Звон любви в ушах моих

      Эта неделя, когда мы находились в гостях у Киона, проходила славно. Каждую ночь Кион водил меня на то самое место, чтобы насладиться тишиной и его присутствием. Я любил эти моменты, когда он прижимался ко мне всем своим горячим телом, даровал мимолетные ласки с помощью языка и мы пропадали в горящем котле с любовью. После секса я клал на него свою переднюю лапу и, прижав поплотнее к себе, наслаждался его тягучим запахом от тела. Но время шло беспощадно и за день до нашего возвращения я вспомнил то, что дал обещание Киону, но даже не потрудился пошевелить хотя бы когтем. Я все еще путался в своих чувствах: любил ли я его или это просто моя юношеская сторона желает развлечений? Я не знал, что ответить ему, ведь, соврав о любви, я никому не сделаю лучше. Но если скажу правду, то наши отношения могут с легкостью пропасть. Я не желал ни того, ни другого.       Все было так легко, когда эта неделя только начиналась. Мы могли гулять днем по его территории, совместно охотиться и веселиться, как будто являлись юными львами, а ночью мы задыхались от недостатка кислорода, ведь дышали только страстью друг друга. Неужели все так сложно?       Но время поджимало. И ночью, перед тем, как утром уйти из их прайда, я вновь пошел с Кионом на то место. Иногда я доставал его вопросами: "А вдруг нас кто - нибудь увидит?". На это он отвечал: "Не беспокойся, мы тут одни". Сегодня я обошелся без этого вопроса, ведь ощущал кончиками когтей, что соития у нас не будет.       Он шел рядом со мной, иногда опуская усатую морду на мой уровень глаз и терся щекой о мою щеку, добавляя мне жгучего ощущения того, что я - настоящий подонок. И скоро ему придется это узнать. Придя на наше излюбленное место, Кион сразу подошел поближе ко мне и, игриво урча на ухо, произнес: - Готов провести эту ночь, как следует? Все - таки мы еще нескоро увидимся, моя сладкая попка.       Он приподнялся на задние лапы и, аккуратно толкнув меня передними лапами в плечи, навис надо мной. Он любил делать так, чтобы моя тушка располагалась внизу, а он - наоборот. Прижав к груди лапы, я поежился от колючей травы, вонзавшейся мне прямо в спину, но Кион уже слегка прилег на меня, прижимая своим телом и орудуя языком в зоне моего живота с целью спуститься ниже. Я желал продолжения, но мне пришлось прервать его, сев прямо.       - Кион, нам нужно поговорить.       - Так ты говори, а я продолжу, - пролепетал он, уже слабо надавливая мне лапой на плечо, но я не поддался. Он ощутил мнимую серьезность на моей морде и, наконец, успокоился. - Что - то случилось?       - Помнишь, я пообещал тебе, что скажу свое решение насчет нас обоих?       - Да, конечно. - он кивнул.       - Я подумал над этим.       - И что ты решил? - поддавшись вперед, Кион с нетерпением задрожал телом. Казалось, что этот ответ был чем - то необычным, непонятным и трудно досягаемым.       - Мы должны перестать общаться. - выдал я, не убирая с морды серьезной мимики.       - Ч - что? - такого Киона я никогда не видел. Он опустил взгляд в землю, надеясь, как я думал, найти там ответы. Его плечи безвольно подрагивали. - Т - ты имеешь в виду на в - время?       - Навсегда.       - Но почему? - зарычав от досады где - то в горле, Кион посмотрел на меня не так, как прежде. Он буквально пожирал меня взглядом. - Ты меня не любишь...       - Кион, подожди.       - Ты любишь эту стерву, Киару, да? Но чем я хуже, Кову? - медленно, но без агрессии в действиях он начал наступать на меня, а мне пришлось отступать назад, готовясь к возможному удару.       - Послушай меня...       - Нет! Я больше никогда не буду тебя слушать! - мгновенно его разговорный тон сошел на громогласный крик из глотки. Едва сдерживая скупые слезы, он смотрел мне в глаза. - Почему ты не любишь меня? - не поймав моего ответа, кроме сдержанного и прямолинейного взгляда, он, будучи разозленным, нахмурился. - Ответь же. - его темные глаза прожигали мне сердце своей мольбой.       - Это сложно, Кион. Таким, как мы, здесь не место. Не существует однополых пар, понимаешь?       - Почему мы не можем сбежать? Просто убежать подальше от всех, наплевав на старую жизнь.       - А как же наши семьи? Твои дети и жена?       - Плевать я на них хотел! - рявкнул он. Кион топтался на месте, вонзая в землю когти, а я ожидал удара. - Как же ты не понимаешь? Ты нужен мне, Кову. Я не могу жить без тебя.       Он остановился на месте, топча землю своими большими лапами с потресканными подушечками. Его взгляд все время бегал по мне в надежде отыскать признак того, что я нагло вру ему прямо в морду, но, не найдя ничего, он с грустью опустил морду вниз. Я хотел было подойти, но по его содрогающейся от глухих вслипываний понял, что не нужно, хотя где - то в душе знал, что его надо успокоить. Зажмурив глаза от боязни встретиться мордой с его острыми когтями, мои губы прошептали: - Прости, но я не могу.       Это было последним моим словом, после которого он просто развернулся и пошел от меня. Я обреченно вздохнул, ощущая, как скоро мои глаза будут пылать от стекающих до подбородка слез, но сердцем я пытался настроить себя на то, что это - правильное решение. Я надеялся, что этим смогу уберечь его и отгородить от опасности, которая может нависнуть над нами из - за таких отношений, но в этот же момент я осознал, что не смогу протянуть без него.

***

      Утро я встретил с хмуростью и неприветливостью. Так и хотелось поднять морду повыше и крикнуть в небо: "Пошло ты к черту, гребанное утро!". Но вместо этого мне нужно было идти за сыном в прайд, чтобы забрать его домой. Все, кто встречали нас до этого, провожали до самых границ и пожелали удачного пути. Как я и ожидал, Киона там не было. Никто даже не заикнулся о нем, словно он пропал, но я надеялся, что он просто проводит утро в одиночестве и обдумывает то, что я сказал. С сыном мы шли в гробовом молчании, лишь изредка перебрасываясь взглядами и крайне недобрыми улыбками, от которых на моей душе становилось еще хуже. Но спустя долгое время мы все - таки решили поговорить и инициатором беседы оказался мой сын, который задал мне совсем необычный вопрос.       - Пап, ты любишь маму?       - Да, сынок, конечно, люблю. - но было ли это правдой, которая доносится из моего рта?       - Ты когда - нибудь любил кого - то другого, а не маму? - вопросы сыпались один за другим.       - Думаю, что нет, Пили, - сбавив темп, я пошел наравне с ним, замечая то, что его эмоции были такие же, как и у меня: он был не разговорчив, мнителен и что - то не договаривал. - Что - то случилось?       - Это все из - за этой девчонки, дочки дяди Киона. - мои брови мгновенно соскочили вверх. - Она мне не нравится. Ни капельки. Она ужасно вредная, глупая и плохо пахнет. Я не хочу, чтобы она становилась моей женой в будущем.       Пытаясь создать вид доброго папашки, я остановился на месте и приобнял сына за плечо.       - Она тебе понравится, вот увидишь. Все девчонки в этом возрасте капризны.       - Нет, пап, ты не понимаешь. Я хочу сказать... почему я не могу самостоятельно выбрать себе жену? Почему я должен жениться на той, которую совсем не люблю? Я не хочу провести жизнь с той, которая погрязнет в моей лжи. Разве это - любовь?       Я промолчал.       Пили больше не задавался никакими вопросами, а просто шел молча. К Прайдленду мы добрались к теплому вечеру, когда все отдыхали после крупной охоты, поймав жирную дичь. Киара и Симба не спешили нас встречать, но к нам прибежал мой старший сын и, конечно же, на его устах сияла улыбка. Он по нам скучал. Когда мы зашли в нашу пещеру, я увидел лежащего на своем уступе Симбу и семенящую мелкими шагами Киару. У обоих отсутствовали веселые эмоции, от чего мне стало не по себе. Заметив меня, Киара попросила подменить ее одну из львиц и подошла ко мне. Я ожидал, что она потрется щекой о мою щеку, как раньше, но вместо этого она произнесла: - Нам нужно поговорить.       Подтолкнув плечом меня к выходу, она повела мои лапы на самый верх нашей остроконечной скалы, где остановилась у края и занимательно посмотрела на горизонт.       - Что случилось, Киара? Ты сегодня сама не своя.       Я подошел к ней поближе и сел рядом с желанием выслушать и понять, что у нее на душе.       - Симба умирает.       В тот момент мне как будто обухом по голове дали и я лишился слов. Я не знал, как отреагировать.       - Несколько дней назад во время своей прогулки он упал и пролежал так целый день. К вечеру мы отправились на его поиски и принесли в прайд. Рафики сказал, что ему нужно просто отлежаться пару дней и все будет хорошо, но с каждым днем ему становится все хуже.       - Киара, я уверен, что все будет хорошо. Твой отец достаточно сильный и справится с этим. Тем более, он еще молод.       Но Киару нельзя было переубедить. Она ушла под мирное молчание, а я остался на краю, вглядываясь в тихое небо.       Месяц, который я провел дома, был настоящим испытанием. Симба чах на глазах, слабел с каждым днем, поэтому Рафики посещал нас чуть ли не каждый день, осматривая красногривого льва. А мне приходилось выслушивать всхлипывания Киары и стараться утешать ее, ведь я знал, что теперь все проблемы свалены на мои плечи. Но больше всего я страдал из - за разлуки с Кионом. Он был недалеко от меня и я очень хотел сбежать к нему, бросиыв все, но, посещая ночные прогулки под безмолвными звездами, я понимал, что все еще уляжется. Со временем, мое терпение стало крепче и я начал забывать своего любовника, зная, что он сделал взаимную мне услугу. Но он продолжал изредка посещать меня во снах, во время которых я просыпался с эрекцией. Спустя три месяца ко мне прилетел крупный орел с твердым клювом и острым взглядом. Он сообщил мне послание, которое было дано для меня от Киона.       Я не знал, как я выглядел в тот момент, когда понял, что он хочет придти ко мне. Отправив обратно его птицу с разрешением на встречу, я расцвел. Птица больше не прилетала, но я каждое утро выходил на край своей скалы, чтобы увидеть ее. Но она не появлялась точно также, как и Кион. Четыре недели прошли с момента прибытия посланника и лишь тогда он посмел появиться. Заприметив его крупный силуэт, я рванул к нему в злом оскале, чтобы дать смачной пощечины за такой поступок.