Мед. Август. Лаванда

      Афелия проснулась от громкого скрипа старой двери. Кто-то не спеша вошел в комнату и сел подле нее. Афелия подскочила. Быстро набросила на себя мятую простынь и прижалась к стене.  — Доброе утро, юная леди.  — Мистер Бибер? Вы меня напугали, — проговорила она встревоженным голосом.       Ее сердце бешено колотилось. «Что он тут делает?» — пронеслось у нее в голове. Афелия нервно теребила пальцы.  — Не пугайтесь, я лишь хотел вручить вам этот конверт.  — Что там? — взволнованно произнесла она.  — Это приглашение на празднование Дня Рождения моей тетушки, я буду очень признателен, если вы придете.  — Для меня это честь, спасибо… Вы забыли свою кофту, — она указала на стул.  — Пусть она останется у Вас, августовские вечера в Хеленте особенно холодные.  — Благодарю, — она мило улыбнулась. Ее взгляд падал на крепкую оголенную грудь юноши, свободная рубашка была расстегнута на все пуговицы, девушка облизнула губы.  — Как насчет того, чтобы прогуляться, Вы так и не показали мне лавандовый холм.  — А? — Афелия быстро перевела взгляд на Джастина. — Да, прошу, дайте мне минуту, я должна собраться, ждите меня внизу.       Он кивнул головой и осторожно прикрыл дверь.       Афелия облегченно вздохнула. Вот так спонтанно этот юноша входит без приглашения в ее дом и будит. «Милая наглость».       Покончив со сборами, девушка плавной походкой приближалась к Джастину.  — Прекрасно выглядите, ну что, идем?  — Идем!       На улице стояла жаркая погода, учтивый мистер Бибер прихватил с собой ажурный зонт, спасавший нас от пекла.       Он был немногословен, ему хотелось слушать меня, я чувствовала его короткие многозначительные взгляды на себе.       Рассказывала о здешних местах, поведала о наших обычаях и традициях, меня удивляло с каким интересом он внимал мои долгие и, как мне казалось, нудные разговоры о деревенском быте. Господи, что он творит, думает я не чувствую его легкие прикосновения. Прошу, возьми меня за руку, чего же ты ждешь? Я хочу смотреть на тебя вечно, ты прекрасный живой портрет. Я хочу нарисовать тебя. Так, Афелия, нельзя терять голову. Феминность и целомудрие, феминность и целомудрие, нужно быть сдержанной.  — А ваш отец давно владеет этой пасекой?  — Ох, она принадлежала моему прапрадеду, это семейное дело передается по наследству. Когда мой дедушка был жив, мы часто наблюдали за тем, как пчелы своими проворными крохотными лапками собирают цветковую пыльцу. Это опасное, но очень увлекательное занятие.  — Осторожно! Тут крутой склон! — я схватила его руку и медленными шагами спускала нас вниз к полю.       Преодолев препятствия, он продолжал держать меня за руку. Мои щеки пылали, я чувствовала его мягкую вспотевшую ладонь.  — Мне нравится, как свои ответы Вы дополняете забавными историями, — нарушил молчание он.  — Кхм… Кхм… Мистер Бибер.  — Слушаю, — он посмотрел на меня.  — Вы когда-нибудь влюблялись по-настоящему? — неуверенно произнесла я, закусив губу.  — По-настоящему? — его лицо приобрело серьезный вид.  — Да  — Ну, что же, время откровенных разговоров, тик-так-тик-так, — он шутливо посмотрел на воображаемые наручные часы. — Что же, мне было 16, во мне только-только начинало просыпаться мужское начало, ломался голос, на моем теле появлялись волосы… Ладно, можно без этих биологических изменений. Итак, в то время отец купил старинный особняк с великолепным раскидистым садом за круглую сумму. Как вы понимаете, милая Афелия, ни один особняк не обходится без прислуги. Папа нанял рабочий персонал, но это не столь важно, среди всех этих горничных и садовников была «она» — обворожительная Гретта, дочка нашей доспешницы. Ее черные, как смоль, длинные волосы ниже ягодиц, густые ресницы, дивные светло-голубые глаза, фарфоровая кожа, ох, она была прекрасна. Я стал часто крутиться у двери, ведущей в кухню, сквозь замочную скважину я наблюдал, как бедняжка Грета под командные крики своей матери чистила овощи. Мне хотелось встать на ее защиту, крикнуть по какому праву она гневается на это невинное создание. Ох, Гретта, моя прекрасная, Гретта. Я желал ее, но юношеская влюбленность продлилась недолго. Прошло несколько месяцев и в особняке появился он — Марти, грязный мальчишка, ему было около 20-ти, он был старше и сильнее меня, а значит интереснее для Греты. До этого гада я мог украдкой ловить ее взгляды на себе, когда моя маленькая прелесть выходила на улицу для расфасовки продуктов, я прохлаждался рядом, она работала. Зная мой добрый нрав, отец запрещал мне помогать прислугам. Я помню, как Гретта хваталась тонкими пальчиками за края деревянных ящиков и со вздохами несла их на кухню, помню ее выбившиеся из платка длинные пряди. Но он нарушил идиллию. Я не буду вдаваться в подробности о том, как милая Гретта бросала томные взгляды на «красавчика Марти». У них закрутился роман, 6 лет разницы не помеха любви. Я продолжал любить ее до одного случая, после которого больше никогда ее не видел. В ту лунную ночь мною одолевала бессонница. Я переваливался с боку на бок и все никак не мог спокойно прикрыть глаза, мне толком это надоело, я схватил свой теплый свитер и надел его прямо на пижаму. Тихо прикрыл дверь, спустился со второго этажа по канатной лестнице вниз и знаешь, даже не представляю о чем я думал, когда решил в два часа ночи проверить старый сарай за парниками. Я приоткрыл дверь и услышал приглушенные стоны. Пригляделся: юная акселератка, виновница моих грез, муза моих страстных стихов, совокуплялась с ним. С этим уродом Марти. В порыве гнева я настежь распахнул дверь и скинул с полки старый фонарь. Они начали копошиться, шипя, я произнес «Я даю тебе время до рассвета, Марти, чтобы убраться вон из особняка, иначе я расскажу отцу о ваших ночных грязных похождениях». Я видел ее глаза полные слез, видел раздосадованный вид Марти. Они выскочили из сарая, оставив меня одного. Подавленный я сел рядом с простынями, учтиво расстеленными для такого важного дела и увидел кровавые пятна, мне стало так противно. Какая же она глупая. Днем я не увидел ни Марти, ни Гретты. Отец сказал, что они уволились утром. Ее мать узнала о произошедшем и с позором покинула поместье. Я решился на смелый поступок, выкрал ключи у отца и открыл комнату прислуги. На старом комоде я нашел красивый резной гребень. Очевидно, что это ручная работа. На спинке гребня было выгравировано имя Гретта. Быстро сунув его в карман, я вышел прочь из комнаты. Закрылся в своих покоях и тихо рыдал. Знаю, мальчишки не плачут, но в тот момент мое разочарование взяло верх. Я долгое время чувствовал отвращение ко всем девушкам, пожалуй, она единственная, кого я любил по-настоящему.  — Какая трогательная история.  — Удивительно, но я все еще храню тот гребень.  — Это очень мило, Джастин.  — Знаю, — он опустил голову.  — Который час?  — Полпятого, — произнес он, крутя в руке карманные часы.  — Думаю, мы должны идти.  — Верно, кстати, завтра Вы идете на празднование, не забыли?  — Я даже не открывала конверт с приглашением, хорошо, я приду.  — Ровно в семь вечера, — он мило улыбнулся.  — Конечно.       Все оставшееся время нашего пути мы шли в тишине. Он любовался бескрайними полями, а я украдкой смотрела на его профиль. Как ты прекрасен, мне хочется сказать тебе так много, но я не смею, не смею признаться. Ты останешься самым трепетным воспоминанием. Решусь ли я открыться тебе? Решусь ли написать письмо с признанием?  — Я люблю тебя.  — Что?