На дворе был август. Тёплая пора, окончание летних каникул и то самое время, когда открывался новый набор на различные факультативы. Мари наконец-то позволял возраст записаться на верховую езду. Она всегда хотела иметь собственного жеребца, на котором смогла бы ездить в любое время, не спрашивая разрешения, смогла бы выезжать вместе со старшими классами в лес, на охоту… Хотя, на самом деле, ей нужно было совсем не это, а легкое, мимолётное ощущение призрачной свободы; те жалкие минуты независимости; время, когда ты можешь отвлечься от всего мира и хотя бы на пару секунд забыть, что тебе надо притворяться мальчишкой и ни в коем случае нельзя раскрыть себя, а ещё… На этом моменте её мечты резко прервались тупой и ноющей болью в животе. От неожиданности она упала на колени, сдирая кожу на последних об пол.
Корчась от боли и боясь посмотреть вниз, она на руках начала подтягиваться к ванне, где наконец осмелилась проверить свою догадку, узрев ещё пока что совсем маленькое и относительно незаметное красное пятнышко между ног. Горечь и сожаление заполнили всё её нутро. Сразу вспомнились описания из книг, что она читала не так давно. Большинство врачей и учёных описывали эту… ммм… стадию взросления у девочек как ежемесячные кровоизлияния, длящиеся порядка четырёх-пяти дней и сопровождающиеся сильными болями в животе и общей слабостью. Никто не знал для чего толком это было нужно, а несколько десятков экспериментов, целью которых было «убрать» у женщин и девушек эту… особенность, заканчивались летальными исходами. Правда, всё же придумали средство, которое на время притупляло бы боль в животе, но… те же самые «учёные» не рекомендовали мужчинам давать девушкам эти самые средства, чтобы случайно не лишить женщин детородных функций, а сильный пол — будущего потомства. А зная и без того недолгую и бесправную жизнь женщин, никто этими средствами, конечно, не пользовался, а сам рецепт был давно утерян…
Первый раз за семь лет Мари позволила себе пустить пару слезинок. Да и то, больше не от боли в животе и разбитых коленях, а от горечи и обиды на весь этот до жути несправедливый мир. Ведь сегодняшний день был единственной возможностью, чтобы записаться на верховую езду, которую вёл мистер Спайк, не терпящий опозданий и оправданий. Она прекрасно понимала, что в нынешнем состоянии, даже если она и успеет прийти вовремя, она будет способна всего лишь еле-еле двигаться, и даже представить боялась, каким образом должна будет бежать сломя голову штрафные круги от Спайка (а в том, что они будут, она не сомневалась), а после этого и скакать на лошади.
Пересилив себя, она, шатаясь, встала, и, держась за стенку, пошла к своему «тайнику», где хранила запасную одежду и те самые тряпочки, которые готовила уже давно специально для такого случая.
Проделав нехитрые махинации с новым комплектом одежды и теми самыми тряпочками, Мари мельком глянула на часы — ну что ж, на завтрак она давно уже опоздала. Да и не особо-то хотелось есть в её состоянии. А вот на факультатив стоило бы поторопиться, ведь ещё немного — и штрафных кругов (а может и большего) ей не избежать. Оставалось две проблемы: что делать с грязной одеждой и как избавиться от жуткой боли. И если первая была относительно простая: можно было лишь хорошо спрятать одежду от возможных внезапных и нежелательных гостей (а такие бывали), а потом специальным раствором отмыть запекшуюся кровь, то вторая вызывала серьёзные проблемы у девушки. Вдруг возникла неожиданная и отчасти странная мысль, от которой сначала Мари отмахнулась, но затем всё вновь и вновь к ней возвращалась, ведь это средство ей помогало не один раз.
Начнём с того, что раскрыв омерзительную до дрожи выходку Кима и его компании, Мари срочно нужно было что-то делать со слабительным, которое подсыпалось Нэтту в еду уже не один год, а также со всеми вытекающими из этого последствиями.
Ох и перерыла же она в ту пору книжек библиотеке… Наверное, именно с этого времени она так хорошо и общается с дядечкой-библиотекарем, но… сейчас не об этом. В одной старой потрёпанной не то книжке, не то рукописи она нашла несколько заметок какого-то бывшего студента «ШДМБП». Это скорее было похоже на дневник его исследований, в который он записывал свои опыты и их результаты. В некоторых местах были корявые рисунки каких-то растений с их названиями, которые были подписаны неуклюжей латиницей неким «I.» (хотя возможно это была совершенно другая буква, ведь кто-то очень старательно, как будто с какой-то определённой целью, затёр имя хозяина дневника, оставив лишь первую букву его имени). Именно там девушка нашла средство, которое противостояло действию слабительного и помогало бороться с тем привыканием, которое вызывали подсыпаемые в еду химикаты. Чёрт бы побрал этого Кима с его компанией! Ух, у неё до сих пор зла не хватает! Хотя прошло уже почти два года, и сейчас с её здоровьем всё лучше, чем раньше, но какая-то детская обида за всё случившееся до сих пор не может утихнуть в ней.
Так вот, в то время терять ей было нечего (впрочем, как и сейчас), и она решила рискнуть. И результат превзошёл все её ожидания, которых-то по сути было не много (по правде сказать, даже надежда была едва заметной)! Да, тот парниша действительно был гением! Помимо основной цели, это чудесное средство ещё и ослабляло боль в ноющих, после тренировок мистера Спайка, мышцах. Именно с тех времён сбор из листьев валерианы, мяты и цветков ромашки* всегда стоял у неё в шкафчике и периодически принимался внутрь. Возможности этого нехитрого снадобья настолько удивляли Мари, что и по сей день она радовалась как маленькая, когда на какое-то время избавлялась от боли во всём теле. В какой-то момент ей на ум пришло название, которое отлично описывало возможности данного настоя, и она стала называть его «болеутоляющим». И именно поэтому она решила рискнуть, выпив сразу двойную порцию её волшебного средства, надеясь, что и в этот раз оно не подведёт.
***
К великой радости Нэтта, он почти не опоздал и появился на середине вступительной речи мистера Спайка. Ноющая боль в животе постепенно заменялась лёгкими покалываниями, на которые он уже и не обращал внимание, полностью сосредоточившись на монологе тренера, попутно стараясь унять бешеное сердцебиение и одышку, которые появились из-за быстрого бега и вечных переживаний о том, как бы не опоздать. Хотя с последним он всё-таки не совсем справился.
Где-то на заднем плане звучала речь тренера и руководителя факультатива верховой езды.
— Сегодня, мы находимся на вводном уроке, на котором, как обычно, поговорим о технике безопасности, а также продолжим, а кто-то только начнёт, отрабатывать навыки конной езды… — Бόльшую часть речи тренера Нэтт успешно пропустил, а на другую просто не обратил должного внимания, ведь Спайк просто помешан на безопасности, о которой твердит им из урока в урок…
Надо сказать, Нэтт сам по себе не был особо рассеянным или несобранным. Напротив, он был целеустремлённым, пунктуальным и в некоторых ситуациях даже немного заносчивым и дотошным, и именно поэтому он так не хотел опоздать. Да и повышенное внимание он не любил. Ему вполне хватало вечных придирок со стороны Кима и его свиты, а также вечного насмехательства одноклассников над ним. Ах да, ну и ещё, конечно, не хотелось получать дополнительную физическую нагрузку, учитывая то, что он даже не знал, насколько долго будет действовать болеутоляющее…
Его размышления резко были прерваны басистым и немного сорванным голосом тренера, заставив невольно вздрогнуть и даже немного покраснеть из-за всеобщего внимания старшеклассников к его персоне:
— Однако, вынужден заметить, что у нас есть новенькие. — В это время Спайк выразительно посмотрел на Нэтта, глазами выражая всю степень негодования, которое было вызвано задержкой своего ученика. Этим самым действием и трёхсекундной паузой учитель окончательно определил и показал всем присутствующим того, кто именно стал причиной его раздражения, и того, кто, скорее всего, понесёт суровое наказание. А затем Спайк резко повернулся совершенно в другую сторону и со всем присущим ему наигранным равнодушием невозмутимо продолжил. — Но их, конечно, я представлять не буду, поскольку… — Он вновь сделал многозначительную паузу, а затем ехидно и самодовольно произнёс. — Много чести!
***
Следующие три часа для Нэтта прошли как миг.
Мистер Спайк ещё немного побурчал о несобранности нынешних студентов, о их вечных опозданиях и не самых лучших шуточках в сторону преподавателей (в это время кто-то с блондинистой макушкой весело хмыкнул, но увидеть хозяина светлой шевелюры так и не удалось из-за слишком высоких спин студентов, которые вечно толкали и оттесняли Нэтта назад). Но выговорившись, тренер довольно быстро отошёл и, занявшись одним из своих любимых дел (кормёжкой лошадей, а именно одного конкретного коня) и вовсе подобрел, забыв о всей своей напускной серьёзности и даже не вспомнил об обещанном наказании для Нэтта.
Затем все дружно стали искать себе коней. Ну, не все. За старшими — теми, кто на факультете были уже не один год — уже был закреплён определённый конь, а вот младшим только предстояло найти себе «настоящую пару по духу», со слов мистера Спайка опять же. И ладно бы, если бы ты просто подходил и выбирал лошадь, так нет! Всё было с точностью да наоборот, странно и… запутанно? Ну, собственно никто ничего другого от их учителя и не ожидал. Мистер Спайк как всегда был в своём репертуаре и даже слышать не желал возмущения студентов о «странном и глупом методе выбора временного транспортного средства», со слов других студентов.
Мари, честно говоря, было абсолютно всё равно. Без разницы. Неважно. Собственно, как и Нэтту. Потому что «дикий и антицивильный метод мистера Спайка» перекрывала щемящая радость и чуть ли не щенячий восторг от того, что у неё наконец-таки будет собственный конь. Пусть и всего лишь на время учёбы.
Именно поэтому Нэтт безропотно и без всяких вопросов встал в шеренгу новичков и один из первых натянул на глаза плотную чёрную ткань, полностью закрывающую весь обзор. Как только все новички проделали эту нехитрую махинацию, а «старички» ушли в конюшню ухаживать за своими лошадьми, мистер Спайк начал свою речь:
— Ребята! Я знаю, что говорил это уже два раза, но я всё равно повторю ещё раз. Прошу послушайте меня внимательно, ведь это очень важно. Да-да, я знаю, что всё это вам не нравится, кажется глупым и странным и… Ох, поверьте, я вас прекрасно понимаю, ведь сам ощущал подобные эмоции, когда был в вашем возрасте. Но… — Он тяжело вздохнул и потёр переносицу, немного прикрывая глаза. — Это не моя личная прихоть, а что-то наподобие давней традиции нашей школы, когда не ты выбираешь лошадь, а она выбирает тебя. Наши предки верили, что именно таким способом можно достичь высшего единения и гармонии с лошадью и… Так, ладно, что-то я заболтался, да и вам-то это не интересно. В общем, так надо сделать и это не обсуждается. — На мгновение он вновь стал серьёзным и строгим мистером Спайком, всем своим видом показывая, что возражения не принимаются. — И если кому-то это не нравится, то вам придётся с этим смириться, ведь вас никто не заставлял идти на мой факультатив. Всё, что вам нужно сделать — это пойти туда, куда понесут вас ваши ноги сразу после того, как я досчитаю до трёх. Затем у вас будет около десяти секунд на свободное хождение, после чего, я издам сигнал, и вы замрёте на месте. В это время Нино откроет загон со всеми незанятыми лошадьми и лошади сами найдут себе хозяина, остановившись возле него. Тем, к кому не подойдёт ни одна лошадь, придётся уйти с факультета. Это наши давние правила, и мы их чтим. Сразу прошу не обижаться, если кто-то из вас потерпит неудачу. Помните, никогда не поздно попытаться ещё раз в следующем году! Ах, да. Ровно через минуту после открытия загона, по команде все снимаем повязки. На этом всё. А теперь: один, два,
ТРИ! Разойтись!
