Зеркальные стены

- Роберт, Вас вызывает мистер Купер, - Стефф смерил меня строгим взглядом и выразительно кивнул на стол. – Срочно! Я фыркнул, выражая свое презрение к помощничку шефа. Бета – он и есть бета. Что с него взять? Одна работа на уме. Куда уж ему понять то, что происходит под моим столом, а там сейчас кипят нешуточные страсти. Давид, мой новый пресс-секретарь, очень старается, чувствую, хочет задержаться надолго. Возможно, у него получится. Он, по крайней мере, не замужем. Раньше я думал, что замужние омеги не будут стелиться передо мной, как портовые бляди. Как бы не так! За последние два года у меня было семь помощников и все замужние, некоторые даже с детьми. Но и это их не останавливало, так что все они быстро вылетали, получив соответствующие рекомендации к резюме. Грегори – мой шеф – откровенно надо мной насмехался и советовал пригласить бету. А я терпеть не могу бет! Если омеги трахают мой член, то беты трахают мои мозги. Я еще не до конца определился - какая из выше перечисленных частей тела мне дороже, но процесс, где участвует мой член, вдохновляет меня больше. И во мне, в свою очередь, все больше росла и развивалась стойкая неприязнь к омегам. Да что тут говорить, к двадцати восьми годам я совсем отчаялся найти свою пару. - Роберт, мне долго ждать?! – рявкнул громкоговоритель на столе. Я подскочил с испугу, и Давид, кажется, ударился головой об крышку стола. - Уже иду, - отозвался я. В поле зрения показалась черноволосая голова. Паренек невозмутимо пригладил короткие волосы, одернул строгий пиджак, аккуратно вытер текстильной салфеткой ярко-красные пошлые губы. И взглянул на меня с какой-то деловой стальной решимостью. - Я зайду чуть позже, мистер Фроуд. Нам необходимо обсудить расписание встреч на завтра, - сказал он, прежде чем покинуть мой кабинет. Я задумался. Давид проработал в компании меньше недели, но что-то в нем уже напрягало меня, ну, может, не напрягало, но настораживало. Его хитрый прищур, цепкий холодный взгляд – омеги не бывают такими. Может, Грегори прав, и мне пора искать бету? Наклонившись, я поднял из-под стола маленькую белую коробочку. «ГармоникСтоп» - сильное лекарство для подавления гормонов и предотвращения течки. Он, что, специально это обронил? *** Когда до кабинета Грегори оставалось больше пяти метров, я уже его почувствовал. Запах. Так могло пахнуть лишь одно создание – Эрик Купер, сын моего шефа. Омега. Надо же, какая ирония – единственный интересующий меня омега является сыном одного из самых влиятельных альф страны, и поэтому совершенно недоступен. Представляю, что сделает со мной его папочка, заметив поползновения в сторону любимого сыночка. У Эрика нет братьев, так что компания отца со временем будет принадлежать ему. Вот Грегори и лепит из несчастного омеги альфу на протяжении восемнадцати лет. Весьма удачно, стоит заметить. Впервые я увидел Эрика здесь, в компании, два года назад. Ему тогда было всего шестнадцать, что не мешало ему пахнуть чертовски соблазнительно. Стоило мне его учуять, и моя крыша рухнула, скрипнув металлочерепицей. Я хотел только его, я думал о нем постоянно. Спустя два дня после судьбоносной встречи я нанял частного детектива, чтобы узнать о моем мальчике все. И до сих пор пользуюсь его услугами, получая каждую неделю новые снимки любимого омеги. Я храню их в тумбочке, в спальне. Ну, просто так… на всякий случай. Стоило приоткрыть дверь, и меня буквально смело волной умопомрачительного запаха. Ноздри затрепетали, зрачки расширились, и пришлось потренироваться в самоконтроле, чтобы не броситься на обладателя аромата. Эрик не просто был на пороге течки, он уже его перешагнул, и она вот-вот начнется. Я моментально нашел омегу взглядом. Парнишка сидел в глубоком кожаном кресле, закинув ногу на ногу. Светлые джинсы обтягивали стройные ноги, а свободная рубашка оголяла тонкие ключицы и подчеркивала хрупкие плечи. Медовые волосы прикрывали ушки, большие светло-зеленые глаза смотрели на меня в упор, на чуть бледных щеках выступил румянец. Но более всего меня будоражили его губы – светло-розовые, нижняя больше верхней, блестящие от влаги и приоткрытые. Я слышу, как сквозь них вырывается судорожное, рваное дыхание, и представляю, какие они, должно быть, мягкие и нежные при поцелуе … По кабинету разносится противный металлический скрежет. В недоумении смотрю на свою руку, в которой осталась дверная ручка. Надо же, я выломал бронзу из дерева. Смущенно прячу покореженный металл в карман и смотрю на Грега. Тот откровенно насмехается надо мной, едва сдерживая хохот. А мне вот не смешно… - Прошу прощения, думаю, мне лучше выйти, - быстро тараторю я и уже почти выскакиваю из кабинета, но… - Стой, Роберт. Не зря же мы тебя так долго ждали, - окликает меня шеф. Нехотя возвращаюсь, стараясь не пялиться на Купера-младшего. - Ты уже знаком с моим сыном, и я хочу попросить тебя помочь ему. – Улыбается Грегори. – Видишь ли, он собирается поступать на электрика, вбил себе в голову, что это полезное дело. Спустись с ним в подвал и попроси нашего главного электрика показать этому глупому мальчишке, на что он себя обрекает. Ступай, Эрик,- шеф кивает своему драгоценному чаду, и тот выходит, оставив меня в прострации. Я в ужасе оглядываюсь на Грега. Он, что, совсем с катушек слетел?! Не понимает, что я с его сыночком сделать могу?! - Ну, че замер? – хохотнул шеф. - Вали давай. Я свалил. Стартанул быстро, боясь, что Эрик без меня в подвал ускачет, но он ждал у кабинета. Мы направились к лифту, а я все не мог оторвать взгляд от маленькой, аппетитной и красивой попки, которая вызывающе покачивалась прямо передо мной. Сотрудники на нас откровенно пялились, пожирая взглядами и Эрика, и меня. Эрика из-за запаха, конечно, а меня… Ну не каждый день увидишь, как замглав, наводящий на всех страх и ужас, грозный, аки Зевс, буквально ползет за маленькой омегой, как привязанный щенок. Вот смеху-то будет. Оказавшись за закрытыми дверьми в относительно маленьком помещении, я, пользуясь тем, что стою спиной к Эрику, и он меня не видит, ослабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу. В лифте все стены были зеркальные, кроме дверей. Запах бил в нос, заставляя часто дышать, скручивая морские узлы внизу живота. С двадцать пятого этажа до подвала ехать долго, кто знает, что может произойти… Но тут меня осенила гениальная идея. Я залез в карман пиджака и, выудив оттуда коробочку с таблетками, которую Давид оставил у меня под столом, протянул ее Эрику. Омега в недоумении уставился на нее. - А, ты об этом, - хмыкнул он, - мне это нельзя. - Почему это? – не понял я. - У меня особый гормональный фон, если буду пить это или даже простые противозачаточные – детей не будет, - объяснил парнишка. - Значит, дома надо сидеть! – рыкнул я. Эрик даже не дрогнул, он улыбнулся и подошел чуть ближе ко мне, заглядывая в глаза. - Дома тоже не могу. Слишком мучительно переживать первую течку в одиночестве, знаешь ли… За те несколько мгновений, что он тянулся ко мне за поцелуем, я успел мысленно поиметь его раз десять во всех известных мне позах. Только поцелуя мне все равно не обломилось. Лифт сильно тряхнуло, Эрик повалился на меня, и мы вдвоем рухнули на пол, оказавшись в густой непроглядной тьме. Секунды через три зажегся аварийный красный свет, и я обнаружил Эрика верхом на мне. Он вцепился пальцами в рубашку и горящими глазами смотрел на меня, часто дыша. Я не малолетка – контролировать себя умею, но этот парень переходит всякие границы! Поборов желание опрокинуть омежку и содрать с него одежду, я скинул с себя Эрика и встал. Потыкал в кнопки наугад, поругал себя за то, что оставил на столе телефон и замер, услышав всхлипы. Надо же, какой пугливый. Я присел рядом с парнишкой. Он, ссутулившись и обхватив себя за плечи, горько плакал, создавая трогательное и жалостливое зрелище. Не смог удержаться и прижал хрупкое создание к себе, стараясь не раздавить и реже вдыхать его запах. - Ну, чего ты ревешь? Вытащат нас скоро, я уверен, - попробовал успокоить – безрезультатно. - Я тебе, что, совсем не нравлюсь? – сбивчиво забормотал малыш, а его тоненькие пальчики шустро запорхали по пуговицам моей рубашки, расстегивая. – Неужели ни капельки не хочешь меня? Я обмер. Вот засранец, экое представление устроил! Сразу и не скажешь, что такой хитрый манипулятор. Вот и что я могу сделать, если свободная омега так стелется под меня? Как-то и его отец из головы внезапно вылетел… Расправившись с рубашкой, Эрик приподнялся и куснул меня за подбородок. Меня прорвало. Похуй на Грегори и его претензии, похуй на возможные последствия, на все похуй! Я хочу его, он нужен мне, как никто другой! Резко развернув малыша, я прижал его к стенке и впился в губы. О, да! Они еще нежнее и мягче, чем кажутся. Я сминал их в собственническом поцелуе, прикусывал, врывался в его рот почти грубо. Эрик стонал и дергал меня за волосы. Оторвавшись от моего сладкого омеги ради глотка воздуха, я разорвал его рубашку, не утруждая себя расстегиванием мелких пуговиц. Парень в это время сдирал с меня пиджак. Оставшись без верхней одежды, я прижался к нему - кожа к коже, и буквально вдавил в стенку. Занялся исследованием нежной шейки. Хочу пометить ее так, чтобы никакой воротник не помог. Эрик в процессе уже не сдерживал стонов, впиваясь в мои плечи короткими ноготками. О, неужели это его эрогенная зона? Закончив, отстранился – оценить произведение искусства. То, что надо. Языком вырисовывая завитушки, стал опускаться вниз. - Роберт… - прохныкал малыш. Собственное имя, произнесенное его нежными чувственными губками, прошлось по моему телу одуряющей дрожью. - Да, мой сладкий? – шепнул я. - Не тяни. Понял. Оставил во временном покое измученные моим языком розовые соски и, расстегнув пуговицу на джинсах, аккуратно стащил их вместе с бельем. Какие мягкие белые булочки, так и хочется впиться в них зубами, что я, собственно, и сделал, поставив Эрика на четвереньки и прогнув в спине. Малыш вскрикивал от моих укусов – поцелуев, которые потом превратятся в синяки, и подавался назад. Насладившись мягкостью любимых ягодиц, я раздвинул их и поласкал языком маленькое сморщенное отверстие, раздвигая стенки и проникая внутрь самым кончиком. Малыш уже всхлипывал и что-то неразборчиво бормотал, не отрываясь смотря в левую зеркальную стену. Я сам глянул туда мельком и оторопел от представшего зрелища. Поняв, что долго не продержусь, осторожно протолкнул в сочащийся смазкой анус один палец. Боже, какой он узкий, просто девственно узкий! - Это впервые? – озвучил догадку я. Эрик нескладно закивал, а я зарычал от наслаждения и осознания, что этот малыш только мой. Но сорваться себе не позволил – никакая страсть не заставит меня сделать моему мальчику больно. Вскоре добавил второй палец и, когда Эрик стал подаваться на них сам, приставил к растянутому отверстию свой влажный от смазки член. Взглянул на стену напротив и увидел в глазах малыша страх. Прижался к его спине грудью и прошептал на ушко: - Не волнуйся, любимый, я буду очень осторожен. Эрик, со слезами на глазах, смотрел на меня в зеркале и кусал губы, когда я медленно, очень медленно, по сантиметру, входил в него. Никогда в жизни я еще не испытывал таких ощущений, ведь у меня никогда не было девственных омег. Оказавшись внутри полностью, я не смог сдержаться и укусил моего мальчика в плечо, окончательно ставя метку. Никуда он теперь от меня не денется. Не разрывая зрительного контакта в зеркальной поверхности и переплетая наши пальцы, я стал двигаться, сначала медленно и глубоко, но постепенно наращивая темп. И Эрик сам подавался назад, выгибался, стонал мое имя и прижимался так близко, так жарко. Не знаю, как долго это продолжалось, мой мозг будто выключили, и остались голые инстинкты: запахи, мой и его, слившиеся воедино, ощущение чужого тела и вкус пота на губах. Эрик уже был на пороге, когда коленки его стали трогательно разъезжаться, и я придержал малыша под живот. Он кончил, громко прокричав мое имя, и это толкнуло меня в пропасть. *** Когда возбуждение, окутывающее мой разум темно-красным туманным куполом, схлынуло, ко мне вернулись мысли. Нехорошие мысли. Имея богатое воображение, я сразу же начал представлять дальнейшие события: вот мы выходим из лифта, и все, кто находится поблизости, пялятся на нас, и, конечно, им все понятно; далее, я теряю работу, более того, меня выгоняют со скандалом на весь город и с теми же рекомендациями, которые я записывал в резюме всех своих предыдущих секретарей; ну а потом Грегори подает заявление в полицию о домогательстве (хоть бы не об изнасиловании!), и я оказываюсь в тюрьме. Да, все будет именно так, я знаю. Грег и слушать не будет мои жалкие оправдания. Хотя я не собираюсь оправдываться. Из холодной сырой камеры, где я уже коротал ближайшие десять лет, меня вернул горячий выдох в шею. Малыш тесно прижался ко мне, обняв за плечи и целуя за ушком. Я обхватил хрупкое тельце, прижимаясь еще ближе, и поцеловал в светло-каштановую макушку. Я ни о чем не жалею. Он стоит всего этого: репутации, работы, свободы – всего! - А ты, правда, собрался поступать на электрика? – хохотнул я. - Нет, конечно, - Эрик улыбнулся и поцеловал меня в подбородок. – Это была просто шутка. - В смысле? – чего-то я ничего не понял и нахмурился. Малыш потянулся через меня и вытащил из своих джинс телефон. Что? - Алло, пап, - сказал он в трубку, - через пять минут можешь открывать, мы уже одеваемся. И машину к черному входу, пожалуйста. У меня вот-вот начнется. Эрик снова улыбнулся мне и, поднявшись, начал одеваться. А я все пытался разобраться в произошедшем. Так никакой тюрьмы не будет? И скандала? И позорного увольнения? Это, безусловно, отличные новости! Но почему, глядя на хитрую улыбку моего любимого омеги, я чувствую себя мышкой, пойманной в мышеловку? - Одевайся быстрее! У меня в джакузи тоже зеркальные стены… *** Грегори, вздохнув, бросил телефон на стол и, потянувшись, как сытый и довольный жизнью кот, откинулся на спинку кожаного вертящегося кресла. Спустя ровно пять минут отдал приказ о запуске лифта. Все-таки ужасно приятно, когда твой ребенок позволяет тебе участвовать в собственной жизни. Сам он таким не был, избавившись от влияния родителей в пятнадцать. Для альфы это нормально, но для омеги, по мнению мистера Купера, и в двадцать пять рано. Вот только его сын всегда был таким – прямолинейным, целеустремленным, упрямым, в конце концов. Он умел получать то, что желал, если не сразу, так со временем. Вообще-то, Грег гордился этими качествами Эрика – с ними он был больше похож на альфу. Возможно, в будущем Купер – младший научится правильно управлять компанией, а не научится – управление примет муж. В Роберте Грег был уверен на сто процентов. И сейчас выбор сына казался правильным и выгодным. Но два года назад Грегори так не думал, когда Эрик ворвался к нему в кабинет с заявлением о выборе альфы. Наглого мальчишку пришлось выгнать с криком и руганью и запретить ему приближаться к Роберту Фроуду. Тогда прокатило, сейчас, увы, нет. Да и факт приближающейся течки, которая без альфы проходит весьма болезненно, сыграл свою роль. Грегори сдался и дал сыну свое благословение, даже помог с идеей. Теперь уж Роберту точно придется уволить новенького и взять на работу бету – на потеху Грегу. А то со Стеффом уже становится скучно.