Aortaa – Morphine
Три года до Ребута Жгучие реки бегут по венам, так жарко, что хочется снять кожу, но и это не поможет. Голова идет кругом, губы медленно растягиваются в блаженной улыбке. Превосходно… Глаза застилают клубы белого дыма, в нос приятно бьёт яблочным ароматом. Минхек слегка поворачивает голову вправо, любуясь тем, как красиво и соблазнительно Вонхо, полулежа у его локтя, делает очередной глубокий затяг яблочно-мятной кальянной смеси. В отсветах неоновых ламп его обнаженный и влажный от духоты торс кажется ещё идеальнее, а белые волосы кажутся и вовсе слегка голубоватыми – Минхек довольно улыбается. Раскурив кальян, парень снова глубоко затягивается и не выпуская дым медленно приподнимается, чтобы передать его вместе со страстным поцелуем. От удовольствия Минхеку сносит остатки крыши, пальцы вплетаются в короткие волосы блондина и с силой оттягивают голову назад, открывая шею Вонхо для слегка болезненных, но все же приятных укусов. Вонхо прикусывает губы, сдерживая улыбку и закрывает глаза, полностью отдаваясь во власть ощущений. Музыка смешивается со звуками веселья, криков, звона стаканов, молний одежды, стука женских туфелек и стонов. Все это создает уникальную композицию, которая, однако, повторяется здесь каждый вечер. Их маленький уголок отделен от всех плотными черными шторами с плетеными золотыми подвязками – фирменное сочетание цветов. Раскинутые по всему полу тяжелые пуфы-мешки, насквозь пропитанные алкоголем, как и те, кто на них находится, тоже полностью черные. Лишь белый диван в центре ярко выделяется в царящем полумраке. Штора слегка приоткрывается, впуская свежую волну громких звуков и небольшую, но фигуристую девушку. Кошачья походка и неизменные черные кожаные штаны выгодно подчеркивали – очень явно причем – эти самые формы. Она идет прямо к дивану, соблазнительно склоняясь к уху Минхека, одну руку опустив на его бедро сильно выше колена, игнорируя недовольный прищур блондина по другую сторону парня. - Они вернулись… - её сладкий шепот не имел воздействия на Минхека, и только это успокаивало Вонхо, хотя эта дамочка его все равно раздражала. – Третья комната. - Понял, - Минхек переводит слегка заторможенный взгляд на Вонхо, и тот послушно встает вместе с ним, перешагивая тела. По пути к комнате номер три Минхек шаг за шагом приходит в более адекватное состояние, покручивая кольцо на пальце – это всегда помогало собраться с мыслями. Чем ближе комната, тем глуше звуки веселья и светлее пространство. Черная дверь с золотой цифрой слегка приоткрыта, приглашая внутрь. Мин Юнги сосредоточенно пересчитывает купюры, откинувшись на спинку темно-зеленого кожаного кресла, делая пометки в телефоне. Чжухон внимательно изучает слегка помятые бумаги, улыбаясь все шире по мере чтения. - Взяли-таки их за самые… да крепко! – довольно заключает он. Два совсем юных парня, с отсутствующим видом смирно стоящие у двери, одновременно поворачивают голову, когда заходит Минхек, оставивший Вонхо за дверью, но выражение их лиц остается таким же безучастным. - Хорошая работа, - хвалит их Минхек и идет к Юнги, окружаемый яблочно-мятным шлейфом удовольствия. - Твоя доля, - Юнги быстро и точно отсчитывает несколько десятков купюр. - Минхек, завтра вечером бери Джексона и дуйте на завод в Инчон. Чонгук с Тэхеном нам такое нарыли! - Чжухон трясет бумагами в руке. – Нужны качественные снимки. Мы их за яйца подвесим! - Да, хён, - смеется Минхек, пересчитывая полученные деньги. Вонхо стоит там же, где его и оставили, когда Минхек выходит в коридор, пропуская Чонгука и Тэхена вперед. Парни слегка притормаживают при виде Вонхо, окидывая его взглядом, который можно было бы охарактеризовать как надменный или придирчивый – с этими парнями не знаешь наверняка – и скрываются за поворотом на лестницу. Блондин провожает их злым прищуром и шипением. - Гребаные психопаты… - Ну-ну, не надо! Они свое дело знают… - Минхек веселится, сравнивая Вонхо с котом на дереве, шипящем на двух овчарок. - Идём, - Минхек хлопает по карману джинс, в котором лежат деньги. – Ночь только началась. Вонхо расслабляется, позволяя руке Минхека исследовать его шесть кубиков пресса, и слегка улыбается. - Всё равно психи…***
Hans Zimmer Inception - Waiting For A Train
Наше время Ночью в Сеуле вы не увидите прекрасного звездного ночного неба. Даже с высоты Кроун Плазы, когда, казалось, до звезд рукой подать, огни большого города затмевают небесные светила – незачем вам, городским, поднимать головы к небу. Минхек никогда не видел настоящего звездного неба. Разумеется, никогда в новой жизни, ведь то, что было до Ребута, больше не в счет. Ему особо и не хотелось, но он не был еще так высоко, лежа на крыше одного из самых высоких зданий всего полуострова. Возможно, все же стоит выбраться загород. Минхек лежал и думал обо всем, что произошло сегодня, да и вообще. Но вся информация никак не хотела укладываться на нужные полочки сознания. Час назад он был в кабинете Хёну, где долго и подробно рассказывал о своем первом дне новой жизни, обо всем, что удалось узнать о себе прошлом, о родственниках и друзьях, о татуировках и фотоателье и прочем. Хёну внимательно слушал, переглядываясь с Чжухоном, снова изучал татуировку змеи на запястье и то и дело обновлял стакан с виски, пока бутылка не кончилась. - Что ты знаешь о родителях? – спросил тогда Чжухон. - Ничего, - Минхек опустил взгляд на носки своих некогда белых кроссовок. – Абсолютно ничего, ноль. Наверное, их и не было никогда рядом. - А родственники? Друзья? – подхватил Хёну. Минхек отрицательно покачал головой. - Когда ты очнулся, у тебя ведь были темные волосы, да? - Да… Но к чему это? - Хёну, хватит. Этого достаточно. Думаю, и так понятно, - Чжухон аккуратно положил руку на плечо брата, слегка улыбаясь. - Это все меняет, - тяжело выдохнул Хёну. - Никто не объяснит мне, что происходит, да? – Минхек пытал удачу получить хоть один ответ. И удача, наконец, пришла к нему. Пришла не одна, а с вагоном удивления и грузом новых вопросов. - Ли Минхек… - Чжухон произнес имя, прислушиваясь к тому, как оно звучит. – Кажется, мы нашли твою семью. Минхек вскакивает со стула с такой резвостью, будто по нему прошлись электрическим разрядом. - Не полностью, но… Мы нашли твоих братьев. - Братьев?! –дыхание сбивается. – Где? Кто? Как?! «Слышал, мы с тобой однофамильцы? Значит, мы братья! Ли Чжухон!» - картина первой встречи с улыбающимся напротив него парнем всплывает в голове сразу же, когда Минхек слышит слово «брат», подсказывая ответ на все свои вопросы, но… Этого ведь не может быть? Минхек переводит взгляд на Хёну, зная, что тот человек не из тех, кто может шутить подобными вещами или говорить, не проверив все несколько раз. Хёну смотрит на него взволнованно, будто они поменялись ролями. - Нет… - Минхек обескураженно падает обратно на стул. – Невозможно… Слишком удачное совпадение. Он попал сюда случайно, по воле Хосока, которого встретил по такой же случайности. Такого рода вещи не происходят в жизни, это ведь не дешевая драма на центральном телевидении. Минхек делает глубокий жадный вдох свежего ночного воздуха. Здесь, на крыше 70-ти этажного здания, воздух намного чище, а ветер не дает задохнуться от приближающейся июньской жары. Слабое мерцание самых крупных звезд вызывает у него сожаление и обиду: эти звезды видели все, они знают все, а люди – ничего. Эти самые звезды видели его до Перезагрузки, видели его семью, видели того, кто оставил на его теле шрам, кто притащил в его квартиру множество вещей, явно не принадлежащих Минхеку, и любил добавлять в утренний кофе много сахара. Несправедливо. Минхек на автомате тянется к змее на запястье и вспоминает слова Хёну про то, что «эта змея, вообще-то, что-то вроде нашего фамильного герба или символа». Сначала им было известно лишь имя предполагаемого третьего брата - Ли Минхек. Хёну долго искал другие признаки того, что случайно обнаружившийся Минхек и есть тот самый брат, но отсутствовал главный кусочек пазла – фотография. Ни одного изображения третьего брата не было обнаружено, пока… Пока не вернулся с задания Чангюн. Пока Чжухон не зашелся истеричным хохотом, глядя на найденные снимки с чужих телефонов. Пока они не сказали Хосоку, тут же устроившем погром и скрывшемуся, хлопнув всеми дверьми, которыми можно. Неторопливые шаги осторожно ступали по ступенькам на крышу, а затем прямо к лежащему Минхеку. - Как ты? – Марк опустился рядом, вглядываясь в небо. - Они сказали, я ребенок другой жены… отца, - говорить о родственниках, когда под этими словами скрывались реальные конкретные люди, было для него в новинку, а потому странно. - Да, я слышал, - по голосу Марк улыбался. - Я… видел фотографии. Это я, Марк, точно я. Но… - Но что? – Марк повернул голову к Минхеку, потеряв интерес к небу. - Просто я не думал, что был… таким? – Минхек вспоминает темноволосого демона с его лицом, презрительно смотрящим в камеру. Марк усмехнулся. - Прошлое скрывает много странных вещей. Не все были рады, узнав о нем, - улыбка Марка странно кривится, но спустя мгновение на лице снова спокойное выражение дружеского участия и поддержки. - Где Хосок? - Джексон уехал за ним. Вряд ли они вернутся до утра, да и не в лучшем виде, так что ложись-ка ты сегодня спать в нашей комнате. У нас большая кровать, Джекс не будет против. Минхек согласно покачал головой, благодарно улыбнувшись. - Он не хотел, чтобы тебя нашли, - осторожно сказал Марк. – Но они нашли. И это оказался именно ты. - Почему? В чем проблема? - У него есть свои причины на это… Но не переживай, просто дай ему время. В конце концов, твой статус здесь кардинально поменялся, так что он ничего не сделает тебе. Ободряюще хлопнув Минхека по плечу, Марк встает, помогая подняться и новому члену семьи Ли, чтобы проводить в их с Джексоном комнату. Ночь проходит беспокойно, не даруя сновидения ни одному обитателю отеля. Минхека мучает столько вопросов, что закрывать глаза становится даже страшно. Прошлое позволило узнать о себе немного больше, но Минхек не уверен, благо ли принесет ему это знание, или же… Лучше было остаться в ателье, делать снимки и не пытаться узнать ничего. Новый день встретил жителей отеля запахом кофе и жареных яиц, а Минхека – крепкими объятиями Джексона. Марк принялся спасать Минхека от удушливых прикосновений парня, жарко приветствующего Минхека в его «отчем доме, куда блудный сын наконец вернулся!». Хёну и Чжухон посмеиваясь усадили Минхека рядом, а притихший слегка Бэм поставил перед ним дымящуюся кружку крепкого американо. Чангюн наблюдал за всем, сидя в дальнем углу, где вчера его обнаружил Минхек. Рядом сидел Юнги, недовольный внеплановым шумным утром. Всеобщий веселый гомон прекратился сразу, когда мрачная фигура Хосока появилась в дверном проеме. Не глядя на Минхека он пожелал всем доброго утра, взял тарелку и покинул комнату, ногой прикрывая за собой дверь. Марк подмигнул Минхеку, пытаясь приободрить, и Минхек послушно улыбнулся в ответ. «Кажется, сегодня я сплю снова с Марком» - решил он. Однако, после завтрака Чжухон взялся провести экскурсию по отелю, попутно рассказывая то, что им удалось узнать о своем Прошлом. Отель «Paradise» принадлежал семье Ли и принадлежит до сих пор, хотя после всем известного пожара и Ребута отель потерял былую славу, как и владельцы. Отец пропал ещё до Ребута, как и большая часть документов, сгоревшая в пожаре. Огонь разгорелся в главном офисе, что по мнению Хёну, являлось отнюдь не случайностью. Темные дела семьи Минхек в тот день не узнал, но впервые зашел в закрытые прежде помещения. 65-ый этаж, или первый этаж отеля, помимо холла скрывал такое же просторное, но темное помещение, одновременно напоминавшее ночной клуб, казино и бордель. Со вкусом обставленное помещение ограничивалось скудным набором цветов: черный, белый и золотой. Черные шторы, некогда отгораживающие вип-углы, сейчас сложенные лежали на диванах. Пожар, разгоревшийся в главном офисе на 68-ом этаже, охватил не только весь этаж, но и перекинулся на верхний, 69-ый, где по словам Чжухона находилось еще несколько игорно-развлекательных помещений. За год после Перезагрузки парни не все смогли узнать из-за утечки документов и пожара, случившегося в ночь Ребута. Осмотр закончился небольшой комнатой в конце коридора 67-го этажа. Интерьер её напоминал комнату Хосока своим сумасшедшим сочетанием черно-белого, хотя черный цвет здесь все же преобладал. - Не уверен, что ты здесь часто бывал, но комната закреплена за тобой, - объяснил Чжухон перед тем, как оставить Минхека одного в комнате, куда уже перенесли вещи, прежде лежавшие в комнате Хосока. Сердце слегка болезненно заныло при виде этих вещей, само присутствие которых здесь будто ставило точку в его отношениях с Хосоком. Неужели, больше не будет объятий ночью, раздражающего будильника по утрам и щекочущих прикосновений Монстра? Минхек видит свой ноутбук, который отобрал Хосок еще несколько недель назад, и кидается к нему, моля Виндовс загружаться быстрее. Соединения с интернетом нет, поэтому Минхек от скуки проверяет все файлы на жестком диске, с удивлением обнаруживая, что они все на месте. «Все…» - думает он, вспоминая про скрытую папку в глубине диска. Пальцы оставляют влажные отпечатки на черной матовой поверхности ноутбука, когда Минхек открывает единственную фотографию последних трех лет до Ребута, где, как теперь ему известно, Юнги вбивает под кожу зеленую краску, превращая её в змею. «Змея! Точно! У Хосока ведь тоже есть эта змея! Но если это символ семьи, то… Он же не еще один брат?» - путается в догадках Минхек и уже собирается отправиться с этим вопросом напрямую к Хёну, когда внимание привлекает небольшая деталь на фотографии. Он видел её сотни раз, он изучил каждый пиксель. Он столько раз смотрел на эту руку, сжимавшую его ладонь. Он столько гребанных раз изучал эти пальцы. И это кольцо. Минхек отказывается верить глазам. Отказывается верить старой смазанной фотографии. Но он не может игнорировать оглушающий крик подсознания. Хёну подождет. Ему нужен Хосок. Немедленно.