он тут же исчезнет. Сперва поучим заклинание без волшебных палочек. Повторяйте за мной: ридикулус! — Ридикулус! — хором воскликнули ученики. — Замечательно! Но это самая легкая часть. Волшебное слово само по себе вам не поможет. Тут-то как раз мне и понадобится, Невилл, твоя помощь. Подойди сюда. — Гардероб снова задрожал, Невилла затрясло от ужаса. К гардеробу он шел, как на эшафот. — Встань вот здесь. Скажи, чего ты боишься больше всего на свете? — Невилл невнятно что-то пробормотал. — Что ты сказал, Невилл? Я не расслышал. — Невилл умоляюще оглянулся в сторону товарищей и шепотом произнес: — Профессора Снегга. — Все дружно засмеялись. Гермиона удивилась такому ответу, как можно бояться Снегга? Невилл виновато улыбнулся. Профессор Люпин задумался. — Так-так… профессора Снегга… ты ведь, Невилл, кажется, живешь у бабушки? — Д-да. Только я не хочу, чтобы боггарт обернулся моей бабушкой. — Нет, нет, я тоже этого не хочу, — улыбнулся профессор Люпин. — Скажи, во что обычно одета твоя бабушка? Невилл удивился, но ответил: — Ну, всегда одна и та же высокая шляпа, на ней чучело грифа. Длинное платье, зеленое… иногда лисий палантин… — И конечно, сумочка, — подсказал профессор. — Да, большая красная. — А теперь постарайся как можно ярче вообразить себе все, что носит бабушка. Вообразил? — Да-а, — неуверенно ответил Невилл: что-то будет дальше? — Боггарт выскочит из гардероба, увидит тебя и превратится в профессора Снегга. Ты нацелишь на него волшебную палочку, представишь себе бабушкину одежду и громко скажешь: «Ридикулус!» Страшный профессор вырядится в шляпу с чучелом грифа, зеленое платье и в руке у него будет красная дамская сумочка. Гриффиндорцы дружно захохотали. Гардероб заходил ходуном. — Если у Невилла получится, боггарт станет пугать всех по очереди, — сказал Люпин. — Вспомните теперь, чего вы больше всего боитесь, и придумайте, как страшилище превратить в посмешище. Все притихли. «Чего я больше всего на свете боюсь? — задумалась Гермиона. — Быть одной? Или…» И стала перебирать в голове, как лучше его высмеять. И тут в памяти всплыло… Из-под черного плаща высовывается рука… из-под капюшона вырывается хриплое протяжное дыхание… пронизывающий холод, словно засасывает в трясину… Гермиона и все остальные содрогнулись и посмотрели кругом: не заметил ли кто? Весь класс, зажмурившись, воображал самое-самое ужасное. Рон буркнул: «Оторвать ему ноги…» Рон, конечно, думает о пауках: он их боится до смерти. — Ну что, придумали? — спросил Люпин. Гарри вдруг стало страшно. Он еще ничего не придумал. Да и что придумаешь против дементора? Но стыдно просить еще минуту, все уже кивали и закатывали рукава. — Невилл, мы немного отойдем, чтобы тебе было свободней действовать. Потом я вызову следующего, — сказал Люпин. — Все назад, не мешайте Невиллу. Ученики попятились и прижались к стене. Невилл остался у гардероба один-одинешенек. Он побледнел от страха, но закатал рукава и крепко сжал палочку. — Начнешь, Невилл, на счет «три». — Профессор Люпин нацелил палочку на дверь гардероба. — Раз, два, три! Из волшебной палочки вырвалась струя искр и ударила в ручку двери. Гардероб распахнулся, из него прямо на Невилла, сверкая глазами, нос крючком, шагнул как живой профессор Снегг. Невилл отшатнулся, но волшебной палочки не опустил, шепча заклинание одними губами. А Снегг все надвигался, тянул к Невиллу руки, вот-вот схватит. — Ри-ри-ридикулус! — взвизгнул Невилл. Раздался щелчок, и Снегг покачнулся. На нем красовалось длинное, отделанное кружевами платье, на голове огромная шляпа, увенчанная грифом, основательно побитым молью, на руке вместительная дамская сумка. Все так и покатились со смеху. Боггарт растерялся и замер как вкопанный. — Грейнджер, давайте вы! — крикнул Люпин. Гермиона вышла вперёд, и встала перед боггартом. Его глаза засверкали, и внезапно, он превратился в саму Гермиону, только её форма была превращена в форму дома Гриффиндора, и она плакала, вокруг было темно, будто непонятно, чего она боится. «Её страх — это попасть в Гриффиндор?» — удивился Драко. Увидев своего боггарта, Гермиона сглотнула, она сразу же представила, что можно сделать, чтобы рассмешить всех, и в голову пришла только одна мысль. — Риддикулус! — сказала Гермиона, направив на Боггарта палочку. Волосы боггарта задымились, глаза были испуганными, а одежда порвана, и он начал бегать по комнате, будто обжёгся обо что-то. Все рассмеялись. — Отлично, Парвати, ваша очередь! Парвати уверенно вышла вперед. Снегг двинулся на нее. Щелчок — и вместо него появилась обвитая пеленами в кровавых пятнах мумия. Она слепо уставилась на Парвати, вытянула руки и, медленно волоча ноги, поплелась к девочке… — Ридикулус! Путы на ногах мумии развились, заплели ноги, и мумия ничком грохнулась на пол, голова оторвалась и покатилась по полу. — Симус, — вызвал Люпин. Симус стрелой выскочил к привидению. Щелчок — и вместо мумии появилась банши, костлявая ведьма — привидение с длинными, до пола, волосами и зеленым лицом — вестница смерти. Она широко раскрыла рот, и комната огласилась пронзительным воплем, от которого волосы на голове у Гарри встали дыбом. — Ридикулус! — крикнул Симус. Банши захрипела, схватилась за горло: совсем пропал голос. Щелчок — вместо нее крыса гонится за своим хвостом. Еще щелчок — и мышь обернулась гремучей змеёй, извивалась, извивалась и вдруг превратилась в окровавленный глаз. — Смотрите, он растерялся! — крикнул профессор Люпин. — Скоро совсем сгинет. Дин, ваша очередь! Дин выбежал к боггарту. Щелчок — на полу запрыгала оторванная рука и по-крабьи поползла к Дину. — Ридикулус! — заорал Дин. Хлоп — руку захлопнула мышеловка. — Браво, Дин! Теперь Рон. — Рон выскочил на середину комнаты. Щелк! Огромный, ростом выше взрослого человека, косматый паук, угрожающе клацая жвалами, пошел на Рона. Кто-то взвизгнул, Рон на мгновение оцепенел и вдруг как взревет: — Ридикулус! — И ног у паука как не бывало, он покатился к Лаванде Браун. Та, пискнув, отскочила. Паук покатился к Гарри. Гарри поднял палочку… — Позвольте мне! — крикнул вдруг профессор Люпин и встал между Гарри и пауком. Щелчок — и безногий паук исчез. В воздухе перед учителем повис серебристый хрустальный шар. Люпин сказал спокойно: «Ридикулус!» — и шар, обернувшись тараканом, шлепнулся оземь. — Идите сюда, Невилл, докончите его, — позвал Люпин. Щелчок превратил таракана в Снегга. Невилл — на этот раз уверенно — ринулся на боггарта. — Ридикулус! — закричал он, на мгновение Снегг опять предстал перед классом в длинном платье, Невилл рассмеялся, боггарт лопнул, и с минуту в воздухе висели только крошечные клочки дыма. Привидение исчезло. — Превосходно! — похвалил Невилла профессор Люпин под аплодисменты учеников. — Превосходно, Невилл! Все молодцы. Оценки: по пяти баллов каждому, кто сражался с боггартом. Невиллу — десять за два раза. Всем по 5 баллов. — Молодцы, замечательный урок. Домашнее задание: прочитать в учебнике о боггартах, законспектировать и сдать в понедельник. Всё.***
Ученики загалдели и повалили вон из учительской. Вот это да! Вот это урок! Только Гарри приуныл. Профессор Люпин не дал ему сразиться с привидением. Неужели из-за того обморока в поезде? Неужели профессор думает, что он просто слабак? И при виде дементора снова грохнется в обморок? Но никто, по-видимому, ничего такого не заподозрил. — Видели, как ловко я сладил с этой ведьмой — банши! — Гермиона услышала крик Симуса. — А я с рукой! — старался перекричать Симуса Дин. — А Снегг-то! Снегг в шляпе с грифом! Вот потеха! — А моя мумия! — Интересно, почему профессор Люпин боится хрустального шара? — задумчиво произнесла Лаванда. — Вот это урок! Лучше у нас еще не было, — сказал Рон по пути в класс, где они оставили сумки с учебниками.***
Выходные выдались как нельзя лучше. Гермиона с Панси и друзьями пошла в Хогсмид, где встретила Рона, который присоединился к ней и Панси, сказав, что Гарри не нашёл где подписать разрешение, поэтому ему сюда вход запрещён. Гермиона была недовольна этим, но её настроение было испорчено окончательно, когда они застали Драко и Лаванду целующимися возле ограды к Воющей хижине. — Завидуешь? — услышала голос Лаванды Гермиона, когда они с Панси и Роном собирались уходить, — держу пари, ты не целованная. — Закрой рот, Браун, — рявкнула Панси, — тебе то какое дело? — Да кто с такой уродиной то целоваться будет? — Ты на себя смотрела то? — воскликнула Панси, — твой вес составляет 100 тонн, не меньше. — Что ты тявкнула? — Гермиона и Рону еле удалось оттянуть Панси от вопящей Лаванды. Гермиона встретилась взглядом с Драко, который так холодно на неё смотрел, что, а ж тошно. — С чего ты взяла, что я не целованная? — А как же ещё… Мгновение, и Гермиона притягивает к себе Рона. Она целует его в губы.