Раздвоение личности

      Она не знала, как долго она уже сидела в этой промозглой, сырой камере. День? Месяц? Год? Время для нее слилось в один сплошной поток, где не было секунд, минут или часов. Здесь даже не было дня и ночи. Один только сумрак. Она зябко повела плечами, и кандалы на ее руках отозвались тихим бряцаньем. Ее голова ныла в области виска, там, куда ее ударил один из стражников. Кровь в этом месте уже запеклась коркой и стягивала кожу. Шрам будет, со вздохом подумала она про себя.       Сколько еще она должна сидеть в этой вонючей дыре? Вопроса, почему она там сидит, у нее не возникало, она точно знала, что во всем виновата эта дура Шая. Из-за нее теперь приходится гнить в этой мерзкой яме и размышлять о том, какая будет казнь. Нет, голову ей рубить не станут, на Юге это казнь для богатых и знатных. Значит, удавка. Или вообще сделают все по-тихому — зарежут или отравят, а тело расчленят и бросят на корм свиньям. За исключением, пожалуй, головы. Голову свиньям не отдадут. Скорее всего, насадят на пику, чтобы один известный во всем Вестеросе карлик понял, до чего может довести девушку близкое знакомство с ним.       Узницу пробрала нервная дрожь. «И чего они тянут? — подумала она. — Отправили бы уже к Неведомому, и дело с концом…»       Со стороны входа раздался грохот замка и скрип открываемой двери, впускающей кого-то в темницу. Она уставилась на вошедших, и у нее перехватило дыхание: через порог камеры переступил сам десница короля — Тайвин Ланнистер!       Тайвин пристально посмотрел на хрупкую фигурку, закованную в цепи и сжавшуюся в углу.        — Я бы хотел знать, по какой причине вы проигнорировали мое распоряжение и отправили эту девицу в камеру, а не в Башню Десницы, как я вам приказывал, — стальным тоном сказал десница капитану стражи. — Да еще и заковали ее.        — Милорд, она сопротивлялась и чуть не откусила лицо одному из стражников, когда мы ее схватили, — поспешно затараторил капитан. — А Ее Величество распорядилась насчет темницы!        — Впредь вы будете делать то, что приказываю вам я, — голос десницы был тих и спокоен, но капитан стражи ощутил, как по его спине течет холодный пот, и проклял момент, когда его назначили капитаном, нет, когда он вообще пошел в стражники.        — Освободить ее, — продолжил десница, глядя своими холодными голубовато-зелеными глазами на капитана стражи, — отвести в Башню Десницы, и если я услышу хоть одну сплетню или слух по этому поводу, то и сплетникам, и лично вам палач отрежет языки. Вы меня поняли?        — Да, милорд-десница! — прохрипел капитан, вытянувшись во фрунт.        — Хорошо. Исполняйте, — с этими словами десница развернулся и вышел из камеры. Капитан с облегчением перевел дух.