Если я сказал бы тебе, что нам будет больно, Если я сказал бы тебе, что пламя разгорится еще сильнее, Шагнул бы ты навстречу?
Кацуки Юри никогда не был чьим-то парнем. Самая близкая к романтике вещь в его жизни — чувства к Юко-чан. Ему было девять лет, место действия — Япония. (Хотя однажды он даже украл у девочки поцелуй, всего лишь повернувшись в тот момент, когда она намеревалась чмокнуть его в щеку). Единственным другим увлечением Юри был Виктор Никифоров, гордость России и бриллиант мирового фигурного катания. Но в этом плане он был явно не одинок. Юноша проявлял свои чувства единственным возможным для него способом — любовался многочисленными плакатами с изображениями кумира, лежа на своей кровати. В общем, неопытность Юри в отношениях — это еще мягко сказано. Он никогда особо не парился. В его родном маленьком городишке это не было такой редкостью. Но все изменилось, когда Юри переехал в Америку. Кацуки, как фигуристу, предоставили спортивную стипендию, которую он быстро потерял, провалившись на финале Гран-при в конце ноября — прямо в прошлые выходные, что и привело юношу к текущему положению дел. — На самом деле все не так и плохо. — Именно так плохо. Даже хуже — самый настоящий ад, — жаловался Юри, пряча лицо в лежащие на столе руки. В кампусном баре было шумно. Свет был приглушен, играла Рождественская музыка, студенты наслаждались последними свободными деньками перед выпускными экзаменами. Пхичит Чуланонт, ставший в Детройте его соседом по комнате и товарищем по катку, сочувственно гладил друга по спине. — Как минимум, ты встретился с Виктором! — жизнерадостно воскликнул таец. — Он даже не узнал во мне соперника, — пробормотал Юри, смущаясь тому факту, что при их единственной краткой встрече на Гран-при его кумир, Виктор Никифоров, предложил ему совместную фотографию на память, как какому-нибудь фанату. — В любом случае, это еще не самое худшее. Как я буду оплачивать налоги без стипендии? — Ты можешь попробовать повторно подать документы в следующем семестре. Войдешь в колею, все устаканится, — предложил Пхичит, медленно проговаривая слова на английском — он покинул Таиланд всего лишь пять месяцев назад, совсем не беспокоясь о подготовке к переезду в иноязычную страну, в отличие от того же Кацуки. Юноша похлопал друга по плечу и потянулся за стаканом, чтобы глотнуть газировки. — Не думаю, что я должен продолжать карьеру фигуриста. Уже достаточно опозорился для одной жизни, — удрученно сказал Юри, подняв голову, чтобы встретиться с хмурым взглядом друга. — К тому же, откуда ты понабрался таких слов — «устаканится»? — Это было в одном из комиксов. Я разве не упоминал? Так или иначе, ты не можешь все бросить, — сказал таец, ставя стакан кока-колы на стол чуть громче, чем это было необходимо. Юри, вздохнув, снял очки и устало потер глаза. — Ты самый талантливый фигурист из всех, кого я знаю. — Серьезно? — спросил юноша, старательно сохраняя невозмутимый вид. Пхичит бросил на него короткий, задумчивый взгляд. — Я имею в виду, спасибо тебе, конечно. Но я уже все решил. — Думаю, ты совершаешь ошибку, — заявил друг, сделав привлекающий внимание жест бокалом. Кацуки промычал что-то нечленораздельное в подтверждение и глотнул воды. — Юри! Звонкий голос светловолосой американки, активно машущей им с бара, легко перекрыл гул толпы. Юри распознал Ханну — одну из его сокурсниц. Пусть и чрезмерно дружелюбная, но она ему действительно была приятна. Несмотря на огромное количество фотографий с вечеринок, где ее отмечали друзья, девушка была поглощена учебой, и юноша, как правило, сталкивался с ней в библиотеке. Ханна подсела к ним за столик и, не обращая внимания на Пхичита, сжала Юри в объятьях. — Хэй! Как ты? — Все нормально… — начал юноша, но таец быстро перебил его. — Он собирается покончить с катанием, — Чуланонт, не обращая внимания на свирепый взгляд, сдал друга с потрохами. Ханна растерянно приложила палец к накрашенным губам. — Оу, и почему же? — спросила она, с неподдельным интересом осматривая бар. — Из-за какой-то ерунды! — воскликнул Пхичит. — Ну, я потерял стипендию, поэтому, кажется, нет смысла продолжать выступать, — парировал Юри, чувствуя неловкость. Для начала ему бы самому убедить себя в этом. Ханна встретилась с ним взглядом. Ее глаза были цвета морской волны — парень никогда не видел такого интересного оттенка голубого. — Потерял стипендию? — Юри кивнул, нервно теребя край толстовки. Рот девушки приоткрылся в удивленной «О». — Но как ты будешь оплачивать страховку? Юноша покраснел. Он уже и забыл, как легко американцы могут говорить о деньгах. Парень медленно крутанул стакан с водой, сосредоточившись на движении. — Я не уверен. Стараюсь не думать об этом, ибо в противном случае я просто чокнусь. — Тебе нужны деньги? — спросила Ханна со свойственной ей непосредственностью. От такой прямоты краска со щек Юри перекинулась на шею и расцвела на бледной коже красными пятнами. Он, вскинув руки в удивленном жесте, покачал головой, но прежде чем успел сказать: «Нет, спасибо», девушка, потянувшись, схватила его за ладонь и посмотрела прямо в глаза. — Если ты в тупике, только дай мне знать — я помогу тебе. — А… эм, спасибо, — ответил Юри, немного склонив голову, как этого требовал японский этикет. Ханна кивнула и вернулась к своему наблюдению за помещением. Пхичит, качнувшись на стуле, продолжил разговор, будто бы ничего не произошло. — Чао-Чао не будет рад твоему уходу, Юри. Кацуки пытался слушать бормотание друга, но не мог перестать следить за движениями Ханны. Девушка привлекательным жестом провела рукой по светлым, длинным волосам, и парень заметил, как несколько студентов за баром тяжело сглотнули. Юри на секунду задумался, испытывает ли сейчас Ханна те же ощущения, что и он на льду.***
— Никакого давления, просто посидим — выпьем, — сказала Ханна, растирая румяна безымянным пальцем. Они сидели в ее общажной комнате, где девушка проживала в одиночку. В помещении было два огромных окна с видом на кампусный парк, где сиротливо стояли голые от мороза деревья. Юри всегда было интересно, как подруга может позволить себе такую роскошь. — Я понимаю, — пролепетал юноша, пожалуй, слишком быстро — Ханна, развернувшись, смерила его взглядом. Парень покраснел, не сумев справиться с эмоциями, и откинулся на кровать, теребя ремешок часов. Он предпочитал смотреть время на телефоне, но в этот раз девушка настояла. — Мне просто нужен кто-то для друга. Поговори с ним или что-нибудь в этом духе, — сказала Ханна, надевая неприлично высокие шпильки. Ее расшитое пайетками платье блестело так, что костюмам для фигурного катания оставалось только позавидовать. — Ты ведь предпочитаешь парней? Юри закашлялся, все еще поражаясь прямоте подруги. Девушка закатила глаза. — Ну, или, по крайней мере, они тебе нравятся, — продолжила она. Ее идеально наманикюренный пальчик стряхнул с плеча юноши невидимую пылинку. Ханна наклонилась, одарив его ласковым взглядом. — Просто сделай вид, будто бы это свидание. Без каких-либо особых перспектив. Юри подумал, что-то, что они называют «свиданием», как раз обычно подразумевает определенные перспективы. Ханна выпрямилась и окинула юношу внимательным взглядом снизу доверху, будто бы раздумывая над чем-то. Потянувшись, она ослабила его синий галстук, а затем и вовсе стащила вещицу с шеи, вместо этого расстегнув первые три пуговицы рубашки. Юри наблюдал за ее действиями, затаив дыхание. — Этот галстук просто отвратительный, никогда не надевай его. В нем ты похож на продавца дешевых китайских отверток, — сказала она голосом, не терпящим возражений, и ловким движением закинула «монстра» под кровать. Одарив его еще одним изучающим взглядом, девушка подошла к шкафу и вытащила оттуда непонятный флакон. — И твои волосы. Их надо уложить. Ханна зачесывала его пряди назад, не жалея геля. Юри все это казалось знакомым — на соревнованиях он всегда предпочитал убирать волосы с лица. Если быть честным, чем дольше они подготавливались к вечеру, тем больше юноша чувствовал себя так же, как перед выходом на лед. Это все походило на попытку стать кем-то другим. Только в этот раз здесь не будет ни судей с оценками, ни манящего блеска медалей. Он может остановиться в любой момент, когда захочет. Может же? Но Ханна нуждается в нем. А что если у него не получится? Юри слабо улыбнулся, благодаря девушку за заботу. — Ну, вот, — произнесла она, делая шаг назад, чтобы полюбоваться своей работой. — Теперь нам остается только надеяться, что твой кавалер ничего не имеет против очков. Ты-то ему без сомнений понравишься. — Я не уверен, — с тревогой выдохнул Юри. Он ни разу в своей жизни не флиртовал, поэтому даже не знал, с чего нужно начинать. — Я никогда не делал ничего подобного. Ханна прикусила одну из своих идеальных губ, на секунду задумавшись. Затем она развернулась, взяла стул и поставила его прямо напротив парня. Сев перед ним, девушка соединила коленки вместе, приняв идеальную позу. — Я дам тебе несколько советов, — заявила она. Парень открыл рот, уже готовясь спросить, зачем ему советы, если они ограничатся всего лишь распитием напитков, но девушка, будто бы прочитав его мысли, продолжила: — Смотри, тебе ничего не надо делать. Только беседа — не больше, я обещаю. Но, думаю, так или иначе будет важно следовать нескольким общим правилам. На всякий случай. Хорошо? Юри кивнул. Правила, как оказалось, достаточно просты. Независимо от рода его занятий, он не учится в Детройте. Начиная с этого момента. Если его спросят, он родом не из Кюсю (за годы обучений его акцент достаточно ослабел, но все еще не хватает беглости, чтобы выдавать себя за носителя языка). У него нет сотового телефона, а значит, он не оставляет свой номер. Нет, он не живет поблизости. Ханна — не его однокурсница, они встретились в книжном клубе несколько лет назад. Советы не были особо практичными. Случайные прикосновения, зрительный контакт — вот в чем Юри был действительно плох. — И твое имя, — подводя итог, сказала девушка, заправляя выбившиеся пряди восхитительных волос за уши, — твое имя не Юри. А мое — не Ханна. — И как же тебя зовут? — спросил парень. Подруга обнажила белоснежные зубы в широкой улыбке. — Эвр, — произнесла она. Юноша посмотрел на книжную полку за ее спиной, где покоились книги по греческому языку и литературе. — А тебя этой ночью зовут Эрос. — Ч-что? Это нелепо! — запнувшись, пролепетал Юри. Ханна надула губки. — Нет, это сексуально. С таким именем половина флирта уже удалась только за счет того, что мужчины нафантазируют себе сами. Поверь мне, это облегчит тебе работу. Юри крайне сомневался в этом. Звучание имени заставило его сердце ускориться от волнения. Девушка, вздохнув, встала с кресла и потянулась за сумочкой. — Эвр и Эрос, — сказала она, пресекая все возражения. — Я использовала эти клички раньше, и, поверь мне, людям это нравится. Латинские, звучат поэтично. Клиенты любят такое говно. И это сэкономит тебе время — не придется долго думать над именем. Ты сможешь примерить его всего лишь на одну ночь? Ханна взяла Юри за руки и потянула его с кровати. Красные губы расплылись в улыбке, а длинные черные ресницы кокетливо трепетали. Юноша почувствовал небольшую слабость в коленях, когда девушка впилась в него взглядом, сверкая своими горящими глазами. — Ради меня, Юри? Парень кивнул, достойно принимая поражение.***
Кристоффу Джакометти двадцать один год. Он всего лишь на два года старше Юри, но на бесконечность изящнее и грациознее. Кристофф был швейцарцем, ну, или, по крайней мере, так он сказал — хотя у него был такой сильный акцент, что даже, если бы он заявил, что прилетел с Луны, Юри все равно бы ему поверил. А еще он сразу же попросил называть его Крисом, заставив юношу изрядно покраснеть. Джакометти был высоким, а его лицо казалось квинтэссенцией красоты: огромные глаза, полные губы… Каждое выражение, что мелькало на этом прекрасном холсте, смотрелось привлекательно под любым углом. Светло-коричневая радужка его глаз сверкала зелеными вкрапинками всякий раз, когда он улыбался Юри. А делал он это часто. Ханна и ее «кавалер» (темноволосый парень с широкими плечами) были заняты тихим перешептыванием, которое быстро перетекло в поцелуи прямо на ресторанных диванчиках. Юри старался не смотреть на них, поэтому оставалось только общаться с Крисом. Тот был достаточно дружелюбным и даже терпел его английский, который до этого момента являлся гордостью молодого японца. — На самом деле тебе не надо так смущаться, — проворковал Джакометти над бокалом вина. Щеки Юри покраснели еще сильнее. — Твой английский очень даже милый. — Вау, спасибо, — выдохнул юноша. Раньше никто не называл ничего, связанного с ним, милым. — Расскажи мне о себе. Я чувствую себя ужасно эгоцентричным, — Крис поставил бокал на стол и придвинулся ближе. Теперь они касались друг друга, и Юри пытался успокоиться, напоминая себе, что все, что происходит — его работа. — Что… — из-за волнения голос вышел слегка писклявым. Парень хрипло сглотнул, отмечая, как глаза Криса заинтересованно проследили за его движением. Он явно находил Юри действительно привлекательным, и от этой мысли сердце японца забилось быстрее. — Что бы ты хотел узнать? — Откуда ты? — сказал Крис, придвигаясь еще ближе и отпивая немного вина. Юри задумчиво прокрутил свой относительно нетронутый бокал. Он ненавидел вино. — Токио, — спешно ответил парень, почувствовав, что пауза затянулась. Брови Криса удивленно выгнулись. — Городской денди, — Джакометти одарил его улыбкой, от которой желудок Юри сделал флип. Швейцарец взял вилку и наколол одинокий лист салата, оставшийся на тарелке. — Сам я предпочитаю маленькие городишки. А тебе видимо было легко переехать в Детройт. — Я не живу здесь! — воскликнул Юри в панике, вспоминая правила Ханны. Крис удивленно моргнул, затем тихо хихикнул. Смех вышел низким и кокетливым — Кацуки никогда не слышал, чтоб кто-то так смеялся над ним. К столу подошел официант, чтобы убрать пустую посуду, и своим присутствием вынудил Ханну и ее кавалера вернуться в разговор. Они миролюбиво болтали о путешествиях — Крис и его друг приехали из Европы. Юри с удивлением обнаружил беседу достаточно легкой, так как и сам был знаком со сменой часовых поясов. Его неловкие шутки воспринимались достаточно мило. — Итак, Кристофф, — произнесла Ханна, прекращая звонко смеяться над историей своего ухажера. — Лука сказал, что ты фигурист. Это так восхитительно. Кстати, Эрос, ты ведь тоже разбираешься в этом? Потребовалось значительное время, чтобы Юри осознал, что Эрос — это он. Парень выдал тихий неразборчивый звук в знак согласия, но его сердце подступило к горлу. Крис занимается фигурным катанием? Каковы были его шансы встретиться здесь с профессиональным фигуристом? В это просто не верилось. Джакометти посмотрел на юношу с горящими от любопытства глазами. — Это правда? Ты катаешься? — спросил он с очевидным возбуждением. — Я. эм, нет, — запинаясь, ответил Юри, слишком поздно осознавая, что ему надо быть кем угодно, но не собой. Он решил придерживаться теории «половинчатой правды», так как ложь было бы слишком тяжело запоминать. — Но я слежу за соревнованиями. Фигурное катание очень красивый вид спорта. Может быть, это был обман освещения, но глаза Криса потемнели, словно оттенок коры дерева выгорел, оставив только угли. В разговоре Юри потерял счет времени. Им принесли десерты, казалось, буквально через секунду. Они с Крисом были слишком поглощены беседой, чтобы должным образом наслаждаться едой — их тарелки были лишь на половину пусты, когда официант убрал их со стола. Юри знал, что он выпил немногим больше, чем требовала ситуация. Вино шло легче с каждым глотком, тело расслаблялось, а лицо краснело. И он, наплевав на это, действительно наслаждался общением. Юноша даже не заметил, когда рука Криса начала поглаживать его бедро, лишь засмеявшись, когда швейцарец легко пощекотал чувствительную кожу через ткань. — Я иду на бар за следующим раундом, — воскликнул Джакометти и повернулся к Юри, сжав его колено на секунду. — Могу я тебя чем-нибудь угостить? — Мило с твоей стороны, я предпочту воду, — ответил юноша. Какая-то часть него решила, что он должен протрезветь быстрее, чем полностью потеряет контроль над ситуацией. Крис подмигнул и, наклонившись, смело поцеловал Юри в щеку. Кацуки от удивления не сдержал тихий писк. — Эрос, не мог бы ты помочь мне с платьем? Буквально секунда? — спросила Ханна, очаровательно выскальзывая из объятий кавалера и поднимаясь с диванчика. Юри кивнул, не уверенный в правильности своего ответа, но вздохнул облегченно, когда Лука жизнерадостно махнул ему, допивая остатки напитка. В туалетной комнате Ханна вытащила из сумочки конверт и с непроницаемым выражением лица протянула его Юри. Юноша застыл, чем вызывал нетерпеливый вздох подруги. — Давай, возьми же. — Я не уверен, что должен, — тихо сказал Юри. По правде говоря, он боялся принять его. Боялся того, что этот жест будет обозначать. Или того, что ему надо будет сделать, чтобы заработать эти деньги. Ханна внимательно наблюдала за ним. — От тебя ничего не требуется. Ты оказал мне любезность, просто придя со мной. Будет честно, если ты возьмешь половину. Тем более, они нужны тебе, — сказала она, тактично кладя конверт на край раковины. Юри обнаружил, что не может отвести глаз, но девушка потянулась и взяла его за плечи, выводя из состояния транса. — Лука и я скоро уходим. Ты останешься с Крисом. Запомни, только выпивка и ничего больше. И он знает об этом. Но в одиннадцать вечера ты должен оставить его, хорошо? Юноша аккуратно потянул часы за ремешок, поворачивая их на запястье. Ханна подошла ближе. — Уйди в одиннадцать, договорились, Юри? Мы должны быть пунктуальны, или они подумают, что могут получить что-либо от нас бесплатно. Ты понял? — Окей. Девушка улыбнулась и, прошептав, что ей надо возвращаться к Луке, оставила Юри наедине с конвертом. Парень несколько раз тяжело вдохнул, прежде чем решился пересчитать деньги. Закончив, он вздрогнул и уронил конверт на раковину. Пятьсот долларов. Пять сотен условных единиц. Где-то глубоко внутри щелкнул переключатель. Крис заплатил баснословные деньги только за его компанию. Это словно заново выиграть японские национальные. Ошеломляющий, удивительный триумф. Вот она — осязаемая, материальная стоимость Юри. Его общество было необходимым, нет, даже больше этого — внезапно он стал кем-то действительно желанным. Это вершина пьедестала. Потребовалось еще немного времени, чтобы привести себя в порядок. Юри опять зачесал волосы назад, спрятал конверт в нагрудный карман пиджака и посмотрел на себя в зеркало. Он будто бы снова вернулся на лед. Но в этот раз он одержал головокружительную победу и уже получил свою награду. С этими мыслями вся тревожность куда-то улетучилась. Кацуки Юри, беспокойный невротик и провальный фигурист, слетел с него, как безразмерная футболка. Юноша ухмыльнулся своему отражению. Юри может и не стоит пяти сотен долларов. В отличие от Эроса.***
Четыре года спустя…
Виктор быстро опрокинул стопку водки под тихий свист друга. Они сидели в баре отеля и наслаждались свободным вечером. Крис покачал головой и умышленно медленно глотнул вина. Но Виктор проигнорировал его, подзывая бармена, чтобы заказать еще одну порцию. — Ты ведь даже не любишь водку, — сказал Крис, ставя бокал на стойку. Никифоров пожал плечами и поправил манжеты рубашки. — Сегодня особенный случай, — ответил он, легко качнув головой, чтобы убрать волосы с лица. Джакометти внимательно наблюдал за движением, его ореховые глаза потемнели. — Признаюсь, твоя короткая программа в Германии была впечатляющей. — Это не празднование — поминки, — сказал Виктор, протягивая бармену пяти долларовую купюру за напиток. Крис потянулся за своим вином. — Кто умер? — Мое вдохновение, — посетовал Никифоров, залпом выпивая водку. Швейцарец вздохнул, поднял бокал и улыбнулся. — Ох, Виктор. Как всегда драматичен, — произнес он. Виктор обиженно надулся. Он действительно хотел, чтобы Крис воспринял его затруднительное положение серьезно. Джакометти было легко отмахиваться, будто бы это не было чем-то серьезным, но Никифоров определенно знал лучше. Швейцарец выиграл его по назначениям, даже если рейтинги до сих пор твердили другое. — Я не драматизирую, — ответил фигурист, разваливаясь на стуле в манере, которую можно расценивать, как крайне драматичную. Он осмотрел помещение, освещенное затемненными люстрами и обставленное дорогими кожаными диванами. До его ушей доносился тихий гул машин и отголоски разговоров других посетителей. Виктору всегда нравился уютный Westin. — Без вдохновения с моей карьерой практически покончено. — Итак, ты считаешь, что твои очки не так высоки, как обычно. Но при этом ты все равно на голову обошел нас всех, — сочувственно произнес Крис. Он ухмыльнулся и допил вино. — Как минимум, у меня появился шанс показать тебе, как выглядят настоящие артисты. — Ха-ха, — невесело выдохнул Виктор. Облокотившись на одну руку, он наблюдал, как друг самостоятельно наливает еще один бокал вина. — Могу признать, твоя программа «Опьяненный» действительно дала фору. — Хм, все же мне стыдно за четвертной риттбергер, — сказал Крис, вспоминая, как коснулся льду на «Небелхорн Трофи» в сентябре. Виктор сочувственно улыбнулся. — Да, но твоя актерская игра была так хороша, что маленького промаха никто и не заметил. Твоя уверенность — то, что я определенно утратил, — добродушно сказал он, жестом головы отказываясь от предложения бармена выпить что-нибудь еще. Крис засмеялся хрипло и кокетливо — как всегда. Виктор не сдержал ухмылку. — Что? — Я не думаю, что проблема в твоей уверенности, Виктор, — ответил друг. Его акцент заставил букву «е» буквально плавиться во рту. Никифоров, не сдержавшись, нахмурился. — Что ты имеешь в виду? — Пожалуйста, скажи мне, когда ты последний раз спал с кем-нибудь с нашего последнего рандеву на чемпионате мира в том сезоне, — произнес Крис с усмешкой. Виктор замер, недовольный неожиданным поворотом беседы. — Я… хорошо, я был занят, — прошипел он. Глаза Криса сузились. — Шесть месяцев это ужасно долго. — На самом деле, нет. — И ты решил, что хочешь откатывать программу о плотской любви, — парировал Крис, делая очередной глоток вина. Виктор практически поддался искушению выхватить бокал и швырнуть в глупую, самодовольную швейцарскую рожу. — Сюжетная линия твоей короткой программы великолепная. Но вдохновение для нее… недостаточно свежо, не так ли? Ты не соблазнял никого почти год. — Я соблазнил тебя на мировом, — возразил Виктор, улыбаясь воспоминаниям. Крис усмехнулся. — Да брось, серьезно? Трудно сказать, что это был тот самый посыл, который ты пытаешься передать своим «О любви: Эрос». Даже когда это случилось, твое сердце было где-то в другом месте, — сказал Крис, нежно смотря на друга, но уголки его губ опустились в легком разочаровании. Виктор не покраснел, но почувствовал непрошенный жар в районе шеи. — Так не честно, — сказал он, признавая правду, но пытаясь смягчить свою вину. Крис, улыбаясь, наклонился, чтобы на секунду сжать руку друга. — Я не говорю, что это было нехорошо, chéri, — ухмыльнулся Джакометти, встречаясь с раздраженным взглядом фигуриста. — Но, скажи мне, когда ты по-настоящему кого-то соблазнял? В последнее время ты даже не флиртуешь! Ты же Виктор Никифоров, не так ли? Разве ты не должен свести с ума какую-нибудь несчастную душонку и увезти ее на Багамы, например? — Меня никто не привлекает, — честно ответил фигурист, стараясь не встречаться взглядом с Крисом — вместо этого он принялся рассматривать темно-багровые бутылки за баром. — Только не говори мне, что ты, Виктор Никифоров, ищешь «правильного человека»? — недоверчиво спросил швейцарец. Виктор вздохнул и, задумавшись над ответом, провел рукой по волосам. Друг присвистнул, и в этот раз мужчина почувствовал, как румянец слегка заливает его щеки. — Mon dieu. — Хорошо, я понял! — сказал Виктор, отмахнувшись от Криса, будто бы этим движением он мог бы смахнуть усмешку с лица друга. Мужчина подозвал бармена, чтобы сделать заказ. — Просто катание стало меньше привлекать меня. У меня никогда ничего не было, кроме работы, но сейчас я не уверен даже в этом. Поэтому я так расстроен своим выступлением в прошлом сезоне. Если следующий станет моим последним, я должен выложиться на все сто. Я хочу удивить людей, но не безжизненностью своей программы. Крис терпеливо слушал, оторвавшись от вина, чтобы полностью окружить Виктора своим вниманием. Никифоров был благодарен ему за это, но в тоже время он чувствовал себя неловко за свою внезапную откровенность. Даже будучи его другом, Крис все же оставался в первую очередь конкурентом. Вероятно, раскрывать все свои карты перед ним было достаточно глупо, но Виктор не мог собраться, чтобы начать переживать об этом. Швейцарец, проникшись сочувствием, положил на колено друга руку, стараясь успокоить его. — Думаю, я знаю, что тебе нужно, — заявил он лукаво. Виктор закатил глаза, примерно понимая, что последует дальше — Крис, как обычно, оказался предсказуем. — Я выведу тебя в свет. Тебе двадцать семь, ты не на пороге смерти. Я даже прикрою тебя. — Эм? — спросил Виктор, перспектива казалась ему не такой плохой, пока ее не высказал Джакометти. С другой стороны, его пугала возможность провести очередную ночь, страдая от бессонницы из-за переживаний о сезоне. Может быть, его усталость и слабость была связана как раз с нехваткой веселья? — Да! — оптимистично воскликнул Крис, не обращая внимания на растерянность друга. — Я знаю отличный стриптиз клуб. Виктор, не сдержавшись, рассмеялся. — Стриптиз клуб? Достаточно неплохая идея во все времена, но стриптиз клуб в Детройте? — Я тебя уверяю: как ни странно, это высококлассное заведение, — ответил Крис. Но Виктор с трудом верил в это. Первоначальное возбуждение начало сдуваться, когда реальность ситуации навалилась на него. — Крис, есть причина, по которой мы в баре в половину пятого, — сказал он, благодаря бармена за очередную порцию водки, в этот раз смешанной с газировкой — к ужасному разочарованию Джакометти. — Я сомневаюсь, что стриптиз клубы, какие бы они не были элитные, открываются раньше одиннадцати — а в это время мы оба должны быть уже в кроватке. — Хммм, — задумчиво протянул швейцарец, но Виктор знал, что Крис признал поражение. Что-то мелькнуло на лице друга, и его взгляд загорелся — Никифоров хорошо знал это выражение лица. Проблемы. У них определенно будут проблемы. Такой же взгляд был у Криса, когда он затащил Виктора в свой номер после чемпионата мира. Конечно же, на дружеский матч по покеру на раздевание. — У меня есть идея. — Я так и понял, — ответил Виктор, качнув бокалом в сторону друга, разрешая продолжать. Губы швейцарца расплылись в хитрой улыбке. — Это не совсем законно, — начал он. Никифоров изогнул брови и понял, что попался на наживку. — Я не тусуюсь, — сказал Виктор, прекрасно понимая, что Крису это известно, но все же решившись говорить начистоту. Джакометти бросил на него обиженный взгляд. — Я никогда такого и не предлагал. Мы же, в конце концов, профессиональные спортсмены, — рассеянно произнес он, что-то набирая на своем телефоне. Пролистав сообщение, парень засиял от восторга, заинтриговав Виктора. — И раз уж мы говорим о профессионалах, как насчет того, чтобы я устроил тебе очень особое свидание? Никифоров на секунду задумывался, пытаясь понять, что именно друг имеет в виду. Поколебавшись, он глотнул алкоголя. — Шлюха? — Эскорт, — мягко поправил его Крис, кладя телефон на барную стойку экраном вверх. — Не будь грубым, ты ведь хорошо знаешь английский. Даже лучше французского. — Мне не нужен эскорт, я не настолько плох, — сказал Виктор, наблюдая, как друг опять хватает пиликнувший смартфон. — Я все еще надеюсь, что могу сам себе устраивать свидания. — Последний год говорит об обратном. — Я просто даже не пытался. — Конечно. А в этот раз и не придется — я сделаю все за тебя. Даже заплачу, — сказал Крис, усмехнувшись, когда экран его телефона снова засветился. Пробежав глазами пришедшее сообщение, он воскликнул: — Великолепно! — Насколько это дорогое удовольствие? Должен ли я позволить тебе заплатить за меня? — спросил Виктор, действительно неуверенный: идет речь о паре сотен долларов или о паре тысяч. — Не беспокойся об этом. У меня специальные расценки за лояльность, — рассеянно пробормотал Крис, набирая смску. — Как часто ты пользовался такими услугами? — моргнув, удивленно спросил мужчина. — Я пользуюсь услугами этого человека каждый раз, когда приезжаю в Америку, — ответил Джакометти, радостно отправляя очередное сообщение, прежде чем убрать телефон. Подмигнув, он одарил Виктора своей самой очаровательной улыбкой — той самой, которой он сражает наповал большинство фигуристок да и половину фигуристов. Также, если верить слухам, именно благодаря ей, он принял роль третьего в парном катании. Допивая напиток, Никифоров обдумывал слова друга. Каждый раз, когда тот был в Америке. Джакометти участвовал в «Skate America» вот уже четыре года. И он все это время встречался с одним и тем же человеком? Насколько Виктор знал Криса — это можно назвать практически браком (даже если и проплаченным). — А что насчет… — начал Виктор, раздумывая, стоит ли ему упоминать парня швейцарца. — Мы начали встречаться только четыре месяца назад. И нет, я никогда больше не закажу такие услуги для себя, — сказал Крис, поднимая бокал вина. Он отсалютовал им другу, застенчиво улыбаясь. — Поэтому я не имею ничего против, чтобы поделиться им с тобой. Как только вы встретитесь, вы сразу же поладите. Или даже больше. — Ох, да ты прям уверен, — ответил Виктор, задумчиво осматривая бар и наблюдая, как парочки, обнявшись, тихо воркуют. — Ну, так что, я узнаю что-нибудь об этом профессионале, кроме расценок, прежде чем приму решение? — Ты ужасен! — улыбнулся Крис над бокалом вина, его глаза блестели, как стекло люстры над ними. — В отличие от некоторых, я не такой невоспитанный, чтобы приплетать деньги. Я могу сказать тебе одно: что бы не произошло, ты, безусловно, об этом не пожалеешь. Виктор на секунду задумался: это было возмутительно даже для него. Нанимать человека. Для секса? Это было ненормально, бесстыдно и порочно. Жестоко ли делать такие вещи? Виктор, не имея такого опыта, не был уверен. Он никогда не устраивал рандеву с помощью своей кредитной карты. Но Крис кажется спокойным, если не сказать больше — даже счастлив поделиться таким опытом. Может быть, Виктор стал ханжей? (Впервые в своей жизни). — Хорошо, — уступил Никифоров к очевидному ликованию друга. Русский фигурист немного нервозно потер свои руки и впервые за долгое время почувствовал волнение от предвкушения. — Мне надо с ней спать? — С ним. И нет, ты не должен делать того, чего сам не желаешь, — сказал Крис, отправляя очередное сообщение. Ухмыльнувшись Виктору, он продолжил: — Но я искренне сомневаюсь, что ты сможешь сдержаться. — Это ты меня, как человека, характеризуешь или твоего друга, как профессионала? — Почему бы тебе самому не выяснить? — сказал Джакометти, пряча телефон в карман темных джинсов и поправляя рубашку (лавандовая, как всегда, стильная и отлично подчеркивающая его цвет глаз). — Я все устроил. От тебя требуется только спуститься в этот бар к семи. — Могу я просто остаться и подождать? — спросил Виктор. Крис окинул его испытывающим взглядом, от которого у парня пробежали мурашки. — Chéri, ты всем своим видом сейчас выказываешь джетлаг. Поднимись наверх, прими душ и надень красивую рубашку, — сказал швейцарец, грациозно соскальзывая со стула и оставляя пятидолларовую купюру под пустым бокалом вина. — Ты же знаешь: первое впечатление решает. — Окей, я понял, — сказал Виктор, поднимаясь и также оставляя деньги. Американская культура чаевых была чем-то непонятным для него. Виктор замер. Должен ли он будет дать на чай тому парню? Чаевые для эскорта? Как это вообще работает? — Не беспокойся, — сказал Крис, когда они оба вышли из бара и прошли в холл. — Тебе не о чем нервничать. Я думаю, этот парень — то, что тебе действительно нужно. Возможно, даже судьба. — Смелое заявление, — сказал Виктор, нажимая кнопку вызова лифта. Он повернулся лицом к другу, и задумчиво уставился на его вьющиеся волосы и легкую щетину. Интересно, нужно ли перед свиданием еще раз побриться? — Так как этого парня зовут? Крис, мягко рассмеявшись, зашел в лифт, его озорные глаза позеленели, встретившись с Виктором взглядом. Его улыбка вышла немного кривой, словно он что-то скрывал. — Эрос.***
Юри закончил обматывать изолентой последнюю коробку и сделал шаг назад, чтобы полюбоваться своей работой. Когда он наконец все упаковал, общажная комната опустела: кровати без постельного белья (они оставили только спальники), стены, сиротливо голые без постеров. После всех проведенных лет здесь видеть комнату такой было довольно-таки грустно. Но они переезжали в куда лучшее жилище, готовые начать свою взрослую жизнь. Несмотря на ностальгию, это было куда важнее. Дверь позади него открылась, и в комнату вошел Пхичит, скидывая шапку. Его смуглые щеки покраснели от мороза. Для октября было достаточно холодно: погода вынуждала надевать теплые перчатки и шарфы. Зима явно предстоит снежная, поэтому хорошо, что они решили переехать пораньше. — Юри! — воскликнул Пхичит, подбегая к нему и тряся в воздухе телефоном, и чуть ли не тыкая экраном ему в лицо. — Ты заходил в Инстаграм? Как я тебе говорил? Ну, конечно же, нет. Виктор Никифоров приехал в Детройт сегодня! — Вау, так рано?! — спросил Юри, не в силах сдержать волнения. Он выхватил телефон и посмотрел на селфи фигуриста. Виктор, как всегда, был очарователен: прекрасные серебристые волосы, подходящие для зимнего солнца очки и стильный черный бушлат. От мысли, что кто-то настолько обожаемый был так близко, сердце Юри пропустило удар. — Он выглядит восхитительно. — С чего бы ему так не выглядеть? — ответил Пхичит, падая на одну из пустых кроватей, только для того чтобы пискнуть и подскочить. С недовольным взглядом юноша скинул с постели забытый скотч. — Прекрасно, что ты все продумал. Так плотно все упаковал, будто бы там что-то запрещенное. — Лучше все предусмотреть, чем потом сожалеть, — сказал Юри, ставя лайк и отдавая Пхичиту сотовый. Нахмурившись, он опустил зажатый в руке диспенсер для скотча. — Ну, вот, теперь я не смогу достать из коробок пару нужных вещиц, — сказал Пхичит, не сводя темных глаз с экрана смартфона — без сомнений просматривая ленту Инстаграма. Юри нежно улыбнулся. — Я уже лайкнул ту фотографию за тебя. — Тем не менее, такой лайк не считается, — сказал Пхичит, ложась на кровать и протягивая руки Юри. — Почему бы тебе не завести собственный профиль, чтобы оставлять все свои любовные письма в комментариях, вместо того, чтобы заставлять меня их слушать. — Ты же знаешь, я не люблю социальные сети, — ответил Юри, разрешая Пхичиту схватить его за руку и уронить на кровать рядом. Таец достал телефон и включил камеру. — Параноик, — заявил он, крутя смартфон в поисках идеального угла для фото. Улыбнувшись, он сложил пальцы в знаке «мир». — Улыбочку, это селфи-в-день-переезда. Юри прижался к плечу друга, усмехнувшись, когда камера привычно щелкнула. Пхичит всегда интересовался, почему он избегает социальные сети, но Кацуки объяснял это тем, что он просто ценит частную жизнь и не любит всеобщий культ инстаграмного помешательства. Это нельзя было назвать полностью ложью. Социальные сети могут быть опасны, если ты не будешь внимательным. А у Юри и так было полно забот. Но на одну проблему меньше — он давно уговорил Пхичита не писать его имя в комментариях к фотографиям. Совпадение или нет, но телефон Юри вдруг разразился громкой трелью в сумке для ноутбука, лежащей на соседней кровати. Его профессиональный сотовый. Парень встал, натянул носки и выловил смартфон из сумки — немного потрепанный блэкберри — давно пора купить новый. Но для Кацуки это казалось лишней тратой, особенно если учесть, что его личным телефоном был шестой айфон. Да и вообще у него много других вещей, на которые он предпочитает тратить деньги. Прочитав уведомление, он не сдержал улыбки. 1新しいメッセージ — Крис Д. Юри познакомился с Крисом четыре года назад в Америке в своей первый рабочий день. Это был его дебют. Именно с ним он потерял девственность. Конечно же, профессиональную. Фигурист-чемпион, красивый, смешной и выделяющийся своим очарованием. Он всегда платил вперед безналом, никогда не заставляя Юри напоминать об этом (как любили делать некоторые другие клиенты). Крис отличался постоянством, Кацуки стабильно виделся с ним дважды в год. И даже если что-то менялось, то это лишь делало их свидание еще более запоминающимся. Юри прикусил губу, совершенно не зная, что ожидать. Он следил за новостями, которые распускали слухи об отношениях Криса с его хореографом. Судя по сплетням — там все было серьезно. Но Джакометти был взрослым мужчиной, поэтому сам мог решать, как ему поступать. Юри это, по общему счету, никак не касалось. 05:34PM. Вечер добрый, mon ange. Не сомневаюсь, что ты знаешь, что я в городе. Могу ли я попросить тебя о большом одолжении? — Это по работе? — не особо заинтересованно спросил Пхичит с кровати. Юри кивнул, прежде чем осознал, что друг вряд ли на него смотрит. — Да, возможно придется отлучиться вечером, — сказал Юри, быстро набирая ответ. Даже через столько лет флиртовать по переписке было куда как проще, чем вживую. 05:35PM. Для тебя — все, что угодно. Юри ждал ответа, терпеливо слушая ворчания Чуланонта о том, что ему опять придется ужинать в одиночестве. — Прости, Пхичит. — Мы переезжаем завтра. Это особенный день, последняя ночь в нашей сраной общажной комнате! А ты покидаешь меня ради какой-то глупой встречи, — фигурист сел в кровати и состроил обиженное лицо. Юри сочувственно улыбнулся, но снова отвлекся на пиликнувший телефон. — Я нашел нам новые апартаменты, разве я не заслуживаю немного послаблений, — сказал он, прочитывая сообщение Криса и стараясь не обращать внимания на негодование тайца. 05:35PM. Я бы хотел познакомить тебя с другом. У него трудный период в жизни, поэтому хотелось бы, чтобы он расслабился в приятной компании. Я оплачиваю, конечно ;) Юри рассеянно покрутил трекболл Блэкберри. Крис никогда ни с кем его не знакомил. Другие клиенты, конечно, советовали его друзьям, но не Крис. Это было так необычно, что Кацуки почувствовал затянувшийся узел волнения в желудке. Джакометти был чудесным, действительно порядочным парнем. И прекрасным партнером для секса. Он никогда бы не рассказал о Юри кому-нибудь, кого не считал, как минимум, хорошим. Крис даже был готов оплатить чужое свидание. Юри, совершенно не смущаясь, быстро напечатал ответ. 05:36PM. Обычный сеанс? (4 часа) — Ты даже не слушаешь меня. А я вообще-то сижу здесь и рассказываю себе, как ты легко разбил мне сердце в такой важный день, как сегодня. А ты меня игнорируешь, — проворчал Пхичит. Скрип кровати оповестил Юри, что друг поднялся на ноги. Хотя это было и так понятно — Чуланонт, находившийся прямо за его спиной, удрученно облокотился лбом в заднюю часть его шеи. — Ты просто худший друг. — Я прекрасный друг. Ты платишь только половину аренды, — ответил Юри, прижимая телефон к груди и поворачиваясь к Пхичиту. Таец простонал, драматично вскинув руки. Теплая, красная парка скрипнула. — Хорошо, иди, — громко вздохнул Пхичит, поднимая глаза к потолку. — Может быть, Чао-Чао поужинает со мной. — Думаешь, ты ему не надоел? Его уже, наверное, тошнит от тебя: вы видитесь на тренировках, да еще и «Skate America» в эти выходные, — сказал Юри, вздрогнув, когда его телефон пискнул. — Хотел бы я, чтобы ты продолжил карьеру фигуриста, — сказал Пхичит, затрагивая эту тему не первый раз с начала сезона. Юри почувствовал, как краска приливает к его щекам, обжигая бледную кожу. Он отвел взгляд, теребя свободной рукой оправу очков. — Тогда ты бы не убегал в свой богом забытый офис в самые неподходящие моменты. — А да, но тогда как мы бы смогли себе позволить оплатить дом? — заикнулся Юри, стараясь увести беседу подальше от катания. За деньги он готов часами слушать, как незнакомец рассказывает ему о программах, соревнованиях и прыжках. Но разговоры с Пхичитом напоминали ему, как многого он лишился. Было больно и слишком поздно, чтобы думать об этом. Он был слишком стар — двадцать три года. Лучше сосредоточиться на чем-нибудь другом. — Фигурное катание намного лучше, чем акции или финансы, или что угодно, чем ты там занимаешься. Юри отодвинул Пхичита, бормоча о том, как бы он зарабатывал себе тогда на жизнь, и по пути в ванную разблокировал телефон. 05:37PM. Идеально. Семь вечера. Westin Cadillak. На обычном месте. 05:37PM. Обычно, я принимаю заказы, как минимум, за два часа до встречи. 05:38PM. Я знаю, но, как я уже сказал, это одолжение ;) Юри закрылся в ванной, включив душ, прежде чем отправить следующее сообщение. Он взволнованно улыбнулся своему отражению в зеркале. 05:38PM. Я разбаловал тебя. Как зовут твоего друга? 05:39PM. Поверь мне, ты его сразу узнаешь.***
Юри зашел в туалетную комнату отеля Westin и уставился на свое отражение в зеркале. Осторожным движением он вставил контактные линзы, поморгав, чтобы согнать выступившую слезу. Очки он предпочел оставить дома. Парень провел рукой по волосам, зачесывая их назад, как обычно делал это для выступлений. Его рабочая одежда также выбиралась под влиянием фигурного катания. Как бы странно это ни звучало, так ему было комфортнее. Его блузка была приобретена в женском отделе и идеально сидела за счёт подгонки по фигуре умелым портным. Черный шелк, шифоновые вставки поперек плеч, заманчиво просвечивающие голые участки кожи. Одеяние висело свободно, утяжелённое только перламутровыми пуговицами, даруя Юри ощущение красоты и мягкости. Лучший образ для подобных случаев. Пробежавшись по губам бальзамом, Юри задумчиво осмотрел себя в зеркале. Это было лучшей частью его работы. Сам секс был редко хорошим, а еще реже — великолепным или запоминающимся. В отличие от первого свидания. Адреналин от того факта, что Юри совсем не знает, ни с кем он сегодня встречается, ни какие у клиента предпочтения, разливался по его телу горячими волнами. Кацуки даже не знал, может ли первый выход на каток перед зрителями, первая попытка рассказать свою историю через танец на льду сравниться с этим чувством. Конечно же, нет. И, надо признать, оплата была действительно хороша. Вздохнув, Юри прошелся руками по черным штанам, чтобы смахнуть невидимые глазу пылинки. Брюки были безупречны, буквально только вчера парень забрал их из химчистки. Но, несмотря на это, Кацуки неожиданно для себя обнаружил, что нервничает. Будто бы наполняется напряжением от волнения, словно кувшин водой. Юри повернулся, вышел из туалета и прошел по коридору фойе прямо к бару. На его часах было 06:58PM. Зайдя в бар, парень почувствовал то самое знакомое ощущение. Он ярко помнил, как подростком ступал на лед на родном катке в далекой Японии. Юри еле сдержался, чтобы не нахмуриться от нахлынувших воспоминаний. Безумно думать об этом сейчас. Юноша осмотрел шумное помещение. Слишком много людей даже для четверга. Юри прошел мимо диванчиков, утопающих в голубых и пурпурных лучах ламп, и направился к противоположной стене. За барной стойкой сидел высокий, худощавый человек с яркими серебристыми волосами, которые в освещении сверкали розовато-лиловыми и золотыми вспышками. Юри замер. Нет, ни в коем случае. Быть такого не может. Из всех людей в мире, из всех людей в этом отеле, даже из всех фигуристов, с которыми Крис был знаком… Юноша стоял в центре зала, залитого светом из огромного окна и гудящего болтовней других посетителей, не в силах сфокусироваться на чем-либо другом, кроме спины Виктора Никифорова. Виктор долбанный Никифоров. Звездная влюбленность Юри. Заставка его личного телефона. Кацуки еле остановил себя от того, чтобы испортить прическу, зарывшись в волосы рукой. Что-то, что парень боялся охарактеризовать, как панику (но это была определенно она), разлилась волной по его телу. Должно быть, это ошибка. Но за баром больше никого не было. И Крис сказал, что Юри сразу узнает клиента. Юноша заметил, что задержал дыхание, только когда начал задыхаться. Хорошо, надо успокоиться. Надо преодолеть эту херню. Все хорошо. Окей, все далеко не хорошо. Это просто поразительно. Даже в своих самых диких фантазиях (естественно, в которых одна из ведущих ролей была предоставлена Виктору Никифорову), Юри не смел представить такое. Кацуки поглубже вдохнул, игнорируя любопытные взгляды с ближайшего столика. Он сможет сделать это. Это такое же обычно свидание, как и с любым другим клиентом. (За исключением того, что, мать его, нет. Это Виктор Никифоров). Юри утихомирил свое возбуждение, напоминая себе оставаться беспристрастным. Жизнь редко бывает так добра к людям, особенно к нему. Он просто подойдет к стойке и сядет неподалеку, но не прям рядом с Виктором. Если он клиент, то, конечно, окликнет его, а если нет — Юри будет страдать от разочарования, но позже. А сейчас Кацуки позволит себе погрязнуть в глупой, дурной надежде еще хотя бы чуть-чуть. Выпрямив спину, Юри вложил все, что знает о Викторе Никифорове в свою походку. Вспомнил свое подражание фигурному катанию мужчины, которое он так отчаянно обожал и которое так сильно повлияло на его собственные выступления. Бедра покачивались, руки двигались свободно. Женственно, приглашающе. Юри хотел, чтобы кумир оказался не таким напряженным, каким обычно выглядел. Если ему надо соблазнить Виктора Никифорова, то он вложит в это дело всю свою душу. Юри облокотился на бар, чувствуя прожигающий взгляд мужчины. Он поздоровался с барменом коротким кивком, и скосил глаза, наблюдая за Никифоровым. Виктор был безумно красивым, намного прекраснее, чем на фотографиях. Его волосы были уложены, поэтому челка идеально обрамляла лицо, а белая рубашка хрустела под пиджаком. В своей голове Юри уже представлял, как будет сминать ее дрожащими от нетерпения руками. Замерев, парень попытался выкинуть эти мысли из головы, стараясь успокоить сердце от излишнего возбуждения. — Эрос? Акцент Виктора звучал куда грубее, чем с экрана телевизора. Услышав его, Юри не смог сдержать улыбку, бросив на мужчину заинтересованный взгляд через плечо. Глаза Никифорова были поразительными, голубой оттенок переливался пурпурным, а затем и вовсе темнел в сумраке помещения. Юри стоял, затаив дыхание. Последний раз он так нервничал только в свой первый заказ. — Ты, должно быть, друг Криса, — выдохнул юноша мягким голосом. Было приятно видеть, как губы Виктора немного приоткрылись в удивлении. Большинство мужчин всегда изумлялись его пленительному голосу. Юри протянул руку. — Пожалуйста, зовите меня Виктор, — мужчина взял его ладонь и поднес к губам, оставляя на бледных костяшках поцелуй. Настала очередь Кацуки удивляться — щеки вспыхнули от непрошенного румянца, заалев. Смущение тотчас все испортит — Юри был в этом уверен. Ради бога, он должен быть профессионалом. Виктор лукаво улыбнулся, сплетая пальцы юноши со своими, но разочаровано выпустил ладонь, когда появился бармен. — Могу я предложить тебе напиток? — сказал мужчина, буквально разрезая воздух острым акцентом буквы «р». — Шампанское, — тихо сказал Юри. Клиенты делали бесчисленное количество самых разных вещей. Юноша думал, что его больше ничем не удивишь. Но никто из них никогда не целовал его руку. Виктор заказал два бокала шампанского, пока Юри садился на барный стул рядом с ним. Кацуки скрестил ноги, тщеславно позволяя своему колену нарушить личное пространство Виктора и слегка коснуться его бедра. Юри никогда не думал, что он будет сидеть так близко к кумиру. Но теперь все поменялось. И это просто удивительно. — У тебя хорошие рекомендации, — сказал Виктор, передавая бокал. Юри улыбнулся, мысленно осыпая Джакометти всевозможными благодарностями. — Я знаком с Крисом уже давно. Он действительно слишком добр ко мне, — ответил Юри, чувствуя себя достаточно смелым с бокалом алкоголя в руке. Он сделал маленький, медленный глоток. Напиваться на работе не самая хорошая идея. — Я думаю, он был честен в том, что говорил о тебе, — сказал Виктор. Его глаза горели в темноте, заставляя сердце юноши биться быстрее. Юри старательно избегал смущения, надеясь, что его щеки не сделали его снова похожим на вареного рака. Вместо этого Кацуки осторожно поставил бокал на стойку и наклонился к Виктору. Он положил руку на колено мужчины, наслаждаясь теплом его кожи. Никифоров выпрямился, посмотрев на юношу через серебристую челку. — Крис сказал, у тебя тяжелый период, — тихо прошептал Юри, заставляя Виктора еще сильнее наклониться вперед и сократить расстояние между ними до минимума. Кацуки бросил томный взгляд из-под ресниц, с легкостью достигая желаемого эффекта. — Есть какие-нибудь идеи, как я могу помочь тебе взбодриться? Никифоров заметно сглотнул, немного покраснев. Впервые за долгое время, Юри действительно захотел этого. Он захотел, чтобы Виктор затащил его в номер, чтобы взял его в любой позе, и юноша молился, чтобы его желания оказались взаимными. Он сжал колено фигуриста, позволяя своей руке медленно скользнуть немного выше. — Скажи мне, Эрос, — задумчиво произнес Виктор, кладя руку на ногу Юри. Неожиданно он заскользил ладонью вверх, слишком смело даже для Кацуки. Другой рукой мужчина взял собеседника за ладонь и переплел их пальцы. Виктор полностью влез в пространство Юри, практически облокотившись на него. Юноша, не отрываясь, смотрел на губы кумира, мечтая узнать то, о чем он думал с того дня, когда ему исполнилось двенадцать. Какие на вкус губы Виктора Никифорова? — Ты танцуешь? — спросил мужчина, обжигая лицо Юри горячим дыханием. Он был так близко, что Кацуки так и подмывало пересечь те несколько сантиметров между ними. Юри терял контроль над ситуацией. Он должен был соблазнить Виктора, а вместо этого соблазнялся сам. Юноша немного сдвинулся, попытался усмехнуться и выкинуть свои собственные желания из головы. Это было точно как на льду — тот же адреналин, то же возбуждение. Желание доказать всем, чего он стоит. Юри всегда мечтал встретиться с Виктором на льду в качестве соперника. Он провалился, как фигурист, на Гран-при, но жизнь предоставила ему второй шанс в новом амплуа. Тем более что Виктор его тогда не запомнил, а сейчас Юри уже совсем другой человек. Это схоже на застегивание костюма. Элегантно и легко. Юри скользнул в образ Эроса так же, как и тысячу раз до этого, отбрасывая волнение перед кумиром. Он достаточно потакал своим желаниям. Пришло время показать Виктору, на что способен Кацуки Юри. Парень грациозно соскользнул со стула, позволяя рукам мужчины скользнуть выше, обернуться вокруг его бедер, а затем освободился от объятий. Виктор выглядел удивленным, и Юри не сдержался и бросил кокетливую ухмылку через плечо. — Я знаю подходящее место, если ты хочешь потанцевать, — сказал он, поворачиваясь к мужчине. Юри потянулся к воротнику рубашки, разглаживая его, хотя все и так выглядело идеально. Юноша слегка коснулся кончиками пальцев шеи Виктора, спускаясь вниз к его груди. Надавив чуть сильнее, чем этого требовалось, он забрался руками под пиджак, проводя рукой по прессу, скрытому тонкой тканью. Встав на носочки, он прошептал Виктору на ухо: — Это немного опасно. Думаешь, справишься? Мужчина молча кивнул. Его темные глаза напоминали высохшие чернила на странице. Юри почувствовал, как под возбужденным взглядом кумира внутри все перевернулось. С усмешкой юноша позволил своим рукам задержаться на талии Виктора так долго, насколько это было возможно. Прищурившись, Кацуки улыбнулся одними уголками губ. Маняще, сладко и немного самодовольно. — Пошли со мной.