absurd coincidence

      В этот же день, после похорон, я позвонил Кузьме и попросил о встрече.       Мне сейчас хотелось поделиться с кем-то своими эмоциями, что бушевали внутри.       Я думал целый день о ситуации с Русланом. О том, как он ударил меня; о том, как обнял; о том, как послал до этого… о том, как я дал слабину и поддался чувствам, а потом слегка пожалел.       Обида, которая таилась глубоко в душе, не давала мне принять тот факт, что я действительно люблю Руслана, что я действительно раскаялся перед ним, если это можно так назвать. Поэтому я в очередной раз запутался в себе.       Я знал, что Тушенцов мог предать меня в любой момент. Мог обмануть и оттолкнуть. Но, почему-то, я видел в этом отношении свою вину. Мне казалось, что я заслужил этого.       На похоронах мы не обмолвились и словом. Каждый размышлял о чём-то своём и не осмеливался заговорить с другим, наверняка, размышляя именно о нем.

***

      Гридин явился раньше назначенного. В его руке была бутылка белого вина, а другой он по-дружески похлопал меня по спине, когда я кинулся на него с объятиями и извинениями за то, что тогда не поверил, просто так послав.       Мы прошли в гостиную и присели на диван. Я включил телевизор на музыкальном канале и принёс два бокала, поставив их на стеклянный кофейный столик. Никита, что-то попутно рассказывая о последних событиях, наливал пол бокала каждому. — … и тогда я сказал: «ты чо, охуела совсем»? Я, кстати, очень долго ее не хотел прощать, — он усмехнулся, отпивая виноградного напитка и слегка морщась.       Я весело усмехнулся, подперев голову рукой и оперевшись локтем о спинку дивана, — да… это было предсказуемо, — я криво улыбнулся и так же сделал маленький глоток. — Но, знаешь, как я потом посчитал? — Никита заговорщически взглянул исподлобья, вызывая у меня смешок. — И как же? — я нахмурился. — Мама всегда говорила, что Господь учил прощать, что все мы должны это делать, чтобы не остаться одними… — я напрягся, отводя взгляд в сторону. — Но порой это так сложно сделать… — озвучил свои мысли я, прожигая взглядом экран телевизора. — Я думаю, что если человек действительно пытался извиниться, то он понял свою ошибку. Ведь, просто прикинь, что человек, думав об этом длительное время, желая удачного исхода, получит отказ, — Гридин пожал плечами, словно это было слишком очевидно; я допил содержимое и поставил бокал на стол. Никита спохватился, вопросительно показывая на бутылку, а я покачал головой из стороны в сторону, указывая пальцем на живот, на что Кузьма недоуменно поморгал, а потом вылупился на меня в оба глаза, — что, опять?! — Продолжай, — я отмахнулся. — И… ну, я подумал, что лучше будет её простить. Тем более, все мы совершаем ошибки, и это естественно. Главное — уметь раскатиться, — он усмехнулся и взглянул на меня из-под граней бокала, — ну, а у тебя как там дела? Не считая… — он замялся, обводя мой силуэт рукой. Я хихикнул и понимающе кивнул. — Ничего особенного, — Никита недоверчиво посуровел и прищурил глаза, — не считая смерти Алёши, конечно. — Да, ты говорил об этом, — повисла небольшая пауза, во время которой мы оба просто смотрели в телевизор, не стараясь вникнуть в сюжет.       Я всерьёз обдумывал слова друга.       Он словно озвучил то, что я прекрасно знал, но боялся признать.       Признать для себя.       Я ненавидел то, как я думал об альфе.       Я ненавидел то, что ждал его каждую минуту своей жизни.       Я ненавидел то, каким слабым и жалким он меня делал.       Делал настоящей стереотипной омегой.       А я даже не сопротивлялся. — Ну, как у тебя… м… на личном? — я поднял одну бровь, нарушая затянувшееся молчание. — Сначала разберись со своей, потом уж спрашивай, — я непонимающе уставился на Кузьму, а тот горько усмехнулся, — по тебе видно. Скажи, виновник твоих переживаний — Руслан? — он с упрёком взглянул на замявшегося меня.       Я опустил глаза в пол и, тяжело и судорожно вздохнув, кивнул, не поднимая взгляда.       Вдруг, как по мановению волшебной палочки, мой телефон завибрировал, оповещая о входящем вызове. Я судорожно схватил его с полки и поднёс к лицу, рассматривая контакт звонящего. Это был альфа.       «Как говорится, гавно вспомнишь…» — пошутил я про себя, усмехаясь и откладывая смартфон на столик.       Тушенцов был настойчив и, по всей видимости, сбрасывать не был намерен. Я закусил губу и неловко взглянул на сосредоточенного Кузьму. Тот прокашлялся, отпил немного вина и произнёс: — Ты так и не простил его? — я пожал плечами, стиснув губы в одну полоску, — ты собираешься отвечать? — Гридин немного раздраженно зыркнул на мой телефон. — Я не… я не знаю. Я уже не чувствую прежней злобы. Но… блять. Должен ли я отвечать? Налей мне ещё немного, — я подался вперёд, подвигая пальцем в его сторону бокал. Кузьма хмыкнул и выполнил мою просьбу. — Ты любишь его? — прозвучал роковой вопрос, что застал меня врасплох.       Я выпил капельку, что была на дне бокала до дна, и запрокинул голову назад, закусывая губу и пальцем проводя по фотографии Руслана, что высвечивалась на экране во время звонка. — Люблю, — вырвалось из моих уст прежде, чем я успел подумать ещё раз. — Ты хочешь быть с ним? — более неуверенно произнёс Гридин, насмешливо улыбаясь. — Хочу, — я заинтересованно посмотрел на собеседника. — Вот ты и ответил на свой вопрос, — Никита хмыкнул и многозначительно глянул в мою сторону.       Я стиснул губы и нахмурился, растерянно метая взгляд в разные стороны, раздумывая.       Не знаю, правильно ли я поступил тогда…       Но я принял вызов.