***
Утром Хейтер чувствовал себя отвратительно — разумеется, половина вины за это лежала на «отходняке» после неизвестного вещества, а остальная часть — на сдавливающем ощущении того, что над ним натурально поиздевались. Смех Ди в голове звенел напоминанием о собственной внезапно проявившейся тупой доверчивости. — Чёрт, — прошипел Хейтер, приподнимая над головой подушку. Впечатывая в хлопок своё лицо, парень глухо промычал. Он ведь прекрасно помнил, что происходило в коттедже. Ему было абсолютно наплевать, что подумали люди о сорвавшемся выступлении. Но вот блестящие (только бы не от слёз, нет) голубо-зелёные глаза, выражающее чистейшее сострадание, и мягкая, слегка подрагивавшая хватка за плечи заставляли Хейтера падать в яму, отмеченную табличкой «Адский стыд», с бешеным ветерком. Скинув с себя подушку, Хейтер заметил оставленную рядом на стуле бутылку с водой. Потянувшись за ней, парень поджал губы — добивающим фактором стало то, что бутылка была наполнена доверху, хотя ночью, помнилось, пустовала наполовину. Вондер побеспокоился и об этом. Хейтер не мог не подумать, что Вондер беспокоился слишком, чёрт возьми, много. Конечно, он наверняка также беспокоился за всех, кого считал друзьями — да половина колледжа могла учиться спокойно, пока рыжий комок сочувствия желал им удачного дня, грёбаный кружок мыловарения не закрывался только благодаря ему, а ещё сотни тюленей никогда не забудут организованные Вондером подписи в петиции. Но то, что среди всех этих людей, животных и целого, блин, пригородного леса, спасённого от вырубки, находилось место для него, Хейтера, было мыслью, совершенно не приживающейся в изрядно пострадавшей за ночь голове парня. А ещё больше он не понимал, каким же невероятным нужно быть мудаком, чтобы причинить Вондеру вред. Да, чудила был навязчив — иногда чрезмерно, вторгаясь со своими пирогами через так плотно выстроенные личные границы. А при первой же встрече вся сущность Вондера вызывала у Хейтера желание грубо отпихнуть его куда подальше, предварительно натянув дурацкую шляпу на лоб, чтобы тот заблудился по пути в свой активистский клуб. Но вспоминая тот ужас в полутёмной спальне коттеджа, Хейтер ощущал, как его пробирала самая настоящая злость. И ещё немного начинал шалить желудок. Проворочавшись в постели, окончательно скрутив нестираное одеяло в спираль, Хейтер нащупал под измятой подушкой смартфон. Только в тот момент до него дошло, что Пиперса уже не было. Как и Вондера — ни его самого, ни пузатого рюкзака. Одеяло резко полетело на пол. В спешке обувшись и не завязывая шнурков, Хейтер вылетел из комнаты.***
Сопровождаемый незатихающим стуком собственного сердца, Вондер нажал на ручку и открыл дверь с наклейками — как и сотню раз до этого, но будто бы в самый первый. Из приглушённых одеялом динамиков доносились лёгкие мотивы чего-то инструментального. Вондер не сразу увидел, что посреди комнаты стояла большая багажная сумка. Сглотнув собственный страх, который оказался весьма едким на вкус, Вондер выговорил: — Джонс. Я думаю, нам стоит поговорить. Студент-медик занёс палец над экраном смартфона, и, нарочито промедлив, всё же поставил музыку на паузу. — Поговорить? Ну, давай. Джонс принял расслабленную позу и сделал то, чего Вондер боялся ещё больше — посмотрел ему прямо в глаза. Пришлось откашляться, поспешно пытаясь выбрать другой объект для рассматривания — багажная сумка вполне подошла. — Во-первых. Что произошло с Хейтером? — Вондер медленно вернул взгляд на соседа, чтобы прочесть на его лице «ты опять о нём?», и продолжил, немного увереннее: — Это ведь не ты ему… дал что-то? Джонс закатил глаза и провёл пальцами по лбу, сгребая пряди цветастой чёлки: — Слушай, вот дурь я его точно принимать не заставлял. Вондер, возможно, так сильно хотел, чтобы Джонс оказался не виноват хоть в чём-то, что с великим облегчением сразу поверил в его слова. Тот же продолжил говорить: — Позволь, я стяну с тебя бремя следующего вопроса. Он касается моего поведения этой ночью, я знаю. Студент-медик скрипнул кроватью, поменяв положение. Теперь он уже выглядел не так расслабленно, и сосредоточенно высматривал ворсинки ковра — Вондер знал это точно. Джонсу не было легче. Он больше не сиял изнутри, хоть и пытался зачем-то сделать вид, что не погаснул. — Можешь не бояться… я всё равно ухожу. Меня отчисляют, — сказал в итоге он, не имея понятия о том, как грубо только что выкосил сразу с десяток нависших вопросов. С этого момента всё пошло совершенно не так, как полночи обдумывал Вондер. Опешив, он начал хватать ртом воздух: — Ч-что? Как… — Да ладно, Вондер, мы оба знали, что это произойдёт, — на губах парня появилась слишком привычная ухмылка. — Так что можешь не делать такое лицо. Хм… — Джонс пошарил рукой под одеялом и вытащил зарядный провод для телефона, — …ага, попался! — Я думал, ты защитил итоговый проект… — Для которого ты мне с костюмом помогал? — Вондер быстро закивал. — А, да я до него даже не дошёл. Осознав, что Джонс специально делал «это самое» — навевал обманчиво-весёлую безответственность на серьёзный разговор, Вондер начал паниковать: — Джонс, подожди. Мы можем сесть и нормально всё обсудить… Джонс наметился и кинул провод прямо в раскрытые недра сумки. Успешное попадание заставило парня улыбнуться, но только на секунду. После этого он будто бы снова вспомнил о существовании соседа, и вздохнул: — Что тут обсуждать? Я поступил как полный мудак и эгоист. Делал то, чего не должен был делать и понимаю, что после такого мы с тобой вряд ли будем общаться, как раньше. Так что… Всё, что произносил парень, звучало до такой степени тяжко, что осадком наверняка впору было бы пробить пол. Вондер не смог оказать сопротивление внезапно атаковавшей стае навязчивых «но» внутри себя: — Но мы… Джонс, мы могли бы… — Конечно, — сразу перебил Джонс, не позволяя Вондеру на ходу додумать очередной «спасительный» вариант. — Такой всепрощающий рыжий ангел, как ты, может, и смог бы, но я — нет. Бывший студент-медик сгрёб лежавшие в ногах кровати рубашки, и, попросту скомкав, закинул их поверх остальных вещей. Багажная сумка всё пополнялась, равномерно с воображаемым списком невысказанных Вондером фраз. Слова застревали в глотке каждый раз, когда Джонс обнаруживал очередную принадлежащую ему вещь. Постепенно комната, всё в той же угнетающей тишине, становилась всё более пустой. Вондер не знал, сколько это будет продолжаться, как скоро к нему подселят кого-то нового. Но он точно знал, что ещё долго не сможет поворачиваться в сторону Джонсоновой кровати. — Ладно, Апельсинчик, — Вондер закусил губу на так давно данном ему прозвище. — Мне жаль, что я не сдержал обещания. Джонс замер в проходе, сжимая ручки багажной сумки крепче. — Но хотя бы ты… будь в порядке. Слишком громкий щелчок двери заставил Вондера дёрнуться. Без разбросанных повсюду книжек по анатомии кровать выглядела идеально заправленной.***
Тишина. Уже неизвестно сколько времени в комнате стояла оглушающая тишина, и даже звук капель утопал в бесконечных бледно-бежевых ворсинках коврика. Только слёзы успели засохнуть на коже, как предательски начинали вытекать новые. Внезапный и сильный, до скрипов, стук в дверь заставил парня наспех утереться рукавом. «Джонс? Забыл что-то?» — Вондер! Если ты сейчас же не откроешь, я выбью эту чёртову дверь! «Хейтер!» — оглушительно раздалось в голове. С тех пор, как Джонс ушёл, Вондер так и сидел, не запираясь и обнимая свою шляпу. Решив, что открыть дверь будет быстрее, чем проинформировать Хейтера об отсутствии замка, Вондер вскочил и подался вперёд. От рокового падения его спасла своевременная хватка за ручку. Медленно потянув её на себя, парень услышал протяжный страдающий скрип, будто бы это сама дверь сопротивлялась, вовсе не Вондер, желающий оттянуть неизбежное. За порогом действительно находился Хейтер, суровый и решительный вид которого в доли секунды сменился на растерянный: — Вондер? Ты... плачешь? Вместо ответа, Вондер в каких-то два шага оказался ближе, и, мысленно послав всё прочь, уткнулся носом в ткань Хейтеровой толстовки. — Ты чего? Где он? Что он сделал? — пытался добиться конкретики Хейтер. Вондер на самом деле собирался по порядку изложить, как всё прошло, но вновь подступившая волна эмоций не дала произнести что-то внятнее жалобного всхлипа. Окончательно разреветься парню не дала широкая тёплая ладонь, осторожно расположившись на лопатках. — Он… ничего, — Вондер не сдержал ещё одного всхлипа, прижимаясь сильнее. — Он ушёл.