Прошёл месяц.
POV Алина – Алина Александровна, Ваш отец просил спуститься к ужину, – произнесла наша домработница Людочка, которая работала на нас столько, сколько я себя помню. - Сейчас спущусь, - проговорила я, отрываясь от вида из окна. Я очень люблю наш дом. Тут мне всё напоминает маму, ведь она проектировала этот дом для всей нашей семьи. Только к сожалению, больше той сплочённой семьи нет. Она умерла вместе с мамой. Шеремед – это не просто фамилия. Это солидность, деньги, власть, гламурь, пафось, статус. Да что угодно, кроме семьи. Мы врём друг другу, у нас нет тихих семейных посиделок, мы тайно ненавидим друг друга. Но надеваем чёртовы маски при журналистах, и идем улыбаясь. Ведь у нас не бывают проблем. Шеремеды не плачут. Даже тогда, когда меня похитили, и нам, точнее Богдану, удалось нас вытащить. Отец просто приехал в больницу, дабы убедиться, что я жива и забрать домой, убедив врача, что простуда не смертельна. В тот вечер, он даже не спросил, что со мной делали те ублюдки. А вдруг они меня избивали или же того хуже насиловали… Только напомнил, что ему сделал отец Соколовского, и чтобы я не смела приближаться к сыну прокурора. А на следующий день я уже была в санатории, также с помощью денег решил вопрос, того что меня не будет целый месяц в школе. Твою мать, в выпускном классе! Так ещё отнял телефон на целый месяц. Я была в заточении: Я не могла позвонить ни Богдану, объяснить всё, что ему пришлось пережить из-за меня, поблагодарить за спасение и извиниться. Или Крис, можно Денису, он вроде бы собирался на время покинуть наш город. Но я не могла. Только иногда приходил охранник и давал мне телефон, чтобы я поговорила с отцом. Сегодня рано утром я вернулась сюда, почувствовав всё тот же холод стен, который преследовал меня с дня похорон мамы. Я еще не видела никого, кроме Людочки, которая впринципе и принесла мне завтрак и обед. Но телефон я ещё не получила. Всё тот же охранник сказал, что получу после разговора с отцом. А самое эпичное, что многие со мной поменялись бы с радостью местами, только из-за того, чтобы стать наследниками миллионера или же для того, что носить брендовые вещи. А может многие думают, что богатые не плачут? Так это вранье. И даже сейчас, когда я всё же спустилась к ужину, отец уже сидел во главе стола и обсуждал вопросы по работе со своей новой женой – Ксенией, которая сидела по правую сторону от него. – Алина, ты пришла! – пропела моя мачеха, которая была моложе папы на двадцать лет. Я сдержанно улыбнулась, и села напротив нее, – Как отдохнула? Да, я отдохнула. Отдохнула после похищения, которое папочка успешно замял, чтобы инфа не просочилась в СМИ. И то, что мы не знаем, кто меня похищал, а в другой это было только начало для нашей семейки. – Замечательно, спасибо, что поинтересовалась, – ответила я ей и повернула голову в сторону отца, – Пап, я приехала. – Я заметил. – И? – с наживой спросила я, – Пап, прошёл месяц. Я месяц послушно сидела в этой тюрьме, которая называется санаторий. Я слушалась этого охранника, я не пыталась ни с кем связаться. И в конец, я пропустила три недели учёбы! – И вернулась ко второй четверти, Алина, – отложив столовые приборы, отец посмотрел на меня, – Завтра ты отправишься в школу, при этом будешь избегать Соколовского. Новый телефон лежит в твоей комнате на рабочем столе, можешь позвонить Кристине, она уже весь месяц обрывает мою трубку своими звонками… – А если ты бы мне дай тогда новый телефон, я бы смогла с ней поговорить… – Алина! – Приятного аппетита, папочка!<center>***
</center> Утром следующего дня был дождь, что портило мне настроение. Вчера после того, как я получила телефон, я созвонилась с Кристи. Обсудив все события, которые произошли за этот месяц. Я узнала, что Денис не вернулся, и Кристина не может ему дозвонится. Это странно, близнецы были единое целое, они всегда были на связи. Зато, что не изменилось, это жизнь в стенах гимназии. Первым уроком была физкультура, и поэтому я была уже в спортивной форме, и мне надо было только переобуть обувь. Раздевалка была пустая, так как до урока было еще минут двадцать. Я пришла заранее, только по той причине, что хотела поговорить с Соколовским. Я так и не поблагодарила его за спасение своей шкурки. Но к моему большому огорчению в зале было несколько одноклассников, среди них была Варя, но не было Богдана. Я пошла в дальний угол к единственному человеку, который не судил меня по фамилии. – Как ты? – спросила я, обращая гее внимание на себя. – Нормально, – отмахнулась девушка, – А ты как отдохнула? – я опять грустно улыбнулась, услышав фразу "Как отдохнула". Да блять шикарно!Смотавшись в вынужденный отпуск, который устроил папочка ради того, чтобы никто не узнал, что его дочку похитили, ведь репутация куда дороже. – Варь, я не люблю, когда меня обманывают. Сколько прошло? Немного больше месяца? – Через четыре дня сорок дней, –ответила она, запнувшись на пару минут, – Лин, боль же когда-нибудь пройдёт? Я грустно ухмылнулась. Когда погибла мама мне было девять лет. Мне нужна была забота мамочки, я любила слушать её истории, которая она сочиняла на ходу. Папа тогда закрылся у себя в кабинете, и его верным другом стала бутылка вискаря. А маленькая я решила, что Дэн с Кристи отличный пример для подражания. А ведь они многому меня научили. Например боксу или как сбегать из дома и злить папочку. – Больнее всего, притворяться, что тебе не хрена не больно, а в тот момент, когда душа кричит, – четко проговорила я. – Никогда не зарывай боль в себе, но не позволь ей тобой управлять. Легче станет, но наши близкие и любимые всегда будет с нами, вот тут, – я указала в район груди, где должно распологаться сердце. – Тебе говорили, что из тебя хорошей психолог получиться, – я улыбнулась сквозь выступающие слёзы, но меня отвлек звук хлопнувшей двери. Я увидела объект своего ожидания, но он в сопровождении своей банды зашёл в раздевалку, предварительно посмотрев на меня. – Он ещё более странным стал. – Кто? – не сразу вниклась в предложение Вари. – Богдан, - кивнув на уже закрытую дверь. – Весь месяц был какой-то нервный. Устроил пару троек драк, оказавшись несколько раз у директора. Такое ощущение, что он на кого-то был зол, но не мог выяснить с ним отношение, и срывался на всех, - да, Варь, ты не представляешь, как права. И этот самый человек – я. Соколовский, появился только, тогда, когда прозвенел звонок на урок, и вышел к нам физрук. – Начало четверти, а настроение уже нет. Кому пришла идея поставить две физкультуры подряд. – Всмысле, а английский? – Тамара Львовна заболела. Две физкультуры не так уж и плохо. То что сейчас мне нужно. Тем более физрук не будет гонять нас полтора часа, это уж точно. И я оказалась права, он один урок основательно нас погонял. Я с улыбкой смотрела на Варю, которая больше не могла. А после звонка на второй урок, Павел Петрович кинул нам мяч для баскетбола, и дал команду разделиться на две команды и играть, а сам вышел. Пока мой класс разбивался на две команды, и спорил кто будет капитанами, Богдан смылся из спорт зала. – Сейчас приду, – сказав Варе, я последовала за ним, что бы не пропустить свой шанс поговорить с ним. Парень, как оказалось держал свой путь в мужской туалет. Я окликнула его, он остановился, но не повернулся ко мне. – Ты меня избегаешь? – Нет… – Это хорошо, – я посмотрела на него. – Я хотела… – Я не договорил, – прервал он меня. – Я тебя не избегаю. Я тебя презираю. Я забыл, что ты принцесса семьи Шеремед. Возвращайся на урок, Алина, - и зашёл, закрыв дверь перед моим носом. Я нахмурилась, ну уж нет! Я не принцесса, но я Шеремед. А Шеремед всегда добиваются того, чего хотят. Я открыла дверь в туалет противоположного пола, там не кого Богдана не было, а сам парень сидел на подоконнике, курил сигарету в открытое окно. – Не боишься что поймают? И почему пожарка не работают? – ы перепутала туалет? Так твой дальше по коридору, если что. – Что между нами? – Ничего, Алин, – встал со своего места Богдан. – Между нами ничего нет. Мы посторонные люди. Чужие. Учимся в одной гимназии. Я возглавляю элиту, а ты приняла сторону защитницы серой мышки. И твой брат подробно мне это объяснил. – Ты бредишь? Какой брат? Он не успел ответить, потому что к туалету кто-то подходил. Я переглянулась с ним. Соколовский быстро сориентировался и затащил меня в кабинку, зажав одной рукой рот, чтобы я не закричала. Одной рукой кинул сигарету на пол и потушил ногой ее, а другой удерживал меня, боясь, что я нас спалю. Я поджала губы, но вырвалась из его рук, стала слушать кто зашел в туалет. - Да у меня с утра два урока одинадцотого класса, - я услышала голос Петровича и затаила дыхание. – Сейчас буду, было понятно, что физрук разговаривал по телефону, как он сбросил его, и затем поспешно умылся, а потом раздался стук двери на что я спокойно выдохнула. Пронеслось. Я посмотрела снова на парня, и поняла что его рука до сих пор покоилась на моей талии. – Руку убери. – Не-а, – покачал головой Соколовский, а его рука полезла дальше, вниз на попу. Резко притянув меня к себе, он поцеловал меня, грубо кусал мои губы до крови. Я не поняла сначала, что делаю, но первые пятнадцать секунд – я отвечала на его поцелуй! Затем наверно пелена сошла и я оттолкнув его, зарядила пощечину. – Не прикасайся ко мне! – сказав это, я выскочила из кабинки, а затем из туалета. Меня остановил звонок на моем телефоне. Крис. Я выдохнула, успокаивалась, нажав на зеленую кнопку, отвечая на звонок. – Кто это? – меня насторожило то, что звонил чужой человек с телефона моей сестры. – Сестра. Что произошло? Как? В какой больнице? Я сейчас буду. Я повернулась на открывающую дверь. В проеме стоял Богдан.