Я хочу чувствовать тепло твоих рук...

      Ворон сидел на тропинке и с азартом долбал клювом орех. Ветер дул в мою сторону, принося его дразнящий аромат перьев. Я как можно сильнее вжался в землю и сосредоточился на добыче. Полумрак безлюдного парка и чёрная шерсть обеспечивала отличную маскировку.       Прыжок!       Удивлённый крик птицы, хлопанье крыльев...       «Держи-ы-ы-ы...»       Челюсти сомкнулись на шее птицы, я победно хмыкнул. Ух, повезло! Воронятина конечно была жёсткой, но вкусной, а у меня вообще редко получалось поймать нечто больше воробья.       — Вау! Ну ты даёшь!       Я удивлённо обернулся и заметил восторженного Рэда.       — Поделишься? — хитро прищурился котёнок, недвумысленно смотря на дичь. Я лишь весело фыркнул и кинул ворону к лапам котёнка. Пусть ест, мне не жалко.       «Мне же потом меньше перьев ощипывать» — мстительно добавил я просебя.       Кис тоже это понял, но смолчал и стал отдирать перья от трупика. Было забавно наблюдать, как он недовольно морщился и отплёвывался от вороньего пуха. Я не сдержал улыбку.       Рэд был котёнком около 11-12 месяцев. Да, для меня — котёнком. Не смотря на возраст, он был слишком маленьким. Недоростком, я бы сказал. Невинное, белое, пушистое и милое создание, когда дело не касается борьбы за жизнь. Уличные котята его возраста сейчас наверняка крутятся у ног прохожих, прося ласки и еды. Рэд же — ха-ха! — считал такой способ добычи пропитания позорным. Но и охотиться он не умел. Вместо этого он предпочёл отнимать еду у других. Да, он был маленьким. Но не хрупким и ничуть не слабым. Взрослые коты опасались этого буйного подростка и были правы — котик умрёт в бою, но не отступится! Слишком маленький. Слишком невинный. Котёнок. Но он уже познал все тяготы уличной жизни и плотно обосновался в этом мире когтей и зубов.       Я помню, как нашёл его. Лил дождь, на улице минусовая погода, противно чавкала под лапами грязь. Он прижимался к бортику картонной коробки, грязный, голодный и замёрзший. «Добрые руки» не спешили на помощь. Я всегда был слишком мягким для бродяги. Вот и в тот раз не смог пройти мимо коробки, заглянув в неё, как только услышал отчаянное хриплое мяукание.       Рэд стал мне другом. Товарищем. Братом. Мы проводили много времени вместе, я учил его основам жизни на улице, он восхищался мной. И до сих пор восхищается. Ближе к 6-ти месяцам он стал настоящим уличным котом, хорошенько подрав шкуры каким-то блохастым оборванцам, поимевшим наглость сунуться к нему. Дальше он дрался со всеми, кто был против него. В одном из таких боёв он получил шрам на левый глаз и очень им гордился, ведь бой был с Фенриром — здоровенным рыжим котищей, авторитетом городских котов. Однако, Фенрир был глуп и неповоротлив, ловкому Рэду не составило труда надрать ему морду, ловко уворачиваясь от грузных атак. Я не знаю, что было дальше, я не видел час смерти рыжего бродяги. Только с тех пор Рэд носит титул Короля улиц.       Я потянулся и зевнул, покосившись на брата. В то, что этот белый пушистик гроза бродяг, верилось с большим трудом.       — Хей, мелюзга, мне чуть-чуть оставь! — шутливо возмутился я.       Ответом мне стало раздражённое «Угу».       Когда с трапезой было покончено, Рэд довольно улыбнулся и как бы невзначай спросил :       — А может прогуляемся по городу? Я знаю одно местечко, где можно вздемнуть до вечера...       Я напустил на себя задумчивый вид и кивнул. Радости в глазах котёнка не было предела. Каких-то пару минут и мы уже неспешной рысцой шли к пункту назначения. Как там правильно? Кафе? Или Пиццерия? Без понятия, но что-то такое я слышал от старых котов. Хлебное место. По крайней мере, голодать ты там не будешь.       Я уже собирался благодушно пошутить, как вдруг в нос ударил противный запах псины. Тишину разрезало довольное «Фас!».       Не помня себя от ужаса я слегка толкнул Рэда в бок. Тот сразу же послушался, спрятавшись за какими-то то ли кустами, то ли настолько неухоженными цветами. В следующую секунду на меня налетело что-то рычащее, косматое и явно недружелюбное. Я находился в шоке и ужасе, ничего не соображая. Таких здоровых собак я ещё ни разу не видел!       Пёс, не став ждать моего одобрения, вцепился мне в заднюю лапу. Я наконец-то очнулся и, завопив не хуже пожарной сирены, с размаху припечатал псине когтями по морде. Та удивлённо взвизгнула и отпрянула, ошалело мотая лобастой башкой. Дурная, не ученная. Тем лучше. Когда на меня внозь стали надвигаться, я подпрыгнул (лапа отдалась сильной, жгучей болью) и намертво вцепился собаке в щёку и шею, заехав ей в глаз когтистой лапой. Пёс снова взвизгнул и мотнул башкой...       Наверное, я не расчитал силы. Или же за жёсткую шерсть цепляться не удобно. Не помню, что там точно было. Помню лишь, как врезался в стену дома. Помню крик Рэда. И довольное «Фу, брось».       «Р-Рэд...»       — Эджи, я позову кого-нибудь! Я найду помощь, обещаю!       Это... голос Рэда? Вроде бы да, кто ж ещё знает меня?       Приоткрыть глаза и проверить, прав ли я, мне было не суждено. Боль пронзила тело от носа до кончиков хвоста и лап, я бессильно дёрнулся и затих, не в силах пошевелиться.       — ЭДЖИ!       Я медленно тонул в темноте, не чувствуя ни боли, ни сожалений...