***
В школу идти категорически не хотелось. Любопытные взгляды, вопросы от старосты, учителей и одноклассников — всего этого не избежать. Казалось, будто ее комната стала отличным убежищем, пещерой, из которой не было выхода. Точнее, выход был, но какой в этом смысл, если вставать с кровати не хочется? В какой-то момент девушка осознала, что все, что раньше питало ее, вмиг потеряло смысл: любимая музыка стала однообразной и раздражающей, рисовать не получалось, еда не была такой вкусной, как раньше. Все дни, которые Пак провела дома, были выкинуты из памяти на следующее утро, ведь ничем полезным или важным для себя девушка не занималась. Сжимая в руках записку врача о новых лекарствах, господин Пак разглядывал трещинки в стенах кухни, пытаясь хоть как-то заставить свой мозг работать. У нее есть шанс видеть, есть шанс жить нормальной жизнью. Значит, нужно сделать все, чтобы вновь заставить поверить дочь в то, что в мире все раскрашено яркими красками. Девичья рука опустилась на плечо, мягко поглаживая. Отец, повернув голову, слегка улыбнулся дочери уголками губ и тут же хотел встать, чтобы не выглядеть грустным и беспомощным, но Чеён усадила его обратно и тихо, с нежной улыбкой, спросила: — Хочешь, я приготовлю пирожки? — не дождавшись ответа, девушка подошла к шкафчику и достала муку. Потом, включив радио, натянула фартук и попросила отца сходить за сахаром. Отец не понял перемен в настроении дочери, но, решив ничего не спрашивать, пошел за сахаром в кладовку. Дело всегда отвлекает от совершенно ненужных мыслей. Вот и сейчас, смешивая ингредиенты, Пак старалась не слушать внутренний голос и просто готовить для папы, который в последнее время выглядел неважно. Казалось, будто он еще сильнее постарел, лицо осунулось, а под глазами залегли синющие мешки. Пока вода кипела, девушка не торопясь смывала с рук прилипшую муку. И тут перед глазами стали возникать самые разнообразные воспоминания: улыбки друзей и папы, веселые посиделки с Дженни у нее дома, зимние забавы и залепленные снегом очки, теплые вечера с книгой и горький кофе Чонгука… Наспех сняв с себя фартук, Чеён прошла в ванную и, стягивая с волос резинку, уставилась на свое отражение в зеркале. — Боже… — выдохнула Пак, упираясь руками в края белой раковины, — во что я превратилась? Неделя заточения в собственной комнате ни к чему хорошему не приводит. Опухшие красные глаза, почти прозрачная кожа, через которую можно было рассмотреть мельчайшие капилляры, отвратительно покусанные губы и отсутствующий взгляд. Сейчас, рассматривая себя такую, Чеён меньше всего хотелось себя пожалеть. Раскисла? Да. Есть причина? Вроде как. Неизвестно, когда произойдет то, о чем так угрожающе говорил доктор. Месяц, полгода, неделя — цифры крутились в голове, но девушка решила для себя твердо. Не важно, когда это случится. Главное, она не должна жалеть о том, как провела отведенное ей время. Нужно больше всего успеть, быть внимательнее к деталям и научиться запоминать все, что находится вокруг — мысли бурным потоком обрушились на молодую девушку, заставляя ту склониться над раковиной и подставить лицо под горячие струи. «Глаукома — не приговор, нельзя опускать руки, не будь жалкой», — именно эти слова доминировали сейчас в мозгу, выгоняя все пессимистичное. — Взяла себя в руки и бегом готовить пирожки, — кинула Пак своему отражению, прежде чем вытереть лицо полотенцем и скрыться за дверью. Встав ровно по будильнику, Чеён сонно потерла глаза и запустила руку в волосы. Фу, грязные. Проскочив мимо отца в ванную, девушка залезла под теплую воду и принялась усиленно тереть тело мочалкой, смывая остатки сна и недельной грязи. Шампуни, кондиционеры и бальзамы оказались сейчас кстати, поэтому, потратив добрые пол часа на душ, девушка вышла из ванной совершенно удовлетворенная и почти счастливая. Кофе и подсохшие печеньки на завтрак — то, что нужно. Господин Пак внимательно следил за своей дочерью, пытаясь понять, к чему произошли такие перемены. Ещё два дня назад её невозможно было поднять с кровати, а теперь она чуть ли не целиком заглатывает печеньки и залпом выпивает горячий кофе, с трудом сидя на месте. Чмокнув папу в щеку, Чеён заходит в свою комнату и надевает чистую, идеально выглаженную форменную юбку и пиджак, до сих пор пахнущую кондиционером белую рубашку с коротким рукавом и белые гольфы до колен — на улице уже достаточно тепло, чтобы не закрывать ноги. Выуживая из комода свою тощую косметичку, Пак усаживается перед зеркалом и пару мгновений думает, с чего начать и стоит ли вообще. — А почему бы и нет, вдруг потом не получится, — подмечает школьница и открывает тушь. Пара взмахов волшебной кисточкой, немного еле заметных линий подводкой, и Чеён гордится собой — лицо не испорчено чёрной краской, наоборот, ей очень даже идёт. От сильных стараний щеки порозовели, поэтому наносить румяна девушка не решилась, иначе есть риск стать похожей на русскую матрёшку. Собрав рюкзак и обняв папу на прощание, Пак вышла из дома, доставая наушники. Погода сегодня была отличной — небо чистое, настолько голубое, что школьница сама для себя решила, что такого ещё никогда не видела. Включив недавно найденную песню, Чеён неспеша шла на остановку, разглядывая пустую улицу. Вдруг музыка прекратилась, и на смену ей пришла вибрация от звонка. — Алло, — не останавливаясь, девушка сильнее всунула наушники в уши, чтобы лучше слышать. — Не хочешь доехать до школы на такси с личным водителем? — голос Чонгука вначале был неуверенным, но, когда он услышал звонкий смех одноклассницы, широко улыбнулся. — Обернись. — Я тебя не вижу, ты что, где-то рядом? — девушка крутила головой во все стороны, топчась на месте. Наконец, зацепившись взглядом за высокую фигуру, девушка сбросила вызов и подошла к Чону, расплываясь в улыбке. Тот стоял, расставив ноги по бокам и держал одной рукой велосипед, а второй телефон. От ветра его волосы слегка растрепались, что делало его ещё больше похожим на милого крольчонка со стальными мышцами. — Такси подано, миледи, — Пак уселась за парнем и обхватила руками широкую спину. — Тогда поехали, а то опоздаем. Воспоминания всплыли мгновенно. Дождь, ветер, разбитые колени и уезжающий белый автобус. Его голос, полиэтиленовый дождевик и мокрый велосипед. Опоздание на экзамен и первые дни в школе. Все это грело душу, придавая девушке ещё больше уверенности в том, что она все делает правильно. Её установка верна. — Если бы не я, ты бы опоздала на экзамен, тогда, летом, — начал юноша, но был прерван тычком пальца в бок. — Гук, не преувеличивай свою важность, — хохотнула Чеён, прекрасно понимая, что парень даже не осознает, насколько важен для неё. День в школе прошёл, как всегда. Снова те же уроки, те же лица и проблемы. На удивление, все отреагировали спокойно на вернувшуюся в строй Пак. Дженни была невероятно рада, что подруга снова рядом, тут же начала допрос с пристрастием, но Чеён была слишком довольна, что снова находится в таком привычном обществе. Скоро к девушке прилепилась и Джису, заваливая информацией. — Розэ, представляешь, мне какой-то малыш шлёт записочки! Там сердечки и признания, ну милость какая… — Вчера она чуть не напилась, — начала Лиса, игнорируя злобные взгляды Су. — Пришлось оттаскивать её от барной стойки и какого-то милого мужчины. Подруги смеялись, посвящали Пак в школьные новости и просто не давали заскучать даже во время уроков. Бурно обсуждая тайного поклонника, который подбрасывает на парты рыжей яблоки, одноклассницы даже не замечали, как косо смотрят на них остальные. Чонгук, в свою очередь, все время проводил с Тэхеном, что-то серьёзно объясняя старшему. После уроков все разошлись по домам, а Дженни и Чеён решили пойти домой пешком, чтобы побольше поболтать. Пак чувствовала себя как никогда счастливо и спокойно. Боль в глазах можно было потерпеть, а вот без общества Дженни было трудновато. Она старалась поддержать лучшую подругу и не напоминать ей о проблемах, расстраиваясь из-за того, что Чеён держала все в себе и даже не жаловалась. Похоже, все вернулись к прежней жизни, надеясь, что проблемы обойдут их стороной.***
Через пару недель Чеён показалось, что она чувствует себя лучше. Новые таблетки, прописанные врачом, ненадолго снимали дискомфорт и резь в глазах, позволяя девушке спокойно заниматься своими делами. Пак самостоятельно проходила темы, которые пропустила, но это было нереально сложно. Экзамены никто не отменял, поэтому девушка не имела права на ошибку. Набирая номер Чонгука, девушка упала на кровать и попыталась расслабиться. — Гу-ук, ты же учил логарифмы, ты должен мне помочь, — умоляла школьница, хмуря брови, — не будь безжалостным и выходи в скайп! — Я скоро буду у тебя, по скайпу ничего не поймёшь, — выдыхает он, вставая с кровати и направляясь к шкафу с одеждой. — Ой, может не… Хотя ладно, приходи, — Чеён вспомнила, что отец ушёл в гости к своим старым знакомым и, скорее всего, вернётся глубокой ночью. Приглашая друга в святая святых, на кухню, Чеён сразу стала рассказывать о своей проблеме. — Алгебра не решается! Её придумал Сатана! — помешивая ложечками кофе, бурчала Пак. Не спрашивая у Чонгука, хочет он или нет, девушка поставила перед его носом белую чашку с горячей чёрной жидкостью и корзинку со свежеиспеченными булочками. — Ты сильно похудел, так что ешь, — присаживаясь и поджимая под себя ноги, объяснила Чеён. Вытаскивая тонкими пальцами голубую таблетку из небольшой баночки, девушка быстро запила её кофе и даже не покривилась. Знала бы она, как все эти таблетки сидят у Чонгука в печенках. Как ему не нравится слишком позитивное состояние девушки, ведь он понимает, что ей совсем нелегко. Сложно и Чону, который пытается мириться с тем, что девушка, которая нравится ему, может ослепнуть и больше никогда не посмотреть в его глаза. — Бери чашку и пойдём в комнату, — почти приказала девушка, унося пирожки с собой. Она не часто приглашала его к себе, только если случалось что-то непредвиденное. Вот и сейчас юноша чувствовал, что дело не только в логарифмах. Пак удобно расположилась на застеленной кровати, укладывая на колени толстый учебник. Парень, сев рядом, постарался указать на нужные пункты и объяснить простые формулы, которые нужно выучить. Чеён делала вид, что понимала, но на самом деле мало что разобрала из слов друга. К его белой толстовке так и хотелось прижаться, потрепать чёрные волосы и сильно сжать в объятиях. — Ты меня слушаешь вообще? — Не слушаю, — честно призналась Пак, отодвигая учебник и откидываясь на подушки. — Ох, Гук, я устала. Успевший привыкнуть к милому обращению Чон ожидал такой фразы. Конечно, он был рад, что Чеён держится молодцом, но, когда улыбка сползает с её лица, становится немного не по себе. Пак снова поднялась и повернулась к парню лицом. Её футболка слегка съехала, открывая плечо, но поправлять её девушка не собиралась. — Когда таблетки не помогают, становится очень хреново, — признаётся Чеён, немного наклоняя голову вбок. — Но я решила для себя кое-что. Чонгук смотрит на неё вопросительно, подавляя желание придвинуться ближе и коснуться нежной кожи. — Я хочу запомнить как можно больше. Когда не знаешь, сколько ещё сможешь наслаждаться, если можно назвать наслаждением жизнь с отвратительным зрением… — Иди сюда? — не удержался Чон, разводя руки в стороны и ожидая фырканья и шуток со стороны Чеён. Но нет, она подсаживается ближе и сама обнимает, тяжело вздыхая. «Лишь бы не плакала, пожалуйста». Они разговаривают долго, забыв про математику, обсуждают все на свете, стараясь не задевать больную для обоих тему. Пак лежит на коленях Чона, разрешая ему перебирать её рыжие волосы. — Как же ты мне нравишься, — шепчет она, накручивая на палец локон и рассматривая секущиеся кончики. Парень напрягается, часто моргает, опускает голову вниз и сталкивается взглядом с девушкой. — Что так смотришь? Ещё скажи, что не знал. Чонгук хотел признаться первым, но каждый раз ждал подходящего момента. То обстановка была не та, то у Пак не было настроения и она вечно ворчала. Сейчас, услышав эти слова, сказанные невзначай, у парня сердце остановилось и отказывалось идти. Хотя бы дышать не забывай, Чонгук. — Полгода назад я пообещал себе кое-что. Я сказал, что ты останешься моим другом и не начнешь нравиться мне, как девушка. Но что-то пошло не так, — улыбнулся Чон, замечая розовые пухлые щечки девушки. Она медленно встала, поправила волосы и стала смотреть в стену, теребя край футболки. То, что творилось внутри — словами не передать. — Классные мы друзья, — неожиданно произнесла Чеён со смешком и вздрогнула, когда чужая рука накрыла её собственную. — Уже не друзья, — притянув девушку к себе, говорит юноша и чувствует, как та расслабляется в его руках и цепляется за толстовку. Она боится, что не сможет дать Чонгуку того, о чем тот так страстно желает. Пак, возможно, скоро вообще перестанет выходить из дома и общаться с людьми. А пока, она греется в его руках, улыбается, когда он накрывает её пледом и мурчит на ухо их общую любимую песню сладкоголосого Джастина. В свою очередь, Чонгук обвиняет себя в том, что так много упустил. Теперь он будет поливать свой любимый цветок, чтобы тот мог цвести и радоваться солнечным лучам и голубому небу.