Kalon

Вону никогда не был поклонником прощаний. Он стоит у нижних ступенек, перекинув через плечи мингюев рюкзак, и наблюдает за тем, как Мингю обнимает свою семью, и это ранит его сердце, даже если он знает, что Мингю может вернуться в любое время. Возможно, Вону пугают не сами прощания, а разлука, следующая после. Папа Мингю суетится вокруг него, пока его мама просит того прекратить, и Мина старательно делает вид, что ей скучно и что она раздражена, однако её нижняя губа немного выпячена, а глаза полны влаги. Её пробивает на рыдания, когда Мингю наклоняется к ней для объятия. — Оу-у, Мина, ну хватит, — умиляется Мингю, ероша сестре волосы. — Ты и опомниться не успеешь, как я уже вернусь. День благодарения же совсем скоро, да? — Д-да. — Она икает. Вону улыбается, когда ловит её взгляд, пока она прижимается лицом к мингюевой груди, и она морщится, явно стыдясь своего порыва. — Вону, мой сын. — Папа Мингю вдруг оказывается прямо перед ним, и прежде чем Вону успевает двинуться, он заключает Вону в крепкое, тёплое объятие. — Мне было очень приятно с тобой познакомиться! Я бы попросил тебя приехать на День благодарения вместе с Мингю, но я уверен, что тебе захочется побыть со своей собственной семьёй. Вону замирает в чужих руках, и его сердце пропускает удар. Он знает мингюеву семью всего пару дней, однако они все такие добрые и любвеобильные, что у Вону невольно возникает ощущение, будто он пробыл с ними намного дольше. Одной рукой Ёнджин ерошит Вону волосы на затылке, а другой гладит и хлопает его по плечу; это сильный и весёлый и нежный жест. Он обнимает его так, как отец обнял бы сына, и этого достаточно, чтобы Вону прослезился. Он заставляет себя обнять мужчину в ответ, приказывая себе не быть таким эмоциональным, когда натыкается на взгляд Мингю, который улыбается ему с пониманием, читающимся в красивых чертах его лица. — Спасибо, что позволили мне погостить у вас, — бормочет в ёнджиново плечо Вону. — Я— бы с удовольствием вернулся. Как-нибудь. Затем следует мама Мингю, и она стискивает его так же крепко. От неё приятно пахнет (совсем как от Мингю), и они все просто куча потрясающих, милых людей, поселившихся у Вону в сердце. — Береги себя, хорошо? Если ты будешь в чём-либо нуждаться, ты всегда можешь обратиться к нам, понятно? Вону посмеивается слегка неуклюже — по большей части из-за того, что его банально переполняют чувства. Кроме того, ему кажется, что мама Мингю знает слишком много, и он старается не думать об этом. — Спасибо. Мина попросту устремляет взор на Вону, и её губа снова принимается дрожать, прежде чем она протягивает ладонь для рукопожатия. На её запястье — яркие браслеты, и на каждый ноготь приклеен отдельный стикер, и Вону уверен, что она ежедневно перекрашивает свои ногти. — Доброго пути, — бормочет она. — Спасибо, Мина. — Вону улыбается. — И спасибо за все твои советы по здоровью. Я постараюсь реже питаться… эм, едой на основе животных. Она оживает в ответ, и её глаза радостно блестят. — Правда? Мингю закатывает глаза и резко притягивает Вону к себе, приобнимая его за плечи в защитном жесте. — Не смей перетягивать моего парня на тёмную сторону. Он получает три разных реакции на это: мингюевы родители кидают друг на друга понимающие взгляды, Мина закатывает глаза на слова брата, а Вону так сильно краснеет, что ему становится неловко, но его сердце ускоряет ритм, и он инстинктивно обвивает рукой мингюеву. Мингю смотрит на него, и в его взоре столько нежности, что это выбивает весь воздух из вонуевых лёгких. И у Вону возникает острое желание громко прокричать здесь и сейчас, как сильно он любит Мингю, однако с ними его семья, и он наверняка выглядел бы как сумасшедший, делая это, так что он прикусывает язык и довольствуется тем, что переплетает их пальцы, не видные между их бёдер. Чонгук с Тэхёном выходят проводить их, и они создают групповой чат на четверых, чтобы поддерживать связь, обменявшись номерами. Тэхён обнимает Вону с энтузиазмом, приподнимая его над землёй и смеясь, и от него пахнет конфетами, и Вону не может не признать, что проникся симпатией к мингюевым друзьям. Он будет по ним скучать, пусть и провёл с ними всего несколько дней. Чонгук чуть более нерешителен и неловко прощается с Вону, на что Вону фыркает и притягивает парня для короткого объятия. Чонгук крепко стискивает его в ответ. — Ты должен приехать вместе с Мингю в следующий раз, — бормочет Чонгук, отстраняясь. Он в самом деле выглядит немного грустным, и это заставляет вонуево сердце сжаться в горкловатой радости. — Я рад, что мы познакомились. Мне кажется, ты понимаешь меня лучше, чем большинство людей. Вону округляет глаза на чонгуковы слова, не ожидавший от него такой искренности. — Да, мне тоже очень понравилось с тобой общаться. Чонгук неловко посмеивается и потирает свою руку. Они слышат громкий смех Тэхёна и смотрят туда, где он шутливо дерётся с Мингю. Вону пробегается взглядом между Тэхёном и Чонгуком, который слишком занят тем, что уставился на своего друга, чтобы заметить на себе понимающий взор Вону. — Тебе стоит последовать собственному совету, Чонгук, — шепчет Вону. Чонгук резко поворачивает к нему голову, широко распахнув глаза, совсем как олень в свете фар. — Тебе стоит разобраться в этой ситуации, если ты не хочешь, чтобы кто-нибудь из вас пострадал. Я… эм, я говорю это из своего опыта. — Что? — Чонгук смеётся. — Нет, между мной и Тэхёном ничего такого. Мы просто друзья. — Оу. — Вону медленно кивает. — Ты уверен? Чонгук тоже кивает, однако он вдруг принимает слегка удручённый вид и весь будто бы скрючивается. — Он мой лучший друг, хён. Я не могу. Вону снова его обнимает, ероша ему волосы. — Сдерживание чувств никогда не приводит ни к чему хорошему. Чонгук судорожно дышит ему в плечо, и его глаза выглядят влажными и встревоженными, когда они наконец отстраняются. — Спасибо. — Всё будет в порядке. Чонгук слабо улыбается ему, прежде чем Тэхён подбегает к ним, притягивая Чонгука к себе. Стоит ему взглянуть на Чонгука, радостная улыбка сползает с его лица, и её до нелепого быстро сменяет беспокойство. — Куки, — бормочет он, — ты в порядке? Чонгук выглядит смущённым и старается спрятать лицо, но Тэхён не позволяет ему этого, кладя ладони другу на лицо и заставляя того посмотреть ему в глаза. — Он просто расстроен, что мы уезжаем, — подаёт голос Вону, улыбаясь, когда Чонгук бросает на него благодарный взгляд. Тэхён пытается взбодрить Чонгука, ероша ему волосы и щипая его за щёки, а Чонгук пытается казаться раздражённым, но это так очевидно, и он смотрит на Тэхёна словно преданный щеночек. Это больно — наблюдать за тем, как они себя ведут. Ему интересно, были ли они с Мингю такими же. Они с Мингю едут домой каждый в своей машине, и они договариваются не совершать остановок, только если это не срочно, потому что у них у обоих достаточно бензина и Вону действительно нужно уже вернуть Сунёну его машину. Поэтому, когда спустя час после начала пути Мингю отправляет ему сообщение, прося Вону остановиться на следующей заправочной станции, Вону хмурится, но соглашается. Он паркуется на стоянке и выходит, перекидывая руки через открытую дверь от машины, наблюдая за тем, как Мингю паркуется рядом с ним и также выходит. — Зачем мы остановились? — желает знать Вону, настороженно уставившись на Мингю, направляющегося к нему. — Мы договорились, что никаких остановок, только если это не срочно, ну и что же— Мингю просто берёт его лицо в свои ладони и целует его. Вону издаёт странный звук, тут же прикрывая веки, когда мингюевы губы принимаются двигаться поверх его собственных. На вкус он как рисовые пирожные, которые мингюева мама дала им в дорогу, как те, что с зелёным чаем. Вону позволяет прижать себя к машине, поднимая руки и цепляясь за мингюеву футболку, отвечая на поцелуй немного неуверенно, потому что они у всех на виду и у них ещё такого не было. Не то чтобы ему было до этого дело, серьёзно. Его голову покидают почти все разумные мысли, стоит ему ощутить вкус мингюевых губ. Прохладный ветерок касается его кожи, и маленький ребёнок восторженно кричит на площадке где-то в стороне, но единственное, что слышит Вону — это его собственный пульс, довольное гудение у Мингю в груди, чмок, с которым они наконец-то отстраняются друг от друга. Вону хихикает, когда Мингю издаёт недовольный звук и пытается снова его поцеловать. — Что ты делаешь? — Целую своего парня. — Мингю облизывает губы, и Вону едва держат ноги. — Ты заставил меня съехать с дороги, чтобы поцеловать меня. — Ага. — Мингю улыбается. — Мы договорились останавливаться только по срочным делам. — Это было срочно. — Улыбка Мингю становится шире. — Я не мог сосредоточиться, потому что думал только о твоих губах. Это очень опасно, когда ты за рулём. Вону смеётся, хочет отчитать Мингю за трату их времени, однако вместо этого он обнимает его. — Почему ты такой милый? — Что? — Мингю смеётся, обвивая руками талию Вону и зарываясь носом в его шею. Вону кладёт голову Мингю на плечо, ткань его футболки мягкая, а его тело тёплое. — Я ожидал, что ты разозлишься на меня. — Я никогда на тебя не злюсь, — бормочет Вону. — Или злюсь? Мингю качает головой. — Нет. Ты слишком добр ко мне. Я заслуживаю, чтобы меня время от времени наказывали ремнём. — Я приму это во внимание. — Оу… ты будешь шлёпать меня за плохое поведение? — Заткнись. В течение последующих дней у него возобновляются занятия, и всё остальное не отстаёт. Вону отрабатывает свои смены в кафе и вынужден снова взяться за учёбу после того, как не притронулся почти ни к одному учебнику за все летние каникулы. Он зависает с Сунёном вечером после возвращения домой, и это означает, что они остаются дома и смотрят сериалы на Netflix, и Вону приносит с собой еду на вынос, извиняясь за то, что столько дней не отдавал ему машину. Сунён не обижается на него, заявляя, что он в любом случае не покидал квартиру, пока Юна не вернулась со своей поездки пару дней назад. Сунён выглядит получше теперь, когда Юна опять в городе, шутя и дразня Вону по поводу Мингю, и он наконец-то принял душ, так что всё, можно сказать, снова на своих местах. После того как они с Мингю вернулись в субботу, у них не было возможности увидеться друг с другом. Мингю почти всё время работает, потому что отсутствовал летом, чтобы помочь дядюшке по магазину. Вону не хочет его беспокоить, понимая, что ему нужно разобраться с заказами, которыми наверняка завален его стол, и, возможно, это хорошо, что Вону не такой уж требовательный парень, потому что пусть он и хочет побыть с Мингю, он в силах провести пару дней без него. Однако Мингю, похоже, его чувства не разделяет, потому что ночью вторника Вону получает сообщения такого содержания: От: Гю ♥ – хен помоги – я застрял на работе но я соскучился по тебе – что мне делать Вону улыбается, потирая глаза и отодвигая в сторону книги перед собой.

Кому: Гю ♥ – ты можешь прийти ко мне когда закончишь?

От: Гю ♥ – я не могу у меня много работы но мне нужно увидеть тебя прямо сейчас – пжл – я хочу поцеловать тебя – очень сильно Вону краснеет и ругает себя за подобную реакцию. Он больше не должен так смущаться. Мингю его парень, и они знакомы уже достаточно долгое время.

Кому: Гю ♥ – дядюшка не хочет чтобы я приходил – я не хочу тебя отвлекать

От: Гю ♥ – дядюшка уже ушел домой – ты можешь прийти сюда? – ты можешь взять с собой учебники и позаниматься здесь – я отведу тебя домой как только закончу обещаю Он уже в процессе сбора вещей, когда Мингю отправляет ему два последних сообщения. Возможно, он соскучился по Мингю сильнее, чем думал. Время уже настолько позднее, что на улицах практически отсутствует жизнь. Это середина недели, у людей есть работа или учёба в последующие дни, так что ничего удивительного. Вону это даже нравится — видеть обычно кишащие людьми магазины и улицы такими пустыми. Он стучится в дверь магазинчика, дрожа в своей джинсовке в ожидании, когда Мингю откроет ему. Он быстро заскакивает внутрь, убегая от холода, и кладёт полиэтиленовый пакет на стол, пока Мингю закрывает дверь позади него. Мингю разворачивается, и с мгновение они оба просто смотрят друг на друга. Мингю выглядит уставшим, но помимо этого, он выглядит как всегда отлично, мягко и красиво и тепло. Они одновременно принимаются улыбаться, и в следующую секунду Вону оказывается в руках Мингю, закрывая глаза и вдыхая успокаивающий запах своего парня. — Спасибо, что пришёл, — бормочет ему в шею Мингю, стискивая Вону крепко и надёжно. Он действительно обнимает лучше всех, он словно вкладывает всю свою энергию в то, чтобы другой человек почувствовал себя любимым. Вону определённо чувствует себя именно так, когда к нему прикасается Мингю. — Мне было одиноко. Я становлюсь приставучим, когда мне одиноко, извини. — Гю. — Вону улыбается ему в плечо, гладя его по затылку. — Не извиняйся. Я тоже хотел тебя увидеть. Мингю отстраняется, но только чтобы поцеловать его. Вону вздыхает ему в губы, запуская руку в мингюевы волосы, и позволяет Мингю прижать себя к столу за своей спиной. Тепло мингюева рта и плавные движения его губ отдаются теплом в вонуевом животе, приятным и покалывающим. — Я принёс тебе кофе, — шепчет в мингюевы губы Вону. — И маффины. Это всё, что у них осталось, прости. Мингю стонет, наклоняя голову вбок, чтобы снова поцеловать Вону, глубоко и страстно. Вону надеется, что тот не замечает, как у него слегка подкашиваются колени. — Я люблю тебя. Вону прикусывает нижнюю губу, его сердце радостно ускоряется, и он поднимает любопытный взгляд на Мингю. Не то чтобы они прежде не говорили этих слов, но Вону не уверен, что когда-либо привыкнет их слышать. Мингю покрывается румянцем, как только осознаёт, что сболтнул, и прочищает горло, беря Вону за руку, прежде чем отводит его в глубь магазинчика. На его рабочем столе жуткий беспорядок, однако Вону улыбается, когда замечает, что Мингю успел освободить немного места напротив себя для него. Это напоминает ему то время, когда они только познакомились, и ему кажется, что это было уже очень давно, хотя в действительности прошло всего несколько месяцев. Они довольно легко возвращаются к привычному распорядку дел: они слушают одну из граммофонных пластинок дядюшки, подпевая под нос песням, которые знают, и их ноги переплетены под столом. Они делятся друг с другом событиями последних дней, тихонько посмеиваясь, попивая кофе и отщипывая от шоколадных маффинов. Когда Мингю стонет, недовольный количеством работы, Вону протягивает руку и мягко проводит пальцами по его голове в попытке поддержать, пока Мингю не поднимает на него глаза, надув губы, и не целует его руку, прежде чем обратно взяться за заказ. Время близится к полуночи, и Вону старается не уснуть. Он хочет оставаться бодрым ради Мингю, не желая, чтобы тот работал в полном одиночестве, но он ужасно устал из-за утренней смены в кафе, и ему кажется, что у него снова понизился уровень железа в крови, отчего он ещё более сонный. Мингю замечает это и встаёт, беря Вону за руку, ведя его к старому дивану в углу, несмотря на вонуевы протесты. Он садится на диван и заставляет Вону буквально повалиться на его колено. Вону вздыхает и сдаётся, когда Мингю обвивает его руками и притягивает его к собственной груди. — Ты должен работать. — Я здесь с трёх часов. — Мингю зевает, проводя ладонью по вонуевой спине. — Дядюшка злится, если я работаю дольше девяти часов в день. — Тогда нам пора домой. — Вону чмокает Мингю в щёку, просто потому что Мингю выглядит ужасно мягко и мило и потому что ему хочется. Он улыбается, когда Мингю краснеет. — Да, наверное. — Мингю кивает, выпячивая нижнюю губу. — Но мы толком даже не провели вместе время. — Ты можешь и заночевать у меня, если хочешь, — предлагает Вону. — Хм-м. Хорошо. — Тогда идём. — Ещё минутку. — Мингю закрывает глаза, и Вону посмеивается, кладя руку ему на загривок. Он принимается потирать его мышцы мягкими круговыми движениями, и Мингю буквально размякает, когда пальцы Вону перемещаются на его виски и на другую сторону его головы. — Приятно? — шепчет Вону. Мингю вздыхает и кивает, позволяя Вону продолжать творить свою магию. — Гю? — Вону несильно тычет в него локтем спустя несколько минут. — М? — Не усни. — Он нежно улыбается, дёргая Мингю за мочку уха, чтобы привлечь его внимание. — Я не усну, — заверяет его Мингю, распахивая веки с сонной улыбкой. Он притягивает Вону ближе, оставляя поцелуй на его губах. — Хён, ты выглядишь так горячо в этих очках. Вону выпускает изо рта смешок, тотчас невольно поправляя их на носу. — Ты так говоришь, только потому что они твои. — Не-а. И то, что ты делаешь, — Мингю демонстрирует движение на собственном лице, проводя указательным пальцем вверх по переносице, — это убивает меня. Это так мило. Мне хочется зацеловать тебя, пока твои губы не покраснеют и не опухнут и— — Перестань. — Вону кладёт ладонь на мингюево лицо и отталкивает его, по большей части для того чтобы загородить Мингю обзор и не дать ему увидеть, как кровь приливает к вонуевым щекам. Мингю смеётся и хватает Вону за запястья, чтобы тот не пытался снова его оттолкнуть. Вместо этого он переплетает их пальцы, и Вону думает, что, возможно, ему не следует быть таким легкодоступным, вечно позволяя Мингю отвлекать его своими словами и прикосновениями. Но затем Мингю льнёт к нему, и Вону понимает, что это не так уж и важно. — Хён… когда ты встречаешься с семьёй? Этот вопрос слегка отрезвляет Вону. — В пятницу вечером. — Ты собираешься остаться у них на какое-то время? — Нет. Это просто ужин. — Вону пытается не придавать этому значения, не желая портить приятную атмосферу. Мингю стискивает его в своих руках. — Не волнуйся. Всё будет в порядке, хён. Вону кивает. — Да, я уверен, что ты прав. И я не волнуюсь, я просто… я не считаю, что это теперь обязательно? Меня уже практически не трогает эта тема, так что. — Эй, нет. — Мингю качает головой. — Не говори так. Ты сказал, что вы никогда не садились, чтобы обсудить это. Это может дать вам всем завершение, в котором вы нуждаетесь. Вону хлопает ресницами, смотря на Мингю, и пожимает плечами. — Я просто не хочу, чтобы они извинялись. Я и не виню их ни в чём, что произошло. — Даже отчима? — Даже его. — Вону прислоняет голову к мингюеву плечу, сонно моргая. — У тебя слишком доброе сердце. — Мингю улыбается, обнимая его немного крепче. Вону вздыхает и закрывает глаза. — Идём. Я устал. Этого достаточно, чтобы Мингю ожил, и Вону посмеивается над тем, как быстро Мингю прибирается, потому что он хочет как можно скорее отвести Вону домой, чтобы тот поспал. Это ужасно мило, и Вону в очередной раз становится любопытно, что он сделал в прошлой жизни, чтобы заслужить такого человека как Мингю. Вону улыбается своей маме, когда она открывает дверь, и она улыбается в ответ в два раза ярче, ступая наружу и обнимая Вону. Ей нужно приподняться, чтобы достать до него, так что Вону наклоняется, помогая ей обвить руками его шею. Она целует его в щёку. — Я скучала по тебе, солнышко. — Я тоже скучал по тебе, мам, — бормочет Вону, позволяя ей обнимать его так долго, как ей хочется. Тем более что это немного успокаивает его нервы перед предстоящим. — Ты отлично выглядишь. — Он улыбается, когда она отстраняется. — И ты. — Она нежно хлопает его по щеке и говорит ему проходить внутрь. — Хён? — Чан высовывает голову из-за перил наверху и принимается улыбаться от уха до уха, когда Вону машет ему. Он сбегает по лестнице вниз и бросается прямиком на грудную клетку Вону, обнимая его так, словно они не виделись несколько лет. Вону смеётся, неуклюже обнимая его в ответ. Может, он и стал лучше в подобных делах, но это не значит, что это вдруг превратилось в лёгкую задачу для него. — Как дела? — шепчет Вону, обвивая Чана за плечи одной рукой, пока они ступают за мамой внутрь. Он спрашивает о ситуации в доме, он и так в курсе, что с университетом всё в порядке, потому что они с Чаном переписываются почти каждый день. — Хорошо, — заверяет его Чан, пожимая плечами. — Мне кажется, что папа немного изменился? Но типа, в лучшую сторону. Он ужасно переживал из-за сегодняшнего вечера, знаешь? Вону хмурится. — Правда? С чего бы Хёншику переживать? Он отпускает брата, стоит им зайти на кухню, и он наблюдает за тем, как его мама подходит к Хёншику, мягко хлопая его по предплечью и указывая на Вону. Хёншик разворачивается, смотря на него, и вытирает ладони о кухонное полотенце, шагая ближе. Они обмениваются рукопожатием, и атмосфера становится неловкой, особенно когда Вону замечает грустный вид, который на мгновение приобретает лицо его мамы. Вону старается не думать о том, что даже папа Мингю обнял его, хотя Хёншик никогда этого не делает. Они болтают о том о сём, ожидая приготовления ужина; Чан расположился на столешнице, а Вону прислонился к той рядом с братом, пока они наблюдают, как их родители двигаются по кухне со знанием дела. Всё вполне нормально до того момента, как они садятся за обеденный стол и вокруг неожиданно повисает тишина. Чан попросту набрасывается на еду, отвлекаясь от повисшего в воздухе напряжения, и они принимаются кушать, то и дело задавая ничего не значащие вопросы, чтобы заполнить тишину. Колено Вону подпрыгивает вверх-вниз под столом, у него зудят пальцы, и он хочет просто встать и уйти и не заводить этот разговор. Еда очень вкусная, но Вону даже не может ей насладиться. Его мама прочищает горло через какое-то время, когда их тарелки полупусты и еда уже почти полностью остыла. Вону поднимает голову, медленно пережёвывая во рту овощи, и она встречает его взгляд с извиняющимся видом. Словно она знает, как сильно Вону боится наступления этого момента. — Вону, мы с Хёншиком хотели обсудить с тобой кое-что, — говорит она, и Вону медленно опускает палочки, прочищая горло. Он откидывается на спинку стула, словно держа дистанцию между собой и своей семьёй. Он кивает. — Окей. Я слушаю. Она наклоняет голову вбок, и её серьги слегка раскачиваются. Она и правда сегодня красивая. Она всегда красивая, но она напоминает ему себя в те времена, когда Вону был ребёнком, когда он смотрел, как она одевалась, собираясь на встречу с клиентом. — Мы знаем, что ты видишься с психотерапевтом. Вону на секунду замирает, кидая взгляд на Чана, который стыдливо склоняет голову. Раньше Вону бы это разозлило. Он бы расстроился. Однако он не делает ничего из этого. Он вздыхает и кивает, поворачивая лицо обратно к маме. — Я хотел рассказать вам, но я вроде как забыл. Она кивает, и на её лице появляется грустная улыбка. — Ты уверен, что просто забыл? Потому что мне кажется, что ты не… ты не хотел нас обременять. И поэтому ты утаил это от нас. Вону опускает взгляд на свою тарелку, сжимая в пальцах собственные джинсы. Ему хочется, чтобы Мингю был здесь, чтобы он мог взять его за руку. Мысль о мингюевой тёплой улыбке и его громком смехе помогает Вону расслабиться, пусть и совсем чуть-чуть. — Я не знаю, мам. — Солнышко, — говорит она подрагивающим голосом, — ты должен знать, что что бы ты ни сделал, ты никогда нас не обременишь, понимаешь? Я не могу винить тебя в том, что ты чувствуешь себя так. Господи, Вону, мы заставили тебя пройти через столько всего. Когда я услышала, что ты ходишь к психотерапевту, я просто… я просто знала, что это наша вина. Моя вина. — Мам. — Вону качает головой и закрывает глаза. Боже, он правда не хочет проходить через очередной сеанс терапии, особенно тот, что вертится вокруг проблем, которые он уже более-менее проработал с доктором Кан в течение последних месяцев. — Не вини себя, пожалуйста. Это последнее, чего мне хочется. Это не твоя вина. — Если бы я не отдала тебя в ту же секунду, как ты родился, если бы я была рядом, чтобы защитить тебя от моих собственных родителей и всех тех людей… — Её глаза наполняются слезами, и Вону ощущает, как его собственные глаза покалывает от одного вида его плачущей мамы. Хёншик прочищает горло и берёт её за руку. Чан просто выглядит грустно, гоняя грибы палочками по тарелке. — Мам, не надо— — Я не собираюсь заставлять тебя говорить о своих чувствах. — Она качает головой, делая глубокий вдох, чтобы взять себя в руки. — Я просто хочу, чтобы ты знал, что мы все переживаем за тебя, Вону. Ты важен, твои чувства важны, и мне просто… мне ужасно жаль, что тебе досталось больше всего в этой ситуации. Я знаю, что не могу повернуть время вспять и исправить то, что было, но мне жаль, что меня не было рядом, и мне жаль, что я не замечала, как ты страдаешь. Я люблю тебя всем сердцем, Вону. Я была совсем молодой, когда ты родился, нас было только двое. Я хотела быть хорошей мамой, но я не справилась. Я желаю тебе только самого лучшего. И ты не представляешь, как сильно я тобой горжусь. Вону сглатывает и улыбается своей маме. — Я тоже люблю тебя, мам. И я тоже тобой горжусь. Несмотря ни на что, она заслуживает услышать эти слова после всего, через что она прошла. Вону никогда её не винил. Ему всегда лишь хотелось быть ближе к ней, но у него не было возможности. Это было бы славно — вырасти с мамой и только с ней. Они вдвоём против целого мира, что-то в таком духе. Он был бы лучшим сыном, остался бы дома на время учёбы в университете, купил бы ей хороший дом в будущем, надирал бы задницу любому, кто смел её не уважать. Он чувствует себя виноватым за подобные мысли, когда смотрит на Чана. Он бы никогда не пожелал другой жизни, если бы это значило, что в ней не будет его брата. Вону улыбается Чану, который слегка ободряется в ответ. — Я надеюсь, что у нас получится стать ближе. Ты можешь не торопиться, но я надеюсь, что нам удастся наверстать то время, что мы упустили, пока ты был младше, — произносит она. — Я знаю, что ты уже взрослый парень, но я больше не позволю никому обращаться с тобой несправедливо. Любой, кто посмеет плохо высказаться о моих сыновьях, увидит мою страшную сторону, я клянусь. Вону хлопает ресницами, удивлённо уставившись на неё, и его губы расплываются в улыбке. — Даже твои родственники? — Он спрашивает это в шутку, но его мама приподнимает бровь. — Особенно они. — Ты должен был видеть её прошлой ночью, — подаёт голос Чан, смотря на маму с испуганным выражением лица. — Она устроила бабушке такой нагоняй по телефону. Я никогда не слышал, чтобы мама так материлась. Вону выпускает смешок, и у него возникает острое желание подойти к маме и обнять её, потому что она явно ужасно горда собой. Он так и поступает. Он встаёт, обходит стол и обнимает свою маму, и все в комнате оказываются застигнуты врасплох его действиями, наблюдая за Вону округлёнными глазами. Вону и сам удивлён, но мама плачет ему в плечо в ответ на его жест, и она говорит, что любит его, и, может, Вону не особо разбирается в таких вещах как эмоции, однако он понимает, насколько искренне она произносит эти слова. Он знает, что она любит его, она всегда его любила, но у неё просто не было шанса это показать, и никто не должен её за это осуждать после всего, через что она прошла. Затем они снова принимаются кушать, и Вону недоумевает, почему так переживал из-за сегодняшней встречи. Это был простой разговор, и на протяжении ужина они обмениваются ещё парочкой слов, отпуская всё, что их гложет. Даже Чан подаёт голос, рассказывая о том, как он злился, когда их семьи дерьмово относились к Вону. — Помните то огромное ягодное пятно на заднице тётушки Джису на той свадьбе? — спрашивает Чан, ухмыляясь. — Не напоминай мне. — Его мама вздыхает, закатывая глаза. — Она подняла такой шум. — Ага. — Чан кивает. — Это был я. — Ты о чём? Чан пожимает плечами. — Она не обняла Вону-хёна в тот день, и она дала леденец только мне, и хён расстроился. Я разозлился и положил ягоду со свадебного торта на её стул. Все принимаются смеяться, и Вону в очередной раз осознаёт, что он не заслужил такого брата как Чан. Чан лучезарно улыбается ему, и Вону пытается отшутиться, пока ситуация не приняла слишком сентиментальный оборот. У них давно не было подобных вечеров. А может, у них и вовсе никогда не было подобного совместного ужина. Они словно совершенно обычная семья — почти что. Если не учитывать тот факт, что Хёншик весь вечер необычно тихий. Он кивает, смеётся вместе со всеми и отвечает, когда ему задают вопросы, но он избегает вонуева взгляда, и Вону трудно не падать духом. Наверное, некоторые вещи просто невозможно исправить. Когда спустя несколько часов он уходит, груз на его плечах намного легче. Он обнимает маму и Чана, обещает вернуться на День благодарения и коротко кивает Хёншику, прежде чем поворачивается, чтобы уйти. Он уже шагает прочь от дома, когда слышит, как его окликают. Он разворачивается и видит, как Хёншик ступает наружу, закрывая за собой дверь. — Что такое? — интересуется Вону, проверяя, при себе ли его кошелёк и телефон, придя к выводу, что забыл что-то и Хёншик вынес это для него. — У тебя найдётся минутка? — спрашивает Хёншик, выражение его лица настороженное, а руки скрещены на груди. Он всегда так выглядит; словно он ожидает атаки от человека напротив. Возможно, это связано с тем, что он раньше служил в полиции. — Эм. — Вону хмурится, неловко пожимая плечами. — Думаю, да. Хёншик жестом призывает его сесть на ступеньки перед дверью, так что Вону садится, оставляя между ними как можно больше расстояния. Это едва ли не хуже, чем его первый сеанс у доктора Кан. Он даже не помнит, чтобы когда-либо садился с Хёншиком для разговора. Тот всегда лишь отчитывал Вону или просто уведомлял его о том, что происходило с его мамой. — Это не очень легко мне даётся. — Хёншик прочищает горло, сосредоточив взгляд на чём-то перед собой. — Я пойму, если ты не захочешь говорить со мной или слушать, что я собираюсь сказать. Но это не займёт много времени, так что если бы ты мог уделить мне минутку… Вону суёт руки в карманы своей куртки, слегка скрючиваясь. Может, ему и двадцать два, но он вдруг ощущает себя десятилетним, сидя вот так с Хёншиком. — Хорошо, — бормочет он, прожигая глазами дыру в земле между его кедами, приказывая собственному сердцу утихомириться. Он понятия не имеет, почему так боится; это просто происходит. — Это прозвучит лицемерно из моих уст спустя столько лет. Мне… определённо стоило сделать это пораньше. — Хёншик снова прочищает горло, складывая руки на коленях. — Я не очень хорош в таких вещах. В отличие от твоей мамы. Вону улыбается, сглатывая и ощущая комок в горле. Хёншик тяжело выдыхает, и он роняет голову, закрывая глаза. — Когда я познакомился с твоей мамой, она разрывалась между работой и учёбой, и она упрямо отвергала каждое моё приглашение на свидание. Я влюбился в неё так быстро и так сильно, что, мне казалось, я смогу смириться с фактом, что у неё уже есть ребёнок. Мы планировали пожениться после университета, воспитать тебя вместе. Я собирался усыновить тебя, и я был готов любить тебя как собственного ребёнка. То есть, по крайней мере так я говорил самому себе. Но когда твоя мама стала… когда она стала грустить. Впала в депрессию. Я мог лишь наблюдать за тем, как мерк свет в её глазах. Меня убивало смотреть на неё такую. А когда я узнал, в чём была причина, я ужасно разозлился. И не на тебя, Вону. Ты был просто ребёнком, ты не сделал ничего плохого. Но я ненавидел того ублюдка, я ненавидел его так сильно, что начал упорно тебя отвергать. Я вымещал это на тебе. Каждый раз при взгляде на тебя я ощущал столько негативных эмоций, что мне было легче банально тебя избегать. Мне жаль, что я не смог дать тебе большего, но я был упрямым как осёл. Я был идиотом, и я не думаю, что когда-либо прощу себя за то, как поступил с невинным ребёнком. С тобой, Вону. — Хёншик делает глубокий вдох, заставляя себя посмотреть на Вону. Вону вздрагивает от искренности на чужом лице. Он никогда прежде не видел ничего даже близко похожего на выражение хёншикова лица, и Вону не понимает, что ему делать. — Я знаю, ты не нуждаешься в том, чтобы слышать это от меня, но, я надеюсь, ты в курсе, что не заслужил такого обращения. Ты не сделал ничего плохого. На самом деле, ты был действительно впечатляющим ребёнком, Вону. Ты был таким воспитанным и невинным, и когда Чан рассказал нам, что ты… что ты ходишь к психотерапевту, я всю ночь не мог уснуть. Думаю, это наконец-то открыло мне глаза, или же это сработало как пинок под зад. Моё сердце разрывается каждый раз, как я вспоминаю, как относился к тебе. Осознание того, что я часть причины, почему тебе требуется профессиональная помощь. — Голос Хёншика принимается дрожать, и Вону втягивает воздух, отворачивая голову. Ему не верится, что это происходит; то, что его отчим, который никогда даже не пытался общаться с Вону, которому никогда не было особого дела до Вону, говорит ему все эти вещи в данный момент, кажется ему невероятным. — Я не ожидаю, что ты простишь меня или что наши отношения изменятся. — Хёншик прочищает горло, выпрямляя плечи, возвращая свой настороженный вид. — Прости меня, Вону. За всё. Мне жаль, что я не справился. Мне жаль, что я не стал тебе отцом, которого ты заслуживал иметь, и в итоге я, похоже, оказался даже хуже, чем тот ублюдок. Что не так уж и близко к правде. Пусть Хёншик никогда не вёл себя с Вону как любящий отец, но по крайней мере он мог положиться на него. Он мог положиться на него, когда Вону досталось от парочки задир в средней школе. Вону помнит, как тот ушёл с работы пораньше, чтобы забрать Вону из школы, подняв немалый шум в кабинете директора за неспособность как следует защищать своих учеников. В тот день в ванной Хёншик обработал царапины на его руках и коленях и его кровоточащий нос, и он дал Вону печеньку, чтобы тот перестал плакать. — Я хочу, чтобы ты знал, я стараюсь исправиться. Я знаю, что припозднился, но я хочу, чтобы ты мог положиться на меня, если я тебе когда-либо понадоблюсь. Ты мой сын, Вону. Не только на бумагах. Ты мой сын, даже если я не заслужил звать тебя так. Я намерен постараться, если ты… если у тебя есть какое-либо желание дать мне очередной шанс. Вону прижимает нос к плечу, полностью отвернувшись от Хёншика. Его глаза полны слёз, и он не представляет, с какой стати плачет сейчас. Он был в порядке внутри, когда мама сказала ему все те вещи, ему не было больно. Это были приятные слова, утешающие. Хёншиковы слова ранят. — Я— Я не обидчивый человек, — бормочет Вону, жмурясь и пытаясь остановить поток слёз. Он не хочет плакать перед Хёншиком. — Я знаю, что ты не обидчивый, — тихо произносит Хёншик, и Вону всхлипывает от нежности в чужом голосе. От нежности по отношению к Вону. — Если ты не захочешь, чтобы наши отношения менялись, я всё пойму. Если я буду нужен тебе как друг, я буду безумно этому рад. Если ты… Но если есть хотя бы малейший шанс, что когда-нибудь в будущем ты сможешь увидеть во мне отца, это был бы лучший подарок, который кто-либо мог бы преподнести мне за всю жизнь. Вне зависимости от того, что случится в будущем или как разовьются их отношения, Вону необходимо время. И, возможно, немного пространства. Если честно, он не уверен, что ему вот так просто удастся начать навещать свою семью каждые выходные и притворяться, будто всё в порядке. Однако он и не считает, что от него ожидают подобного. Вону делает глубокий вдох и поворачивается лицом к Хёншику. — Мудак. Обе пары глаз округляются в ответ на слова, вылетающие из вонуева рта. Вону разевает рот в ужасе, торопясь извиниться, но прежде чем он успевает, Хёншик разражается смехом. — Похоже, я это заслужил. — Хёншик посмеивается от ошарашенного выражения на лице Вону. — Всё в порядке, Вону. Я не злюсь на тебя. Можешь звать меня, как тебе хочется. Но Вону всего лишь хочется снова звать его папой, как он делал, когда был помладше. Вону слабо улыбается и качает головой, пришмыгивая носом. — Нет, думаю, мне и так нормально. Хёншик кивает и принимается подниматься на ноги. — Спасибо, что выслушал меня. Вону пожимает плечами. — Ага… — Будь осторожен. — Хёншик протягивает руку и сжимает его плечо в крепком и обнадёживающем жесте. Вону снова кивает, улыбаясь ему слегка натянуто. Ничего не идеально, конечно же нет. Такое не происходит магическим образом за ночь. Однако Вону кажется, что это хорошее начало. К решению не ехать сразу же домой той ночью Вону приходит не намеренно. Он осознаёт, куда направляется, уже когда сидит в автобусе, везущем его в противоположную часть города. Он сглатывает, чувствуя комок в горле, вздрагивая, несмотря на то что на нём куртка, и шарится в кармане, вытаскивая телефон. Его глаза пробегаются по уведомлениям на экране, и он поспешно открывает последнее. От: Гю ♥ – пжл будь аккуратен не садись со странными людьми в автобусе – хей я знаю я нверно достал тебя но пжл скажи мне когда будешь дома чтобы я перестал волноваться

Кому: Гю ♥ – ничего если я загляну к тебе? – прости я знаю что уже поздно просто хотел увидеть тебя

Кому: Гю ♥ – втф конечно!!! – я жду :) Вону прячет руки в карманах куртки, когда выходит из автобуса, спеша в сторону мингюева жилого комплекса. Вокруг почти нет уличных фонарей, так что Вону вынужден быть осторожным, чтобы ни обо что не споткнуться. Он не знает, почему ему так не терпится увидеть Мингю, однако он пропускает ступеньки, поднимаясь к чужой квартире. Он немного запыхавшийся к тому времени, как добирается дотуда, но стоит ему увидеть Мингю в дверном проёме в трениках и очень мягкой на вид кофте, как Вону выпускает утомлённый вздох, и его плечи опускаются в мгновенном облегчении. — Добрый вечер, господин. — Мингю улыбается ему. У него на голове беспорядок, и он выглядит так, словно недавно дремал. Вону негромко посмеивается и просто бросается Мингю на грудную клетку, крепко его стискивая. Мингю издаёт удивлённый звук и невольно отступает назад в свою квартиру, поднимая руки, чтобы не дать Вону упасть. Вону вздыхает и зарывается носом в мингюеву шею, вдыхая его успокаивающий запах. Мингю пинает дверь, закрывая ту, и обнимает Вону в ответ в два раза крепче, не задавая вопросов. — Оу-у, всё в порядке. Я тоже по тебе соскучился. — Придурок. — Вону улыбается ему в шею, но его сердце так слабо перед Мингю, что это даже немного нелепо. Бабочки буквально разлетаются по всему его телу, когда Мингю так близко к нему. Мингю самую малость отстраняется, изучая глаза Вону, и он принимается посмеиваться. — Хён, ты такой милый. У тебя очки все запотели. Вону скашивает глаза, осознавая, что его обзор и правда немного мутный, и его тоже пробивает на смех. Мингю стирает конденсат на линзах рукавом своей кофты. — Спасибо, — бормочет Вону, когда он снова может чётко видеть. Мингю кивает, возвращая руки на вонуеву талию. Он выглядит так, словно жаждет спросить, и Вону ценит то, что он изо всех сил старается никаким образом не расстроить Вону. — Ты выглядишь уставшим. Хочешь заночевать? — А можно? — Тебе вообще надо спрашивать? — Мингю обвивает его одной рукой и тянет его в сторону своей спальни. Они готовятся ко сну в тишине, обмениваясь мягкими улыбками и прикосновениями тут и там. Мингю прижимается грудью к спине Вону и кладёт подбородок на вонуево плечо, пока они чистят зубы. Вону просто беспомощно устремляет взгляд на Мингю в зеркале — беспомощно влюблённый, да. Мингю изумлённо хмурится, не понимая, почему Вону уставился на него так. — Что? — Мингю смеётся, стоит им выплюнуть зубную пасту. — Почему ты так смотришь на меня? Вону пожимает плечами и хватает его за руку, поправляя очки своей свободной. — Нельзя, что ли? — Конечно, тебе можно. — Мингю переплетает их пальцы и позволяет Вону повести их из ванной в его спальню. — Но я почувствовал себя самой красивой девушкой на планете под твоим взглядом. Просто к слову. Ты можешь посмотреть на меня так ещё раз, если хочешь. — Чёрт, заткнись, пожалуйста. — Вону смеётся, садясь на кровать Мингю, и тянет его за собой. — Не заставляй меня пожалеть, что я пришёл. — Ты не можешь жалеть, после того как увидел это лицо. — Мингю подмигивает ему, откидывает голову и принимается гоготать, когда Вону раздражённо прижимает его к кровати. — Ты невыносим, — ворчит Вону, как только ему удаётся пригвоздить Мингю к матрасу, хотя он почти уверен, что Мингю банально позволил ему выиграть, чтобы сделать его счастливым. Мингю намного сильнее Вону, это бесполезно отрицать. — Кто потешил твоё самолюбие сегодня? — Никто. — Мингю широко улыбается ему. — Я просто вспомнил, что ты мой парень. — О боги. — Вону смеётся. Его внутренности, похоже, устроили танцы, учитывая, как ему кружит голову, и все тревоги и стресс этого дня кажутся совершенно незначительными по сравнению с тем, каким счастливым его делает Мингю. Широкая улыбка Мингю сужается до еле очевидной, прежде чем медленно сползает с его лица. Он облизывает губы, выглядя так, будто борется с самим собой. — Мингю. — Вону вздыхает, отпуская мингюевы запястья, чтобы откинуться назад. — Ты же знаешь, что можешь спросить? — Ага, окей. — Мингю кивает, проводя большим пальцем по подбородку Вону в мимолётном движении. Это короткий, милый жест, который Мингю постоянно повторяет. Словно крохотное напоминание, чтобы Вону не опускал нос. Вону влюбляется в Мингю ещё чуточку сильнее, если это вообще возможно. — Так как… как всё прошло? — Нормально, — тотчас отвечает Вону, посмеиваясь, когда Мингю удивлённо округляет глаза. Он вздыхает и пожимает плечами, думая о том, что произошло с его мамой и Хёншиком— его папой. — Это было нормально. Мне кажется, что всё будет хорошо? Мингю хлопает ресницами, медленно кивая. — Ты поговорил с отчимом? Вону кивает. — Да, мы поговорили. Я не знаю. Думаю, мы все просто начнём прикладывать больше усилий, чтобы, эм, стать семьёй. И открыться друг другу. — Он нервно двигает большими пальцами, прежде чем снова вздыхает. — А как прошёл твой день? — Что? — Мингю фыркает. — Всем плевать. Хён, это был важный день для тебя— — В смысле всем плевать? — Вону хмурится. — Мне не плевать. Я хочу знать, как прошёл твой день. — Он прошёл замечательно. — Мингю закатывает глаза. — Что насчёт твоей мамы, ты сказал ей— — Эй! — Вону кладёт руку поверх мингюева рта, злобно уставившись на него. — Хватит. — Мингю устремляет на него очаровательный, невинный взгляд, и Вону слегка расслабляется. — Я знаю, что ты переживаешь за меня. Но я тоже за тебя переживаю. Я не хочу, чтобы всё всегда было обо мне. — Он медленно убирает руку, пока Мингю продолжает пристально смотреть на него, недоумённый и удивлённый. — Мой день прошёл нормально, — бормочет Мингю. — Ты помнишь Обидию? Вону кивает. — Да, паук в твоей ванной, верно? Обидия — это паук, который живёт в ванной Мингю последние две недели, не сдвигаясь со своего местечка в углу прямо над душем. Мингю дал ему имя, потому что он слишком боится пауков, чтобы вынести того наружу, и слишком большой добряк, чтобы дать Минхао убить насекомое, как его сосед и собирался сделать, когда они впервые заметили паука. — Да. — Мингю поджимает губы. — Его не было, когда я проснулся этим утром. — Оу. Это грустно, — бормочет Вону, проводя костяшками пальцев по мингюевой щеке в утешительном жесте. — Мне жаль, Гю. — Всё в порядке. — Мингю надувает губы, и Вону мягко улыбается, наклоняясь, чтобы сцеловать чужое недовольство. Мингю тотчас ободряется, и его взгляд становится томным, как всегда, когда они целуются. Обычно это означает, что Мингю готов отложить все остальные дела, предпочитая провести остаток дня, обжимаясь с Вону. — Я уверен, что там обязательно поселится другой паук, — говорит Вону. — И может, мы подберём ему имя получше, чем Обидия? — Он ложится, забираясь под одеяла. — Как ты смеешь? — охает Мингю. — Что не так с Обидией? — Кто даёт своему домашнему пауку имя Обидия? — Вону закатывает глаза. — Нет, забудь. Кто вообще даёт имя домашнему пауку? Мингю издаёт возмущённый звук, и прежде чем Вону успевает осознать, на этот раз Мингю оказывается на нём, буквально выбивая весь воздух из вонуевых лёгких. — Это тебе за издевательства над бедным мёртвым паучком! — Боже, Мингю! Я не могу дышать, слезь с меня… — Чужие губы прижимаются к его собственным, тёплые и мягкие и сладкие. Сопротивление тотчас покидает тело Вону. Он опускается на матрас, закрывая глаза и медленно, плавно касаясь губами мингюевых, пока в его голове не остаётся ни одной мысли. Он вздыхает, когда Мингю отстраняется, и их губы по-прежнему близко, мятное дыхание одно на двоих. — Мингю… Мингю принимается водить носом по щеке Вону, оставляя несколько поцелуев на вонуевой линии подбородка. — Да, малыш? Щёки Вону краснеют, и он отворачивает лицо, чтобы не показывать это, так что Мингю подаётся ближе и берётся целовать его вдоль шеи. — Мне… очень нравится, когда ты зовёшь меня так. Мингю издаёт тихий звук ему в кожу. — Малыш? Вону невольно вздрагивает. — Да. Он задерживается, оставляя последний поцелуй на шее Вону, прежде чем обратно приподнимается, встречая его взгляд. Он тычет в его нос собственным. — Мне нравится звать тебя так. Вону облизывает губы, наблюдая за тем, как глаза Мингю тотчас опускаются и темнеют. — Почему? — Я даже не знаю. — Мингю качает головой. — Мне нравится заботиться о тебе. Я не говорю, что ты беспомощный как малыш, ничего такого— но я просто— — Я понимаю, — перебивает его Вону, и его сердце вдруг набирает скорость, а кожа краснеет, и он ощущает Мингю везде, где тот его касается. — Мне нравится, когда ты обо мне заботишься. Мингю вонзает зубы в свою нижнюю губу, и Вону уже даже не понимает, о чём они говорят, но он раздвигает ноги, и Мингю перемещается, опускаясь между них. — Хён, я— я не шучу о том, что… ну, хочу быть уверен, что ты кушаешь и что ты здоров. Эм. — Я знаю, — выручает его Вону, и его грудь вздымается. Они достаточно близко, чтобы соприкасаться грудными клетками при каждом вдохе, и Вону ощущает тепло, собирающееся у него внизу живота. — Я тоже. Мингю округляет глаза на мгновение, после чего они, кажется, становятся ещё темнее. Его руки медленно поднимаются по предплечьям Вону, пока не достигают его кистей. Он переплетает их пальцы, пригвождая вонуевы руки к матрасу над его головой. Это не принудительный жест; Вону мог бы освободиться, если бы хотел, но дело в том, что он действительно этого не хочет. Ему нравится, как Мингю прижимает его к кровати — больше, чем, наверное, должно бы, — и он не особо представляет, что делать с этим новообретённым осознанием. — Может, ты хотел бы… попробовать? — спрашивает Мингю, пока его глаза явно пытаются вобрать в себя сразу всё, что касается вонуева лица. Вону хлопает ресницами, прекрасно понимая, что Мингю имеет в виду. Мингю его не заставляет, он просто высказывает то, что у него на уме — они оба это делают. Мингю глядит на него терпеливо, несмотря на очевидное напряжение, нагревающее воздух между ними. И да, Вону хочется. Ему вроде как хочется чего угодно, если это с Мингю. Он крепче стискивает пальцами мингюевы и приподнимается, целуя его. — Да, давай попробуем.