***
Миловидная девчушка, разукрашенная в стиле мексиканского Дня мёртвых, бодро вышагала на сцену. Широкое сомбреро, нахлобученное на копну густых тёмных волос, покачивалось в такт шагам. — С песней собственного сочинения для вас выступают… эм… — девушка замялась, обернувшись на группу в немой просьбе о помощи. — Лорд Хейтер и предвестники гибели! — закончил за неё Хейтер. — Вау, — Вондер буквально заискрился в свете софитов. — Название — отпад! — Знаю. Вся группа разошлась по своим местам. Хейтеру, как солисту, следовало становиться в центр. Тяжёлым шагом он добрался почти до края сцены. Из-за падающих сверху лучей прожекторов было сложно всматриваться в толпу зрителей, но, может, оно было и к лучшему. Хейтер начал волноваться: остальные-то его видят. А как он сам сейчас выглядит? И что там с его волосами? Обычно они были скрыты под капюшоном любимой толстовки, а теперь… Топорщились под прожекторами перед доброй половиной колледжа. «Ты красивый» — вдруг вспомнилось Хейтеру. Ненавязчиво так. Прямо на сцене. А потом это стало большим, чем просто случайное воспоминание. «Ты красивый» теперь прочно обосновалось в голове. Оно было искренним и пыталось успокоить. Вондеру ведь незачем врать, верно? Хейтер не сразу заметил, что стойка микрофона была украшена — в стиле того самого орудия Жнеца из «Захвата Иного мира». Подозрение сразу пало на Вондера, и тот, действительно, подмигнул Хейтеру, стоило тому вопросительно согнуть брови. Впереди всё ещё сидели студенты — действительно сидели и никуда не собирались уходить. Некоторые из них прятали своё внимание в девайсах, и Хейтер прочувствовал странную смесь из облегчения (они не увидят моего позора) и раздражения (да как они могут проявлять такое неуважение! Ради этого я вышел в чёртовом костюме?!) Ещё Хейтер заметил, что Пиперс занял место в одном из первых рядов и периодически высовывался из-за высоких фигур, сидящих спереди. Внезапно панические мысли сгинули, как стая распуганных голубей, оставляя в голове звенящую тишину. Пора было действовать, ведь люди ждали. Даже светящиеся тыквенные головы, и те смотрели на Хейтера в ожидании. Тыквы с вырезанными кривыми улыбками проявляли гораздо больше энтузиазма. Что уж там сказать, они буквально сгорали от нетерпения. Палочки Рипов стукались друг о друга, начиная отчёт. Улыбку Бизы было заметно из-под теней капюшона. Она поддержала бит, уверенно вступая на бас-гитаре. Хейтеру нужно было взять в руки себя и микрофон. По крайней мере, с последним он смог справиться. Во время проигрыша вступления парень притоптывал ногой и неловко перемещал микрофонную стойку из одной руки в другую. Хейтер хотел только украдкой взглянуть на то, как играет Вондер, но стоило повернуться в его сторону... Хейтер смотрел на него и начал понимать. Вондер был как… фейерверк. Он летел, свистел, а потом взрывался, переворачивая всё внутри. Он издавал громкое «бах», отзвуки которого ещё долго метались по поверхности небосвода. Он ослеплял, разлетаясь на сотни цветастых искорок. А после в небе всё затихало в ожидании следующего залпа. Вондер не был спокоен при игре на банджо, он выплясывал за синтезатором, Хейтер был уверен, что он умел зажигать даже на чёртовом треугольнике. Но то, как он выгибался при исполнении своих риффов, слишком ярко отпечаталось у Хейтера в сознании. Вондер любил играть. Он любил то, что делает, он любил эту песню. Хейтер не мог не любить её тоже — в конце концов, текст он написал почти сам, и, несомненно, сделал это невероятно круто. Так почему бы не выразить эти чувства, не набирать их вместе с воздухом в лёгкие, прежде чем пропеть строчку? И следующую, следующую — выдыхать голос вместе с любовью, которая была вложена в эту песню. И не только в песню — во все те дни, которые Хейтер коротал за придумыванием текста, во все нерешительные попытки петь громче, в поиски вдохновения средь выгоревших листьев, на берегу побулькивающей реки. Ведь на самом деле, Хейтеру действительно всё это нравилось. — Гори рыжим костром! Он никогда не пел на публику. Он пел в диктофон, а потом раздражённо удалял все записи. Возможно, оставил пару штук, где, по его мнению, голос звучал наиболее грозно, «как у тех ребят из группы N». Однако, сейчас, когда Хейтер демонстрировал свой голос не одному десятку студентов, он волновался меньше, чем ожидал, ведь всё было так знакомо. Рыжий воробушек скакал по сцене, как всегда — и от этого напряжения становилось гораздо меньше. Если Вондер делает всё в точь, как на закрытых репетициях, значит, всё здорово и бояться нечего. Можно раскрываться без страха быть непонятым, и Вондер подавал для этого отличный пример. — Без жалости я протяну огню руки, пока ты кричишь и корчишься в муках! Несколько пропетых строк спустя настало время проигрыша, и Хейтеру уже следовало бы расслабиться и послушать гитару Вондера. Но время для следующего куплета приближалось неестественно быстро, а Хейтера охватывала жуткая, леденящая паника: слова. Слова были где-то там, и вроде даже были готовы сорваться с языка, но память заботливо прикрыла их, оберегая от внешнего мира. Ведь память решила, что текст песни — это то, что должно раз за разом всплывать в голове во время учёбы, но никак не на собственном выступлении. Неужели вот и он, крах, который ожидал Хейтера с самого начала? Вондер посмотрел на него и всё понял. Сквозь бочку и тарелки, сквозь густоту прожекторного света, щурясь, но всё-таки понял, что происходит. Не прекращая извлекать на струнах впечатляющее гитарное соло, парень ритмично переместился со своего края сцены до Хейтера. На мгновение рыжий хитрец оказался в максимальной близости с солистом. — Близка ночь всех Святых, — одними губами передал Вондер, и, с довольной лыбой, грациозной волной двинулся дальше по сцене. Хейтер опешил, но быстро взял себя в руки. «Вот же… — он едва заметно улыбнулся, посматривая на, как ни в чём ни бывало, играющего Вондера. — Вот же чудила.» — Близка ночь всех Святых! И нам места в ней нет, — бодро продолжил Хейтер, проходя по тексту песни, как по вытоптанной дорожке. — Мы уходим, пока не наступит рассвет... Пиперс наблюдал, приставив пальцы к подбородку. Парень не покачивался в такт, не доставал смартфон, не аплодировал. Но в одном только его взгляде читалось молчаливое одобрение. Поймав на себе взгляд Хейтера, Пиперс коротко кивнул ему головой. Раз Пиперс выглядит довольным, значит, всё идёт как надо. Ведь Пиперс умный, он не станет ошибаться. Окончательно осмелев, Хейтер решился сбросить пиджак в толпу. Подцепить две пуговицы и… готово! — ненавистный элемент одежды средней школы отдан на растерзание студентам. Открывшаяся взглядам футболка со светящимся монстром, по всей видимости, всех впечатлила: раздался всплеск аплодисментов и звонкие крики. Если Хейтеру не показалось, к их голосам присоединился и голос Вондера? Действительно, чудила прекрасно отыгрывал всё, что должен был, и кричал вместе со студентами, как случайно пробравшийся на сцену фанат. Хейтер не смог скрыть усмешку и появившееся желание присоединиться к выкрикам. Рипов как задала ритм в начале песни, так и сейчас уверенно подводила к её концу. Тяжёлые тарелки, может, только казались такими тяжёлыми уже под конец песни, но Хейтер был уверен, что если звуком можно убить, то Рипов это точно сделает. В самом конце, парень помнил, Рипов эксплуатировала барабаны совсем беспощадно, выкладывая все оставшиеся силы на яростный поединок с бочкой. Хейтер понял, что всё выступление слишком сильно сжимал микрофонную стойку, и стоило расслабить пальцы, как по ним пробежалась лёгкая боль. Инструменты стихли, но гитара Вондера оставляла за собой электрический гул. Вондер осторожно прикрыл струны ладошкой. В воздухе стало пусто, но ненадолго — студенты звонко зааплодировали, закричали, засвистели. — Спасибо! — это был голос рыжего чудилы. Биза, стоявшая рядом, откинула капюшон и помахала толпе, широко улыбаясь. Улыбка Рипов, напротив, была сдержанной, но Хейтер слышал эти совсем не сдержанные барабаны — девушка точно получала удовольствие от игры. Хейтер не помнил, как оказался за кулисами. Там, за шторами, студенты всё еще не стихали и отбивали ладони. В голове гудело, а в горле саднило. Однако, земля была всё еще под ногами, а это значило, что Хейтер не грохнулся в обморок на глазах у половины колледжа. Какое облегчение. — Хейти. Хейти, — перед глазами начал проявляться обеспокоенный образ Вондера. — Может, водички? Хейтер не смог согласиться вслух — у него сел голос, поэтому он просто кивнул. Вондер протянул бутылку, наспех вытащенную им из его бездонного рюкзака. Рипов вытерла пот со лба и поинтересовалась, можно ли ей тоже отпить. Хейтер утёр губы тыльной стороной ладони и передал барабанщице бутылку. Сойдя с места, Хейтер почувствовал, как ноги слегка подрагивали от прилившего адреналина. — Хейтер... — у Вондера были слишком большие глаза. Под ними небольшими ручейками растеклась тушь. — Мне нужно подышать, — сразу же отмахнулся Хейтер, понимая, что прожектора безжалостно жарили его на протяжении всего выступления. Далеко он не ушел, потому что за кулисами его уже поджидала высокая фигура, без косухи, но в потрясающем разум платье. — Нашла тут кое-что. Хейтер понял, что на ней было вместо косухи. Она стояла в его пиджаке. — Ох, — парень проморгался. — Ди! Спасибо. А то потерял бы… Девушка фыркнула, её губы изогнулись в недоброй улыбке. — Лорд Хейтер и предвестники гибели, значит. — Э… ну, да! Я вот — Лорд, а они все… предвестники… — каждое новое слово звучало тише предыдущего.***
Люди вокруг излучали веселье и беззаботность. Или, по крайней мере, так казалось Вондеру. Может быть, их что-то и тревожило, но это глушилось смехом, громкими обращениями в надежде перекричать кого-то, случайными прикосновениями в толпе. С колонок на сцене играло нечто танцевальное. Нередко встречающиеся в скоплении студентов знакомые хлопали Вондера по плечам, выражали одобрение. Вондер бы и хотел сполна насладиться полученным восторгом от выступления, искренне хотел. Ведь, когда вокруг такая атмосфера, ему должно быть радостно. Так обычно и бывало. Всегда. Но что-то явно пошло не так. Вместо того, чтобы влиться в какую-нибудь компанию, он смотрит, как та самая девушка, знакомая Сильвии, направляется к Хейтеру и обнимает. Его. За плечи. А ещё на ней возлегал так «удачно» пойманный ею пиджак. Хейтер смотрит на неё и смеётся. Вондер смотрит на него и не может найти ни одну причину для улыбки. Выступление было так важно для всей группы и для самого Вондера, в частности. Столько всего их связало за время подготовки. И то, что сейчас она ловит его неловкие улыбки, она хвалит его, она — откуда она вообще? Это казалось неправильным. И Вондера охватила такая нелепая, но такая жгучая обида. «Эгоист, — поругал сам себя Вондер. — У него отлично получилось выступить, он обзаводится новыми друзьями… Это же так замечательно! А я…» Он провожает взглядом Хейтера, которого обволокла изящная беловолосая фигура по имени Ди. «…я просто эгоист.» — Апельсинчи-и-ик, — пропел Джонс, выплывая из толпы. Огни светомузыки хаотично расползались по его белому халату. — Ох, вблизи твой мейк-ап выглядит ещё круче. — Джонс, — Вондер мигом вынырнул из мыслей и переключился на друга. — Ты… в костюме врача? — Страшно, да? — захихикал Джонс, поддевая Вондера плечом. — Решил не париться с нарядом, а ты сам знаешь, какой из меня врач. Мурашки по коже. — Скажешь тоже, — сдавленно улыбнулся Вондер. Вокруг становилось всё больше шума. Кто-то из младших принёс петарды, и завёлся громкий спор на законность их использования. — Я смотрел на тебя, между прочим, и хоть бы раз ты посмотрел в ответ! — в шутку ворчал Джонс. — Ты глаз не мог с Хейтера отвести всё выступление. — Да? — нервно хихикнул Вондер, чувствуя прилив крови к щекам. — Ну… Ты сам видел его? Он же был потрясен! — Я в этом не совсем уверен, но… — Он правда был потрясен, — Вондер произнёс это с некоторой печалью, глядя на солиста. — Он… — Пойдём, — оборвал его мысли Джонс и уверенно схватил Вондера за ладошку. Они недолго пробирались через скопление людей, их встретила Сильвия, расталкивая всех вокруг. — Вондер! Ну ты вообще! — девушка отпихнула Джонса и уволокла друга в крепкие объятия. — Я знала, что ты хорош в музыке, но твои гитарные соло просто… — Мадам, можно поаккуратнее? — вмешался Джонс, демонстративно потирая не особо пострадавшее плечо. — У нас здесь не слэмятся! — А жаль, было бы ещё интереснее, — улыбнулась Сильвия, не расторгая объятий. — Сил, я так рад, что у тебя получилось прийти, — Вондер слегка похлопал подругу по спине. — Ты ведь сегодня с компанией? — парень решил перейти к наиболее волнующему его вопросу. — Да, это та самая Ди, о которой я тебе рассказывала, — Сильвия быстро обернулась в поисках спутницы. — Я должна вас познакомить! — Это совсем необязательно… Сильвия проигнорировала то, что Вондер отозвался на это предложение менее охотно, чем мог бы. Девушку было уже не остановить: крепко взяв рыжего чудилу за руку, Сильвия начала таранить путь к месту, где она видела Ди в последний раз. Джонс прокричал вслед что-то похожее на «если что, я всё ещё здесь», его голос затерялся в электронном звучании синтезаторов и стрекоте драм-машины. — Ди, вот ты где! Вондер услышал это намного раньше, чем увидел саму девушку. Спустя секунду, толпа рассеялась, вернее — Сильвия вывела их обоих на свободное пространство, и Вондер, наконец, увидел её и Хейтера — снова в своём пиджаке. — Сильвия, я уже сама хотела тебя искать. — Ты, видимо, уже знакома с солистом, — Сильвия посмотрела на Хейтера. Тот слегка поёжился. — Я привела тебе гитариста! — Класс. Спасибо, — буркнул Хейтер, не пытаясь скрыть сарказма. Ди неторопливо приблизилась. — Вондер, значит. Часто вижу тебя в колледже, — она сразу обрушила всё своё внимание на него, словно забыв о существовании Хейтера. Её немигающий взгляд улавливал малейшую попытку ускользнуть, самое случайное дрожание, самые потаённые веснушки. Вондер, всегда открытый и радушный при знакомствах, сейчас чувствовал себя весьма неуютно. Сжав руки в кулаки и стараясь избегать зрительного контакта, он ответил: — А я тебя, напротив, видел очень редко… Сильвия слегка подпихнула приятеля в бок. Пришлось поднять глаза — и снова почувствовать себя мышкой в мышеловке. Кошка-Ди, как ни в чём ни бывало, промурлыкала: — Надеюсь, мы сможем это исправить, — и протянула тоненькую, нежную на вид руку. Ни в одном правиле этикета не было прописано отказывать собеседнику в рукопожатии, потому у Вондера не было выбора. Он криво улыбнулся, почти как одна из хэллоуинских тыкв, и протянул руку в ответ. — И, кстати — классный макияж, — прокомментировала Ди. Вондер, вопреки ожиданиям, не увидел ни намёка на то, чтобы она могла потешаться. — Спасибо, мне Хейтер помогал, — ответил он честно. — ВОНДЕР! Ди залилась смехом, а рыжий чудила почувствовал, как пара сильных рук волочит его в сторону. — Ну, ладно. Может, оставим наших рок-звёзд и отправимся на мотопрогулку? — спросила Сильвия, и Вондер почти физически ощутил, как уменьшается неловкость. — Конечно, — Ди перестала пленить Вондера взглядом. — Пойдём. Она взяла Сильвию под руку и инициировала движение в сторону. — Хорошего вечера! — пожелал Вондер, всё ещё пребывая в хватке солиста. — Вам того же, — Сильвия одарила друга загадочной улыбкой и отсалютовала на прощание.***
По мере того, как празднование Хэллоуина на заднем дворе колледжа подходило к концу, музыка сменялась с энергичных битов и сочных басов на лёгкие мотивы акустической гитары. Народу постепенно становилось меньше, а те люди, что были, чётко распределились на компании и держались каждая по отдельности. Однако, Хейтер всё равно испытывал напряжение, швыряя молнии взглядом в каждого прошедшего мимо, поэтому Вондер стал его рыжим маяком. В тёплом свете гирлянд его курчавая макушка была будто готова возгореться, прямо как в песне. Хейтер усмехнулся этой мысли и продолжил следовать за гитаристом. Тот направился к столам и набрал два стакана некой пурпурной газировки. Хейтер с подозрением прищурился, но стакан от Вондера принял. Тот, кажется, замялся слегка и, откашлявшись, спросил: — Так… она твоя подруга? — Кто, Ди? — нахмурил брови Хейтер. — Мы с ней не друзья. Она просто вернула мне пиджак и попросила написать про неё песню. — Ох, — Вондер выглядел сконфуженным. — Просто вы так... — Слушай, ну вот нашёл, о чём поговорить, — поворчал Хейтер и поднёс ко рту стакан пурпурной пузырчатой жидкости. Всё ещё не доверяя содержимому стакана, парень решил рискнуть. — Да, извини, — рыжий чудила бросил обеспокоенный взгляд на собеседника. — Хейти? — Да-а? — вздохнул «Хейти». — Поздравляю с дебютом. — Спасибо. И всё равно я считаю, что строчка про то, как Сатана в Аду греет еду, дурацкая. — Да ла-адно, это же забавно, — Вондер, кажется, ничуть не обижался на такую критику. — Почему ты так притих, когда увидел её? — внезапно, даже для самого себя, поинтересовался Хейтер. — Ты о чём? — Вондер, не отводя взгляда, отпил газировку. — Ди. Я думал, ты начнёшь донимать её расспросами и… — Хейтер немного замешкался, пытаясь подобрать слова. — …не знаю, захочешь узнать её получше, пирог предложить… Что ты там ещё обычно делаешь? — Хейти, я не предлагаю пирог с первой встречи! — хихикнув, возмутился рыжий чудила. — Ты не ответил на вопрос. — Я не притих, — произнёс Вондер после некоторой паузы. — Просто, видимо, моя энергия когда-нибудь, да заканчивается. — Серьёзно? — усмехнулся Хейтер. — Твои солнечные батарейки сели? — Почему ты думаешь, что они солнечные? — А какие они ещё у тебя могут быть? — пожал плечами Хейтер. — Ты же… весь такой… Вондер замер в ожидании. — …неважно, — отмахнулся Хейтер и, удовлетворённый ответом, замял тему. Пустой стакан из-под газировки, которая оказалась не такой уж и плохой, приземлился на стол. Позже Вондер сказал, что это натуральная, супер-экологичная газировка из ежевики и барбариса, а все стаканы, собранные на празднике, пойдут на переработку. Хейтер не знал, с каких это пор подобное начало казаться ему по-тёплому привычным. Может, после выступления перегрелся? — Надо будет стулья обратно перетащить. Хейтер... — Да понял я. Ладно. Хорошо. Чёрт бы тебя побрал. Хейтер едва заметно улыбнулся. Он постарался сделать это про себя, но, кажется, от вездесущего Вондера ему было не притаиться.