Зеркальные стены

С момента событий, изменивших мою жизнь, прошел месяц. Эрик, естественно, сразу переехал ко мне, и сейчас мы готовимся к свадьбе, которая состоится через две недели. Я предсказуемо полюбил ездить в лифте и неожиданно возненавидел кабинет Грегори. Теперь шеф вызывал меня в два раза чаще, по поводу и без. И стоило мне только появиться на пороге, как его хищную довольную морду рассекал чеширский оскал. И всегда звучал один и тот же вопрос: «Ну что, Роберт, ты доволен своим новым помощником?» Я, не затрудняя себя придумыванием остроты, спрашивал то же самое. Но Грег на мой вопрос никогда не отвечал, и я все не мог понять, случилось там уже что-нибудь или только намечается. Хотя, скорее всего, эту вершину шеф еще не покорил, потому что Питер, мой новый секретарь, не очень-то благоволил домоганиям альфа-самца, что, без сомнения, грело мою злобствующую душонку. И удивляло безмерно – никто и никогда не отказывал Куперу – старшему. Омег он принципиально не рассматривал как любовников, опасаясь последствий, а беты прыгали к нему в постель, аки горные козлы, малодушно надеясь на повышение или денежное вознаграждение. Да, мне все-таки пришлось взять бету. Хотя вообще-то я никого не брал и не увольнял. Это сделали за меня в ту самую неделю, когда мы с Эриком были немного заняты. И, если я правильно понял, Грег лично занимался этим муторным неблагодарным делом. Наверное, поэтому мой секретарь до неприличия молод и симпатичен. И достает он меня пока не очень сильно, видимо, подействовали слоновьи намеки о таких понятиях, как «личная жизнь», «свободное время» и «выходные». *** Питер коротко сообщил о желании Грегори видеть меня в своем кабинете. Нет, ну это переходит всякие границы, мне же тоже иногда работать надо, а он дергает меня по десять раз на дню. Я бы лучше сейчас вниз съездил в том лифте… в том самом лифте. Где такие обалденные зеркальные стены, в которых можно подробно рассмотреть каждый ракурс, каждый плавный изгиб… Вот черт! Хватит об этом думать, я же не какой-нибудь сопливый мальчишка, чтобы в туалет постоянно бегать! Я взрослый, уверенный в себе, сдержанный альфа и в состоянии держать свои судорожно трепыхающиеся гормоны под контролем. Скормив себе еще парочку подобных сказочек, я, мурлыча под нос незатейливый мотивчик, прошел по короткому коридору, поздоровался со Стеффом, который прожег мне спину злобным убийственным взглядом, и без стука отворил дверь Грегори. - Знаешь, скоро твой протеже подкараулит меня в темной подворотне и пырнет ножом, - с порога пошутил я, хотя искренне не понимал, в чем я виноват перед Стеффом, ведь меня даже в офисе не было во время приема на работу нового сотрудника. Грегори на мою колкость не ответил. Я в недоумении взглянул на него и невольно напрягся. Шеф был серьезен и сосредоточен, о чем говорили нахмуренные брови и сжатые в тонкую напряженную линию губы. Руки он, сцепив в замок, положил поверх документов на столе. - Садись, Роберт, - Грег кивнул на кресло напротив. – У меня для тебя дурные новости, да и не только для тебя. - Интересно, какие? – поинтересовался я. Сомневаюсь, что что-то способно разрушить мою теперь уже полноценную идиллию. Даже начнись конец света или великая депрессия, я бы вряд ли это заметил. - Свадьбы не будет. Это он о чем? - Прости, что? - Я сказал: свадьбы не будет, – медленно повторили мне. - Не понял? – Нет, я действительно не понял! - Все ты понял, - прорычал Купер, - я сказал, что свадьбы не будет! И я прекрасно осведомлен о твоих умственных данных, чтобы не объяснять значение своих слов! Я в полном недоумении и растерянности смотрел на Грега, пытаясь включить мозг и убедить его работать. - Грег, ты, что, передумал? Что-то случилось? – Я приподнялся, опираясь на стол. Главное сейчас – это сдержаться и не вцепиться в горло отцу моего возлюбленного, доказывая и отвоевывая свое право на омегу. Эрик мне этого не простит… - Да ничего я не передумал! – Всплеснул руками Грегори, откидываясь на спинку кресла. - Но кое-что действительно случилось – на тебя подали в суд. Я отпрянул и едва не навернулся, споткнувшись о стул. - На меня? На каких основаниях? - По сорок третьей статье. – Грег с сожалением смотрел на меня, будто извинялся. Я медленно, обреченно упал в кресло. По сравнению с только что сказанным, конец света показался бы мне благословением божьим. Наше современное общество очень ценит омег и заботится о них. Статья сорок третья – лишнее тому подтверждение. Если альфа принуждал девственного омегу к интимной связи под каким-либо предлогом, несчастный омежка мог подать в суд, и альфу заставили бы жениться на нем. Все, что нужно было пострадавшему, это честные большие глазки, готовые в любой момент низвергать из себя водопады горьких слез, и свидетельство о недавней потере девственности. Но, если у омеги находился еще и свидетель сего развратного действа, у альфы совершенно не было шансов отвертеться. Я знал об этом приеме не понаслышке, недавно так же поймали моего близкого друга – наследника крупного холдинга. Из-за мимолетной, ничего не значащей интрижки ему пришлось оставить любимого и жениться на хитром, расчетливом омеге. - Роберт…. Роберт! – Как сквозь туман я слышал голос Грегори. С трудом вынырнув из своих раздумий, я взглянул на шефа. На его лице читалось это противное сочувствующе-жалостливое выражение. - Ты ведь знаешь, кто это сделал? – вкрадчиво спросил Грег. Несложно было догадаться. Давид, обиженный неожиданным увольнением и глубоко оскорбленный моим равнодушием ко всем его явным и скрытым прелестям, похоже, решил свести со мной счеты. При том, что ничего у нас не было, не считая десятиминутного минета, наглый мальчишка самоуверенно рассчитывал на большее. И самое жуткое для меня то, что у него все может получиться. - Хотя о чем я? Кто еще мог выкинуть подобное, если не твой бывший секретарь?.... – скривился шеф в презрительной ухмылке. – Я ведь сразу говорил тебе – бери в помощники бету и проблем не будет! Ну начинается! Грег, ты же мне не отец! Да и что толку говорить, все уже сделано. Я прикрыл глаза ладонью – не хочу, чтобы Грегори видел мое разрастающееся, как сорняк, отчаяние. - А свидетель? – тихо спросил я. - Есть, - неохотно пробурчал Купер, - и тоже небезызвестная нам с тобой личность. – Он кивнул на дверь, намекая, что эта самая личность за ней и находится. - И почему я не удивлен, - горькая улыбка опустила уголки моих губ. – Ты его не уволишь? - После окончания процесса – обязательно, но сейчас не могу. Иначе тоже нарвусь на иск, - вздохнул Грег. – Но ты не паникуй раньше времени, мои адвокаты уже этим занимаются. Авось пронесет? А сейчас иди лучше домой, Роберт. И поговори с Эриком. Я ему еще не сообщил, подумал, что лучше ты сам.... Да уж, новость так новость…. - Роберт, - окликнул меня шеф, - и не думай пытаться что-то предпринять. Ты же знаешь, как расценит суд твои потуги. Знаю, не дурак. Любое воздействие на пострадавшего, вплоть до простого слова «здравствуй», будет расценено как давление или угрозы. Я и объяснить ничего не успею, как быстро окажусь за решеткой. Чувство обреченности все больше и больше овладевало мной… *** Какая это по счету сигарета? Десятая? Не помню… Подоконник у двери в нашу квартиру превратился в импровизированную пепельницу. Эрику не нравится запах сигарет, и я бросил курить сразу после памятного инцидента в лифте. Что он подумает, когда я, переступив порог, обдам его вонью табака? Хотя какая разница, ведь после того, как я сообщу ему последние новости, у меня уже не будет никакого Эрика. В этом я даже не сомневаюсь. Единственное, где уместно неведение, так это в нашем прощании. Уйдет ли он тихо, молча собрав вещи и понуро опустив плечи, с обидой и болью в глазах, или же у нас будет громкий, пугающий всех соседей скандал с битьем посуды и обвинением меня во всех грехах? Лучше уж второе, потому что первого я не выдержу. Кем мы расстанемся: любимыми, не имеющими права быть вместе, или врагами с односторонним презрением? Я ужасный трус. Уже больше получаса не могу наскрести внутри себя крупиц смелости и открыть отделяющую меня от любимого дверь. На самом деле я пытаюсь придумать, что сказать, как объяснить, что ничего у меня с Давидом не было. Но, представляя, как мои слова будут звучать со стороны, понимаю, что никакие оправдания и объяснения не заставят Эрика мне поверить. Не могу… Не могу я ему такого сказать! Как?! Как он после этого будет ко мне относиться?! Как он на меня смотреть будет?!! Наверное, как на подонка. Со злости врезал кулаком по стене. Здорово так врезал, даже хруст послышался. Боль отрезвляет и приводит меня в чувство. Так, хватит ныть! Альфа я, блин, или где?! Левой рукой кое-как достаю из кармана мобильник. Долго ищу номер телефона старого знакомого с, прямо скажем, темной репутацией. Давно я с ним не общался, хоть бы номер остался тот же… После серии длинных гудков я, наконец, слышу знакомый голос: - Да, - хрипло, будто спросонья. - Привет, Виктор. - Да ну на! Какие люди! Давненько не базарили, - ну вот, он сразу выделывается – не факт, что поможет. – Дай угадаю, тебе че-то надо? - Есть такое, - неохотно признаюсь я. - Ну ты же знаешь, что любая услуга должна оплачиваться! - Конечно, - с меня Виктор никогда не брал денег. У нас работал лимит «услуга за услугу». С одной стороны достаточно удобно, с другой – никогда не знаешь, что он попросит взамен, и придется ли мне срываться с постели в темную ночь, чтобы эту просьбу выполнить. - Мне нужна вся инфа на омегу по имени Давид Грант, 21 февраля, 1990 года рождения. - Старичок, если тебе нужен компромат, ты так и говори. Я не собираюсь тратить время, вытаскивая всю подноготную твоих шлюшек, - хмыкнули в трубке. - Хорошо. Мне нужен компромат. Но очень серьезный и стопроцентно доказуемый. - Лады. Все сделаю. Какие сроки? - Завтрашний вечер. - Понял. Сочтемся. Посылку доставят, как обычно. – Я не успел ничего ответить. Виктор прервал связь. Ну что ж, полдела сделано. Теперь осталось только ждать. И не мешало бы все-таки попасть домой. Я мельком оглядел себя - растрепанный, прокуренный, со сбитыми костяшками на кулаке и, кажется, вывихнутыми пальцами, видок, что надо. Отряхнул пальто, прикрыл правую руку рукавом и попытался попасть ключом в замок левой рукой. Получилось со второй попытки. На звуки моего присутствия в конце коридора тут же появился мой жених.