Король Мертвых

Пройдя долиной смертной тени, не убоюсь я зла — ведь Смерть со мной.

Время текло стремительной рекой не замечаясь сознанием. Тусклый серый день сменила ночь, — столь-же непроглядная как и в пустыне Аль-Садах, пусть и не столь бархатисто-мрачная, — затем еще один день и вновь наступила ночь. На тусклые серые небеса выкатила бледная, мертвенная луна, любопытно заглянула в пролом крыши. Озарила мир, наполнила разрушенный, укрытый густым сизым туманом дворец игрой света и тьмы. Закончившие копать мертвые застыли в ожидании приказов, и я оторвался от молчаливого созерцания. Отправив мертвых стаскивать тела и призвав к себе склеповых скелетов, я поднял клинок, прошептал краткую формулу призыва и ударил в пол окованным оголовьем ножен. Гулкое эхо растеклось по залу и утихло, оставив за собой шелест мириадов крошечных лапок. Вызванные из глубин владений смерти скарабеи-некроморфы выползая из-под трона, укрыли тронный зал колышущимся ковром цвета блеклого нефрита и столь-же стремительно растеклись по дворцу, обыскивая каждую щель, каждый угол, рисуя в моем сознании четкую карту уже моих владений. Наблюдая за тем как стремительно открываются новые залы и галереи дворца, я извлек ритуальный клинок, приложил его к запястью, вознося краткую благодарность Предвечной — и пропустил клинок меж пальцев, возвращая его в ножны. Старая привычка платить кровью, вбитая учителем в подсознание давала знать о себе даже после смерти. Без крови нет благодарности — учил он меня, а Предвечная любит вежливость. Но теперь все по другому, у меня нет крови, а поцелуй Смерти на моих устах. Отныне мне нет нужды платить ей за право прикоснуться к Ее владениям. А что насчет остальных? Подняв руку я быстрыми росчерками, оставляя следы из тусклого золотого света, вычертил воззвание к верховному. Учитель многому учил меня. И не только взыванием к Ней и магии. Он учил меня связи с богами. По давнему договору, заключенному в те времена когда наши предки изгнанные из лесов светлых собратьев отреклись от Жизни, каждый Халл, являясь жрецом Предвечной, возносит молитвы и остальным пяти богам нашего Пантеона, получая взамен их поддержку. Возможно ли использовать ее сейчас? Верховный Ауно, Первый из Халлов, Птицеликий повелитель огня и солнца, отозвался сразу, и над головой вспыхнул неяркий светляк божественного огня. Его темная сестра-близнец Уништи, владычица ветров и алой луны, покровительница вар`ша, никогда не отставала от своего брата, и темное косматое солнце пламени мертвых повисло рядом с огоньком. Илитигно — бог-кузнец властвовавший над металлом, покровительствующий мастерам, и Миоро — бог мудрости, покровитель темных магов, колебались дольше, но ответили; мир расцвел сплетениями магических энергий, тело укрыла тончайшая пленка божественного щита, защищающего от магии и меча. Последняя из Пантеона, капризная, ветреная Баст, богиня-кошка властвующая в пустынях, божество охоты, обожающее наблюдать за нашим народом через своих многоликих жриц — не ответила. Божественные проявления угасли за считанные секунды, и наблюдая как они исчезают, я подумал что полагаться на помощь богов бесполезно. Мир закрыт для них. Можно отбросить молитвы и воззвания в самый дальний уголок памяти как бесполезную информация, забыв о ней раз и навсегда. Поднявшись, я повесив клинок на пояс, медленно спускаясь навстречу приближающимся скелетам. Остановившись у останков короля задумался, велел одному из скелетов подобрать его, направившись ко входу в подземелье. Путь туда пролегал через полуобрушенную лестницу, окончившуюся останками разрушенной баррикады. Анфилады подземных залом и галерей несли на себе следы жесточайшей битвы, окончившейся не в пользу оборонявшихся. Хотя продали они свои жизни задорого — основной путь к центральному залу был забит костьми людей и демонов под завязку, пришлось искать обходной путь. Долго плутать обходными коридорами, следовать по извилистым узким тоннелям, в буквальном смысле шагая по костям, затем — пробираться сквозь завалы возникшие в местах где боевая магия обрушивала перекрытия и скальный массив. Центральный зал подземелья встретил меня оглушающей тишиной, тьмой и безумным смешением болотного оттенка нэкроэнергии и багряных демонических эманаций, образовывавших водоворот маны закручивающегося посреди усеянного серым песком просторного четырехугольного помещения. Окинув зал быстрым взглядом я спустился по трем ступеням и по колено погрузился в прах. Нагнувшись зачерпнул его, медленно пропустив сквозь сжатые пальцы. Люди, эльфы и… пожалуй дварфы. Только их прах имеет столь крупную фракцию с характерным темно-металлическим отблеском. Выпрямившись я окинул оценивающим взглядом зал. Чтобы создать такие барханы праха нужна гекатомба на тысячи жертв, и пожалуй я знаю откуда они здесь были. Вопрос: зачем? Смерть такого количества людей дает много силы, но то сила смерти, а демонам больше важна сила что дают страдания. Эти люди умерли почти быстро, сгорели в огне как спички, не дав должного отклика мучений. Так зачем? Ответ на вопрос дали остатки ритуальной фигуры обнаружившейся под наслоением праха, царапины демонической рунописи на стенах и оплавившиеся остатки металлической конструкции в центре зала. Последняя заинтересовала меня более всего, ибо располагалась прямо под троном тронного зала. Обернувшись я взглянул на останки короля в руках скелетов. — Последняя жертва и накопитель… пытались создать малую точку силы? — окинув взглядом остатки рунописи, я покачал головой, отмечая глупую растрату ресурсов. — Как неэффективно… Они собрали души, часть силы смертей, но основная ее масса, вихрящаяся надо мной, нетронута. Ее можно использовать, создать малую точку силы, или воспользоваться ею по другому… Я вновь взглянул на короля. …Создать первого соратника. Использовать место для сотворения Жертвенного Короля Забвенных. И какая разница что подобного до меня еще никто не делал? У меня есть выверенные плетения для создания Пустынных стражей, есть грубые заклинания людей и собственный разум. Будет несложно. Останется найти только человеческую душу, но, думаю, здесь есть пара. Демоны не могли забрать все. Отправив одного из скелетов за короной, я принялся за работу. Ритуальный рисунок я вывел прямо в толще праха, сплавляя частички пепла в единую кружевную вязь многоуровневой ритуальной фигуры. Добавив в нее элементы человеческий плетений и частицу демонических руноскриптов, укрепил получившуюся химеру в узловых точках черепами и костями разобранных скелетов, и, в последний взгляд оценив получившийся конструкт, запустил заклятье. Мигнув зеленью, линии фигуры засияли золотом, в толще праха прокатилась незримая волна и множество тончайших изумрудных нитей, вырвавшись из фигуры оплели тело Короля, опутывая его сияющим призрачным коконом, увлекая в глубины мертвенного покрова. Кружащий в воздухе вихрь маны сжался, истончился, вытянулся тонкой линией, вливаясь в перерождающееся тело, и ритуал окончательно начался. Отряхнув мантию от праха, я вышел из зала, постукивая оголовьем ножен о пол. …Я блуждал по коридорам подземелий еще несколько суток, выискивая привязанную к останкам душу, но удача мне не улыбнулась, и кроме костей, в подземельях я не нашел ничего. Поднявшись наверх, во дворец, еще сутки я искал нужное, найдя искомое чисто случайно — когда выйдя в высохший сад и бродя в лабиринте сухих роз, подыскивая место для Изумрудной Клети, бросил взгляд вверх. Иссохшееся тело, удерживавшее подле себя тусклую, почти неприметную душу человека, висело на проржавевшем шпиле крыши одной из башен, выходившей подножием в сад. Отправив за ним лежавшего в саду и тут-же поднятого и измененного скелета, я вскоре получил тело и прикоснувшись к нему кончиком клинка понаблюдал как душа перетекает в фонарь душ. В кристалле заплясала еще одна — куда более тусклая, но чистая — искра, а я направился вниз завершать Короля.