А звезды везде одинаковые

Горько-солёные капельки оседали на лице особенно ощущаясь на губах, с которых капли нервным движением слизывал чуть шершавый от жажды язык. Я буквально покрылся океанской солью, ещё чуть-чуть и стал бы соляным столбом. Но уходить с обдуваемого прохладным бризом носа корабля не хотелось. Как давно я не выходил в открытое море, ощущал под ногами покачивающуюся от волн палубу? Глаза под очками были закрыты. Губы хотелось растянуть в ставшим привычным безумном оскале, но уголки рта, опущенные вниз, оставались неподвижны, лишь иногда мелко подрагивая. Лёгкие мощно втягивали воздух пахнущий йодом. Нос неприятно пощипывало внутри от чужеродного запаха не ставшего незаметным после несколько недель пути. Но почему чужеродный – непонятно: Дресс Розу окружал такой же океан и запахи йода, соли и каких-то водорослей периодически окутывали остров. Крики чаек заставили приоткрыть глаза. Небо, серое от непогоды, казалось скоро достанет до тёмно-синей глади воды своими ватными облаками. На самой кромке горизонта, где небо и вода прочти сливались, темнелся остров. Сейчас он казался лишь чем-то маленьким и незначительным. Но в этом море практически все такие: безобидные на расстоянии, в близи они становились смертельно опасными. Острова архипелага страны Вано были достаточно крупными по меркам Гранд Лайн. И, возможно, их бы давно отобрали, но народ населяющий эти земли был достаточно умён, если не сказать, что мудр, силён, хорошо владел катаной и вёл закрытый образ жизни. Всё это порождало легенды о великих мастерах меча. Должно быть, они меня в чём-то восхищают, раз я так думаю про них… Возможно это и из-за их свободы(?) от всех условностей и запретов этого глупого мира… Свободы, которой я был лишён из-за своего старого недоумка… Свободы, что кружится вокруг тихим флёром, миражом, лживым видением… Даже стоя на собственном корабле, имея собственную страну и Семью… Семью стискивающую в свих руках по поводку и медленно ослабляющую их натяжение – считают, что приручили… Но тьма, живущая в самой глубине зрачков, скрывается за розовыми линзами очков и не подчиняется никому кроме меня, своего хозяина… А живущий во мне демон лишь тихонько нашёптывает по ночам о желанной мечте… Договориться о переговорах с этой страной было практически невозможно, но я сумел это сделать. Слишком важно было получить договор о поставке риса и прочих круп. Жители Дресс Розы должны работать на меня, а не на своё пропитание. Из-за этого самому пришлось возглавить эту дипломатическую миссию и оставить на «хозяйстве» свою Семью. Иначе эти гордецы не стали бы даже выслушивать моих посланцев и моя столь долгая кропотливая работа была бы пущена фламинго под хвост. *** Влага клубилась в воздухе и казалась почти осязаемой, оседая на одежду, которая тяжелела от этого с каждой секундой. Моим плащом теперь можно придавливать особенно хлипких людей и детей. Сизое небо готово было вот-вот зарядить мелким противным дождём, который больше нагоняет тоску и апатию, чем действительно кому-то вредит. Тёмно-серые цвета пристани пока справлялись с этим ничуть не хуже будущего дождя. Слышал, такое время года здесь называют сезоном дождей. Местные лавки, что стояли в порту, торговали рыбой и прочей морской дребеденью, темноволосые продавцы торговались и нахваливали свой товар таким же темноволосым покупателям. Похожие лица и похожие одежды. Среди этой однотонной толпы особенно сильно выделялись чьи-то длинные блондинистые волосы собранные шпилькой в хвост и бардовое кимоно. Девушка повернулась в профиль, смеясь над словами своей спутницы, и растворилась в толпе. Тёмно-карие глаза были лукаво прищурены, а нежно-розовые губы растягивались в озорной улыбке. На ум упорно лезет сравнение с лепестками сакуры, которые я никогда не видел. А тело замирает на несколько секунд не слушаясь разума. Откуда в стране не жалующей иноземцев иностранка да ещё на которую никто не обращает внимания? Полукровка? *** Официальные приемы, бесконечные переговоры, уточнения и поправки, сидение в неудобной позе, непривычный матрац, дурацкие палочки для еды, множество маленьких тарелочек с крошечными для меня порциями…Было множество вещей что раздражали меня в этой стране и довели бы меня до срыва раньше, чем я получил бы долгожданное согласие на сотрудничество. Мелкие подчинённые дёргались и вообще старались не упасть в обморок при моём появлении, видя меня наедине и явно находящемся не в духе. Ну откуда им знать, что я не обращаю на них ни малейшего внимания и лишь лениво скольжу взглядом по однотонным раздвижным стенам или по низковатому для меня дощатому потолку? Что в моей голове уже скоро с неделю периодически появляются мысли на подобии «Ты видел эти щёчки с лёгким румянцем? А эта тоненькая шейка?», «Может тебе и показалось, но у неё похоже действительно большие…глаза!». А я думал, что начал сходить с ума уже давно… *** Не знал, что обрадуюсь так сильно наконец-то заключённому договору. Что-то слишком много в последнее время я «не знаю» и «думаю». Для страны, держащей на замке свои границы, договор с другой страной был знаменательным событием. А для знаменательных событий принято устраивать торжества и прочие приёмы. На которых опять проверяли предполагаемого партнёра. Для людей, окутанных неким ореолом тайны, они слишком напоминали этим политиков остальных стран. Хотя, правители везде похожи, как и торговцы пытаются продать подороже, купить подешевле, договор составить повыгоднее. Но торговцы стараются для себя, а правитель для своей страны. Но последнее не всегда верно, фу-фу-фу. От подобных мыслей вновь расползается улыбка сумасшедшего. *** Зал для торжества был столь же аскетичен сколь и велик. Эта комната была самой обширной, что я видел во дворце. Татами отличались не светло-зелёным, а солнечным цветом и мягко пружинили при каждом моём шаге; подушки для сидения, забитоны, были сделаны из красного шёлка и набиты чем-то невозможно мягким. Даже потолок был выше чем в обычных комнатах и мне не приходилось стоя чуть пригибать голову, что приводило меня в не себя каждый раз. По периметру комнаты были расставлены составные букеты, икебаны. Каждая из них была отдельным произведением искусства. Бесконечно-изящные и невероятно цельные они заставляли глядеть на себя, прослеживать каждый прутик и вглядываться в каждый лепесток. Но самым восхитительным в комнате были не татами, подушки и икебаны. Меня, как правителя страны и почётного гостя, посадили вместе с Императором, а напротив нас было открытое окно во всю стену, выполняющее роль своеобразного балкона и веранды одновременно. Через него приходили люди, заполняющие помещение и садящиеся на забитоны, и через него же было видно картину открывающуюся со второго этажа: верхушка вишни слева и более высокая вишня справа были видны хорошо, заставляя меня жалеть о своём приезде летом, когда столь любимая этой страной сакура больше не распускает свои нежные лепестки. На улице совсем стемнело, лишь лиловая полоска продолжает медленно таять на горизонте. Город, находящийся рядом с замком, зажигает маленькие оранжевые огонёчки, а в небе, словно их отражение в озёрной глади, загораются первые звёзды. Никогда раньше не был ценителем такой тихой красоты, но всё может случиться, особенно то о чём ты никогда не задумывался. Странно это всё, совершенно немыслимо и немножко бредово, но так бывает, когда начинает нравиться то, чем раньше ты пренебрегал и считал бесполезным. Пойманная за хвост, эта мысль заставляет задуматься о других ненужных вещах и думать: «Может они не такие уж и ненужные и бесполезные?». Почти все приглашённые на вечер прибыли и только по правую руку от Императора было два свободных места. У Императора есть сын и он вполне мог прийти на празднество не смотря на свой малый возраст. Но для кого второе место? На сколько я знаю, жена Императора умерла чуть больше года назад да и подушка стояла под прямым углом начиная первый ряд гостей. Нянька маленького наследника или…любовница Императора? Я был настолько погружён в свои мысли, что заметил движение на веранде, когда люди вышли на освещённое пространство комнаты. Первым шёл мальчик лет шести с забавной стрижкой будущего самурая: верхняя часть головы выбрита, а оставшиеся чёрные волосы пропущены через трубочку на затылке. Кимоно ребёнка было светло-синим с рисунком журавлей. Весь вид малыша выражал крайнюю степень серьёзности в одних упрямо насупленных бровях и сжатых маленьких кулачках. Взрослые по доброму смотрели на старания маленького господина казаться взрослее чем он есть. Но уже совсем по другому мужчины смотрели на сопровождающую ребёнка девушку. Она отставала на шаг от него, словно плыла по воздуху и была ею. Загадочной девушкой из порта, которая пробралась в его мысли и поселилась в них на полторы недели, не собираясь их покидать. Сейчас на ней было кимоно цвета фуксии с невероятно длинным рукавом и приспущенное с хрупких плеч. Нагадзюбан золотился и искрился при освещении как и внутренняя ткать кимоно. Из такой же ткани был сделан оби*, спускающийся золотым шлейфом по удлинённому подолу. Обиаджи** виднелся розовой складкой. Узором на шёлке была россыпь нежно-розовых и персиковых лепестков сакуры по рукавам и подолу. Она была не просто блондинкой, теперь, когда серое небо больше не забирало все яркие краски, её волосы отливали золотом, собранные в лёгкую косу, перекинутую с правой стороны и подхваченную заколкой с цветком под цвет наряда. Около висков были канзаши в виде персикового цвета цветов: от самых крупных россыпью расходились более мелкие. Её изящные ножки, обутые в белые гэта и таби***, виднелись в слегка распахнутом от колена до пола кимоно. Девушка с наследником сели на отведённые им места. Надеюсь, я не выгляжу как некоторые мужчины чуть ли не капающие слюной? *Оби – японский пояс для кимоно. **Обиаджи – подкладка под оби. ***Гэта – японские деревянные сандали в виде скамеечки. ***Таби – специальные носки под сандалии с отделённым большим пальцем. Я надеюсь, все поняли, что канзаши это заколки?