На две души

      Поначалу покидать материальную оболочку было непросто. В отличие от ощущения легкости и приятной невесомости, которое испытала Орихиме, когда ее душу из тела вышиб Урахара, собственные попытки освободиться из гигая были неуклюжими и неприятными. Чтобы освоить эту науку девушка прибегала к помощи и советам самых терпеливых домочадцев – Тессая и Уруру.       Иногда за ее потугами наблюдал хозяин дома. После скупого объяснения, что Орихиме может существовать как в материальном теле, так и без него, Урахара больше не давал никаких пояснений ни ее способностям, ни ее внезапно проявившейся силе. Просто продолжал следить за происходящим. Хотя время от времени Орихиме казалось, что в его взгляде, направленном на нее, проскальзывало не то беспокойство, не то сожаление. Девушка каждый раз хотела спросить его об этом, но так и не решалась. Что-то ей подсказывало, что для следующих вопросов было еще рано, и она сосредотачивалась на тренировках.       На освоение быстрого перехода между материальным и духовным состоянием у Орихиме ушло несколько дней. Впрочем, радоваться первым успехам девушка не спешила. Чем больше времени она проводила в духовной форме, тем чаще ощущала, что это только начало чего-то большего. У нее появилось оружие и уверенность, что она может успешно им пользоваться. А еще, подолгу прислушиваясь к себе, она чувствовала нестройные отголоски своей силы. Той, что бесконтрольно высвободилась в миг, когда она желала лишь одного – остановить Гриммджо. И той, что теперь звучала слабо и фальшиво, словно струны, разлаженной или сломанной гитары. Орихиме не знала, как привести ее в созвучие, как активировать или как применить. Да и откровенно опасалась экспериментировать с ней без разрешения и надзора Урахары, не желая повторения недавнего инцидента.       Все это раз за разом укрепляло ее решение вернуть свои воспоминания. Пусть они были не так хороши, как твердили все вокруг, но они принадлежали ей. Орихиме не могла так легко оказаться от своего прошлого даже в обмен на обещание новой, лучшей жизни. Ведь там мог остаться кто-то, кто ждет ее возвращения. А где-нибудь обязательно есть место, которое она сможет назвать своим настоящим домом.       – Орихиме? – Урахара коснулся ее плеча, отрывая от раздумий. – Я присяду рядом, не возражаешь?       Девушка растерянно кивнула, наблюдая за тем, как хозяин дома усаживается рядом с ней на энгаву. Как-будто она была вправе что-то ему запретить.       – Я заметил, что ты уже без труда подолгу остаешься в форме души. Как ощущения?       – Ничего особенного, – пожала плечами рыжеволосая. – Если только не считать того, что у меня появляется оружие, которым я, кажется, умею пользоваться... Господин Урахара, теперь я могу узнать больше?       – Больше? Больше... – задумчиво повторил мужчина. – А что по поводу твоих воспоминаний? Вспомнила еще что-нибудь? Может, почему попала в мой дом?       Орихиме покачала головой. Она не стала рассказывать Урахаре, что ее сны наполнились тоскливым серым цветом, который давил на нее со всех сторон. Не обмолвилась она и о том, что успела рассмотреть в той сплошной серой полутени за время ночных сновидений.       Вот уже третью ночь подряд ее окружали безупречно ровный потолок и стены, неприметный дверной проем, из-за которого не пробивалось ни лучика света, и сеть проводков и трубочек, что вились у ее постели и подсоединялись к ее телу. По какой-то причине Орихиме не имела возможности двигаться, поэтому не могла сбежать из этого мрачного места. Могла только смотреть до боли в глазах и ждать. Мучительно долго ждать, что дверь в ее темницу распахнется, резкий свет ослепит ее, и она поймет, что еще не умерла и не сошла с ума от одиночества.       По утрам, сжимаясь в комок на своей постели, Орихиме подолгу не могла остановить поток беспричинных слез и унять тянущую боль в груди. Кого она могла ждать с такой отчаянной безысходностью? И хотела ли она, чтобы в дверь ее темницы действительно кто-то вошел?       Орихиме было тяжело вспоминать о своих снах, поэтому и говорить о них не хотелось. Достаточно, что ее невольной утешительницей становилась госпожа Йоруичи. Кошка пробиралась к ней в комнату на мягких лапах, пристраивалась под боком, мурлыча бесконечные песенки.       – Нет, я не вспомнила ничего определенного, – вслух проговорила Орихиме.       – Как я и думал, никто из нас не может помочь тебе с этим, – откликнулся Урахара. – Если ты хочешь вспомнить, то должна говорить с тем, кто тебе знаком. Кто имеет к тебе отношение. С кем связана твоя сила. Полагаю, только это может помочь, но даже так я не уверен в успехе. Устройство наших душ слишком тонкая материя, чтобы вмешательство в их функционирование проходило бесследно.       – Разбитая чашка никогда не станет прежней?       – К моему сожалению, Орихиме, – ответил мужчина, поднимаясь на ноги. – К моему сожалению.       Девушке стало горько от этих слов, но просто отступить она не могла, поэтому с надеждой спросила:       – Но можно попробовать?       – Я не хочу никому навредить. Поэтому для начала, ты должна поговорить с Гриммджо и постараться изменить его мнение. Я полагаю, что именно с ним связано одно из главных событий твоей жизни, которое способно запустить цепочку воспоминаний.       – А он… приходил к вам после того?..       Урахара отрицательно покачал головой.       – Нет. Гриммджо не появляется по моему желанию. Но что-то мне подсказывает, что, если захочешь, ты сможешь его позвать.       Орихиме не поняла, что имел в виду Урахара, а тот, конечно же, ничего не объяснил. Почему он не мог просто ответить на ее вопрос без своих загадок и заморочек? Как она могла позвать Гриммджо, если он не хотел появляться? Этот вопрос не давал девушке покоя до глубокой ночи. Сон не шел. Она ворочалась под одеялом с боку на бок, вздыхая, роняя непрошеные слезы и задавая вопросы в пустоту комнаты.       – Как тебя позвать, Гриммджо? Как сделать так, чтобы ты меня услышал?       Наконец, к ней пришла мысль, которая вдруг оказалась очевидной и простой. Орихиме могла позвать Гриммджо только так, как она сделала это в первый раз. Но будет ли этого достаточно сейчас? Появится ли он, если она выйдет из-под защиты дома Урахары?       Рыжеволосая отбросила одеяло. Не включая свет, не позволяя себе долго раздумывать над принятым решением, она нащупала на полке в шкафу джинсы и какую-то блузку, накинула сверху теплую кофту и выскользнула из дома в ощутимую прохладу осенней ночи.       Положив ладони на щеколду ворот, Орихиме увидела, как дрожат пальцы ее рук. На самом деле ей было одиноко и очень страшно. Она несколько минут постояла с закрытыми глазами, пытаясь собраться с силами. Да, она боялась, но больше того она хотела знать. Знать о себе и своем демоне.       – Пожалуйста, поговори со мной, Гриммджо, – прошептала она и, с безумно бьющимся сердцем, шагнула за ворота.       Улица была пустынной, а ночь темной и тихой. Через равные промежутки тротуар и проезжую часть освещал желтый свет уличных фонарей.       Девушка отошла от ворот на несколько метров, напряженно прислушивалась к каждому шороху, как за ее спиной на забор дома Урахары взгромоздилась тень. Вздрогнув, но заставив себя присмотреться к ней, Орихиме опознала в черном пятне госпожу Йоруичи. Кошка обвела спокойным взглядом пустынную улицу и прошла до угла забора, граничащего с территорией соседей, намного обгоняя рыжеволосую, и уселась там, наблюдая за действиями двуногой.       Орихиме кивнула сама себе. Уж коли она решилась выйти из дома, то малодушничать теперь и поворачивать назад нельзя. Она должна попробовать увидеть его.       Стоило ей об этом подумать, как появился Гриммджо. Он стоял в круге света по другую сторону от дороги. С той же демонической аурой, враждебно настроенной ко всему миру. Кивком он указал ей обратно на дом Урахары.       Девушка и без его грубого жеста знала, что он не желал с ней говорить. Поэтому ей оставалось лишь упрямо стоять на своем. Демон немного подождал ее реакции и сам двинулся к ней – медленно и неотвратимо.       В их первую встречу Гриммджо пришел Орихиме на помощь по своей воле. Теперь же девушка заставила его появиться, и весь его гнев был направлен на нее. Она ощущала его также ясно, как и землю под ногами. Впрочем, нет, последнее она чувствовала не так отчетливо и в какой-то момент с ужасом поняла, что отступает перед ним. Остановиться она смогла, только когда прижалась спиной к забору дома Урахары. Дальше отступать было некуда.       – Убирайся, – приказал Гриммджо жутким тоном.       Орихиме вздрогнула. Но взгляд демона был направлен в сторону, и девушка поняла, что он сказал это кошке. Та же в свою очередь оказалась более понятлива, чем человек. Повторять дважды не пришлось. Взмахнув хвостом, госпожа Йоруичи спрыгнула во двор, оставив двуногих наедине.       Гриммджо приблизился вплотную к Орихиме, но и этого ему показалось мало. Он навис над ней, опираясь ладонью о забор над ее головой. В этот момент он внушал ей страх еще и потому, что не проронил ни слова, ни полслова. Орихиме не знала, чего ждать, и решила, что если сейчас не умрет от ужаса, то потеряет сознание. Но ни того, ни другого не произошло.       – Страшно? – внезапно спросил он и свободной рукой поднял ее лицо за подбородок, чтобы их глаза встретились. – Отвечай мне, женщина. Тебе страшно?       Орихиме смогла только согласно кивнуть. Демон презрительно усмехнулся и враждебно продолжил:       – Если так боишься, то прекрати меня злить. Если боишься, то не стоит думать, что это станет тебе по силам, женщина. В твоем прошлом нет ничего, о чем стоит вспоминать. Просто живи среди этих ничтожных людишек и наслаждайся обычной, спокойной жизнью.       На каждое из его злых предложений ей хотелось задать один простой вопрос: «Почему?». Почему никто не хочет ей помочь? Почему никто не хочет ее понять? Чем она заслужила такое отношение? Ее голос дрожал и был едва слышен, когда она ответила.       – Я… мне… очень страшно… очень… Но я должна... Я не думаю… что смогу с этим справиться… Нет… Я уверена, что… не смогу преодолеть это без помощи… Поэтому я прошу… Помоги мне, Гриммджо… Пожалуйста, помоги мне всего один раз… Пожалуйста…       – Всего один раз? – усмехнулся демон. – А что потом? Ты даже не знаешь, о чем просишь. Хочешь, я расскажу тебе, о чем ты забыла? О боли, что ты испытывала? О месте, где от тебя все отвернулись и забыли? Хочешь вернуться туда? Все еще хочешь проверить, как скоро ты пожалеешь о своем выборе?       – Я не пожалею! Я клянусь, что не пожалею, – воскликнула она со всем упрямством, что в ней накопилось. – Пусть я жила несчастной жизнью, но я хочу знать, почему так жила. Мне страшно от того, что я не вспомню почему и от кого меня защищал столь жестокий демон, как ты. И почему продолжаешь защищать? Почему не хочешь, чтобы я вспоминала? Скажи мне, я тоже демон? Тоже могу убивать? Кто я, Гриммджо?       Орихиме была не в том положении, чтобы требовать, но последние вопросы прозвучали именно так, и она ничего не могла с собой сделать. А когда пришла в себя, то поняла одну странную вещь. Гриммджо по-прежнему нависал над ней мрачной стеной, но больше не злился на нее. Она не чувствовала ярости или гнева, направленного на нее.       – Ты не демон, женщина, – холодно ответил он. Если его злость улетучилась, то враждебность осталась при нем. – Подумай сама, какой бы из тебя получился демон? Слишком жалкий, дрожащий и плачущий.       Орихиме быстрым движением стерла со щек набежавшие слезы и вновь взглянула на демона. Ей было почти все равно, что он считает ее ничтожеством.       – Тогда кто я? Зачем ты защищаешь меня? Если ты так много знаешь о моей жизни, значит, мы были знакомы?       Девушка была способна задать еще десяток подобных вопросов, на которые хотела знать ответы, но слова застыли на губах от того, что во взгляде демона что-то изменилось. Как тогда, перед тем как она чуть не испепелила себя своей же силой, в его взгляде промелькнула тень страха, так и сейчас в нем на миг появилась какая-то невообразимая грусть. Сердце Орихиме откликнулось тоской, болью и нежностью, совсем не оставив места для страха и колебаний. Ей до безумия захотелось дотронуться до его лица, разгладить хмурую морщинку меж его бровей. Рыжеволосая как во сне медленно протянула ладонь к лицу Гриммджо. До этого она не допускала и мысли, что способна так себя вести рядом с этим незнакомым и пугающим демоном. Но перед ней был он… Он? Кто же он был для нее?       Гриммджо с раздражением перехватил ее ладонь, не позволяя до себя дотронуться, и отстранился.       – С тобой мы никогда не были знакомы, женщина. А теперь возвращайся в дом и делай, что хочешь.       Орихиме не сдвинулась с места. Возможно, что сейчас, в эту самую минуту он заберет свои слова обратно и расскажет ей что-то такое, что расставит все на свои места? Но Гриммджо был непреклонен.       – Возвращайся, – повторил демон, указывая на дом Урахары. – Иди.       Наваждение оставило ее и опустошило. Надежда, закравшаяся в ее сердце, рассыпалась, и ее вновь окутал зябкий осенний вечер. Одинокая машина, ослепившая ее светом фар, усилила неприятный, горький осадок, что заполз ей в душу. Теперь Орихиме была уверенна, что Гриммджо знает о ней многое, но она не могла заставить его говорить.       Орихиме медленно прошла до ворот, взялась за ручку, и не смогла не обернуться. Несколько минут она поискала Гриммджо взглядом, но его уже нигде не было. Борясь со жгучим желанием заплакать, девушка вернулась в дом.