На две души

      Орихиме назвала то, как себя ощущала, состоянием точки. Точки, застывшей на плоском листе бумаги. Без ясного прошлого. Без планов на будущее.       По ночам она оставалась заложницей повторяющихся серых снов, которые не давали ей ни отдыха, ни какой-либо определенности. А днями – добровольной пленницей дома Урахары. Занимая себя тренировками, которые помогали коротать время, но не давали результатов, или утопая в бесконечных размышлениях, снова и снова стучась в запертые двери своей памяти.       Проживая так день за днем и не получая ответов Орихиме начала сомневаться. Она не чувствовала себя обязанной помогать Урахаре в наказании некоего плохого человека. Не чувствовала она и чего-то хорошего в своем прошлом. Так зачем ворошить то, что причинит ей только боль? Может, ее действительно никто не ждет? Ведь если бы ждал, то искал и уже нашел бы… Эти мысли еще не были сожалением, которое предрекал ей Гриммджо, но девушка боялась, что вполне могли им стать.       Состояние точки продолжалось и становилось вдвойне мучительнее от того, что Орихиме знала способ прервать его. Стоило просто пойти к Урахаре и попросить о полном забвении. Ей казалось, что, несмотря на планы, которые у него имелись на ее счет, он бы не отказал в ее просьбе. Являясь для Урахары кем-то вроде пациента, девушка могла бы назвать его, как и любого врача, от которого зависит жизнь или смерть больного, расчетливым и даже жестоким, по необходимости, но не бессердечным.       Да, он бы дал ей желанное забвение. Так точка стала бы запятой. Жизнь потекла бы размеренно, обыденно, спокойно… Жизнь, где она бы навсегда забыла о Гриммджо и не узнала, какое значение он имел для нее. Жизнь, в которой она бы потеряла что-то особенно важное, какую-то божественную искру, которая была дана ей при сотворении. Ведь во всех испытаниях, выпавших на ее долю, должен быть смысл. Должен?       Рыжеволосая покачала головой, отгоняя от себя особенно неприятную мысль. Сегодня даже домашняя работа не помогала отвлечься от размышлений. Повернувшись за новой партией грязной посуды, оставшейся после обеда, девушка заметила незнакомого паренька в сопровождении хозяина дома, входящих на кухню.       – А здесь у нас столовая, – бодро проговорил Урахара, обводя взглядом помещение, и, словно не ожидая увидеть здесь еще кого-нибудь, добавил:       – Орихиме, ты все еще здесь? Хорошо-хорошо, отвлекись на минутку. Я хотел, чтобы ты познакомилась с нашим гостем.       Девушка оставила недомытую посуду в покое, чтобы подойти поближе к вошедшим. Взглянув на незнакомца, она отметила, что тот выглядел очень молодо: лет на шестнадцать, не больше. Невысокий. Худенький. С чёрными волосами, разделенными прямым пробором. С незапоминающимися чертами лица и взглядом, устремленным в пол. Заметная сутулость незнакомца выдавала его застенчивость и пугливость.       – Ханатаро останется у нас на несколько дней. И, кстати, не переживай по поводу тренировок. Перед тобой еще один не совсем человек.       Девушка освободила руку из резиновой перчатки, покрытой пеной моющего средства. Для верности отерла кисть о подол фартука и лишь потом протянула её незнакомцу, добавив к жесту дружелюбную улыбку.       – Здравствуйте, я Орихиме Иноуэ. Приятно познакомиться.       Гость не ответил на приветствие и даже не осмелился взглянуть на новую знакомую. Из-за чего Урахара немного подтолкнул его вперед.       – П... простите, – пришёл в себя паренек и едва коснулся пальцев Орихиме прохладной рукой. – Ханатаро Ямада. Р… рад встрече.       – Отлично-отлично, знакомство состоялось, – лукаво проговорил Киске. Похоже, радовался их встрече только этот хитрый лис, умеющий в нужные моменты строить из себя простачка, совершенно таковым не являясь. – Ханатаро весьма стеснительный, но добросердечный юноша, так что хлопот доставлять не будет. Я поселю его в комнате рядом с твоей. Позаботься о нем, хорошо, Орихиме?       Девушка автоматически кивнула, оценивая какие отношения могли связывать этих двоих.       – Кстати, Тессай сказал, что сегодня ты будешь помогать ему с товарами? – Урахара стремительно сменил тему разговора так, как умел делать только он. – Очень, очень похвальное рвение. Но будь внимательна! Некоторые экземпляры изготовлены под заказ, с ними нужно обращаться предельно бережно и осторожно. Не хочу проблем с нашими привередливыми Ви.Ай.Пи.       – Я постараюсь, – на всякий случай кротко ответила Орихиме. Она все еще не понимала, как реагировать на подобные наставления от своего несостоявшегося дяди, когда было не совсем понятно, то ли он действительно подбадривал и хвалил, то ли утонченно издевался над собеседником.       – Что же, больше не будем тебя отвлекать. Пока!       На этом Урахара и его гость удалились так же быстро, как и возникли перед ней. Проводив их взглядом, Орихиме пожала плечами. Странное знакомство не вызвало в ней никаких недобрых предчувствий или беспокойства и девушка вернулась к своим делам.       Работа в магазинчике Урахары затянулась. Время перевалило за восемь вечера. Около получаса назад Тессай оставил Орихиме одну с подробной инструкцией по проверке нескольких товаров и просьбой доделать всю бумажную работу, а сам отправился готовить ужин. До того, как девушка появилась в их доме, кухней всегда занимался Тессай. А поскольку ее еда казалась домочадцам странной, то он быстро вернулся к своим обязанностям.       Кстати, Урахара мог быть спокоен на счет товаров для особо важных персон. Орихиме даже не притрагивалась к ним. Она склонялась над страницами толстенной потасканной книги и выискивала описания артикулов товаров, некоторые из которых были даже не напечатаны, а вписаны чьим-то довольно корявым почерком. Надо полагать, почерком самого Урахары, который эту книгу и составлял. К слову, он по какой-то причине не признавал никаких электронных систем учета. Посему переписывая инструкции по эксплуатации, девушка представляла, как слова, а заодно и будущие владельцы товаров, говорят ей спасибо за каждую исправленную черточку в написании.       – Вот, получите, – беззлобно проговорила Орихиме, окончив монотонный труд и любуясь делом своих рук, – господин «нехочупроблемсвиайпи»! Некоторые вещи другие делают гораздо лучше вас!       Отложив ручку, она повернулась влево, разминая затекшие плечи и шею, и вправо, обращаясь лицом к выходу из кладовой. В темном провале дверного проема ей на секунду померещилась человеческая фигура и какое-то движение. Ее фантазия тут же выдала желаемое за действительное, и она бросилась в темноту коридора вслед за мелькнувшей химерой.       – Гриммджо? – едва слышно позвала она, словно боясь звука собственного голоса. – Гриммджо?       Ответом на зов были лишь тишина и пустота. Но она еще немного постояла там, пытаясь унять бешеное биение сердца и усмирить свои глупые мечты. Зачем бы Гриммджо заходить к Урахаре в дом, а тем более тайком наблюдать за нею? В их последнюю встречу он совершенно ясно дал понять, что не заинтересован в ней.       И все же в темноте что-то шевельнулось. Орихиме услышала чей-то сдавленный вздох.       – Кто здесь? – спросила она, нащупывая ближайший включать и освещая коридор.       В нескольких шагах от неё, вжавшись в стену, стоял совсем не тот, кого она бы хотела видеть. Ее разочарование стало так сильно, что она не могла его скрыть, когда произнесла:       – А, это вы.       – Простите, что напугал вас, – пробормотал Ханатаро, пунцовея от смущения. – Я не хотел, честно… Я… просто увидел свет и…       – Ничего страшного, я понимаю, – ответила Орихиме, желая избавить их обоих из неловкой ситуации. – Давайте просто продолжим свои дела.       Не дожидаясь внятного ответа, девушка вернулась в кладовую, где ее ждало еще одно разочарование. Все бумаги, что она так старательно заполняла, рассыпались по полу и перемешались. С обреченным вздохом она опустилась на колени и принялась устранять учиненный беспорядок.       – Простите?.. Может быть, вы позволите помочь?       Девушка взглянула на возникшего рядом юношу, неуверенно переминающего с ноги на ногу, и пожала плечами.       – Пожалуйста. Вдвоем будет быстрее.       Собирательством занимались в неуютной тишине. Когда все до последней бумажки перекочевали в руки Орихиме, она поблагодарила Ханатаро, но тот не спешил двигаться с места.       Девушка внимательнее взглянула на парня. Указывать кому-то на дверь было не в ее стиле, да и к тому же это становилось все более любопытным. Что-то ей подсказывало, что причиной его поведения была вовсе не ее неотразимость.       – Тогда позволите вопрос? Скажите, зачем вы наблюдали за мной?       Вытащить из него хоть слово не представлялось возможным. Но вся причастность к преступлению читалась на лице паренька, проступая то кающимся, то беспомощным выражением. Это еще больше утвердило Орихиме в мысли, что прежде они были знакомы. Однако столкнувшись с враждебностью со стороны Гриммджо, с этим юношей она заговорила более холодно и равнодушно.       – Я полагаю, что мы были знакомы, не так ли? Именно поэтому вы здесь. Я прошу прощения, но я вас совсем не помню, и ваше присутствие пока никак не трогает меня.       Ханатаро низко опустил голову, не позволяя смотреть себе в лицо. В очередной раз не получив ответа, Орихиме растерялась, но потом придвинулась ближе и заговорила ласковее.       – Послушайте, я не знаю, какие отношения нас связывали, но давайте просто поговорим, хорошо? Как давно мы с вами знакомы?       Юноша закрыл лицо локтем согнутой руки, больше не в силах скрывать рвущиеся наружу рыдания.       – Вы плачете? Почему вы плачете? Пожалуйста, не плачьте… – в полнейшей растерянности бормотала Орихиме, приходя с каждым его горестным всхлипом в состояние большей беспомощности. – Что же делать?.. Что делать?.. Может быть, воды? Подождите! Я принесу вам стакан воды, хорошо?       К ее удивлению Ханатаро удержал ее рядом с собой, крепко взяв за руку.       – О, нет, Орихиме, нет! Не уходи, – взмолился он с отчаянием в голосе. – Прости меня, но твое присутствие… Словно чудо для меня... Я счастлив просто видеть тебя… Просто знать, что ты жива… После твоего исчезновения… Когда мне никто не верил… Когда никто не хотел меня выслушать… Я мог ощущать только свое ничтожество… Но когда они пришли за тобой… Когда поверили мне… Я был счастлив только от одной мысли, что ты жива!.. А сейчас… Сейчас я боюсь слишком привыкнуть к ней… Что мне делать, если все происходящее окажется только несбыточным сном?.. Одним из тех, что каждую ночь мучали меня?.. А ты – ненастоящей?       Слушая сбивчивые объяснения, девушка представляла, что некоторое время назад сама была на месте Ханатаро. Тогда Гриммджо не тронули ее слезы, но она не могла быть настолько же жестокосердной. Переживая чужие страдания как свои собственные, Орихиме успокаивающе погладила юношу по руке и заверила его:       – Но я жива. И, поверьте, никуда не исчезну. Не из этого дома.       Разразившись горькими рыданиями, Ханатаро постепенно пришел в себя, но выглядел измученным и бледным.       – Мне не стоило всего этого говорить и делать. Прости…те, – грустно добавил он. – Я не должен забывать, что вы не помните меня и не должен был так реагировать на ваше присутствие.       – О, нет! Нет! Я очень рада найти человека, кто бы хорошо меня знал и мог рассказать обо мне прежней! – запротестовала Орихиме. Она протянула юноше свою ладонь. – Я не знаю как близки мы были ранее, но сейчас давай просто станем друзьями. И пойдем ужинать. Тессай наверняка уже все приготовил.       Ханатаро просветлел лицом и расправил плечи, откликаясь на ее предложение робкой улыбкой.       Этой ночью впервые за несколько недель метаний, неопределенности и страхов Орихиме чувствовала себя лучше. Утешая хрупкого Ханатаро она чувствовала себя нужной. Засидевшись с ним допоздна и слушая его удивительные рассказы о месте, где они жили, она почти чувствовала себя живущей там.       Этой ночью Орихиме впервые засыпала спокойно, без тяжелых мыслей. Ее фантазия продолжала рисовать белый город Готея 13 с ровными улочками и невысокими корпусами, населенного знакомыми и друзьями. Город, который приветливо ждал ее возвращения...       Или совсем не ждал?       Проваливаясь все глубже в сон Орихиме увидела совсем другой Готей. Белый город преобразился в свете луны, становясь пустынным, серым и жутким. Скрывая в мрачных закоулках места, о которых лучше не знать. Места, где крики отчаяния отражались от стен и усиливали нарастающую муку. Места, где боль становилась единственным чувством, которое позволено было испытывать. Места, где стирались воспоминания, исчезли понятия времени и пространства, умирало желание жить.       Именно в таком месте очутилась полностью обессиленная, прикованная к постели Орихиме. Ее окружали серые стены пустой комнаты, где слабый свет давала лишь панель с приборами, которые словно в насмешку поддерживали в ее теле сознание и подобие жизни.       Благодаря веществам, вводимым в ее тело через капельницы, большую часть времени она проводила в полуобморочном сне, который не позволял ей связно думать и что-либо чувствовать. Когда же она выныривала на его поверхность, то ее, сначала медленно, а потом все сильнее и сильнее, сжигала агония, растянувшаяся на время, которое она не имела возможности измерять.       Появлялась изматывающая боль от незаживающих ран, образовавшихся в жизненно важных частях сна и звена души. Она будто снова и снова продолжала переживать мучительный момент своего разделения. Момент лишь отдаленно напоминающий тянущее чувство невосполнимой потери... «Отдаленно», поскольку ни она, ни кто-либо другой не нашел бы достаточно точных слов, чтобы описать, как ощущает себя существо, чью душу разорвали на части.       Чем слабее действовали лекарства, тем яснее становилась ее сознание. Она начинала понимать, что скоро в комнату придет ее палач, чтобы пополнить растворы в капельницах. Помимо своей воли Орихиме ждала его. Нет, она не надеялась на снисхождение или милосердие. Она знала, что в этом человеке не осталось ничего доброго. Поэтому если ей пока не было позволено умереть, то она желала хотя бы притупить свои страдания и соскользнуть в блаженное беспамятство.       Вновь изнывая от мучительной боли и ожидая появления палача, Орихиме увидела на пороге комнаты незнакомца в ореоле слепящего света, затем темнокожую женщину и худенького юношу. От чего-то столь небывалого ее сознание на время помутилось, а возвратилось в момент, когда незнакомец взял ее на руки.       – О, прошу вас, кто бы вы ни были, проявите милосердие, – взмолилась Орихиме, не обращая внимания на то, что ее надорванный от криков голос, воспроизводит скорее всего непонятные для чужого слуха сипящие звуки. – Я умоляю вас, убейте меня. Убейте! Я не в силах больше выносить эти муки... И скорее уходите – быть здесь опасно.       На ее лоб легла прохладная рука, принося на минуту невыразимое блаженство, и зазвучал женский голос.       – Плохо дело. Она вся горит и – слышишь? – бредит. Подожди, что это?.. Тьфу, гадость. Слишком сильные наркотики. Без них станет только хуже. Доставим ее к Урахаре как можно скорее.       – Нет, не хочу хуже. Не могу, – продолжила причитать Орихиме, хорошо расслышав страшные для себя слова. – Я умираю, поэтому просто убейте меня. Будьте добры, облегчите мои страдания. Прошу вас!       – Живи, женщина, – приказал незнакомец, отвечая на ее мольбы. – Ты будешь жить. На этот раз я не позволю тебе умереть.       Странно, но его слова приворожили ее, и безвольные стенания замерли в ее груди. Орихиме встрепенулась, словно пробуждаясь от долгого смертельного сна, в котором прибывала до этого.       Угомонив свою беспокойную ношу, незнакомец вынес ее из темноты комнаты на свет просторного зала.       – Так. Так. Так, – звук мерзкого голоса был подобен скрежету гвоздя по оконному стеклу. Лишь заслышав его, Орихиме забыла обо всем на свете и задрожала как осиновый лист. – В моей лаборатории завелись воры. Ох, тут и сама госпожа богиня скорости. И вот этот пронырливый щенок, от которого уже давно следовало избавиться.       – Куротсучи! Отпусти мальчишку! – властно потребовала женщина, и, понизив голос, добавила, обращаясь к незнакомцу:       – Гриммджо, это капитан Маюри. Будь добр, помни уговор и не делай глупостей.       Но тот словно не слышал предостережения в обращенных к нему словах, передавая Орихиме на руки женщине.       – Я ждал этой встречи целую вечность. Уйдите подальше. Сдерживать себя я не намерен.       – Эй, Гриммджо! Сделаешь, что хотел, заберёшь мальчишку и, не привлекая лишнего внимания, найдешь нас у Каукаку.       Незнакомец не посчитал нужным отвечать, а женщина ждать ответа, стремительно заспешив прочь. Орихиме пришлось напрячь все силы, чтобы выглянуть из-за ее плеча, и выхватить взглядом миг, когда лицом к лицу столкнулись безумное торжество ярости Гриммджо и высокомерная холодность Маюри Куротсучи.