Весёлый апокалипсис (сборник)

      Забаррикадировавшись в кухне, двое прислушивались к завываниям зомби снаружи. Нет, ещё не ушли, а значит, ещё один день взаперти. Ещё один день, полный тяжёлых уговоров.       Первый ободряюще похлопал Второго по плечу:       — Всем нам от чего-то пришлось отказаться. У каждого такой момент настаёт, понимаешь? Нельзя, понимаешь, сквозь пекло себя целиком протащить.       Второй вывернулся из-под руки; его лицо выражало крайнюю степень отвращения:       — Ты хоть соображаешь, ЧТО предлагаешь?! От чего требуешь отречься?       Вот уже второй день длился этот мучительный разговор, безо всякой надежды на положительный исход дела. Первый задумчиво погладил заляпанную столешницу. Вроде одного возраста, а ведёт себя товарищ по-детски, несерьёзно. Как будто не понял до конца, что всей прежней жизни, с шашлычком под коньячок и барами по пятницам, пришёл конец. Что больше не будет весёлых посиделок, когда, не глядя, уминаешь третий бутерброд. О чём беспокоиться? Деньги есть, кончится — так под окнами круглосуточный супермаркет, хоть весь скупай. В кладовке томно прижались друг к другу баночки с сушёными грибами, маринованными огурчиками и бабкиным вареньем; с голоду не помрёшь, даже если паралич разобьёт. А что теперь?       А теперь, наверное, стоило бы благодарить судьбу за надёжные стены торгового центра, за отличный магазин «Всё для рыбалки», где они со Вторым перехватили резиновые бахилы, и соседний, с плотными пуховиками. Там, в пуховиках, Первый походя исполнил свою давнюю мечту — пристрелил зомби с бейджиком продавца-консультанта, лишь самую малость более назойливого, чем до заражения. Да это просто сокровище, а не укрытие, хоть на постоянку обустраивайся. А Второй всё унывает, с нескрываемым ужасом косится на их сегодняшнюю пищу. Зелёный ещё, не привык.       — Да ладно тебе. Признайся, ты ж всегда хотел попробовать. — Первый играючи потрепал ствол охотничьего ружья — их третьего надёжного товарища, тем более ценного, что не особо говорливого. Второго перекосило, и он схватился за горло, подавляя рвотный позыв. Ох, долго, долго он из себя вытравливает цивилизованного москвича. А ведь ещё в пословице было — с волками жить… Первый исторг душераздирающий вздох:       — Да ешь уже. Не трави душу. Мне ж и самому жрать хочется, а ты рожу кривишь. Вот как кончится хавчик, отхвачу кусок твоей задницы на десерт.       Судя по священному ужасу в глазах Второго, так себе вышла шутка. Дебильная, чутка педерастичная. Прям так и ждёшь, что выпрыгнет из мусорного ведра особо рьяный зомби в офисном костюмчике, да примется что-то верещать, что тут общественное место и дети услышат. Одно хорошо — по зомби можно стрелять. Как по бутылкам на пустыре, только чутка сложнее.       — Так и знал. Ты б и меня сожрал с потрохами, каннибал чёртов.       — Все там будем, — Первый с напускным легкомыслием посмотрел в потолок, где всё никак не перегорала мигающая уже с день лампа. — Мы заперты, вдупляешь? Не знаю, выйдем ли вообще. Так что яйца в кулак и дожидаемся. Рано или поздно зомби уйдут, они всегда уходят, и тогда мы найдём местечко получше. Может, угоним тачку, свалим в Анадырь: там, говорят, можно переправиться куда поспокойней — в Канаду, в Японию… Но это в теории, если мы с голоду не подохнем. — Первый резко свернул полемику и сгрёб напарника за шиворот, как нашкодившего кота. — Ты должен поесть!       Тот дёрнулся и вскинул руки, словно защищаясь от самого страшного ночного кошмара:       — Ни за что! Это против моих принципов, против самого меня, понимаешь?!       Глаза застелила мутная красная пелена; это было выше его сил, и Первый раздражённо встряхнул Второго:       — Димон, ну не до патриотизма сейчас! Жри уже этот чёртов гамбургер!