absurd coincidence

      Я вышел из больницы и направился вперёд по аллее, в сторону дома. Лёгкий осенний ветерок взъерошил мою причёску и заставил глаза жечь и слезиться. На мне были солнцезащитные очки синего цвета и свободная рубашка. Я завернул за угол в сторону парка, как вдруг меня окликнули, заставив замереть на месте. — Юлик! — взвизгнула девочка, подбегая ко мне и бесцеремонно разворачивая к себе лицом. — Блять, нам сегодня реально прет! — добавила ее подруга, — можно с тобой сфотографироваться?       Две пары умоляющих глаз уставились на меня. Я закатил глаза, но этого не было видно из-за затемнённых стёкол. — Хорошо, — я кивнул, подходя ближе к первой подписчице, что достала телефон и вместо того, чтобы открыть камеру, случайно включила фотоплёнку и чертыхнулась.       Последней фотографией было селфи вместе с Русланом. Мать вашу, Русланом. У меня сперло дыхание, а сердце бешено заколотилось.       Казалось, я даже почувствовал его присутствие поблизости. Но это было обычным самовнушением.       Три с половиной месяца, как он ушёл из моей жизни.       У меня было много времени обдумать и понять себя, свои чувства и мысли.       Обида, как и любая существующая эмоция, постепенно угасала. На ее место пришла ностальгия, тоска.       Я судорожно выдохнул и, указав пальцем в экран, спросил: — Это где?       Девочки многозначительно переглянулись, а после воззрились на меня: — Торговый центр. Вон там! — они указали в определённом направлении, а я кивнул сам себе. — Ладно, давай, — я улыбнулся на камеру, после раздался щелчок, и девочки начали благодарить меня. Одна из них, что была более раскрепощенной и открытой, тихонько спросила: — А вы с ним встречаетесь? Ну, с Русланом, — ее щеки начали гореть от стыда, а сама она отвела взгляд в сторону, хихикая над осевшей подругой. Я снова метнул взгляд по указанному направлению, стараясь разглядеть из-за крон деревьев намёки на массивную постройку. — Общаемся. Надеюсь, — я не стал дожидаться их реакции, развернувшись и со всех ног рванув вперёд.       Последнее, что я слышал от них — только перешептывания и глупый смех.       Но мне было не до этого.       Я залетел в помещение, чуть не сбивая половину прохожих и попутно извиняясь перед ними.       Я не понимал, что на меня нашло. Зачем я это делал, переступая через свою упёртость и характер.       Но я настолько устал быть один.       Я настолько устал видеть сны с Русланом, а потом просыпаться вновь.       Я должен был простить его ещё тогда.       Он врал для того, чтобы заполучить меня. Делал все для этого.       Жаль, что я понял это слишком поздно.       Заприметив вдали знакомую куртку, я подбежал и вцепился в неё, привлекая к себе внимания явно шокированного Руслана: — Юлий? — серьезно произнёс он. — Черт. Я думал, что больше не увижу тебя! — я попытался обнять его, едва сдерживая улыбку, но тот аккуратно оттолкнул меня, покачав головой из стороны в сторону. Если раньше в моих глазах читалась обида — теперь я видел ее в его. Я замер на месте, слегка приоткрыл рот и почувствовал себя, как школьник, что провинился перед мамой. Так же ныло в груди. — Лучше бы ты не видел, — я запаниковал внутри, а глаза растерянно заметались по сторонам, — как ты меня нашёл? — через силу добавил Тушенцов. — Я… — я растерялся, — почему «лучше бы не видел»? — вопросил я, слегка нахмурившись. — Черт, Юлий, — он горько усмехнулся и посмотрел на меня, — ты действительно такой непонятливый? Или притворяешься? — я посуровел, стиснув губы в одну полоску, — блять, сначала ты меня отталкиваешь всеми возможными способами, заставляешь отъебаться и все такое, а когда я выполняю твои просьбы — прибегаешь, не понимая, почему я не имею ни малейшего желания говорить с тобой, — он покосился на меня, — можешь не простить мне этого поступка, да я и сам его не прощу себе. И… если ты полюбил кого-то, что-то почувствовал… будь добр, сначала научись прощать и понимать, что у остальных тоже есть чувства.       Руслан грустно посмотрел на меня и, развернувшись, направился в сторону толпы. Я же остался стоять на месте, слегка прикрыв веки и сжимая кулаки.       Так всегда.       Пока ты злишься на кого-то, находя силы вновь заговорить с ним и показать свои истинные чувства — он уже отчаивается и теряет всякое желание разговаривать с вами, зная, что не получит взаимности.       Я это знал. Я раздумывал об этом. Но не думал, что этот закон жизни подействует и на меня.       Я смахнул слезу тыльной стороной ладони и простонал, проводя руками по лицу. Я грустно посмотрел ему вслед и, спохватившись, подбежал. — Руслан, — робко произнёс я, а он раздраженно посмотрел на меня, бросив равнодушное: «что надо?», — я… перед тем, как ты уйдёшь… черт. Сегодня в час в похоронном доме будет прощание с Алёшей, — он напрягся, — мне жаль, что твои деньги потрачены впустую, — я засуетился, снимая со спины рюкзак и хватая оттуда кошелёк, дрожащими руками доставая купюры, — вот. Тут 3 тысячи. Возьми, — я протянул ему, но кошелёк выпал. Я резко наклонился, чтобы поднять его, но фотография ультразвука вывалилась из кармана и с потоком воздуха улетела куда-то под ноги Руслана. Я вскинул брови и потянулся, чтобы поднять, но альфа меня опередил, снова поднявшись на ноги и нахмурившись. Я мысленно обматерил его всеми известными словами и вырвал фотографию из рук, засовывая ту в кошелёк, — блять. Извини. На, — я протянул ему деньги, но Тушенцов с отвращением отмахнулся, возмущённо смотря на меня. — Это твоё? — он указал на фотографию и скрестил руки на груди. Мои брови взмыли вверх, а глаза округлились от нахлынувшего страха. — Руслан… — я приоткрыл рот, слегка испугавшись его неадекватной реакции. — Блять, Юлик, — он яростно поднял руку, замахиваясь. Я зажмурился, готовясь к удару. И я его получил. Громким звоном разнесся звук шлепка о мою щеку по торговому центру. Я нахмурился, сдерживая боль, и сильно закусил губу, — у тебя сын умер! А ты…?! Почему ты даже не удосужился сделать аборт?! Хотя бы в этот раз! Или дети для тебя, как перчатки, что можно бесконечно менять?! Мне бы совесть не позволила… — пока он возмущался, я продолжал стоять с закрытыми глазами, дабы не ощущать жжение от леща и в сердце. Ох, если бы я мог сделать аборт. Но я такой слабак. Силы постепенно покидали мое тело, а слабость и усталость от всего дерьма, что произошло, затмила все эмоции, все чувства. Я слишком устал быть один. Я слишком устал сопротивляться. Я всхлипнул и со всей силой вцепился в шею Руслана, обнимая и рыдая тому в плечо.       Тушенцов мгновенно опешил и недовольно посмотрел на меня. Но я продолжал стоять, не сдвигаясь с места и всеми силами стараясь сдержать начинавшуюся истерику. — Черт, Рус, если бы я мог, если бы я знал. Я такой… жалкий, — тихо проговорил я куда-то в район его футболки, сжимая ту пальцами.       В животе забушевали бабочки, а по телу разлилось тепло, когда, чуть погодя, альфа мягко прижал меня к себе в ответ. Дыхание сперло, а я расслабился, блаженно прикрывая глаза. — У нас будет девочка, Руслан… — едва слышно прошептал я, а шёпот был настолько мягким, что ласкал уши и заставлял улыбаться. — Блять, — он усмехнулся по-доброму, что было очень неожиданно. Но я продолжил лыбиться, словно так и должно было быть.       Мы простояли в обнимку свыше минуты. Никто не смел нарушить приятную тишину между нами. Это было непозволительно в такой ситуации. Я вновь ощутил себя, как тогда, когда мы встретились в больнице Израиля.       Тогда мы радовались Лешиному выздоровлению, а сейчас скорбим об общей утрате.       Слезы скопились в уголках глаз и медленно прыснули, заставляя шустро вытереть рукавом мокрые щёки и сделать шаг назад, отпрянув.       Руслан окинул меня оценивающим взглядом, останавливаясь на животе, что был слабо заметен под огромной рубашкой. Я проследил за его взглядом и слегка приоткрыл рот, разворачиваясь и бросая короткое: — Встретимся в похоронном доме, — и ушёл.       Мне почему-то стало стыдно.       «Зачем ты это сделал?» — спрашивал здравый смысл. А я и не мог ответить. «Ты показал себя жалким. Нарушил все свои принципы.» — продолжал он.       Я мотнул головой, отгоняя навязчивые укоры мыслей и продолжил идти быстрым шагом в сторону дома.