Обычное требование
(Нечто вроде пролога)
Не спит пусть автор и не ест, строчит нам днями проду Мы ж будем требовать ещё и комментов лить воду. На планы автора плевать: пиши нам продолжение, На это силы все направь и, автор, всё умение. Не отвлекаясь на семью, на сон, на быт, работу Для нас ты фанфики пиши, хоть до седьмого пота.***
В МИРЕ, СОЗДАННОМ ШУ
( Навеяно «Игрой Владыки» и «Истинным сокровищем», а вернее, портретом Шу)
Фиолетовый мир фиолетовых снов. Для кого-то чужое, для кого — родной кров. Фиолетовым цветом опадает закат, Разве это так важно, в чём ты был виноват. И в кристалле сверкает память блёстками искр. Ты тревогой своею со мной поделись. Ни слова утешенья, сочувствия слов Не изменят решенья, правдивости снов. Для себя самого ты палач и судья. Твоя память — свидетель и против тебя. Твое прошлое — это боль сражений и битв, Ради Света убитых. И о Свете молитв. Твое прошлое было. Не исправить его, Из погибших миров не вернуть ничего. В фиолетовом мире изменится Путь. Своё прошлое помни. Сам. Или забудь. Этот выбор лишь твой. Измененья в Судьбе В жизни новой доступными станут тебе. В фиолетовом мире, где жить будешь ты, Есть Любовь и есть Дружба, но нет суеты. Ни призывов, ненужной жестокой борьбы, Есть желанье — останься, а не хочешь — сбеги. Все решенья — твои, и твои все пути, И тебе лишь решать, по какому идти.***
ВОИН ИМПЕРИИ*
Все знания, способности, уменья, Жизнь за Империю положит на алтарь, Все действия его, как цепи звенья, — Так будет в будущем, сейчас есть, было встарь, — Ложатся в основанье, словно камни, Дела, чтоб вновь Империи сиять, За это он рискует жизнью, И будет рисковать опять; Отринув страхи и сомненья, Пусть выбор труден и непрост, Сумеет он найти решенье, Где мчат ветра, касаясь звёзд.***
Танец жизни чёрно-белый
(Чёрное и белое)
Дорожка шагов. В такт Музыке. Что не так? Застыв на мгновение, жест. Арабеск. Он такой и есть. Шаг. Поворот. Прыжок. И пусть себе торг идет. Танец новый. Иная жизнь В ритме ее растворись… Можно желать семью, Сестренку вернуть. Свою. Можно о счастье молить? Танца тонкая нить, Почти незаметен узор. Тайна. Чужая. Укор. Ссора. Обида. Боль. Он ведь не прав: ты — другой. Он же не знает тебя… Больно прощаться любя, А не прижаться к плечу: Я лишь твоим быть хочу. И опускаются руки: Рядом, а хуже разлуки. Больно. Но это внутри. Что ж, бывший раб, терпи. Молча страдай. Не плач! Боль — вот цена всех удач, Это цена тайных слов, Скрытых в дорожке шагов. Прижаться щекой к ладони, Верить, поймет, не прогонит. Губами припасть к губам; Я тебя никогда не предам. Вместе. Вдвоем. Навсегда. Любая отступит беда.Палач**
(Последний дракон)
Катится жизнь серыми днями, Землю вокруг покрывая тенями. Мало кто помнит, как всё раньше было. Магия тихо уходит из мира. К тверди привязан и обречён Скитаться без крыльев последний дракон. "Бросил во мрак, отчаявшись, маг: Человеческим телом забавляя дворняг, Я по сёлам брожу, я ищу в городах, Измеряя свой путь в летах и веках; Нужен мне Всадник, крылья вернуть, Но колдовством закрыт к нему путь. Разные страны и разные годы, Вечно погрязшие в распрях народы." Узы проклятия, как приговор... Манит к себе небесный простор, И покидает дракона надежда, Лишь палача и походит одежда. Время не лечит, душу рвёт время, Казни проводит он на арене. Так обстоятелен, в пытках не скор, Люди, палач ваш с Отрезанных гор. Слишком обижен, не в меру жесток, Но преподать он готов всем урок. Бьётся дракон в человеческом теле. (Вы б эту боль испытать не хотели!) Ворох столетий — кошмарный сон, бред. — Где ты, мой Всадник?!! — Отклика нет. "Новые жертвы, как это привычно, Скучно и до отупленья обычно." — Что отвернулся? Не нравится вид? "А взгляд... Он словно в душу глядит... И за другого просить он решился. Это... МОЙ ВСАДНИК?! ...Я... Я не ошибся?" Что-то меняется в грубой душе, Узы заклятий слабеют уже. Но палача продолжает работу, Радость трибунам — боль для кого-то. "Ты только не сдайся, только держись, Выдержи. Пытки — путь в новую жизнь. Верь мне, я всем здесь раздам воздаянье, Счастье кому, а иному страданье. Требуют люди и зрелищ, и хлеба, Казни тебе, но...твоим будет небо." И на арене, готов вечно к бою, Чёрный дракон укрыл жертву собою, Казнь отменяя своим превращением, Дракона-владыки твёрдым решением. Будет обидчикам Всадника месть. Ссоры. Ошибки. А сколько? Не счесть. Всадник, дракон притереться должны, Чтобы их "Я" заменилось на "МЫ".***
И много лет, веков спустя
(Много лет спустя)
Он лишь Хранитель, не вождь, не кумир. Людям — планета. Это их мир. Маги, обряды их пусть хороши, Но не для мага связи Души. Связаны души этих двоих; Демон-Хранитель — связь лишь для них. Древние тайны, древний обряд, Но не позволят нарушить уклад. Двое едины, двое сильны, Им за мир этот мы вечно должны. Связанны души этих двоих, Это — их Выбор, и этот мир их.***
Крылья Ангела***
(Ангельские перья)
Держать спину ровно — немало труда: Он с мягким пушком изгнан был из гнезда. Как и душа, крылышки кровоточат, Но гордо смотри, и ни шагу назад! Андж выбрал дорогу, идёт без сомненья, Вбирая науку как воду, ученья. Инструкторы, даже они проглядели, Что начал пушок заменяться на перья? Пока не летает, на всё своё время. Он выбрал, с кем будет. Семья? Стая? Племя? Отрядом пока ещё сложно назвать, Но есть группа "Жнец", без пяти минут рать. Насколько потом удивятся другие, Заметив, что в крыльях все перья — стальные.Пепельный Ангел
Он внешне спокоен, хотя неустанно Врывается в бой, слабый Пепельный Ангел. Предательство он пережил и измены, Но жизнь изменил — вышел смело за стены. Нет дома родного — прогнала семья, И предали быстро былые друзья. Он выбрал свой путь, где лишь битвы и пламя; Над взводом в бою не взвивается знамя: Они, как портные сшивают куски — Планеты спасая всему вопреки. Да, он командир своего отделенья, Что жизнью рискует в любое мгновенье, Он делит опасности битв и победы С бойцами своими — и радость, и беды. Он словно бы пеплом навеки покрыт, В душе его пламя незримо горит, Но мало кто знает, что Ангел из стали, Что жизни невзгоды его закаляли. Вот он в камуфляже песочного цвета, Спускается в лифте, вниз, к недрам планеты. Потом передышка, и он не спеша, В жилые идёт отдохнуть корпуса. А к новому званию — снова задание — Из отпуска краткого ждёт испытание. Пространство прицельным сканирует взглядом, Он встретил друзей (пусть, они и не рядом) — Приказ командира получен, и взвод За ним без сомнения в пекло пойдёт.О наших раненых сердцах
(Раненое сердце)
Всем жизнь прописала престранные роли... И в раненом сердце полным полно боли. И смотрит Судьба с ухмылкой усталой, Разбитое сердце бить в грудь не устало. А жизнь, ей плевать, она катится дальше, Тебе выживать в мире, где много фальши, И жить, захлебнувшись от боли в груди, Сказать: сам ты выбрал себе назр — иди.Колыбельная для Тома
Вокруг пустыни лежат пески, Гляди направо, влево гляди. Прийти в оазис к закату дня, Шатер поставить, и у огня Начнется песня-речетатив, Чтоб ночь спустилась, вечер сменив. Зажгутся звезды — украсят мир, Позволив, чтобы песок остыл. Что будет в новом доме твоем, Невзгоды встретят какие в нем, Не скажет ветер, смолчит песок, Стирая верно следы дорог. Какие сможешь свершить дела... Судьбы шальная карта легла... И нужен прочный, надежный тыл... Все будет, спи, набирайся сил.Сапфировый браслет
Скажи, какие тайны ты вытянешь на свет, Подаренный от сердца сапфировый браслет. Кому предназначался, как долго был храним, Но так и не подарен хозяином своим; Сапфиры васильками сияют в ободке, И странен взгляд эмира, потерянный... В тоске? Чем дорог для эмира, на склоне его лет Подарком ставший Альби сапфировый браслет ?Хранящий семью
Он просто омега, он просто вдовец, Жизнь ради детей — терновый венец, Проснуться, когда тебе невмоготу, Ведь ты обнимаешь во сне пустоту. Но только упрямо: — Проснись и живи, Чтоб сына невзгоды достать не смогли. Чтоб внук на отца не держал в душе зла И были добры и слова, и дела. Второй в чужеземце внук счастье обрёл, Но есть недомолвки — причина всех зол. Пусть всю неприязнь на жада он копит, Но стоит счастливый того внука вид. Пока поймет пришлый: селафь — он не враг, Пройдет спешно время. Всегда было так. И милые правнуки вбросят проблем, Решая, судьбу разделить свою с кем. Советом поможет своим, он привык, Красивый омега, совсем не старик.