семь дней

      По мере приближения к Ханяну, и у Гуаньлиня, и у Дэхви сдавали нервишки. Конечно, Гуаньлинь нервничал больше, потому что он ко всему этому не приучен и вообще сомневается в том, что ему стоит говорить и делать, но Дэ всё же так же волновался перед встречей с императором. Да, он являлся его родственником, но власть всегда пугала людей и отдаляла даже самых близких.       Они даже ещё не доехали до города, но оба сидели в телеге, свесив ноги вниз, и думали каждый о своём. Линь о том, что лучше будет, если он вообще будет молчать и ничего не делать, а Дэхви размышляет о том, что вообще может пойти не так и как это можно будет предотвратить.       Первым тишину нарушает аджосси, что вел эту самую телегу, он кричит, что он уже видит столицу из далека. Парни вздрагивают, потому что так орать, когда твои собеседники совсем рядом, дорого стоит, а именно - ушей и слуха в целом, но всё равно мотают на ус. Лай же решает, что и дальше ехать в тишине - это по крайней мере неинтересно, поэтому он внимательно смотрит на старшего, цепляется за детали. — Твой каягым тоже пропал? — спрашивает парень, заметив, что инструмента нет за спиной Хви. Если бы он там был, то гаошань бы попросил сыграть. Для того, что бы послушать, или для того, что бы посмотреть, он не знает. — Да. — отвечает Ли, сворачивая ткань, с оставшимися кусочками мяса, кладет на один из мешков в тележке. Мужчине нужно было хотя бы чем-то отплатить за то, что он их довез, а они скоро поедят в дворце. — Он стал моим мечом. — Что ты имеешь ввиду? — недоумевает Линь, хмуря брови. — Когда владелец той лавки почти меня догнал, мне пришлось кинуть в него каягым, что бы он упал. Да и мне потом бежалось легче. — смеется Дэхви, вспоминая, как бежал от риска быть наказанным, словно малое дитя.       Гуаньлинь тоже смеётся, он представляет, как тот дядечка падает, споткнувшись о инструмент, представляет звук, но не может отпустить мысли о том, что будь он у них сейчас каягым, он бы мог услышать игру Дэхви. — Мудрый ход. — хвалит младший. — Правда каягым жалко. Но главное, что ты убежал, иначе пришлось бы разбираться.       Вплоть до того, как аджосси кричит заветное "почти приехали", парни успевают поговорить о всяком. Линь спрашивает, как ему держаться в дворце, на что Дэ советует ему молчать или прикинуться, что он не знает корейского, что бы не получать тонну нудных вопросов. Старший так же рассказывает о своём детстве при дворе семьи Ли, сначала в Ханяне, а потом и в Тэгу, а Гуаньлинь, пусть и после долгих уговоров, рассказывает о своем детстве. Как получил какие-либо шрамы, с кем общался и чем занимался. Раньше такое он говорил только Сонхо, думая, что его собеседники не оценят такой увлечённости в рассказе, но Дэхви, судя по это широкой улыбке по время того, как он слушал, кажется понравилось.       Медленно, но тележка заезжает в город, мужчина предупреждает, что он остановится в центре, а потом парням придется идти пешком, на что они кивают, и сдерживает обещание.       Тележка останавливается у одной из многочисленных лавочек с украшениями, Дэ пытается слезть аккуратно, но всё же цепляется одной штаниной за край доски, из-за чего паджи с громким звуком рвутся. Гуаньлинь быстро спускается с тележки и садится на корточки, что бы рассмотреть. Видит огромный разрыв ткани на голени, и небольшую царапину на ноге, там где Дэ зацепился ногой о дерево.       Лай просит Дэхви быть аккуратнее, затягивает паджи своим поясом от чонбока, заглядывает в свои записи, некий путеводитель по Ханяну, который он записал со слов господина Ли, и просит Хви идти за ним. Он понимает, что старший устал, что сейчас поздний вечер и они оба хотят спать, но лучше сейчас дойти до дворца, чем спать на улице.       Так и решилось. Они хоть и побродили по улицам и устали чуть больше, но через час у ворот их уже встречали две женщины с горящими фонарями, которые говорили что-то про то, что они очень поздно прибыли, но конкретнее их речь разобрать было сложно, потому что они говорили очень быстро и постоянно перебивали друг друга.       В конце концов, одна из женщин, та, что была в светлом ханбоке, увела Дэхви за собой, в сторону главного здания дворцовой площади. Лай уже хотел пойти за Хви, но вторая женщина пошла в совершенно другом направлении, поэтому ему пришлось пойти за ней, другого выхода он не видел.       Та женщина всё спрашивала его о том, как они дошли, зачем приехали, но юноша молчал, из-за чего она сначала ругалась, а потом, услышав китайское "я вас не понимаю", смирилась и молча повела в неизвестном Гуаньлиню направлении.       Конечно, наверно дворец был очень красивым, но в темноте ничего не было видно, поэтому парень пообещал себе, что хорошенько рассмотрит здание завтра, утром, а сейчас он сделает то, что хочет от него эта аджума.       Аджума хотела, что он помылся и лег спать, судя по тому, что она зашла в один из домов, дала ему одежду, больше похожую на спальную и повела в сторону, как оказалось ванн.       Мыться ночью было немного неудобно и даже страшно, но юноша храбро с этим справился, отправляясь вслед за женщиной, в спальни.       Там всё говорили о его прибытии, видимо, узнав о том, что Гуаньлинь якобы не понимает по-корейски, они осмелели и начали обсуждать его в его же присутствии. Всё же плюс в этом был.       Они говорили о том, что племянник императора приехал в дворец только для того, что бы присмотреться к дочери императора. Линя из-за этих разговоров одолевало странное чувство, словно его сердце протыкают иголками, ему хотелось сказать, что бы те прекратили, но тогда бы разрушался его образ, поэтому он просто смирился и уснул.       Это утро отличалось от предыдущих тем, что он проснулся позже всех, видимо устав после пути, но та аджума ждала его на выходе из спален, видимо, у нее снова было дело к нему. Она стала на пальцах объяснять ему, что нужно пойти и переодеться для важного мероприятия, о котором Гуаньлинь не знал, поэтому непонимающее выражение лица у него хорошо получилось.       Его снова отвели в помещение, похожее на то, куда его отводили переодеваться в Тэгу, но они было значительно больше, из-за чего женщина копалась дольше. Теперь он снова был одет в полный комплект одежды: чонбок, паджи и кат отличались ярко синим цветом, из-за чего в памяти парня всплывали воспоминания о его самом первом путешествии.       Выйдя на улицу, он увидел, как Дэхви выходит из одного здания, из-за чего улыбка сразу же появляется на его лице. Он машет рукой для Ли, после чего тот тоже улыбается и машет рукой в ответ. Дэ уходит в сторону императорского зала, наверняка сильно нервничая, что было написано у него на лице, а Линь последовал за женщиной, думая о том, что сегодня Дэхви, в его жёлтом топхо выглядит как настоящее солнце, что сияет для каждого.       Правда Лай немного эгоист и он на это не согласен.