***
— Николь? Высокая брюнетка со смуглой кожей и чертовски нежным голосом нависла над рыжей, попутно поставив колено между её ног. Ей нравилось вставать пораньше, дабы увидеть милое и слегка заспанное личико Николь. Чёрт, если бы вместо девушки тут лежал щеночек, она бы попросту не увидела разницы. — Николь. Девушка никак не реагировала, если не считать слегка нахмурившихся бровей, но Шей знала, что её голос прекрасно дошёл до ушей Николь, та просто любила вредничать. Особенно по утрам. Особенно перед ней. Поняв, что словами ту не разбудить, она уткнулась носом в её щёку, на что Николь по-хозяйски обхватила брюнетку руками, заключив Шей в «ловушку». — Глупый человек. Знаешь ли ты, как легко по утрам разозлить лесного волка? — зарывшись носом в темные волосы, прошептала рыжая, томно вдыхая любимый аромат. — Ты больше похожа на щеночка, — нежно куснув девушку за мочку уха, ответила та. — Я тебе покажу щеночка… — угрожающе пробубнила Николь, резко перевернувшись и сменив позицию на более выигрышную для неё. Встретившись с точно такими же, чертовски красивыми карими глазами, она потянулась за поцелуем, но была остановлена, самыми страшными для неё словами. — Твоя болезнь ухудшилась. Шей испортила момент, моментально вернув рыжую на кровать. — В каком смысле? — Ты уже не помнишь? Николь боязливо подметила беспокойство в глазах любимой, с некой истеричностью пытаясь вспомнить, что же вчера произошло. Сердце замирало при каждом ударе, из-за чего грудь сдавливало ноющей болью. Как это люди называют? Страх? — Боже, что я вчера натворила? — резко соскочив с постели, в немом ужасе и с бешеным сердцебиением едва не крикнула та. — Напилась до потери пульса, идиотка… — тихо фыркнула брюнетка, выдавив из себя что-то вроде самодовольной ухмылки. — Что? Николь ещё какое-то время всматривалась в эту ухмылку, а потом в неё полетела подушка. — Идиотина! Знаешь, как я испугалась?! — В комнате начал разливаться истеричный смех Шей, следом за которым в Николь полетела ответная подушка, от которой та с легкостью увернулась, одним прыжком пересекла кровать и с разворота кинула свою жертву на постель. — Засранка, будешь знать, как напиваться до такой степени, — задыхаясь от смеха сказала девушка, пытаясь отбиться от уже забирающейся на неё Николь. — Твоя печень не вечна. — Весь мой организм постоянно регенерируется, значит, и печень будет в порядке — пожав плечами, хмыкнула она в ответ, пытаясь удобнее устроиться на повергнутой девушке. — Ты знаешь, что это разные вещи, — пихнув ту в подбородок, пробурчала Шей. — То, что ты оборотень, не означает, что будешь жить вечность за счет своей регенерации… Николь скривила лицо, все ещё сидя верхом на девушке. В самом деле, это её жизнь, а значит, решать, что ей делать, не может никто, кроме самой рыжей. При обычных обстоятельствах девушка харкнула бы обидчику в лицо, но она понимает, что такое поведение Шей — это лишь признаки заботы. — Это не шутки, Николь. Ты же знаешь, я… Темноволосая потупила взгляд, ещё некоторое время пытаясь придумать, как исправить ситуацию, а после отвернулась подальше от внимательных глаз рыцаря, что в томном ожидании пронизывал девушку взглядом, ожидая тех заветных слов. — Скажи это, — едва ли не умоляя, прошептала Николь. — Ты знаешь, что я люблю тебя не так… — И тем не менее, ты трахаешься со мной, — презрительно сощурившись, прошипела Николь, тут же слезая с девушки. Конечно, кто она такая? Просто очередной подопытный, новая игрушка, с которой поиграются и бросят, как только у неё что-нибудь сломается. Она знала это, но не хотела признавать… Да и до сих пор не желает. Отойдя в сторонку, рыжая демонстративно тряхнула волосами и, положив руки на бока, устремила свой взгляд в пол. — Ты со всеми подопытными трахаешься или только с теми, что контролируют свою жажду? — Николь… — Не произноси моё имя с таким тоном, будто тебе меня жаль. Ты знаешь, на что я способна. — Николь злилась, но попытки сделать свой голос более жестким и агрессивным закончились мокрыми глазами. Она не знала, что ей нужно сделать, чтобы Шей её полюбила так же, как и она её. Просто понятия не имела. Николь каждый день носила той в спальню цветы, добровольно отдавала себя на опыты, каждый рассвет встречала с ней, каждый чертов день говорила, как та прекрасна. Но все было зря. Шей не проявляла никаких чувств, кроме обычного интереса. Да и то научного. Рыжая будет не удивлена, если она трахалась с ней ради информации для сраных опытов. От этих мыслей ей становилось ещё обиднее, чем прежде. — Малышка, я… — Пошла ты, Шей, — едва сдерживаясь, сквозь зубы сказала Николь, резко развернувшись и направившись к выходу. — Я уезжаю. Решение было спонтанным, но необходимым. Она торчала в имении отца Шей практически полгода, в то время как до этого она предпочитала не задерживаться на одном месте дольше месяца, постоянно путешествуя и узнавая мир. Ей нравилась та жизнь. Она постоянно видела что-то новое и набиралась впечатлений, а с её статусом вся жизнь превращалась в сказку. Относительно. В пути всегда было много проблем, начиная с разбойников, которые, может, и не могли нанести вред её здоровью, но, несомненно, раздражали. Те же самые воры или дикие животные. Все они воровали, все пытались перерезать ей глотку во сне, и каждый раз Николь надоедало это все больше и больше. В один из таких моментов, когда она уже просто терпеть не могла путешествовать в одиночку, она и встретила Шей. Конечно, её неопытному сердцу влюбленность показалась прекрасным чувством, особенно когда тебе идут навстречу, так что она не задумываясь приняла приглашение девушки посетить имения её отца. Но сейчас… Ей надоело то, как та с ней обходится. У всего есть свой предел, и Шей этого предела уже достигла. Что же может быть хуже, чем любить того, кто не любит тебя в ответ? Трахаться с тем, кто не любит тебя в ответ. В начале тебе кажется, что все прекрасно, создается ощущение, что это был лучший секс в твоей жизни, но потом… появляется не очень приятное послевкусие. Будто ты съела шоколад, но он остался на твоих зубах. Он был там неделю, две и в конце концов начал гнить и жутко вонять. А Николь это послевкусие до смерти надоело.***
Николь осторожно положила блокнот обратно на стол, словно боясь что любое лишнее движение, и она все испортит. Эмоции окружили её, словно она снова была той девчонкой, что плачет из-за очередного удара от отца, который называл данный процесс «воспитанием». Воспоминания начали выдавливать из неё слёзы. Так ненавистные ею. Такие горькие. Такие противные. — Шей… Первые слёзы стекли по бледным щекам, каплями упав на дубовый стол. — Мне так жаль, Шей… неправильно. неправильно. НЕПРАВИЛЬНО. В глазах потемнело, и Николь знала что это. — Я не хотела… руки начали трястись НЕЛЬЗЯ. НЕЛЬЗЯ. НЕЛЬЗЯ. — ШЕЙ Странная жажда накрыла её, полностью и безвозвратно, но это была не жажда крови. Николь сама не знала что это такое, но она чувствовала как капилляры лопаются в её глазах, окрашивая белок в алый цвет. Ощущала как чернеет её радужка, забирая все теплые оттенки, что были в её глазах. Чувствовала, как кровь кипит в её венах, желая выбраться, и она позволила ей. Всего лишь тремя лёгкими движениями руки. ХВАТИТ. ХВАТИТ. ХВАТИТ. Агония настигла её, и упав на пол, единственное что она могла делать это сдерживать крик, со всей силой сжимая зубы, в страхе, что сейчас она сожмёт челюсти так сильно, что зубы просто напросто треснут, уничтожив последнее что сдерживало её от крика., но все исчезло, так же быстро как и началось. оставив после себя лишь лужу крови и жуткий звон в ушах., а может быть и в самой голове. Николь кое-как перебралась из лежачего положения в сидячее, оперевшись спиной о стол. Кровь медленно вытекала из ран, гипнотизируя взгляд девушки. Она даже не сразу осознала что нужно остановить её, но попытавшись оторвать кусок ткани от шелкового одеяла, девушка поняла что у нее чертовски кружится голова, а все силы что были у неё, просто напросто куда-то пропали. Время текло чертовски медленно в этой огромной, и почти пустой круглообразной комнате. Николь не смогла даже сидеть, а потому все это время провела лёжа на полу, в своей крови. Этот тошнотворный запах СОБСТВЕННОЙ крови отравлял девушку, она еле дышала, но отползти подальше от этой разрастающейся лужи не решилась. В конце концов, она это заслужила… Она лежала так некоторое время, пока не посмотрела на часы и не осознала что прошло всего лишь 5 минут, которые, как она посчитала, длились около 3 часов. Она ужасно себя чувствовала, но сознавала, что если продолжит так лежать, то закончится всё это не очень хорошо. Поэтому, спустя непродолжительное количество времени она встала, и медленно направилась к коридорам, чтобы найти хоть какую-нибудь прислугу. Тем самым слугой оказался очередной молодой парнишка, очень высокий, почти на две головы выше Николь. Как и большинство высоких мужчин, он был довольно тощим, совершенно без мышечной массы, но не смотря на этот фактор, ходил парень ужасно громко и неуклюже. Он медленно шёл впереди Николь, совершенно не слыша как та ступает по коридору. Когда девушка дотронулась рукой до его плеча, блондин непроизвольно ахнул и остановился. Но увидев что за ним находится всего лишь девушка, мгновенно успокоился, приняв дружелюбный вид. — Вам что-то нужно? — сощурив глаза и противно улыбнувшись спросил тот, полностью повернувшись к Николь лицом. Николь передёрнуло от его противного тона. — Мне нужно к Госпоже Вейверли Эрп, она сейчас принимает ванну, насколько мне известно, — тихо пробормотала рыжая, чувствуя себя немного лучше, но все ещё ощущая слабость в теле. — Я отведу, но не обещаю что Госпожа Эрп впустит вас. Возможно придётся дождаться пока она закончит с купанием, — красиво, тихо, но разборчиво говорил лакей, все ещё сощурившись и противно улыбаясь. Дождавшись кивка Николь, парень развернулся и повел её вдоль по коридору, ни разу не сворачивая. Они шли так минуты три, после чего всё-таки повернули направо и начали подниматься по винтовой лестнице на третий этаж. спустя ещё минуты две беспрерывной ходьбы, они все-таки достигли пункта назначения. — Прошу, подождите меня за дверью, — слегка поклонившись проворковал блондин, отворив тяжёлую дубовую дверь и войдя во внутрь, бросив напоследок странный взгляд на Николь. — Сраный замок… что тут со всеми не так?