семь дней

      Каждый день в году, не считая двадцать третий день девятого месяца (это считалось его днём рождения), Гуаньлинь жил по расписанию. Он вставал, умывался, ел и учился, после чего снова ел и спал. Никого разнообразия.       В империи Мин у него не было друзей, он не общался ни с кем, кроме своего господина, а здесь, в Чосон, он нашел тех людей, которых может назвать друзьями. Самым лучшим его другом был Сонхо — обычный парнишка, на год младше самого Линя, он также жил в том поместье и был совершенно таким же, как Гуаньлинь. Кроме него были ещё хённимы, которые всё это время обучали его, рассказывали тонкости жизни в этом месте.       С того времени, когда Лай жил в империи Мин, мог слушать рассказы бывшего господина, прошло два года. Гуаньлиню теперь семнадцать и он может вести себя достойно, защитить ближнего. Он, конечно, не достиг уровня стражи, но ему это и не нужно. Главное, что он может постоять за себя, а не стоять и хлопать глазами, как он делал раньше. Он даже перерос своих хённимов, хотя в росте не было никакого смысла.       Так же он научился хорошо разговаривать по-корейски. Всё говорило о его росте. Но он всё ещё ждал. А чего, неизвестно. Он знал, что когда-нибудь, он встретится с господином Ли, но что тогда случится, он не мог даже представить. Что вообще случается со всеми, кто обучается в дали от основного поместья? Он знал, что девушки становятся прачками и кухарками, а кем становятся парни? Стражниками? Вопросов было много, а ответов хённимов конкретно не хватало, но это не сильно печалило парня, он просто решил ждать. Что ещё он мог сделать в подобной ситуации?       Наконец-то настал тот день. Гуаньлинь может сказать точно, что было облачно, Сонхо думал, что к вечеру пойдет дождь. Они сидели в дворике, просто разговаривали, сидя над навесом. Неожиданно, Сонхо прервал свою речь и тыкнул пальцем куда-то влево. — Сокхун-аджосси идёт. — сказал парень. Действительно, мужчина идёт прямо к ним. Да ещё и так быстро, что подол его топхо разлетается в разные стороны, открывая вид на штаны. Не очень хороший вид, но чуть лучше, чем напряжённое лицо старшего. У того обязательно есть, что сказать. Но кому? Сонхо или Гуаньлиню?       Сокхун-аджосси был тем самым человеком, которого господин Ли посылал за всяческими мелочами. Все знали Сокхуна и ценили его за доброту и честность. Другие люди, работающие близ господина, такими качествами не обладали.       В итоге, Сокхун дошёл до парней, которые остались сидеть под навесом, и посмотрел на Сонхо. Гуаньлинь сразу же подумал, что мужчина пришел к его другу, но его следующая фраза заставила его передумать. — Сонхо, зайди внутрь. — просит тот, глядя теперь уже на Гуаньлиня. Сонхо ничего не остается, он поднимается, подходит к двери дома, кидая в друга взгляд, который означает что-то вроде «потом расскажешь», и скрывает за дверью. Лай поворачивается лицом к учителю. — Тебя зовёт господин Ли. — объявляет и потом говорит ещё что-то, наверно опять сетует на то, что парень замарал колени, но тот не слушает.       Сказать, что он ошарашен, ничего не сказать. Юноша сразу же вскакивает, от чего Сокхун немного пугается, и всем своим видом показывает «вот он я, ведите меня». Старший приобнимает парня за плечи и ведёт в ту сторону поместья, где обычно обитал господин Ли и его семья.       Сюда Гуаньлинь ходил всего раз, когда был гостем, но с первого взгляда может сказать, что здесь убираются более тщательнее, чем в части, в которой живут подчинённые. И дом у господина Ли намного краше, соответственно.       Пока они шли к самому дому, Гуаньлинь заметил, что в беседке сидел мальчик, чуть младше его самого и разговаривал с каким-то мужчиной. Видимо Сокхун заметил, куда смотрит Лай, поэтому поспешил объяснить — Это младший сын господина — Уджин. У него сейчас занятия, мы не будем ему мешать. — говорит старший и подталкивает Линя ближе к дому.       Они немного проходят под навесом, пока Сокхун не открывает одну из дверей и не заталкивает туда парнишку. В помещении сразу же можно увидеть ряд книжных полок, но Лаю не дают их сильно рассмотреть, а отводят дальше. За столом сидит господин Ли, каким юноша его помнит с первой встречи. Черные длинные волосы, как у всех авторитетных людей, редкая борода и дорогие одежды. От вышитого золотыми нитями топхо юноша даже рефлекторно прикрыл глаза, но после сразу же открыл. Сокхун и Гуаньлинь кланяются, а последний удивленно смотрит на то, как господин встаёт из-за стола, кланяется и садится обратно. Лаю казалось, что господин не должен был кланяться своим слугам. На пару минут в комнате воцаряется тишина, но мужчина за столом обрывает её. — Гуаньлинь, садись. Сокхун, можешь идти. — обращается к разным людям мужчина, но всё происходит точно так. Сокхун выходит, закрыв за собой двери, а парень сначала ищет, куда присесть, после чего, обнаружив небольшой стул у противоположной столу стене, садится на него и ждёт, когда господин Ли снова начнет говорить. — Ты же знаешь, что я тебя не помолчать позвал? — начинает мужчина, а Лай внимательно слушает. — Тебе уже шестнадцать… — Семнадцать, господин. — поправляет парень. — Тебе уже семнадцать, — продолжает господин Ли, совсем не обидевшись, — а это значит, что ты достаточно долго обучался. Изначально я хотел отправить тебя в стражники, но появилось одно дело для тебя. — после этих слов Гуаньлинь конкретно напрягся. — Мой старший сын должен скоро отбывать в Ханян, в дворец моего брата. Племянника императора, так или иначе, должны подстерегать опасности, поэтому он не может отправится один. Отправить стражника я с ним не могу, это будет привлекать слишком много внимания, а визит назначен тайный. А ты идеально подходишь, ты неприметный, хоть и иностранец, ты можешь защитить моего сына, если что случится. Рискованное приключение для тебя, в твоём возрасте, понимаю, поэтому можешь просить, что хочешь. Могу даже отпустить. — заканчивает мужчина, а Линь сидит на стуле и пытается осознать. Только что ему выпала прекрасная почесть, отказаться от такого шанса трудно, несмотря на трудности, с которыми он может столкнуться.       После разговора с господином, Лай возвращается в общую хижину, где его сразу же перехватывает Сонхо. Они садятся на то место, где Сокхун потревожил их покой, — под навес — и старший рассказывает всё Сонхо. По секрету, как лучшему другу, он ему доверяет. — Ну, это, конечно, классно. А вообще видел этого старшего сына? — интересуется друг, опираясь плечом о каркас навеса. — Нет. — честно отвечает тот. — Я видел только младшего. Сокхун сказал, что его зовут Уджин. — А про старшего сына он ничего не говорил? — Говорят, что его зовут Дэхви и он прекраснее, чем невинная девица. — раздается за их спинами.       Парни сразу же поворачиваются и видят Минхёна, что возвышается над ними, словно это они в чем-то провинились, а не он.       Минхён — это один из тех самых хённимов, которые помогли Гуаньлиню освоиться в день его появления. Минхёну парень всегда был благодарен, тот научил его разговаривать на корейском, в то время, пока остальные не могли вообще с ним заговорить, так как не понимали ни капли китайского. — Подслушивать — не хорошо. — подмечает Лай, глядя на хёна снизу вверх. — Я не говорил, что я хороший. — отвечает тот и садится между Сонхо и Гуаньлинем. — Хорошо подумал? Ты ведь можешь и умереть, опыта совсем мало. Толка от тебя мало. — возмущается Минхён, хотя на самом деле знает, что Линь справиться. Он делает это только для вида. — Я хорошо подумал. — отвечает юноша и смотрит куда-то в никуда. — И вообще, как парень может быть красив, как невинная девица?