***
Гермиона перелистывала книгу заклинаний, которую ей когда-то подарил Барти Крауч, будучи ложным Грюмом. Она запомнила каждое заклинание, знала их применение и последствия, но всё равно с удовольствием перечитывала. Также держала в руках книгу зелий подаренную Сириусом. Гермиона вспоминала, как радовалась этому подарку. Живоглот, почувствовав грусть своей хозяйки, прыгнул ей на колени. Девушка улыбнулась, и мягко погладила его по голове. В доме было холодно, и Гермиона накинула вязанный платок на плечи. Со второго этажа спустился Гарри, а следом за ним Джинни. Гермиона уже думала, что они встречаются, но внезапно послышался шум, дом содрогнулся. Быстро среагировав, подростки выбежали на улицу. Вокруг Норы появилось огромное огненное кольцо. Показался черный дым, и троица осознала, что это дело рук Пожирателей. Послышался смех, и прямо перед кольцом появилась Беллатриса. — Догони меня, Поттер! — рассмеялась Беллатриса. Гарри схватил палочку, и помчался вперёд. — ГАРРИ! — одновременно закричали Гермиона и Джинни. Не, долго думая, девчонки побежали следом за Гарри. Гермиона и Джинни перепрыгнули через пламя, и побежали в поле. Ветки били их по лицу, а банный халат Джинни цеплялся за траву. Девушки еле нашли полянку, чтобы отдышаться. Оказавшись на открытой местности, они ожидали нападения, и оно не заставило себя долго ждать. Позади Джинни послышался шум, повернувшись, Джинни увидела Фенрира. — Остолбеней! — из палочки Джинни вырвалась белая струя. Однако Фенрир вовремя ставит щит и заклинание отлетает. Гермиона попыталась прочесть его мысли, но не получилось, видимо, Фенрир владеет окклюменцией. Ничего не оставалось, как бежать. К сожалению, Джинни отстала от Гермионы, и когда девушка уже услышала звук борьбы, то позади, послышался визг. — ДЖИННИ! — крикнула Гермиона. Но как только она сделала шаг, её кто-то подхватывает и поднимает в небо. Подняв голову, Гермиона увидела Роули, он смеялся, и уже был готов отпустить её, но Гермиона резко трансгрессировала. Она появилась прямо рядом с Фенриром, который намеревался укусить Джинни, но Гермиона оглушает его, и отбрасывает в сторону. — Держись! Вместе подруги трангрессировали на поляну, где по идее должен был быть Гарри. Они оказались в кольце с Пожирателями. К подросткам подоспели Римус, Тонкс и Артур. Резкие потоки молний хлынули на них. Благодаря приобретённым навыкам, подростки могли отражать атаки. Внезапно, послышался грохот. И увидели яркие вспышки. — Молли… Все побежали к Норе. Оказалось, что Пожиратели подожгли дом, однако к счастью, все успели оттуда выйти. Когда Гарри с девушками прибежал к дому, тот практически развалился. Джинни увидела рыдающую мать, и поспешила подойти к ней. На лицах подростков были ссадины и порезы. Гарри корил себя за то, что так опрометчиво подверг друзей опасности Через несколько дней после Нового года, под вечер, Гарри, Гермиона, Полумна, Рон и Джинни выстроились у кухонного очага, собираясь вернуться в Хогвартс. Министерство организовало по Сети летучего пороха одностороннюю связь, позволявшую ученикам быстро и безопасно возвращаться в школу. Прощаться с ними, кроме миссис Уизли, было некому: мистер Уизли, Фред, Джордж, Билл и Флер ушли на работу. В миг расставания миссис Уизли залилась слезами. Все уже заметили, что в последнее время расплакаться ей почти ничего не стоило — с самого дня Рождества, когда Перси вылетел из дома в очках, заляпанных протертым пастернаком (достижение, которое приписывали себе одновременно Фред, Джордж и Джинни), она пускала слезу по любому поводу. — Не плачь, мама, — сказала Джинни, поглаживая по спине орошавшую ей слезами плечо миссис Уизли. — Все хорошо… — Да, за нас не волнуйся, — прибавил Рон, позволяя матери влепить ему в каждую щеку по мокрому поцелую, — и за Перси тоже. Он такая задница, что без него даже лучше, правда? — Миссис Уизли, заключив в объятия Гарри, зарыдала еще сильнее. — Обещай мне, что будешь осторожен… что не станешь лезть на рожон… — Так я всегда осторожен, миссис Уизли, — сказал Гарри. — Вы же знаете, я люблю жизнь тихую, спокойную. — Ты тоже, Гермиона. Моим детям говорит бесполезно, но ты, хоть, будь благоразумна… — Гермиона и благоразумие — несовместимые вещи, мама, — усмехнулся Рон, и получил подзатыльник от подруги. Миссис Уизли, усмехнувшись сквозь слезы, на шаг отступила от них. — Ну ладно, будьте умницами. Вы все… — Гарри вошел в изумрудное пламя и крикнул: — Хогвартс!***
Гермиона, которая ступила следом за Гарри, в мгновение так оказалась в вестибюле. Следом за ней появились: Рон и Джинни. Разделившись, каждый из них пошел в свою гостиную. Гермиона, взмахнула палочкой, и чемодан поднялся в воздух, в таком виде, они и пошли в подземелья. Вначале, Гермиона занесла свои вещи в комнату старосты, а затем, переодевшись в форму, решила навестить Панси и Блейза, которые должны были прибыть ещё вчера. Она оказалась права. Блейза Гермиона встретила в общей гостиной, а вот Панси была в комнате девочек. Гермиона улыбнулась ей и обняла, но вид у подруги был какой-то неважный. — Что-то случилось? — удивилась Гермиона. — В целом — нет… — сказала Панси, сев на кровать, — моя мама еле отпустила меня в школу. — Почему? — Из-за нападения, — ответила Панси, — в Ежедневном пророке об этом просто трубили. Я сказала, что могу себя защитить и тогда она отпустила. Гермиона понимала, что в нападении никто не виноват кроме самих Пожирателей и Министерства. Особенно, когда она случайно подслушала разговор Артура Уизли и Гарри, то второй вновь обвинял во всем себя, винил за то, что его друзьям угрожает опасность. Конечно, Гермиона не стала в очередной раз вмешиваться, однако даже Драко начал замечать, ещё до отъезда домой, что Гарри слишком зациклился на своей вине, по этой причине, кроме Зельеварения, у него и начали появляться плохие отметки. — Надо что-то делать, — буркнул Блейз, когда на следующий день они пришли завтракать, — на Гарри ведь лица нет! — Панси через плечо Драко, увидела, что Гарри держит в руке вилку, и ковыряет свою порцию пюре и не может притронуться к еде. — Я пыталась говорить с ним, когда мы были у родителей Рона, но он не слушает, — сказала Гермиона, — говорит, что нам вообще с ним лучше не видеться. Драко ударил по столу, и быстро встал. Гермиона даже сказать ничего не успела. Драко подошёл к Гарри, схватил его за шиворот и вывел из зала. Все удивились такой реакции на слова Гермионы.***
Драко спокойным шагом направился в Астрономическую башню. Где-то за 30 минут они дошли до верхушки, и остановились, Драко выпустил Гарри. — ТЫ ЧЕГО? — воскликнул Гарри. Драко отвесил другу звонкую пощечину. — Как ты думаешь, почему я ненавидел тебя все эти годы, Гарри? — спросил Драко. — Не знаю. — Потому что у тебя было всё, чего не было у меня: друзей, близких знакомых, как семейство Уизли, не было, и нет наставника, который помогал или направлял меня. Я завидовал тебе с самого начала нашей встречи! И теперь, оказывается, что ты предлагаешь Гермионе не общаться с тобой, да и всем нам? ТЫ ОБАЛДЕЛ, ИЛИ ЧТО? — Я не это имел в виду, — запротестовал Гарри, — если вы будете рядом, то будете подвергаться нападениям Пожирателей, а я этого не хочу. — Послушай, — Драко потёр лоб, — я стал дружить с тобой только потому, что начал уважать и понял, что путь, которым я шел столько лет, был неправильный. Благодаря дружбе с тобой я, наконец, понял, что такое дружба в целом, как приятно иметь друзей! Если я ещё раз услышу, что ты говоришь подобное, Мерлином клянусь, я буду пытать тебя до смерти.***
Драко и Гарри вернулись в Большой зал. Рон и Джинни начали спрашивать, что произошло у Гарри, но тот лишь отмахнулся, и наконец, притронулся к еде. Драко сел рядом с Гермионой, та удивлённо посмотрела на него. — Куда вы ходили? — удивилась она. — Дружеский разговор, не более, — спокойно ответил Драко, и принялся на свою порцию. — Ешь, давай. У нас первой Защита от Темных искусств. Не хочу, чтобы в очередной раз ты была вялая, как тролль на Рождество. — Да пошел ты, со своим троллем! «Прости, Драко, что так говорил… Ты тоже мой друг, и вы все дороги мне, обещаю, что я буду помнить это всю свою жизнь» — подумал Гарри. Только Гермионе удалось услышать эти слова. Она поняла, что дружба между Гарри и Драко, несмотря на прошлые ссоры и обиды, возможна, и, наверное, она ещё сослужит всем героями службу.***
На следующий день, Гермиона еле встала с кровати. Ноги были ватные, ничего не хотелось делать, совершенно. Обязанности старосты выносили ей мозг, хотелось всех поубивать к чертовой матери, но в то же время Гермиона размышляла над тем: действительно ли Драко причастен к происшествию с Кэтти Бэлл.*Большой зал*
За завтраком, Гермиона услышала, что Гарри рассказал Рону о крестражах. Видимо, вчера Дамблдор рассказал о них Гарри. Девушка спокойно кушала, пока её не позвал Гарри. Она вышла из-за стола и подошла к столу Гриффиндора. — Если ты спрашиваешь про крестражи, то я слышала о них, — спокойно сказала Гермиона. — Да? — удивился Гарри, — и что же ты… — Но летом, директор попросил меня не говорить тебе об этом. Теперь я понимаю, почему. Тебе ведь нужно спросить об этом Слизнорта, а ты стесняешься. — Просто он снова начнет спрашивать у меня обо всём, а мне это не нравится. — Вспомни, как ты давал интервью Рите в прошлом году. Теперь представь, что ты — это Рита. — улыбнулась Гермиона и спокойно села на своё законное место за столом Слизерина.***
Первым уроком было зельеварение. Из-за того, что слизеринцы так привыкли к Снеггу, они до сих пор не могли привыкнуть к Слизнорту, и это их выводило из себя. Гермиона с друзьями заняли свои места. В кабинет, наконец, зашёл профессор. — Садитесь, садитесь, прошу вас! И побыстрее, сегодня у нас много работы! Третий закон Голпалотта… Кто может сказать мне?.. Ну, разумеется, мисс Гермиона! — Гермиона со спокойно сказала: — Третий-закон-Голпалотта-гласит-что-противоядие от составного зелья не сводится к набору противоядий для отдельных его компонентов. — Точно! — просиял Слизнорт. — Десять очков Слизерину! Итак, если мы примем третий закон Голпалотта за истину… — Принять третий закон Голпалотта за истину Гарри пришлось, поверив Слизнорту на слово, поскольку в самом законе он ровным счетом ничего не понял. Да и никто, кроме Гермионы, не уяснил, похоже, дальнейших слов Слизнорта. — То отсюда следует, что при условии правильно проведенной идентификации ингредиентов зелья с помощью Чароискателя Эскарпина первая наша задача состоит не в относительно простом выборе противоядий для этих ингредиентов, а в поиске той добавочной составляющей, которая алхимическим путем преобразует эти элементы… — Рон, полуоткрыв рот, сидел рядом с Гарри и машинально теребил свой новенький «Расширенный курс Зельеварения». Блейз и Драко, так же как и товарищи, хоть и были неплохи в готовке зелий, но к такому они точно не были готовы. Панси же и Гермиона понимали слова Слизнорта. — Итак, — закончил Слизнорт, — каждый из вас должен взять с моего стола по флакону. И до конца урока изготовить противоядие от того, что в этом флаконе находится. Удачи вам и не забывайте о защитных перчатках! Прежде чем класс сообразил, что надо поторап¬ливаться, Гермиона спрыгнула со своего табурета и проделала половину пути до учительского стола, а к тому времени, когда Гарри, Рон, Драко, Панси и Блейз вернулись по местам, успела вылить содержимое флакона в котел и уже разводила под ним огонь. — Милая, как тебе это удается? — спросил Драко, когда, наконец, залил содержимое своего флакона в котёл. — Дорогой, просто ты слегка нерасторопен. Прошло некоторое время. Гермиона открыла учебник Сириуса, который никогда не выпускала из рук, и поняла, что она настоящая дура. «Точно… безоары служат таким же противоядием, как и простое зелье» — вспомнила Гермиона. Она увидела, как Гарри направился к шкафу Слизнорта, и незаметно проскользнула за ним. Как только друг открыл ящик, Гермиона схватила безоар. — Ты обалдела? — шикнул Гарри. — Думаешь, у тебя одного есть умный учебник? Вместе они вернулись на свои места. Конечно, Гермиона доверила своё зелье в котле, но идею безосновательно не отодвинула, так сказать. — Внимание, осталось две минуты! Когда время вышло, Слизнорт начал обходить всех. С заданием никто до конца так и не справился. Конечно, Блейз и Драко не добавили некоторые ингредиенты в котелки, но в целом, заработали по 10 очков для факультета. Рон сдался окончательно и только старался не вдыхать поднимавшийся над его котлом гнилостный пар. Гарри стоял, ожидая, зажав в потной ладони безоар. Их стол оказался у Слизнорта последним. Он принюхался к зелью Эрни и, состроив гримасу, повернулся к Рону. У котла Рона он и вовсе задерживаться не стал — поспешно отскочил от него, едва сдержав рвотный позыв. Затем, увидел на столе Гермионы безоар. — Дорогая, вы сделали два противоядия? — улыбнулся Слизнорт. — Как это? — воскликнула Лаванда. — Мисс Браун, мисс Грейнджер приготовила прекрасное противоядие в котле, однако безоар также является прекрасным противоядием. — Ну-с, Гарри, — сказал он, — что можете показать мне вы? — Гарри выставил перед собой ладонь с лежащим на ней безоаром. Слизнорт разглядывал камень полных десять се¬кунд. Гарри на миг показалось, что он сейчас раскричится. Но Слизнорт лишь откинул голову назад и захохотал. — Ну и нахал же вы, юноша! — Он поднял безоар повыше, чтобы весь класс мог его видеть. — О, вы совершенное подобие вашей матушки… Что ж, тут вас винить не в чем — безоар, безусловно, служит противоядием от всех этих зелий! Также как и мисс Грейнджер, вы превосходно справились с заданием, я полностью вами доволен. Наступил февраль, снег вокруг школы растаял, его сменила холодная, безотрадная сырость. Лиловато-серые тучи низко нависали над замком, непрекращающийся ледяной дождь покрыл лужайки скользкой грязью. В результате первый урок трансгрессии для шестикурсников, назначенный на субботнее утро, чтобы им не пришлось пропускать обычных занятий, решено было провести не под открытым небом, а в Большом зале. Драко, Панси, Блейз и Гермиона, придя в зал, обнаружили, что столы из него исчезли. Дождь хлестал по высоким окнам, волшебный потолок смутно клубился над учениками, толпившимися перед деканами факультетов — профессорами МакГонагалл, Снегг, Флитвик, Стебль — и низеньким волшебником, который как раз и был, сообразила Герми, присланным из Министерства инструктором трансгрессии. Инструктор отличался странной бесцветностью — прозрачные ресницы, тонкие волосы — и казался таким легоньким, точно одного порыва ветра хватило бы, чтобы унести его куда подальше. Гермиона подумала, не постоянные ли появления и исчезновения каким-то образом лишили его материальности, или такая хрупкость — просто идеальное качество для всякого, кому нравится исчезать прямо на ваших глазах? — С добрым утром, — сказал министерский волшебник, когда все ученики собрались, а деканы призвали их соблюдать тишину. — Меня зовут Уилки Двукрест. Министерство прислало меня, чтобы я провел здесь следующие двенадцать недель в качестве инструктора трансгрессии. Надеюсь, за это время мне удастся подготовить вас к трансгрессионным испытаниям… — Неужели нас научат трансгрессии, — улыбнулся Блейз, — давно хотел научиться, это делать. — Забини, потише и повнимательнее! — рявкнула профессор МакГонагалл. Все оглянулись. Блейз залился тусклой краской. Друзья лишь посмеялись. бросил быстрый взгляд на Снегга, тот тоже выглядел рассерженным, хотя, как сильно подозревал Гарри, не столько невоспитанностью Блейза, сколько тем, что МакГонагалл сделала выговор одному из его подопечных. -…после чего многие из вас будут к этим испытаниям готовы, — как ни в чем не бывало, продолжал Двукрест. — Вы, вероятно, знаете, что пользоваться трансгрессией в Хогвартсе невозможно. Чтобы дать вам попрактиковаться, директор школы снял соответствующее заклинание, но исключительно в пределах Большого зала и только на один час. Помните, что заниматься трансгрессией вне этих стен вам не удастся и что попытки такого рода будут весьма неразумными. А теперь прошу всех встать так, чтобы перед вами осталось пять футов свободного пространства. Началась толкотня, ученики разделялись, налетали друг на друга и громко требовали, чтобы им очисти¬ли место. Деканы переходили от ученика к ученику, расставляя их по местам и прекращая споры. — Куда ты, Гарри? — Гермиона услышала восклицание Рона прямо позади. Повернувшись, она увидела, что Гарри куда-то направляется. Гарри не ответил. Он быстро прорезал толпу: миновал профессора Флитвика, который, визгливо покрикивая, пытался расставить нескольких когтевранцев (каждый норовил оказаться впереди остальных), профессора Стебль, старавшуюся построить пуф-фендуйцев, и, наконец, обогнул Эрни Макмиллана и замер позади всех, за самой спиной Драко, который отличался от Блейза, Панси и Гермионы, воспользовавшегося всеобщей суматохой для того, чтобы для чего-то поговорить с Креббом — тот с весьма строптивым видом стоял футах в пяти от него. — Не знаю я, сколько еще, понял? — крикнул ему Драко, не заметив замершего позади них Гарри. — Это займет больше времени, чем я думал. — Кребб открыл рот, но Драко, по-видимому, догадался, что он хочет сказать. — Слушай, Кребб, чем я занят, это вообще не тво¬его ума дело. Тебе с Гойлом следует просто исполнять приказ и стоять на страже! В прошлый раз, когда Гермиона случайно подслушала, ты направил на неё в темноте палочку! Не смей впутывать моих друзей в это, уяснил? — Грубо говоря, вас не так жалко, как их. — Когда я прошу вас постоять на страже, то стараюсь объяснить, чем намерен заняться, — достаточно громко для того, чтобы Драко его услышал, сказал Гарри. Драко круто повернулся. Встретившись взглядом с Гарри, он уже собирался что-то сказать, но тут деканы грянули: «Тихо!» — и наступила тишина. Малфой нехотя от¬вернулся. — Благодарю вас, — сказал Двукрест. — Итак… — Он взмахнул волшебной палочкой. Тут же на полу перед каждым учеником появилось по старомодному деревянному обручу. — Главное, о чем следует помнить при трансгрессии, это три «Н»! — сказал Двукрест. — Нацеленность. Настойчивость. Неспешность. Шаг первый: сосредоточьте все ваши помыслы на нужной вам цели, — продолжал Двукрест. — В данном случае на внутренности вашего обруча. Прошу вас, сделайте это прямо сейчас. Драко не знал, что ему сказать, но пообещал поговорить после занятия. Вместе они присоединились каждый к своему факультету. Каждый поозирался тайком, проверяя, все ли его соседи глядят в середину обруча, после чего торопливо проделал то, что им велели. Гермиона вперлась взглядом в ограниченный её обручем кружок пыльного пола и постаралась, как могла, изгнать из головы все прочие мысли. Задача оказалась решительно непосильной. — Шаг второй, — сказал Двукрест. — Собери¬те вашу настойчивость в кулак и направьте ее на то место, которое вы себе мысленно представили! И пусть стремление попасть в него разольется из ва¬шего разума по всем клеточкам тела! Гермиона украдкой огляделась. Слева Эрни Макмиллан с напряжением уставился в середину своего обруча, лицо у него покраснело — казалось, будто он тужится, пытаясь снести яйцо величиной с квоффл. Гермиона, еле подавив смешок, поспешила перевести взгляд на собственный обруч. — Шаг третий, — воскликнул Двукрест, — выполняется только по моей команде: вы поворачиваетесь на месте, нащупывая путь ничто, перемещаясь неспешно! Итак, по моей команде — раз… Гермиона снова огляделась — на лицах многих учеников появился испуг, большинство были явно смущены тем, что трансгрессировать их попросили так скоро. -.два… Гермиона снова попыталась сосредоточить все мыс¬ли на обруче. Она, правда, уже забыла, что обозначают эти три «Н». -…ТРИ! Гермиона закружилась на месте, потеряла равновесие и чуть не упала. По всему залу учеников начало мотать из стороны в сторону; Невилл так и вовсе уже лежал на спине; Эрни Макмиллан, напротив, совершив некое подобие пируэта, приземлился внутри своего обруча и пришел в полный восторг, но тут же заметил, что Дин Томас, глядя на него, помирает со смеху. Вторая попытка оказалась не лучше первой. Третья тоже. Кое-что интересное произошло лишь во время четвертой. Раздался мучительный вопль, все в ужасе обернулись и увидели, что Сьюзен Боунс из Пуффендуя покачивается в центре своего обруча, между тем как ее левая нога так и стоит футах в пяти сзади, на исходной позиции. Деканы бросились к Сьюзен, послышался громкий хлопок, в воздух взвился клуб лилового дыма, а когда дым рассеялся, все увидели рьщаюшую Сьюзен — нога к ней вернулась, но выглядела Сьюзен до смерти перепуганной. — Так называемый «расщеп», или отделение тех или иных частей тела, — бесстрастно сообщил Уилки Двукрест, — происходит при недостаточной настойчивости сознания. Вам следует оставаться не¬изменно нацеленными на нужное место и двигаться с неспешностью… Вот так Двукрест шагнул вперед, раскинул руки, изящно повернулся на месте и исчез в завихрениях своей мантии, тут же появившись у дальней стены зала. — Помните о трех «Н», — сказал он, — и попробуйте еще раз… Один… два… три… Однако и час спустя «расщеп» Сьюзен так и остался самым занимательным из всего урока. Двукреста это не обескуражило. Застегивая на горле мантию, он сказал: — До встречи в следующую субботу, и не забывайте: Нацеленность. Настойчивость. Неспешность. После чего взмахнул палочкой, убирая обручи, и в сопровождении профессора Макгонагалл покинул Большой зал. Шестикурсники загомонили, все сразу, и тоже двинулись к вестибюлю. Блейз кричал и радовался, что у него получилось с первого раза, но вспоминал инцидент со Сьюзен, и боялся, что случится то же самое. Панси успокаивала его, напоминая о правилах «Н». Гермиона шла рядом с Роном и о чем-то оживленно разговаривала с ним, а вот Драко и Гарри немного отстали от друзей. — Я слышал твой разговор со Снеггом на вечеринке Слизнорта, — сказал Гарри как можно тише, — ты подчиняешься Волан-Де-Морту? — Если ты слышал наш разговор, то должен помнить, ради кого я делаю это, — огрызнулся Драко. — Вот почему ты овладел окклюменцией — чтобы никто не догадался, — сказал Гарри, — я все равно не понимаю тебя. Почему ты нам ничего не расскажешь? — Уже то, что ты знаешь об этом, ставит остальных под удар, — сказал Драко, — я не хочу, чтобы пострадал кто-то из вас, поэтому, пожалуйста, никому не говори. — Ладно, договорились, — Гарри хлопнул друга по плечу, и они нагнали своих друзей.***
Следующие несколько дней, Гарри и дело справлялся с картой, иногда, чтобы взглянуть на нее, без нужды заскакивал на переменах в туалет, но ни в каких подозрительных местах Драко ни разу не увидел. Он замечал Крэбба и Гойла, в одиночку расхаживающих по замку — теперь они делали это чаще обычного, временами подолгу простаивая в пустынных коридорах, — но Драко не только не было рядом с ними, его вообще невозможно было найти в замке. Что и составляло самую большую загадку. Гарри подумывал, не покидает ли он территорию замка, но совершенно не мог представить, как ему это удается, особенно при тех усиленных мерах безопасности, что были теперь приняты в Хогвартсе. Только предположить, что Драко просто-напросто теряется из виду среди сотен, ползающих по карте черных точек. Гермиона начала волноваться, когда узнала, что Рон попал в больницу. Оказалось, что он выпил отравленное вино, а Гарри вовремя использовал безоар, чтобы вывести яд из организма. Слизнорт испугался не, на шутку. Да и остальные тоже. Гермиона говорила, что Драко часто куда-то уходит, и приходит лишь вечером, на ужин. — Куда он на этот раз пропал? — возмутился Блейз, когда они шли на обед. — Я поищу его, — сказала Гермиона. Однако повернувшись, она лицом к лицу столкнулась с Гарри, — Мерлинова борода, Гарри! — Что случилось? — Драко куда-то пропал, — надулась Гермиона, — даже на уроках его не было. — Кэти! Вернулась! Ну, как ты? — воскликнула Гермиона. Друзья обернулись: действительно, Кэти Белл, на вид совершенно здоровая в окружении ликующих подруг. Они направлялись к столу Гриффиндора, но Гермиона быстро кинулась девушке на шею. — Все отлично! — радостно ответила Кэти. — Из больницы святого Мунго меня еще в понедельник выписали, провела несколько дней с мамой и па¬пой, а сегодня утром приехала сюда. — Ну что ж, ты вернулась, Рон в отличной форме, — сказал Гарри, — выходит, у нас есть все шансы расколотить Когтевран, а значит, мы все еще и на Кубок можем рассчитывать. Послушай, Кэти… — Гарри должен был выяснить все как можно быстрее, от снедавшего его любопытства Гарри на время забыл даже о Джинни. Подруги Кэти, по-видимому уже опаздывавшие на занятия трансфигурацией, торопливо собирали сумки, и Гарри, понизив голос, спросил: — То ожерелье… Ты теперь вспомнила, кто тебе его дал? — Нет, — сокрушенно покачав головой, сказала Кэти. — Меня уже все об этом спрашивали, но я никаких подробностей не помню. Последнее воспоминание — как я подхожу в «Трех метлах» к женскому туалету. — Но в туалет ты точно зашла? — спросила Гер¬миона. — Я помню, как толкнула дверь, — ответила Кэти. — Значит, тот, кто ударил меня Империусом, должен был стоять прямо за ней. А после этого в памяти пусто, не считая последних двух недель, когда я уже валялась в больнице святого Мунго. — Совсем ничего не помнишь? — поспешно спросил Гарри. — Кое-что помню…. Но очень смутно… — сказала Кэти. — Говори, важна любая мелочь, — сказал Гарри. Кэти замялась. — Я видела зеленый галстук, видимо, с твоего факультета, Гермиона, — сказала Кэти, — и… на галстуке я еле различила одну вещь… — Какую? — удивилась Гермиона. — Это был значок старосты факультета, — сказала Кэти. Гермиона раскрыла глаза от удивления. Если это кто-то из её факультета, да ещё и со значком старосты факультета, то единственный, кто мог это сделать… — Я знаю, что ты не способна на это. — Нет… — сказала Гермиона. — Этого не может быть. Внезапно, за спиной старосты, Кэти увидела Драко. Он, посмотрев на неё, явно испугался. — Драко? — удивилась Кэти. Гарри сразу же рванул за ним.***
Гермиона еле успела нагнать его в коридоре, который вёл на второй этаж в туалет Плаксы Миртл. Успела вовремя. Спиной к нему стоял, вцепившись руками в раковину и склонив над ней светловолосую голову, Драко Малфой. — Ну не надо… — раздался из кабинки проникновенный голосок Миртл. — Не надо… Расскажи мне, что тебя мучает… Я тебе помогу… — Никто мне не поможет, — ответил, содрогаясь всем телом, Малфой. — Я не могу этого сделать… не могу… не получается… А если не сделаю поскорее, он сказал, что убьет меня. Убьет всех, кого я люблю… — Гарри и Гермиона замерли на месте от потрясения — они поняли, что Драко плачет, плачет по-настоящему, что по щекам его льются, стекая в грязную раковину, слезы. Гермиона сделала шаг в его сторону, но Гарри схватил её за руку. Драко задыхался, давился слезами, но затем, после нового содрогания, поднял взгляд к растрескавшемуся зеркалу и увидел за своей спиной вытаращившего глаза Гарри. Резко повернувшись, Малфой выхватил волшебную палочку. Гарри инстинктивно вытащил свою. — НЕТ! — крик Гермионы заглушил взрыв. Заклятие Драко промазало мимо Гарри на несколько дюймов, разбив лампу на стене. Гарри метнулся в сторону и, подумав: «Левикорпус!» — взмахнул палочкой, но Драко блокировал заклинание и поднял палочку, собираясь выпалить собственное. — Нет! Нет! Погодите! — взвизгнула Плакса Миртл, и по туалету разнеслось громкое эхо. — Стойте! СТОЙТЕ! За спиной Гарри с громким «ба-бах!» взорвалась мусорная урна; Гарри выкрикнул заклятие Обезвоживания, оно ударилось в стену прямо за ухом Драко, отлетело и разбило туалетный бачок, на котором сидела Плакса Миртл. Гермиона пустила в Драко оглушение, но и его Драко отразил. Девушка не собиралась наносить ему вред, она просто хотела остановить битву между двумя друзьями. Миртл громко взвизгнула, все вокруг мгновенно залила вода, Гарри поскользнулся и упал, а Драко с искаженным до неузнаваемости лицом закричал: — Круци… — СЕКТУМСЕМПРА! — бешено взмахнув палочкой, взревел с пола Гарри. — СТОЙ! Гермиона, несмотря на то, что в школе нельзя использовать трансгрессию, мигом оказалась перед Драко, и заклинание Гарри подействовало на неё. Тело пробила дрожь, и девушка почувствовала жжение во всем теле, но особенно — в области груди, куда Гарри и направил заклинание. Кровь выплеснулась из лица и груди Гермионы, словно их рассекли удары невидимого меча. Её качнуло назад, и она с громким плеском рухнула на покрытый водой пол, выронив палочку из обмякшей правой руки. Драко еле успел подхватить её за голову, чтобы она не ударилась. — Господи… — прошептал Драко. — Нет… — задохнулся Гарри. Оскальзываясь и шатаясь, он поднялся на ноги и бросился к Гермионе, лицо которой уже покраснело, а белые ладони скребли залитую кровью грудь. — Нет… я же не… — Гарри и сам не знал, что говорит; он упал на колени рядом с Гермионой, неудержимо сотрясавшейся в луже собственной крови. Плакса Миртл истошно завопила: — УБИЙСТВО! УБИЙСТВО В ТУАЛЕТЕ! УБИЙСТВО! — Драко схватил Гарри за галстук. — ЗОВИ ДЕКАНОВ, ПРИДУРОК! — крикнул Драко. Сзади хлопнула дверь, Гарри в ужасе оглянулся: в туалет ворвался смертельно бледный Снегг. Грубо отпихнув Гарри и Драко, он тоже опустился на колени, вытащил волшебную палочку и прошелся ею по глубоким ранам, нанесенным заклятием Гарри, бормоча при этом похожие на какие-то песнопения магические формулы. Кровь начала униматься, Снегг стер остатки с лица Гермионы и повторил заклинание. Раны стали затягиваться прямо на глазах. Гарри, пораженный ужасом от того, что он натворил, наблюдал за Снеггом, едва сознавая, что и сам он весь пропитан кровью и водой. Где-то вверху рыдала с подвываниями Плакса Миртл. Снегг, произнеся заклятие в третий раз, поднял Гермиону на ноги. — Тебе нужно в больницу. Кое-какие шрамы, вероятно, останутся, но если немедленно воспользоваться бадьяном, возможно, удастся избежать даже этого. Пойдемте. — Драко и Гарри хотели помочь, но Снегг оттолкнул их. — Убирайтесь…. Оба. А вы, Поттер, принесите все свои учебники! Все, до единого! Гарри выбежал из туалета, и замер в изумлении. При всей его спешке, всей панике, всех опасениях, связанных с тем, что ожидало его в туалете, увиденное внушило ему благоговейный страх. Он находился в комнате величиною с большой собор, свет из высоких окон падал на город, окруженный высокими стенами — сложены они были, как догадался Гарри, из вещей, которые прятали в Выручай-комнате многие поколения обитателей Хогвартса. Здесь были проулки и широкие улицы, уставленные шаткими грудами развалившейся мебели, которую убрали сюда для того, чтобы скрыть свидетельства неудавшихся попыток волшебства, или принесли жившие в замке эльфы-домовики. Здесь были тысячи и тысячи книг — вне всякого сомнения, запрещенных, либо исчерканных, либо украденных. Здесь были крылатые рогатки и кусачие тарелки, в некоторых еще теплилась жизнь, и они робко парили над грудами другого запретного хлама. Здесь были треснувшие пузырьки с загустевшими зельями, шляпы, драгоценные украшения, мантии, нечто смахивающее на драконьи панцири, закупоренные бутылки, чье содержимое еще продолжало зловеще поблескивать, несколько ржавых мечей и тяжелый, заляпанный кровью топор. Гарри торопливо зашагал по одному из проходов этой тайной сокровищницы. У огромного чучела тролля он повернул направо, пробежался немного, повернул налево у разломанного Исчезательного шкафа, в котором сгинул в прошлом году Монтегю, и остановился перед огромным буфетом, филенки которого пузырились, словно их облили кислотой. Гарри открыл одну из его скрипучих дверец; буфет уже использовали однажды как укрытие для какого-то давно скончавшегося существа — у скелета его было пять ног. Гарри сунул книгу Принца-полукровки за скелет и захлопнул дверцу. Мгновение он постоял, оглядывая кучи мусора; сердце гулко колотилось. Удастся ли ему снова найти буфет среди всего этого хлама? Сняв со стоявшего поблизости ящика оббитый бюст какого-то волшебника Гарри установил его на буфет и, чтобы сделать изваяние поприметней, нахлобучил ему на голову старый, пыльный парик и потускневшую тиару. Затем со всей скоростью, на какую был способен, помчался по проходам между гор сокровенного сора — назад, к двери и в коридор, выскочив в который, за¬хлопнул за собой дверь, и та мгновенно вновь обратилась в ровный камень. Гарри побежал прямиком к расположенному этажом ниже туалету, на бегу запихивая в сумку отобранный у Рона «Расширенный курс Зельеварения». И через минуту уже стоял перед Снеггом, молча протянувшим руку за его сумкой. Гарри отдал ее, задыхаясь, ощущая в груди жгучую боль, и замер в ожидании. Снегг вынимал книги одну, за одной и просматривал их. Наконец в сумке осталась самая последняя — учебник по зельеварению, его Снегг изучил очень внимательно. — Это ваш «Расширенный курс», Поттер? — Да, — сказал все еще не отдышавшийся Гарри. — И вы совершенно в этом уверены, не так ли? — Да, — немного вызывающим тоном подтвердил Гарри. — Вы купили его в магазине «Флориш и Блоттс»? — Да, — твердо повторил Гарри. — Тогда почему же, — поинтересовался Снегг, — на внутренней стороне обложки значится «Рундил Уозлик»? — Сердце Гарри замерло. — А это у меня прозвище такое, — ответил он. — Ваше прозвище, — повторил Снегг. — Ага, так меня друзья называют, — подтвердил Гарри. — Значение слова «прозвище» мне известно, — сказал Снегг. Холодные черные глаза его снова сверлили Гарри, который старался в них не глядеть. «Изолируй свое сознание… изолируй свое сознание…» Он так и не научился по-настоящему делать это. — Окклюменцией вы овладели исключительно благодаря урокам с Гермионой, — рыкнул Снегг, — а сейчас, она, с глубокими ранами, лежит в Больничном крыле. Я же предупреждал, что за малейший проступок накажу. Ты будешь отрабатывать каждую субботу. — Я… я не согласен с вами, сэр, — ответил Гарри, по-прежнему отказываясь глядеть Снеггу в глаза. — Ну, хорошо, посмотрим, что вы станете думать после того, как отбудете наказание, — сказал Снегг. — Суббота, десять утра, Поттер. У меня в кабинете. — Но, сэр… — Гарри в отчаянии уставился на него. — Квиддич… финальная игра сезона… — В десять, — прошептал Снегг, обнажая в улыбке желтые зубы. — Бедный Гриффиндор! Боюсь, в этом году его ждет четвертое место.*Больничное крыло*
Благодаря тому, что Снегг подоспел вовремя, шрамов у Гермионы не останется. Однако, мадам Помфри также приложила руку, и сказала, что ей нельзя будет вставать или передвигаться, самой, несколько дней. Всё тело горело, будто лежало на углях. Гермиона вспомнила те искры гнева в глазах Гарри. Несмотря на поступок Драко, она заслонила его собой, и… — Прости меня, — повернув голову, Гермиона увидела Драко. Он стоял у ног кровати. Гермиона даже не глянула ему в глаза. — Я не хотел, чтобы… — Твой обман — результат твоей алчности и гордыни, Малфой, — грубо сказала Гермиона. — Из твоих уст это звучит, как оскорбление, — сказал Драко. — Называй это, как хочешь, — скривилась Гермиона, — то, что ты солгал мне — результат твоего самолюбия. Я прочла мысли Гарри, все до единой, я знаю, ради чего ты подчиняешься Волан-Де-Морту…. Якобы, чтобы защитить нас… — Ты ничего не знаешь! — Драко повысил голос. — Малфой, я не дура, — сказала Гермиона, — я уже слишком долго знакома с тобой. То, что ты сделал с Кэти, с отравленным вином…. Неужели ты действительно способен на убийство? — Герми, я… — Уходи, — спокойно сказала Гермиона, — между нами всё кончено. — Но… — УБИРАЙСЯ! — крикнула девушка. С тяжёлым сердцем Драко покинул крыло.***
На следующий день, к Гермионе пришли: Панси, Блейз, Джинни и Рон. Они пытались выяснить, что же случилось между ней, Гарри и Драко, что никто из троих не разговаривает друг с другом, как и не говорят причину. Гермиона отказалась что-либо объяснять, ей было слишком больно вспоминать моменты ушедшего дня. В крыло зашёл Снегг. — Тебе лучше? — Намного, спасибо, — кивнула Гермиона, — извините, отчет я принесу после выписки… — Его Драко принёс, — сказал Снегг, — он нашел его у тебя в комнате — на столе. Наверное, таким образом, решил загладить свою вину. — Плевать я на него хотела, — тихо сказала Гермиона, — а где Гарри? — Поттер отрабатывает то, что сделал, — спокойно сказал Снегг, — боюсь, что в этом году, сборная Гриффиндора проиграет.***
Через несколько дней Гермиону выписали. Ей были противопоказаны полёты на метле, поэтому на турнире её заменил Блейз. Они проиграли команде Гриффиндора, поэтому кубок получила Джинни, которая заменяла Гарри. За завтраком, Гермиона увидела, что Гарри и Джинни зашли в Большой зал, держась за руки. Лишь потом Рон рассказал друзьям, кроме Драко, с которым теперь ужасные отношения, что Гарри перед всеми поцеловал Джинни. — Похвалил за победу, — усмехнулась Панси, — наконец, эта парочка вместе. Тошно было смотреть на то, как они киснут вдали друг от друга. — Это точно, — улыбнулся Блейз. — Как там капитан? — спокойно, даже безразлично, спросила Гермиона. — Он сломал руку, — сказал Блейз. Гермиона поперхнулась, — свалился с метлы. — Жаль, — сказала Гермиона, — жаль, что меня там не было. Я бы и нос ему сломала.***
Гермиона уже долгое время не разговаривала с Гарри, поэтому решила помириться с ним. Вместе с Панси и Блейзом, она пошла в гостиную Гриффиндора. Узнав студентов, Полная дама запустила их даже без пароля. — Гарри сейчас с Дамблдором, — сказал Рон, откусывая пончик. Гермиона плюхнулась рядом с ним, и вздохнула. — Ну вот, когда он нужен, его нет, — огрызнулась девушка. Внезапно, дверь открывается, и заходит Гарри. Гермиона уже хотела ему что-то сказать, но прочитав его мысли, заволновалась. — Гарри, с тобой все в порядке? — Все, — отрывисто бросил он и, пробежав мимо них, взлетел по лестнице в спальню, где рывком рас¬пахнул свой чемодан и извлек из него Карту Мародеров и пару свернутых в шарик носков. Затем он быстро спустился в гостиную и притормозил около сидевших в ошеломлении Рона и Гермионы. — У меня мало времени, — тяжело дыша, сказал Гарри. — Дамблдор велел прихватить мантию-невидимку. Послушайте… — Он коротко рассказал им, куда и зачем отправляется. Ни ахнувшая в ужасе Гермиона, ни торопливые расспросы Рона, даже возмущения со стороны Блейза и Панси, не заставили его остановиться — в мелких деталях они разберутся и сами. — Вы понимаете, что это значит? — закончил он свой стремительный рассказ. — Дамблдора здесь этой ночью не будет, так что Драко еще раз попы¬тается добиться своего… — начал Рон. — Нет, слушайте! — сердито прошипел он, увидев, что друзья хотят прервать его. — Я уверен, это Малфой праздновал что-то в Выручай-комнате. Вот. — Он сунул Гермионе в руки Карту Мародеров. — Вам придется следить за ним и за Снеггом тоже. Возьмите в помощники всех, кого сможете, из ОД. Гермиона, те галеоны, которыми мы пользовались для связи, еще работают? Дамблдор говорит, что поставит в школе дополни¬тельную защиту, но в деле замешан Снегг, а он знает, что это за защита и как ее обойти. Правда, он не ждет, что вы будете приглядывать за ним. — Гарри… — начала Гермиона, глаза которой округ¬лились от страха. — У меня нет времени на споры, — оборвал ее Гарри. — И вот это возьми. — Он вручил Рону носки. — Спасибо, — сказал Рон. — А носки-то мне для чего понадобятся? — Тебе понадобится то, что в них завернуто, «Феликс Фелицис». Разделите его между собой и дайте Джинни. Попрощайтесь с ней за меня. Мне пора, Дамблдор ждет… — Нет! — сказала Гермиона, когда Рон с трепетом извлек из носков флакончик с золотистым зельем. — Нам он не нужен, возьми его ты — никто не знает, с чем ты столкнешься. — Со мной все обойдется, я буду с Дамблдором, — сказал Гарри. — Мне просто нужна уверенность, что у вас все хорошо… И не смотри на меня так, Гермиона. — Панси, кинулась Гарри на шею. Она крепко обняла его. — Всё будет хорошо. — Удачи, чувак, — Блейз стукнул его по плечу. — Ладно, до встречи.***
Когда наступил вечер, свет будто погас в одно мгновение. На ещё совсем недавно безмятежном и спокойном небе закружились хмурые, угрюмые, свинцово-серые тучи, задавившие солнце своей тяжестью. Светило, как будто растерявшись, совсем скрылось за их тяжёлыми боками…. Сверкнула молния, а через несколько секунд невдалеке пророкотал гром, подтверждая своим ворчанием, что вот-вот на землю обрушится ливень. И люди, и звери начинают суетиться, стремясь поскорее спрятаться от неотвратимо надвигающегося дождя. Лишь только деревья, цветы и трава радостно начинают трепетать, разворачиваясь в ставшем сразу прохладным воздухе, радуясь скорому спасению от жары…. И вот первые капли дождя упали на землю, будучи мгновенно и без следа поглощёнными пересохшей землёй. Но следом за ними уже летят другие капли, их становится всё больше, они сталкиваются боками, суетятся, теснятся и толкаются — каждая стремится поскорее, желательно самой первой упасть на разгорячённую летом поверхность земли, тротуаров и домов. Все хотят быть первыми — ведь именно о первых каплях дождя пишут писатели. В крайнем случае, о последних — но никто не пишет о тех каплях, что упали в самый разгар дождя … Капель дождевых уже так много, что они сливаются в сплошные потоки и дождь расходится, уже льёт, как из ведра. Очень быстро набежали темные хмурые тучи в сопровождении ветра. Деревья от него будто пытались вырваться из земли. Не было слышно пения птиц, даже трава прижалась к земле. Начался дождь и постепенно широкими полосами дошел до леса. Над Астрономической башней сгущались тучи, ливень лил не переставая. Гермиона, как и просил Гарри, позвала всех из ОД, однако откликнулись далеко не все: Невилл, Панси, Блейз, Рон, Полумна и Джинни. Все разделили между собой Феликс Фелицисс, который им оставил Гарри. Все были на каждом из этажей школы, а Гермиона была на улице. Она, создав, что-то вроде зонта, проходила перед входом в замок, изредка поглядывая на Чёрную метку, которая уже висела над Астрономической башней. Внезапно, послышался хлопок. Повернувшись, Гермиона вовремя поставила щит, перед ней стоял Фенрир Сивый, он ухмылялся. — Снова ты, — рыкнул оборотень, — ты не дала мне обратить твою подружку, но тебя я с удовольствием покусаю. — он кинул несколько заклинаний, но в этот раз, Гермиона отразила их все без исключения. — Экспеллиармус! — крикнула девушка. Заклинание отскочило. Ещё перед отбытием Гарри, Гермиона попросила предупредить деканов, чтобы студенты, не считая тех, кто был призван ею для борьбы с угрозой, находились в своих гостиных. Со Снеггом девушка не разговаривала, предупредила слизеринцев лично. Мгновение, и Гермиона трангрессировала в замок, оставляя Фенрира одного.***
Она оказалась в Большом зале — это единственное место, в который можно было переместиться, благо, что Пожиратели не знают этого. Вскоре, к ней присоединились остальные. Не успели они, и осмотреться, как Пожиратели забежали в Большой зал. — КРУЦИО! — крикнула Беллатриса, направив палочку на Полумну. Перед ней стал Рон, и поставил мощный щит, который поглотил заклинание, — умно. Остолбеней! Началась настоящая бойня. Все сражались, как могли, Джинни столкнулась с Яксли, и он уже готов был убить девушку, но ей на помощь пришёл Невилл, и отразил атаку. Гермионе достался, опять, Роули. Со старым «знакомым», у Гермионы были свои счёты. Она мстила за Милисенту, а Роули — за недавно оставленный на лице шрам.***
В это время, в замок, точнее на территорию Хогвартса, вернулись Гарри и Дамболдор. Гарри вытащил из кармана мантию, набросил ее на себя и тоже уселся на метлу. Мадам Розмерта уже семенила к трактиру; Гарри с Дамблдором, резко оттолкнувшись от земли, взвились в воздух. Гарри поглядывал краем глаза на Дамблдора, готовый подхватить его, если он упадет, но вид Черной Метки, похоже, подействовал на волшебника, как бодрящее средство: он приник к метле, неотрывно глядя на Метку, длинные серебристые волосы и борода летели за ним по ночному воздуху. Гарри тоже смотрел на череп и чувствовал, как внутри у него, подоб¬но отраве, закипает страх, сжимая легкие, выметая из головы все остальные тревоги. Как долго они отсутствовали? Не выдохлось ли уже зелье удачи, которое приняли Рон, Гермиона, Джинни и остальные из ОД? А если Черная Метка появилась над школой как раз потому, что погиб кто-то из них — или Невилл, или Полумна, или любой другой из ОД? И если так… это же он велел им патрулировать коридоры, он попросил их покинуть безопасные спальни… Выходит, он снова повинен в смерти кого-то из друзей? Они летели во мраке над извилистой дорогой, которой шли недавно в деревню, и Гарри слышал сквозь посвистывание ночного воздуха в ушах, как Дамблдор снова бормочет что-то на неведомом языке. И, ощутив, как задрожала под ним метла, пролетая над стеной школы, Гарри понял, чем занят Дамблдор: чтобы как можно скорее попасть в замок, он снимает заклинания, которыми сам его окружил. Черная Метка поблескивала прямо над Астрономической башней, самой высокой в замке. Означало ли это, что именно в ней и постигла кого-то смерть? Дамблдор уже пронесся над зубчатой стеной верхней площадки башни и теперь слезал с метлы. Опустившись рядом с ним, Гарри огляделся. Вокруг было пусто. Дверь ведущей внутрь замка винтовой лестницы закрыта. Никаких признаков борьбы, сражения не на жизнь, а на смерть, никаких тел. — Что это значит? — спросил Гарри, поднимая взгляд к висящему над ними зеленому черепу с поблескивающим раздвоенным языком. — Это настоящая Метка? И кого-то действительно… профессор? — При тусклом зеленом свете от Метки Гарри увидел, как Дамблдор почерневшей рукой схватился за грудь. — Иди, разбуди Северуса, — слабо, но отчетливо выговорил Дамблдор. — Расскажи ему, что случилось, и приведи сюда. Больше ничего не предпри¬нимай, мантию не снимай и ни с кем не заговаривай. Я подожду здесь. — Но… — Ты поклялся подчиняться мне, Гарри! Иди! — Гарри бросился к двери винтовой лестницы, но, едва успев ухватиться за ее железное кольцо, услышал по другую сторону двери топот чьих-то бегущих ног. Он оглянулся на Дамблдора, и тот взмахом руки велел ему отойти в сторону. Гарри отступил от двери, одновременно вытаскивая волшебную палочку. Дверь стремительно распахнулась, и кто-то выскочил из нее с криком: — Экспеллиармус! Все тело Гарри мгновенно застыло, окаменело, он ощутил, что приваливается к стене, как статуя, не в силах ни пошевелиться, ни произнести хоть слово. Он не мог взять в толк, почему это произошло — Экспеллиармус все-таки не Замораживающее заклятие. Но тут при свете Метки он увидел, как волшебная палочка Дамблдора улетает за стену башни, и понял: Дамблдор невербально обездвижил его, и секун¬да, потраченная на то, чтобы произнести заклятие, лишила старого волшебника возможности защищаться. Стоя с совершенно белым лицом у стены, Дамблдор, однако же, никаких признаков страха или страдания не выказывал. Он просто вгляделся в человека, который его обезоружил, и сказал: — Добрый вечер, Драко. — Драко шагнул вперед, быстро осмотрелся, про¬веряя, нет ли здесь кого-нибудь, кроме него и Дамблдора. Взгляд его остановился на второй метле. — Кто здесь еще? — Вопрос, который мог бы задать вам и я. Или вы действуете в одиночку? — В зеленоватом свечении Метки Гарри увидел, что светлые глаза Драко снова смотрят на Дамблдора. — Нет, — ответил Драко. — Я получил подкрепление. Этой ночью в школу пришли Пожиратели смерти. — Ну-ну — сказал Дамблдор таким тоном, точно Малфой показывает ему самостоятельную рабо¬ту, на которую возлагает большие надежды. — А что, очень неплохо. Значит, вы нашли способ провести их сюда, не так ли? — Да, — подтвердил Малфой, все еще тяжело дыша. — Прямо у вас под носом, а вы так ничего и не заметили! — Изобретательно, — сказал Дамблдор. — И все же… простите меня… где они сейчас? Я что-то не вижу ваших помощников. — Они схлестнулись кое с кем из вашей стражи. И сражаются внизу. Это ненадолго… я пошел вперед. Я… у меня есть здесь дело. — Ну что же, в таком случае займитесь им, мой мальчик, — мягко сказал Дамблдор. Наступило молчание. Гарри стоял, запертый, как в тюрьме, в своем невидимом, парализованном теле, глядя на Дамблдора с Малфоем, стараясь расслышать звуки далекой битвы с Пожирателями смерти. Замерший прямо перед ним Драко Малфой не предпринимал ничего, он лишь смотрел на Дамблдора, который, как это ни удивительно, улыбнулся ему. — Драко, Драко, ведь вы же не убийца. — Откуда вы знаете? — мгновенно спросил Драко. Дамблдор только улыбнулся. — Потому что я мысленно это повторяю уже битый час, Драко, — Гарри обомлел. Из темноты вышла Гермиона, которая направляла палочку на Драко. Она, попала сюда не так давно, как видел Гарри, она запыхалась, но мысли были чисты, как вата. Гермиона смотрела на Драко с мольбой, будто прося его остановиться. — Я так и знал, что ты будешь здесь, — сказал Драко, — я не хочу навредить тебе. — Ты навредил сам себе, впустив в школу Пожирателей, — огрызнулась Гермиона, — мы чуть не проиграли… — Вы еще не знаете, на что я способен, — с чуть большей напористостью объявил Драко, стараясь совладать со своими чувствами. Гарри знал, что Гермиона хорошо влияет на всех, особенно на Драко, — не знаете, что я сделал! — Да знаю, конечно, — снисходительно произнес Дамблдор. — Вы едва не убили Кэти Белл и Рональда Уизли. Вы весь этот год пытались — со все возраставшим безрассудством — прикончить меня. Простите, Драко, но это были слабые попытки… такие слабые, честно говоря, что я начал думать, вкладываете ли вы в них всю душу… — Еще бы я не вкладывал! — яростно ответил Малфой. — Я целый год трудился над этим и сегодня… — Из глубин замка донесся приглушенный расстоянием вопль. Драко замер и оглянулся назад. — А там кто-то неплохо дерется, — тоном светской беседы отметил Дамблдор. — Так вы говорили… Да, вы говорили, что вам удалось провести в мою школу Пожирателей смерти. Должен признаться, мне это представлялось невозможным… Как вы это проделали? — Однако Драко промолчал, он все еще прислушивался к происходившему внизу и выглядел почти таким же парализованным, как Гарри. — Возможно, вам придется самому сделать ваше дело, — высказал предположение Дамблдор. — Что, если моя стража преградила вашему подкреплению путь? Как вы, вероятно, уже поняли, в школе присутствуют этой ночью члены Ордена Феникса. Да, собственно говоря, вам никакая помощь и не нужна… палочки у меня нет… и защититься мне нечем. — Драко просто продолжал смотреть на него. — Понятно, — добродушно произнес Дамблдор, увидев, что Малфой и не говорит ничего, и не шевелится. — Вы боитесь действовать, пока они не присоединятся к вам. — Я не боюсь! — прорычал Малфой, так и не пред¬принимая, впрочем, никаких попыток повредить Дамблдору. — Это вам следует бояться! — Драко, прошу… — прошептала Гермиона. — Чего же? Сомневаюсь, что вы убьете меня, Драко. Убийство — дело не простое, что бы ни думали на этот счет простаки… Но расскажите же мне, пока мы поджидаем ваших друзей, как вам удалось протащить их сюда? Похоже, на то, чтобы найти нужный способ, у вас ушло немалое время. — Драко выглядел теперь так, точно он боролся с желанием закричать… или с тошнотой. Он сглотнул, несколько раз глубоко вздохнул, не спуская с Дамблдора свирепого взгляда и не отводя направленной прямо ему в сердце волшебной палочки. И наконец, словно не сумев удержаться, сказал: — Мне пришлось починить сломанный Исчезательный шкаф, которым никто уже много лет не пользовался. Тот, в котором год назад пропал Монтегю. — А-а-а. Вздох Дамблдора наполовину походил на стон. Он на мгновение закрыл глаза. — Это умно… Их, по-моему, два? — Второй стоит в «Горбине и Бэрке», — сказал Малфой, — и они соединены чем-то вроде прохода. Монтегю говорил мне, что когда он застрял в хогвартском, то оказался, словно подвешенным неизвестно где, но иногда слышал, что происходит в школе, а иногда — что в магазине, как будто шкаф перемещался между ними, только самого Монтегю никто услышать не мог… В конце концов, ему удалось трансгрессировать оттуда, хоть испытаний он к тому времени еще не прошел. Он едва не погиб при этом. Все, кто слышал рассказ Монтегю, сочли его просто занятной байкой, только я один и понял, что он означает. Даже Горбин об этом не знал, один я понял, что, починив сломанный шкаф, проложу дорогу в Хогвартс. — Очень хорошо, — пробормотал Дамблдор. — Значит, первый шкаф был в Выручай-комнате, — сказала Гермиона, — вот почему ты исчезал с карты Мародёров, комната Так и Сяк ведь не отображается на карте. — Ты следила за мной? — возмутился Драко. — Скажи спасибо Гарри, — огрызнулась Гермиона, — он следил. — Итак, Пожиратели смерти смогли проникнуть из «Горбина и Бэрка» в школу, чтобы помочь вам… Умный план, весьма умный… и осуществленный, как вы сказали, прямо под моим носом… — Да, — подтвердил Драко; удивительно, но похвала Дамблдора, похоже, польстила ему, придала новые силы. — Да, вот именно! — Однако было время, — продолжал Дамблдор, — когда вы сомневались, что сумеете починить шкаф, не так ли? И потому прибегли к грубым, плохо продуманным мерам — послали мне ожерелье, которое просто не могло не попасть в чужие руки… отрави¬ли медовуху, хотя шансов, что я когда-нибудь выпью ее, почти не существовало… — Ну и что, вы-то все равно не поняли, чьих рук это дело, правильно? — насмешливо ощерился Драко. Дамблдор немного сполз по стене вниз — по-видимому у него отказывали ноги, а Гарри тщетно боролся со сковавшим его заклятием. Гермиона понимала, что после путешествия, директор слаб, и хотела подойти, но тому стоило лишь глянуть на неё, чтобы Гермиона отказалась от этого. — Вообще говоря, понял, — ответил Дамблдор. — Я был уверен, что ваших. — Тогда почему же вы мне не помешали? — осведомился Малфой. — Я пытался, Драко. Профессор Снегг присматривал за вами по моему приказанию… — Он не ваше приказание исполнял, он пообещал моей матери… — Ну, разумеется, так он вам и сказал, Драко, на деле же… — Он двойной агент, старый вы дурак, и напрасно вы думаете, будто он работает на вас! — ДРАКО! — возмутилась Гермиона. — Тут нам придется остаться каждому при своем мнении, Драко. Я, видите ли, доверяю профессору Снеггу. И мне известна причина, по которой вы легко согласились исполнить это задание. — И что же это за причина? — язвительно спросил Драко. — Ваша преданность Отряду Дамболдора и своим друзьям, — спокойно сказал Дамблдор, — я не могу прочесть ваши мысли, но мысли Гарри — могу. Я знаю о вашем с ним разговоре, который состоялся после урока трансгрессии. — Вы правы… Только ради друзей… Однако Снегг предлагал мне любую помощь, хотел присвоить всю славу себе, хоть как-то во всем поучаствовать: «Чем вы занимаетесь? Вы подсунули ожерелье, это же глупо, вы могли все испортить…» Да только я не сказал ему, чем занимаюсь в Выручай-комнате, он проснется завтра, а все уже кончено, он больше не любимчик Темного Лорда. В сравнении со мной, он обратится в ничто, в пустое место! — Ты это серьёзно, Драко? — возмутилась Гермиона. — Серьёзнее некуда! Гарри понимал, почему Драко говорит всё это. Он любит Гермиону, и не хочет, чтобы за ней охотились после выполненного поручения, поэтому и грубит ей, отталкивает. — Да, это приятно, — спокойно согласился Дамблдор. — Нам всем нравится получать благодарность за наши труды… И все-таки без помощника вы бы ни¬как не обошлись… Вам нужен был кто-то в Хогсмиде, кто-то, способный подсунуть Кэти, хотя, судя по её воспоминаниям, вы не слишком опытны в использовании непростительного заклятья. Давно на Розмерте лежит заклятие Империус? — Что, дошло наконец? — издевательски ухмыльнулся Малфой. Снизу долетел еще один вопль, прозвучавший громче прежнего. Драко содрогнулся, потому что это был крик Панси. «Только бы не убили, только бы не убили…» — повторял про себя Драко, затем, Дамблдор продолжил говорить: — Итак, бедную Розмерту заставили спрятаться в туалете и всучить ожерелье первой попавшейся ученице Хогвартса, которая войдет туда в одиночку? Только, ей нужно было в кого-то переодеться. Судя по словам Кэти, форма была ваша. — Или он внушил Кэти это, — сказала Гермиона. — Внушил, конечно, — сказал Драко. «Я хотел, чтобы ты узнала об этом раньше Гарри» — Драко надеялся, что Гермиона напряжётся, и прочтёт его мысли, но защита стояла слишком мощная. — А отравленная медовуха… Естественно, Розмерта могла добавить в нее яд, прежде чем послать бутылку Слизнорту, который собирался подарить ее мне на Рождество… Да, чистая работа… очень чистая… Бедный мистер Филч не стал бы, конечно, проверять бутылку, присланную Розмертой… Но скажите, как вы с ней сообщались? Я полагал, что все способы связи со школой у нас под наблюдением. — Зачарованные монеты, — ответил Малфой. Казалось, он принуждал себя продолжать разговор; рука его, державшая палочку, ходила ходуном. — Одна была у меня, другая у нее, мы могли обмениваться сообщениями… — Это не тот ли способ секретной связи, которым в прошлом году пользовалось общество, имено¬вавшее себя «отрядом Дамблдора»? — спросил старый волшебник. Дамблдор говорил легко, непринужденно, но Гарри увидел, как, задавая вопрос, он сполз по стене еще на дюйм. — Да, идею я взял у них, — криво улыбнувшись, сказал Малфой. — И мысль насчет яда тоже позаимствовал, только у тебя, Герми, — он посмотрел на возлюбленную, — услышал в библиотеке, как она говорила, что зелья Филч распознавать не умеет, ну и… — Ты отравил Рона! — Я не знал, что дурак Слизнорт угостит вином Гарри и Рона! — отозвался Драко, — думаешь, если бы знал, то отослал бы Слизнорту? Не смеши, мои друзья мне слишком дороги. — Дороги настолько, что в туалете ты собирался применить непростительное заклятье? — Это был всплеск адреналина, — огрызнулся Драко. — Ну, а насчет того, чтобы убить меня, Драко, — у вас уже имелось для этого немало долгих минут. Мы совершенно одни. Я беззащитен в большей мере, чем вам могло когда-либо померещиться, и все-таки вы так ничего и не предприняли… — Губы Драко непроизвольно дернулись — как если б ему попала в рот какая-то гадость. — Так вот, насчет сегодняшней ночи, — продолжал Дамблдор. — Я немного озадачен случившимся… Вы ведь как-то узнали, что я покинул школу? Хотя, разумеется, — ответил сам он на свой вопрос, — Розмерта видела, как я ухожу, и, не сомневаюсь, воспользовалась вашими замечательными монетами, чтобы сообщить вам об этом… — Именно так, — сказал Малфой. — Правда, она сказала, что вы надумали выпить и скоро вернетесь… — Что ж, выпить я действительно выпил… и вернулся… если это так можно назвать, — пробормотал Дамблдор. — Так вы решили расставить мне ловушку? — Мы решили подвесить над башней Черную Метку, чтобы вы примчались сюда посмотреть, кого убили, — подтвердил Драко. — И все сработало! — Когда-то, ты помог мне разгадать замысел Пожирателей, а теперь, сам им стал? — удивилась Гермиона, — я ушам своим не верю… — Ну… и да, и нет… — сказал Дамблдор. — Ведь насколько я понял, никто пока не убит? — Кто-то погиб точно, — ответил Малфой голо¬сом, ставшим вдруг на октаву выше. — Бренда Купер, — сказала Гермиона, — журналистка — помощница Риты Скитер. — Да, один из ваших… я переступил через тело… я должен был ждать вашего возвращения здесь, наверху, да только ваш феникс все время путался у меня под ногами. — Да, это они умеют, — сказал Дамблдор. Снова грохот и крики внизу, ставшие еще громче, чем прежде; похоже, сражение идет уже на винтовой лестнице, ведущей туда, где стояли Дамблдор, Драко, Гермиона и Гарри в невидимой груди которого не¬слышно бухало сердце. — Так или иначе, времени у нас остается мало, — сказал Дамблдор, — поэтому давайте поговорим о ваших возможностях, Драко. — Моих возможностях! — выпалил Драко. — Я стою перед вами с волшебной палочкой и вот-вот убью вас… — Мой милый мальчик, пора оставить притворство. Если бы вы собирались убить меня, то сделали бы это сразу, едва применив Обезоруживающее заклинание, а не стали бы медлить ради приятной беседы о путях и средствах. — У меня нет выбора! — ответил Малфой, становясь вдруг таким же белым, как Дамблдор. — Я должен сделать это. Он убьет меня! Убьет всю мою семью! Моих друзей…. — Сложность вашего положения мне понятна, — сказал Дамблдор. — Почему, как вы полагаете, я до сих пор не встретился с вами с глазу на глаз? Потому что знал: как только лорд Волан-де-Морт поймет, что я вас подозреваю, вы будете убиты. — Драко, услышав это имя, даже не пошевелился. — Вижу, что вы не боитесь этого имени. — Страх перед именем только усиливает страх перед тем, кто его носит, — сказал Драко. Он вспомнил момент в «Флориш и Блотс», когда Гермиона сказала эти слова его отцу. Гермиона улыбнулась. — Я не решался заговаривать с вами о задании, которое он вам дал, из опасений, что он использует против вас легилименцию, — продолжал Дамблдор. — Но теперь мы можем, наконец, поговорить начистоту. Вреда вы пока никакого не причинили, никого не покалечили, хотя то, что выбранные вами жертвы выжили, и можно отнести лишь за счет удачи… Я могу помочь вам, Драко. — Нет, не можете, — ответил Малфой; палочка в его руке тряслась так, что страшно было смотреть. — И никто не может. Он сказал, что, если я не сделаю это, он убьет меня. У меня нет выбора. — Перейдите на правую сторону, Драко, и мы сумеем укрыть вас так основательно, как вам и не снилось. Больше того, я могу послать сегодня членов Ордена Феникса к вашей матери, чтобы они укрыли и ее. Отцу вашему ничто сейчас в Азкабане не грозит, а когда придет время, мы защитим и его тоже… Переходите на правую сторону, Драко… вы же не убийца… Драко во все глаза смотрел на Дамблдора. — Но я зашел слишком далеко… — медленно произнес он. — Они думали, что я погибну, пытаясь прикончить вас, а я здесь… вы в моих руках… палочка есть только у меня… вам остается рассчитывать лишь на мое милосердие… — Драко, пожалуйста… — Гермиона решилась опустить палочку, и сделала шаг, — ты же на нашей стороне. Ты дружишь со мной, с гриффиндорцами, с Гарри… Мы поможем тебе… — Нет, Драко, — негромко ответил Дамблдор. — Сейчас в счет идет мое милосердие, не ваше. — Драко молчал. Рот его был приоткрыт, волшебная палочка по-прежнему дрожала. Гарри показалось, что она чуть-чуть опустилась… Но тут на лестнице загремели шаги, и через секунду Драко оттолкнули в сторону четверо в черных мантиях, выскочившие из двери. Все еще парализованный, неспособный даже мигать, Гарри с ужасом смотрел на незнакомцев. Похоже, Пожиратели смерти победили в шедшем внизу сражении. Грузный колдун со странно перекошенным ртом отдышливо захихикал. — Дамблдора приперли к стенке! — сказал он и повернулся к приземистой женщине, судя по внешности, его сестре, и та алчно улыбнулась. — Что я вижу? Знаменитая Гермиона Грейнджер… Непокоримая… — Амикус думал подойти к ней, но девушка подняла палочку, и стала недалеко от Дамблдора. — Ты обещал её не трогать! — крикнул Драко, — рискни выстрелить, и выстрелю я! — Дамблдор без волшебной палочки, Дамблдор в одиночестве! Отлично, Драко, отлично! — Добрый вечер, Амикус, — спокойно произнес Дамблдор, словно приветствуя гостя, явившегося на чашку чая. — Вы и Алекто с собой привели… очаровательно… Колдунья издала сердитый смешок. — Что, думаете, шуточки помогут вам и на смертном одре? — глумливо поинтересовалась она. — Шуточки? Нет-нет, это всего лишь проявление воспитанности, — ответил Дамблдор. — Давай, действуй, — сказал незнакомец, стоявший к Гарри ближе других, — крупный, поджарый мужчина с всклокоченной седой шевелюрой и усами, черная мантия Пожирателя смерти была ему тесновата. Такого голоса, как у него, Гарри слышать еще не доводилось: не голос, а скрипучий лай. Гарри ощущал исходивший от мужчины густой запах грязи, пота и, сомневаться не приходилось, крови. Пальцы его нечистых рук украшали длинные, желтые ногти. — Это вы, Фенрир? — спросил Дамблдор. — Я самый, — проскрежетал мужчина. — Что, рады нашей встрече, Дамблдор? — Нет, этого я не сказал бы… — Фенрир Сивый улыбнулся, показав заостренные зубы. Кровь стекала по его подбородку, он медленно, непристойно облизывался. — Вы же знаете, как я люблю малых деток, Дамблдор. — Следует ли понимать это так, что вы нападаете теперь и не при полной луне? Весьма необычно… Ваш вкус к человеческой плоти раз в месяц удовлетворить уже невозможно? — Совершенно верно, — подтвердил Сивый. — Вас это шокирует, Дамблдор? Пугает? — Ну, не стану притворяться, некоторое отвращение мне это внушает, — ответил Дамблдор. — И, признаюсь, я немного удивлен тем, что Драко пригласил именно вас в школу, где проживают его друзья… — Я его не приглашал, — прошептал Драко. На Сивого он не смотрел, да, похоже, и смотреть не хотел. — Я не знал, что он явится… — Не мог же я упустить возможность побывать в Хогвартсе, Дамблдор, — проскрежетал Сивый. — Здесь столько еще не порванных глоток… Вкуснятина, вкуснятина… И он, скалясь, на Дамблдора, поковырял желтым ногтем в передних зубах. Затем посмотрел на Гермиону. — А на десерт я мог бы пустить вас, Дамблдор. Хотя, если бы не обещание этому малолетке, которому Тёмный Лорд пообещал безопасность его ненаглядных друзей, я бы давно грязнокровку убил. — Нет! — резко осадил его четвертый Пожира¬тель смерти, колдун с тяжелым, жестоким лицом. — У нас приказ. Это должен сделать Драко. Давай, Драко, и побыстрее. — Однако решимости в Драко явно поубавилось. Он с ужасом смотрел в лицо Дамблдора, побледнев¬шее еще сильнее, опустившееся еще ниже, так сильно сполз старый волшебник по стене. — По-моему, он и так не задержится на этом свете надолго! — сказал криворотый, и его сестра снова одышливо захихикала. — Посмотрите на него! Что с вами такое, Дамблдор? — О, пониженная сопротивляемость организма, Амикус, замедление реакции, — ответил Дамблдор. — Короче, старость… когда-нибудь она, возможно, постигнет и вас… если вам повезет… — Что такое, а? Что такое? — закричал обозлившийся вдруг Пожиратель смерти. — Вечно одно и то же, а, Дамби? Вы только болтаете и ничего не делаете, ничего. Не понимаю, зачем Темному Лорду вообще понадобилось вас убивать! Ну же, Драко, займись им! — Но в этот миг с лестницы снова донеслись уже совсем громкие звуки схватки, и чей-то голос прокричал: — Они перекрыли лестницу! Редукто! РЕДУКТО! — Гермиона отчётливо услышала крик Блейза. — Блейз! — крикнула Гермиона. Фенрир рыкнул, — вы не победили Отряд, верно? Просто щит поставили. И нас ещё слабаками называете? — Молчать! — из толпы вышла Беллатриса, — нужно было их прикончить? Я бы с радостью, но мы пришли не за этим. Вперед, Драко! — но рука Малфоя тряслась так сильно, что он не мог толком прицелиться. — Давайте-ка я, — прорычал Сивый и шагнул к Дамблдору растопырив руки и оскалив зубы. — Остынь, Фенрир! — рявкнула Белла. Мелькнул свет, и оборотня отбросило в сторону, он ударился о стену и застыл у нее, пошатываясь, гневно тараща глаза. Сердце Гарри билось с такой силой, что он дивился — как это никто не слышит его, стоящего совсем рядом, лишенного заклинанием Дамблдора способности двигаться. Если бы только поднять руку, он смог бы ударить их заклятием из-под мантии-невидимки… — Действуй же, Драко, или отойди и дай сделать это одному из нас… — визгливо вскрикнула колдунья, но в этот миг дверь башни опять резко распахнулась и на пороге ее возник Снегг с волшебной палочкой в руке. Черные глаза его стремительно обежали всех, кто был здесь, от припавшего к стене Дамблдора до Пожирателей смерти, обозленно¬го оборотня и Малфоя. — Профессор! — воскликнула Гермиона. — У нас тут заминка, Северус, — сказал грузный Амикус, и взгляд, и волшебная палочка которого были неотрывно наставлены на Дамблдора. — Мальчишка, видать, не способен… — Однако имя Снегга произнес и другой голос, еле слышный. — Северус… — Звук его ужаснул Гарри и Гермиону сильнее, чем все пережитое ими за нынешний вечер. Впервые в голосе Дамблдора прозвучала мольба. Снегг ничего не ответил, он сделал несколько шагов вперед, оттолкнув с дороги Драко. Ему хватило взгляда, чтобы Гермиона отошла в сторону. Трое Пожирателей смерти безмолвно отступили назад. Даже оборотень выглядел испуганным. С мгновение Снегг вглядывался в Дамблдора, резкие черты его лица казались протравленными отвращением и ненавистью. — Северус… прошу тебя… — Снегг, подняв палочку, направил ее на Дамблдора. За мгновение до вылета заклинания, Гермионе удалось прочесть мысли декана. — НЕТ! — вскрикнула девушка. — Авада Кедавра! Струя зеленого пламени вырвалась из волшебной палочки Снегга и ударила Дамблдора прямо в середину груди. Гермиона завопила. Онемевший и неподвижный Гарри вопил не тише Гермионы, он вынужден был смотреть, как Дамблдора подбросило в воздух, на долю секунды старый волшебник завис под сверкающим черепом, а потом, как тряпичная кукла, медленно перевалился спиной через стену башни и исчез. Гермиона подбежала к краю ещё до падения, попыталась схватить директора за руку, но поздно. Из глаз девушки хлынули слёзы. Пожиратели засмеялись. Они ликовали. — Уходим, быстро, — сказал Снегг. Он схватил Драко за шиворот и протолкнул его перед собой в дверь; Сивый и возбужденно пыхтевшие низкорослые брат с сестрой последовали за ними. Когда они скрылись из глаз, Гарри почувствовал вдруг, что снова способен двигаться; то, что держало его сейчас, как парализованного, у стены, было не волшебством, но ужасом и потрясением. Он сбросил мантию-невидимку, когда жестоколицый Пожиратель смерти, оставшийся на верхушке башни последним, уже входил в дверь. — Петрификус Тоталус! — Пожиратель смерти нырнул вперед, будто его ударили в спину чем-то твердым, и повалился, точно восковая фигура, но еще до того, как он ударился об пол, Гарри перескочил через него и полетел по темной лестнице вниз. Ужас раздирал ему сердце. Он должен найти Дамблдора и нагнать Снегга! Каким-то образом эти две задачи оказались связанными воедино… Он сумеет все исправить, если найдет их обоих… Дамблдор не мог умереть… Проскочив последние десять ступеней винтовой лестницы, Гарри замер на месте и поднял над собой руку с волшебной палочкой: в тускло освещенном коридоре стояла густая пыль, половина потолка обвалилась в ходе так и продолжавшегося здесь сражения. Еще не успев понять, кто с кем бьется, Гарри услышал ненавистный голос, крикнувший: «Все кончено, уходим!» — и увидел Снегга, исчезающего за дальним поворотом коридора — по-видимому, ему и Драко удалось проскочить поле боя, не понеся никакого ущерба. Гарри метнулся за ними, и в тот же миг из толпы сражающихся выскочил и бросился на него один из бойцов: то был оборотень, Сивый. Он обрушился на Гарри, прежде чем тот успел поднять палочку. Гарри упал на спину, грязные, нечесаные волосы накрыли ему лицо, нос и рот наполнились смрадом пота и крови, он ощутил на шее горячее, алчное дыхание… — Петрификус Тоталус! — Гарри почувствовал, как Сивый обмяк на нем, и, напрягая все силы, столкнул с себя оборотня и перекатился по полу, уворачиваясь от летящего к нему зеленого луча; затем вскочил и, пригнувшись, стремглав понесся в самую гущу битвы. Под ноги ему подвернулось что-то вязкое, скользкое, Гарри запнулся — два тела лежали лицом вниз в луже крови, но выяснять, кто это, времени не было. Впереди полыхнули языками пламени пряди рыжих волос — это Джинни билась с грузным Пожирателем смерти, Амикусом, метавшим в нее заклятие за заклятием, от которых она ловко увертывалась. Амикус хихикал, игра явно доставляла ему удовольствие: — Круцио! Круцио! Долго ты так не протанцуешь, красотка… — Остобленей! — выкрикнула Гермиона. Заклинание ударило Амикуса в грудь — он взвиз¬гнул от боли, как свинья, подлетел в воздух и, врезавшись в стену, сполз по ней и исчез из виду за Роном, профессором МакГонагалл и Люпином, каждый из которых бился со своим Пожирателем. За ними Гарри и Гермиона увидели Тонкс, дерущуюся с огромным светловолосым колдуном, который метал во все стороны заклинания, так что они, отражаясь рикошетом от стен, разлетались повсюду, — одно выщербило камень стены, другое разбило ближайшее окно… — Ты не пойдёшь один! — крикнула Гермиона. — Он убил его…. Убил… — рычал Гарри. — Или мы пойдём вдвоем, или ты не пойдешь никуда! — крикнула Гермиона ещё раз. — Позаботься о теле Дамблдора, а я за Снеггом. — ГАРРИ! — взвизгнула Гермиона.***
Парадные дубовые двери стояли настежь, из них лился свет на подъездную дорожку и лужайку перед школой. Медленно, неуверенно, на ступеньки крыльца выходили ученики и преподаватели в ночных халатах, нервно оглядываясь в поисках каких-либо признаков скрывшихся в ночи Пожирателей смерти. Но глаза Гарри были прикованы к земле у подножия самой высокой из башен замка. Ему казалось, что он различает лежащую там, на траве черную, бесформенную груду, хотя, на деле, он находился еще слишком далеко от башни, чтобы увидеть что-то. Но, даже безмолвно глядя туда, где, как он думал, должно лежать тело Дамблдора, Гарри заметил, что уже многие идут в ту сторону. Возле тела Дамблдора уже сидела на коленях Гермиона. Он был ей так же дорог, как и остальным, даже дороже, Гарри. Она плакала, положив руки на грудь мёртвого директора. Гермиона была обессилена, подавлена и сломлена, хотя раньше никто не мог её сломить. За одну ночь сломались жизни всех, кто был в школе, без исключения. Глаза Дамблдора были закрыты, и, если бы не странные углы, под которыми отходили от тела руки и ноги, он мог показаться спящим. Гарри сел напротив Гермионы. Он протянул руку, поправил съехавшие с крючковатого носа очки-половинки, стер рукавом вытекшую изо рта струйку крови. Потом вгляделся в старое, мудрое лицо, пытаясь до конца осознать огромную, непостижимую истину: никогда больше Дамблдор на заговорит с ним, никогда не сможет прийти ему на помощь… Гарри заплакал. Плакал так, как не плакал даже на похоронах Сириуса или Милисенты. Гермиона взяла его за руку, но это мало помогло. Она, посмотрев на Чёрную метку, которая была в воздухе. Встав на ноги, девушка вытаскивает из заднего кармана Джинс палочку, поднимая наверх. — Ревелио! — сказала Гермиона. Из её палочки вырвался белый свет, который отразился на изображении Чёрной метки. Слёзы бежать не переставали, Гермионе всё ещё было больно. Вслед за ней, в небо поднялись палочки каждого, кто был рядом с Дамблдором и Гарри. Из палочек показалось свечение, которое, наконец, позволило уничтожить Чёрную метку, которую создали Пожиратели над Астрономической башней.***
Рон сидел на своей кровати, не раздевшись и под¬жидая его. Гарри опустился на свою, какое-то время оба просто смотрели друг на друга. — Они там обсуждают закрытие школы, — сказал Гарри. — Люпин говорил, что так и будет, — отозвался Рон. Они еще помолчали. В комнату зашли Панси, Блейз и Гермиона. — Так что? — очень тихо, словно боясь, что их может подслушать мебель спальни, спросил Блейз. — Нашел ты его? Раздобыл? Этот… крестраж? — Гарри покачал головой. Происшедшее на черном озере казалось ему теперь давним ночным кошмаром — неужели все так и было, лишь несколько часов назад? — Не добыл? — спросил сразу приунывший Рон. — Его там не было? — Нет, — сказал Гарри. — Кто-то уже забрал крестраж, оставив взамен подделку. — Уже забрал? — удивилась Панси. Гарри молча, вытащил из кармана медальон, от¬крыл его, протянул Рону. Подробный рассказ может подождать… сегодня это значения не имеет… ничто не имеет значения, кроме конца — конца их бессмысленного приключения, конца жизни Дамблдора. Блейз взял из рук друга медальон. — Р. А. Б. — прошептал Блейз, — а кто это? — Не знаю, — ответил Гарри, откинувшись прямо в одежде на постель и безучастно уставившись в потолок. Никакого любопытства по поводу этого Р. А. Б. он не испытывал, он вообще сомневался, что сможет еще когда-нибудь ощутить любопытство. Так, лежа на постели, он вдруг осознал, что над замком стоит тишина. Пение Фоукса прервалось. И Гарри понял, не зная, как и почему, что феникса больше не будет, что он навсегда покинул Хогвартс, точно так же, как покинул школу и Дамблдор, как покинул он этот мир… как покинул Гарри.***
Все уроки были отменены, экзамены отложены. В следующие два дня родители кое-кого из учеников поспешили забрать их из Хогвартса: близнецы Патил покинули школу на следующий после смерти Дамблдора день, еще до завтрака; Захарию Смита увез из замка его надменный отец. С другой стороны, Симус Финниган напрочь отказался уехать с матерью домой, они долго и громко переругивались в вестибюле и, в конце концов, решили, что она останется в школе до похорон. Найти в Хогсмиде свободную постель ей оказалось трудновато — Симус сказал Гарри и Рону, что в деревню съезжаются волшебники и волшебницы, пожелавшие проститься с Дамблдором. Среди учеников помладше, еще не видевших этого дива, немалое волнение вызвала белая с синим карета величиною с дом, запряженная дюжиной огромных крылатых коней с белыми гривами; она прилетела вечером накануне похорон и опустилась с небес на опушку Леса. Гарри видел в окно, как по ее ступеням сошла огромная, красивая женщина с черными волосами и оливковой кожей — сошла и бросилась в ожидавшие ее объятия Хагрида. Тем временем в замке разместилась делегация чиновников Министерства во главе с самим министром магии. Гарри старательно уклонялся от встречи с любым из них, он не сомневался, что рано или поздно с него снова потребуют отчета о последней отлучке Дамблдора из Хогвартса.***
Когда проходили похороны Дамблдора, МакГонагалл произносила речь, которая вновь заставила всех вспомнить события двухдневной давности. — Это был человек, которого не сможет заменить ни один директор… — сказала МакГонагалл, — его тело будет покоиться здесь, близь Хогвартса, как он и хотел… Мисс Грейнджер, я думаю, что на надгробной плите стоит что-то написать… — Гермиона, вся в слезах, молча, подошла к изголовью могилы. Она превратила специально приготовленный камень в мраморную плиту. Аккуратно положила наверх, закрывая мавзолей. Затем, выдумав надпись, начала выгравировать её на плите: «Великий Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор. Любимый брат. Учитель. Профессор. Наставник и директор». Узор, который Гермиона нарисовала с помощью магии — феникс. В память о том, что Фоукс больше никогда сюда не вернётся, он остался верен умершему близкому другу. После окончания похорон, Гарри шёл вместе с друзьями по аллее, как вдруг увидел среди деревьев чей-то силуэт. Оторвавшись от толпы, он пошёл к деревьям, и лицом к лицу столкнулся с Драко. — Ты не подошёл попрощаться с ним, — сказал Гарри. — Пока вы уходили, я уже это сделал, — спокойно сказал Драко, — она злится на меня? — Немного, — сказал Гарри, — ты ведь сделал это специально, да? — Лучше она будет меня ненавидеть, чем станет игрушкой в руках Волан-Де-Морта. — сказал Драко, — ты отправляешься искать крестражи? — Не боишься, что твои мысли прочтут? — В моей голове он лазить не станет, — усмехнулся Драко. — Да, за ними. — Гермиона пойдет с тобой? — Ты же её знаешь, — сказал Гарри, — даже если я скажу, нет, она пойдет. Без неё мы с Роном даже часа не продержимся. Ты вернёшься в школу? — У меня нет выбора, — вздохнул Драко, — позаботься о Гермионе, ладно? — Конечно, — кивнул Гарри, — а ты присмотри за Джинни. — Драко протянул руку. Гарри кивнул, и пожал её, затем по-дружески обнял его, — удачи, Драко. — И тебе, Гарри. Друзья всегда спасают Гарри жизнь, вы заметили? Кто знает, возможно, именно благодаря всем силам своих друзей, Гарри победит Волан-Де-Морта…. Или вы боитесь произносить его имя?