Она...

Первый год после окончания войны кажется им чьей-то искусной иллюзией. Спокойствие врывается в их жизни порывом прохладного весеннего ветра. В жизнь одного знаменитого шиноби она приносит с собой лепестки сакуры, легкие, словно перышко. Они разносятся причудливым розовым вихрем по его изуродованному, искалеченному, безвозвратно испорченному внутреннему миру и совершенно в картину не вписываются. Яркие, легкие, девственно чистые. Мягкие, как губы Сакуры при первом поцелуе. Чуть более оживленная осень вливается в ее жизнь мягко, едва ощутимо. И пусть работы в госпитале значительно прибавилось, домашние заботы больше не вызывают былой неприязни. Зато на лице появляется легкий румянец при покупке первого фартука. Под удивленный взгляд отца, она берет у матери уроки готовки. — Переворачивай осторожнее, не повреди корочку! — ворчит Мебуки, пытаясь выдернуть лопатку из цепких пальцев дочери. — Я сама! Я справлюсь! — обещает Сакура и она, действительно, справляется. Впервые по возвращению домой, он чувствует запах домашней еды. С кухни выглядывает довольная донельзя Сакура. Про работу не спрашивает, бегло проносится взглядом и зовет ужинать. Хатаке улыбается и расслабленно прикрывает глаза. В его маленькой полупустой квартире впервые по-настоящему пахнет домом. Лето следующего года выдается неожиданно дождливым и мерзопакостным. У Сакуры выдается много тяжелых рабочих смен, а Хатаке безуспешно пытается смириться с новой ролью в жизни деревни. Жители радуются, принимают его, а Какаши успешно прячет под маской разочарование. У Сакуры такой маски нет, но ее грусть все списывают на рабочую усталость. Их обоих слишком часто не бывает дома. Зарытый по уши в документах, мужчина пропускает момент, когда его маленькая квартира перестает принадлежать только ему. На полочке в ванной много разноцветных бутылочек, ярко-желтая зубная щетка в стаканчике и зеленое полотенце рядом с его белым. Дом становится значительно ярче. Какаши чувствует, как жизнь понемногу собирается по кусочкам во что-то новое, во что-то чересчур правильное. Иллюзорное спокойствие возвращается спустя две осени. Зима на этот год приходится снежная, приятная и удивительно домашняя. На три месяца в привычку входят вечернее какао, цветастый плед и фильм, который они забросят уже на половине. Сакура неизменно уткнется ему в шею холодным носом и уснет. В такие ночи ей всегда снятся хорошие сны. Ему нравится видеть улыбку на расслабленном лице, осторожно поглаживать огрубевшими пальцами нежную щеку — Сакура всегда морщится, но просыпаться не торопится, лишь удобнее устраивается на мужчине. Прижимается ближе. Он не может отказать себе в удовольствии и, чуть наклонившись, касается губами розовой макушки. Ее волосы, слегка растрепанные после активного дня, пахнут медикаментами и фруктовыми духами. Слишком сладкими, почти детскими. Какаши тянется пальцами к лампе, что стоит на полу рядом с диваном и выключает свет. Вновь касается носом ее волос и улыбается с редкой для себя теплотой. Сакура пахнет спокойствием. Сакура пахнет домом.