Эпилог
29 декабря 2019 г. в 15:26
Когда Санди Вуйчик и Леонид Чернов в один голос утверждали, что познакомились на кастинге, они не врали. Просто слегка недоговаривали. Выбирая между нелегальным борделем и нелегальным кино, будущая звезда выбрала второе и сорвала джекпот.
Купаясь в лучах славы и поднимаясь все выше на голоолимп, она предпочитала не слишком вспоминать о той съемочной площадке, куда ей посчастливилось не попасть. И не осуждала своего доброго друга Леонида. Ну, пускай немного незаконно, но ведь изображать пытки, это не пытать на самом деле.
Когда по глупой случайности Санди увидела образец его последнего творчества, Чернов даже не слишком переживал и очень удивился, когда подруга закатила натуральную истерику. Нет, он бы понял, если бы она истерила потому что переживает за него, новое кино тянуло уже не на штраф, а на реальный и немалый срок, но она несла какую-то чушь про то, что так нельзя, что есть же какие-то нормы морали, и прочий бред.
В чем она видит проблему (ну кроме однозначной незаконности его маленького бизнеса) Чернов не очень понял, но попытался объяснить, что никого не принуждает, не удерживает силой, не пытает, все добровольно и за соответствующую плату. А то, что часть актеров сильно несовершеннолетние, так при их условиях жизни и взрослеют раньше и мозг, вынужденный придумывать как выжить, быстрее отрастает.
Санди не поняла. Сначала она пыталась убедить его закрыть студию, потом начала угрожать полицией. В один из дней они страшно поругались, он наговорил ей всякого, а на следующий узнал, что Санди спешно улетела на другой континент, разорвав подписанный контракт и заплатив неустойку.
Именно тогда он принял решение избавиться от актрисы, пока она действительно не пошла в полицию. Рисковать не только немалыми деньгами, но и свободой из-за дуры, в которой внезапно завелась мораль, не хотелось. Способом убийства Чернов искренне гордился. Программист студии не задавал лишних вопросов, а подменить газ оказалось плевым делом. Когда он пришел якобы извиняться, Санди не стала захлопывать перед ним двери или звонить в полицию. Кажется, она даже ему поверила.
Наличие записи стало для Чернова настоящим ударом. На ней был не просто фильм, а процесс съемок, не оставляющий сомнений в его роли. Он так и не понял, когда и как Санди умудрилась ее сделать, но порадовался, что по чистой случайности запись попала к жадной и глупой Ланге. Достаточно глупой, чтобы начать его шантажировать прямо посреди вечеринки, где их могли услышать. Их и услышали. Миро была совершенно пьяна, но кто мог поручиться, что она и правда ничего не помнит.
Деньги за запись Ланге желала получить частями, и это было Чернову на руку, давая возможность не только спланировать убийства так, чтобы не оставить следов, но и подстраховаться, создав для полиции ложный след. Плохой режиссер, но отличный манипулятор, он постарался учесть все. Намекнуть тут, попросить там, сыграть на извечной зависти в актерской среде. И вот уже Миро сама покупает орудие своего будущего убийства, желая утереть нос бывшей супруге своего дорого Риччи, а Ларкинз радуется, что ее пригласили на финальный кастинг. Тот самый программист очень неудачно (или, наоборот, удачно) помер от передоза, но программка осталась. Времени на подготовку хватило с головой и, получив запись, Чернов практически сразу избавился и от шантажистки, и от невольной свидетельницы.
– Просто злой гений какой-то, – заметила Рика, до этого молча слушавшая Шана, сидя с ногами на диване.
– У него могло получиться, если бы тот мужик чаще чистил киборгу память, – Шан хмыкнул, – вот уж правда, прокололся на мелочи.
– А зачем он меня то пытался убить? – задала Рика мучивший ее вопрос, – на том балконе они меня точно не засекли. И вообще глупо.
– На балконе – нет. Но твоя бурная активность незамеченной не осталась, – Шан задумчиво почесал затылок. – У Чернова, видимо, нервы и так были на пределе. А потом, представь: сначала девица, которая сует свой нос в расследование, сидит посреди голостудии и составляет какой-то список, а потом туда же заявляется полицейский, который это расследование ведет. И последней каплей он видит как ты целенаправлено куда-то топаешь мимо его очень секретного оффиса. Видимо, нервы не выдержали.
– Слабак, – фыркнула Рика, заставив Шана закатить глаза. – А что с Беккером?
– Взяли, но про подробности я пока не в курсе. По убийствам он утверждает, что знать ничего не знал. Но за студию точно сядет, у коллег хватка бульдожья, – Шан потянулся и предложил, – полетели куда-то пообедаем? Я уже трое суток нормально не ел.
– Полетели, – Рика хитро прищурилась и добавила, – и раз я больше не информатор, то я плачу.
Год спустя.
Здание “Silver hall” сверкало еще ярче, чем помнилось. Рика осторожно вылезла из флайера, стараясь не наступить на шлейф длинного зеленого платья, и мысленно пообещала себе никогда больше не оставлять выбор наряда на усмотрение дорогой тетушки. Присцилла тоже была тут: ее флайер, пилотируемый Зиком, приземлился на парковке парой секунд раньше. Когда Рика год назад увидела фреанина у трапа тетиной яхты, то сразу догадалась, кто повезет ее в академию. Как выяснилось потом, в лице Зика Присцилла, наконец, нашла постоянного пилота, а заодно и навигатора взамен уволенных.
– Идем, – Шан тронул Рику за руку и добавил, – жаль, что эту часть нельзя пропустить.
Рика хмыкнула, соглашаясь, и, уцепившись за локоть Шана, проследовала вместе с ним в зал.
Церемония практически ничем не отличалась от прошлогодней, и по ее окончанию Рика сделала ровно то же, что и прошлый раз – потащила Шана пить кофе. Они успели сделать по паре глотков живительного напитка, когда сзади раздалось радостное “Рика” и ей на шею бросилась Кесси, сжимающая в руке статуэтку.
“Знаешь”, рассказывала она чуть позже, когда они уютно устроились в углу, – “Когда мне предложили сыграть в детективе, я согласилась от отчаяния. Денег нет, перспектив тоже, а тут не просто эпизод со словами, а полноценная роль второго плана. И это оказалось так интересно, так круто. И я справилась!”. Выслушав все восторги и ворох историй со съемочной площадки, они еще немного походили среди гостей и тихонько сбежали есть сосиски с пивом – и заодно удовлетворять Рикино любопытство: девушка прилетела буквально за пару часов до церемонии и толком поговорить они смогли, только добравшись до гостеприимного Дженго.
Чернова посадили пожизненно, а вот Беккеру повезло гораздо больше. Бывший полицейский стоял скалой, утверждая, что ничего не знал об убийствах. Чернов отчего-то подельника не сдал и доказать его причастность не удалось. В вопросах студии Беккер, напротив, пошел на сотрудничество со следствием, но утверждал, что никакого участия в съемках и распространении не принимал. Да, знал, но только обеспечивал охрану и не лез не в свое дело. Оправдать его адвокат, разумеется, не сумел, но в итоге он отделался десятью годами.
Через час к ним неожиданно присоединился Зик. Фреанину тоже было, что рассказать. То, что отец Ника и Ники своих детенышей не бросал, Рика уже знала. Ну, с его точки зрения не бросал. И очень удивился, когда вышедшие на связь представители соцслужбы предъявили ему претензии. Да, дети уже год живут одни, но он же не пропал неизвестно куда, а устроился на работу. Кто ж виноват, что на эту станцию с детьми не берут? А его Никитки уже самостоятельные, звонит он регулярно, деньги на всякие нужды пересылает. Что не так-то? Соцслужба придерживалась другого мнения, но тут вмешалась Присцилла и дело в итоге закончилось оформлением ограниченной опеки. Брат с сестрой, повозмущавшись немного, отправились учиться в лицей, при котором было общежитие, и радовали всех своими успехами. Новостью оказалось то, что Ника серьезно метит в пилоты, а Ник в навигаторы.
Из бара они ушли последними, и только когда Дженго прямо сказал, что очень хочет спать.
– А что ты сейчас расследуешь? – поинтересовалась Рика, усаживаясь в флайер.
– Ничего, – Шан пару секунд полюбовался выражением лица “ну не хочешь, не говори, но интересно же” и добавил, – я в отпуске. Так что мы едем отдыхать. И никаких расследований.
Рика улыбнулась. Никаких расследований, так никаких расследований. Наверняка в отпуске у них найдется множество других интересных занятий.