Untamed Thoughts

Йен шел знакомым путем к небольшому кафе, пока небо темным одеялом нависало над Чикаго. Выдохи выходили с белыми клубами пара, а лицо замерзало на холодном воздухе. Перед кафе Йен увидел фигуру с сигаретой между губ и улыбнулся. Яркие глаза Блю обратились к рыжему, и он тоже слегка улыбнулся. - Джинджер, - поприветствовал он, бросая окурок на землю и топча по нему, чтобы потушить. - Блю, - сказал в ответ Йен, пока они заходили в кафе. - Бля, ненавижу холодную погоду, - заявил Блю, шагая позади Йена. Бледные щеки парня покраснели от холода. Из-за резкой смены температуры - из холода в тепло - внутри кафе Йен ощутил, как кожу стало покалывать. Он снял куртку. Блю тоже снял куртку и остался в бежевой рубашке, прекрасно облегающей его тело. Йен не смог удержаться от рассматривания этого вида. Он нехотя оторвал взгляд от тела Блю, когда тот заговорил: - Прошла неделя с тех пор, как твои отношения закончились. Йен нашел милым то, что Блю помнил это. - Как ты запомнил? - Потому что, - с улыбкой ответил Блю, - прошла также неделя с тех пор, как мы говорим. Йен улыбнулся и кивнул. - Итак, что ты запланировал для нашей первой даты? - поддразнил Йен, подняв бровь. Блю усмехнулся и провел языком по нижней губе прежде, чем прикусить ее. - Я планировал поехать в Париж, - пошутил он. - Подняться на Эйфелеву башню. - Романтично, - прокомментировал Йен и услышал смех парня. - Так как ты много потратишься на наше свидание на Эйфелевой башне, напитки и еда на мне. - Ты такой щедрый, Джинджер. - Стараюсь изо всех сил, - Йен пошел на кассу. Уже неделю Блю и Йен встречались вечерами в этом кафе, беседуя ни о чем и обо всем. Иногда они могли просто сидеть в тишине, наслаждаясь компанией друг друга. Иногда Блю жаловался на Светлану и своего ребенка - которого звали Евгением - пока Йен слушал. Иногда Йен жаловался на Фиону и прочее, на что только мог пожаловаться, а этого было много. Блю слушал, внимая каждому слову, будто от этого зависела его жизнь, и вставлял небольшие комментарии, которые заставляли Йена улыбаться. - Кофе, шоколадный пончик, горячий шоколад и слоеное пирожное, пожалуйста, - сказал Йен кассиру, доставая бумажник. Это была их обычная еда и напитки, пока они болтали. Йен уже начал каждый раз предвкушать эти встречи, темы разговоров на которых были неисчерпаемыми. Теперь было проще смириться с разрывом с Андре, когда был Блю, помогающий отвлечься от этих мыслей. И впервые за долгое, долгое время Йен ощущал хорошие эмоции. У него снова была причина просыпаться и проживать день - чтобы увидеть Блю. Маленький голосок в глубине души продолжал напоминать Йену, что так не будет долго продолжаться и что Блю покинет его. - Спасибо, - сказал Йен, забирая заказ и сдачу. Он проделал путь к кожаному дивану, где сидел Блю, и разместил их заказ на небольшой кофейный столик. - Взял твое слоеное пирожное и кофе. - Ты так хорошо знаешь меня, Джинджер, - поддразнил его Блю, беря чашку кофе в руки. - Как свои пять пальцев, - отшутился Йен. Блю ухмыльнулся, и у его глаз появились небольшие морщинки. Он подул на свой кофе. - До сих пор не пойму, почему ты предпочитаешь горячий шоколад кофе, - сказал он, сделав один глоток. - Я из тех немногих людей, которым не нравится горькое дерьмо во рту, - ответил Йен. Он все еще не сказал Блю о своем биполярном расстройстве. И не собирался делать этого в ближайшее время. Как бы сильно Блю не нравился Йену - романтически или платонически, Йен не знал - он не доверял ему на сто процентов. - Так ты любишь сладкое, а? - спросил Блю. - Очень, - ответил Йен. - Люблю сахарную глазурь. - Боже, я будто разговариваю с восьмилетним! - шутливо воскликнул Блю, закатив свои сапфировые глаза. - Мне не восемь! - Йен изобразил обиду. - Мне восемь с половиной, если точнее. Блю рассмеялся. - Скоро ты станешь мужчиной, - он поставил свой кофе на стол и подался вперед. - Знаешь, что это значит? - Да, можно делать детей, - со смехом ответил Йен. - Хочешь детей? - серьезно спросил Блю, снова хватая чашку кофе и вернувшись на свое место. - Сейчас? - спросил Йен, осторожно отпивая свой горячий шоколад, чтобы не обжечься. - Нет, позже, - уточнил Блю. Йен помолчал, облизывая губы. - Может быть, - решился он на ответ. - Зависит от. Блю поднял брови, очевидно не удовлетворенный таким расплывчатым ответом. - Имею в виду, я не думаю, что у меня когда-либо будут дети, - добавил Йен. - Почему это? - спросил Блю. - Тоже, как я, считаешь, что они маленькие шумные придурки? - Это тоже, - ответил Йен, размышляя, как Блю воспримет, если он сейчас признается ему в своей ориентации. Будет ли Блю обеспокоен этим? Захочет ли он после этого зависать с Йеном? Вдруг он гомофоб? Разум Йена был атакован мыслями о том, как негативно Блю может отнестись к этому. - Тоже? - переспросил Блю. - А какая другая причина? Йен вздохнул: - Обещай, что не будешь злиться. - Я буду злиться, когда приду домой, - поддразнил его Блю. Йен нахмурился. - Шучу я, шучу. Я не буду злиться. Ты не можешь их иметь? Йен покачал головой: - Нет, я уверен, что моя сперма работает как надо. - Ты гей? - предположил Блю. Йен ничего не сказал, молчаливо подтверждая его догадку, и пил свой шоколад, не желая встретиться взглядом с Блю. Но глаза, не послушавшись, сами посмотрели на Блю, который сидел с нечитаемым выражением лица, а затем пожал плечами, пытаясь казаться безразличным к этому. - Ты злишься, не так ли? - сказал Йен, и его сердце сильнее заколотилось от волнения, потому что Блю молчал. - Бля, я не должен был ничего говорить, - он поднялся и взял свою куртку. - Эй, подожди, куда ты собрался? - спросил Блю, глядя на него. - Домой. Приятно было познакомиться. - Джинджер, - серьезно сказал Блю. - Мне пофиг, что тебе нравятся члены. Йен замер и повернулся к нему. - Что? - спросил он, потеряв дар речи. Облегчение накатило на него, когда Блю кивнул. - Нам нравится то, что нравится, - Блю пожал плечами. - Это нас никак не меняет. Ты все тот же идиот с рыжими волосами, которого я знал до того, как ты сказал, что ты гей. Ну, кроме того, что теперь я знаю, что ты гей. Не велика беда. Слава яйцам. Йен сел обратно. - Я не идиот. - Нет, идиот, - ответил Блю. - Но с тобой весело зависать, так что... - он снова пожал плечами и стал постукивать обручальным кольцом о кружку - привычка, к которой Йен быстро привык. Йен уставился на это кольцо, в его душе бурлило стремление узнать, является ли геем Блю, и этот вопрос вертелся на кончике языка. Но Йен удержался, потягивая свой напиток, пока Блю пил свой. Как только они все выпили, Йен поднялся: - Давай поедем куда-нибудь.

***********

- Какого хрена ты притащил меня на школьный стадион, Джинджер? - спросил Блю, подняв бровь, пока Йен усаживался на холодный металл трибун. Он был уверен, что отморозит свою задницу. - Чтобы сменить обстановку, - ответил он. - Я бы лучше сменил обстановку на что-то теплое и внутри помещения, - заявил Блю, положив руку на металлический забор, отделяющий трибуны от поля. - Я был в бейсбольной команде. - О, да? - Да, - ухмыльнулся Блю. - Но потом они выгнали меня. - Почему? - Поссал на первую базу, - Блю пожал плечами, пока Йен смеялся и качал головой. - Я был ужасным ребенком. Бля, надеюсь, Евгений не закончит как я. Не хочу мириться с таким дерьмом. Вообще, - Блю поднял бутылку ликера, которую они купили по дороге. Сделав глоток, он повернулся к Йену: - Расскажи мне о своем детстве. - Моем детстве? - переспросил Йен. - Это именно то, что я сказал, недоумок, - беззлобно сказал Блю и ухмыльнулся, когда Йен слегка ударил его. - Я хочу знать, каким Джинджер был в детстве. - Ну, Джинджер был тихим, - начал Йен. - Держался сам по себе. И над ним издевались за веснушки и кудрявые волосы. - Веснушки и кудрявые волосы? - повторил Блю. - У тебя едва видны веснушки. А твои волосы прямые. Возможно, это единственная прямая вещь в тебе*, - он рассмеялся, и Йен снова ударил его, не в состоянии подавить собственный смех. - В детстве у меня была хренова туча веснушек. И реально вьющиеся волосы, - сказал Йен, отпивая из своей бутылки. - Веснушки уходят с годами. А мои волосы просто... стали прямыми, - он пожал плечами и многозначительно посмотрел на Йена: - Если ты скажешь еще одну гейскую шуточку... - Не скажу, крутой парень, - Блю поднял руки, как бы сдаваясь. - Веснушки уходят с возрастом? - Ага, - Йен снова сделал глоток. - Это... пиздец пугающе, - Блю сел около Йена. Их плечи соприкасались. Он закончил свой ликер. - Веснушки делают тебя особенным, понимаешь? Ты отличаешься от других людей, а теперь они уходят и ты становишься нормальным, это для меня скучно. - Где ты, блять, шатался, когда я ощущал себя неуверенно из-за веснушек? - спросил Йен, а Блю пожал плечами и достал пачку сигарет, протягивая одну сигарету ему. Йен принял ее и наклонился, чтобы Блю поджег сигарету. Руки Блю были в миллиметрах от лица Йена. - Вероятно, в колонии, - честно ответил Блю, и достал еще одну сигарету, засовывая ее себе в рот и поджигая, сосредоточенно нахмурившись. Йен не мог удержаться от разглядывания черноволосого мужчины, пока он прикуривал, и отвернулся, когда Блю посмотрел на него, затягиваясь. Внезапно Йен осознал, как близко они находятся. Они никогда не были так близки в кафе. Большой кожаный диван разделял их - даже если они были рядом друг с другом, то не соприкасались - не так, как сейчас. Йену нравилось, как плечо Блю передавало ему тепло. Тепло, которое он не должен принимать - потому что ему не может нравиться женатый человек, который, вероятно, имеет традиционную ориентацию - но не мог отказаться от этого. - Почему ты оказался в колонии? - Э... ограбление. А потом я напал на полицейского, - пробормотал Блю в свою сигарету. Йен поднял бровь. - Да ладно? - спросил он в свою сигарету. - Ага. - Что ты грабил? - Этот, э... магазин тюрбаноголового, - невнятно ответил Блю, поворачивая голову к Йену. - Знаешь, "Kash and Grab". - Не может быть, - сказал Йен. - Я работал там. Когда мне было 15 или 16. - Да ладно? - наступила очередь Блю удивляться. - Ага. Я никогда не слышал о тебе. - Ты ведь знаешь, что мое настоящее имя - не Блю, так? - ухмыльнулся Блю. Йен проигнорировал его остроумный комментарий. - Кэш никогда не говорил, что нас грабил какой-то подросток. Я знал, что нас грабили, но он не говорил, кто это, - пожал плечами Йен. - Я думал, это был Терри Милкович или кто-то еще. Блю напрягся при этом имени. Йен не задумался над этим - Терри был пугающим, и не было ничего ненормального в том, что Блю тоже боялся его. Йен решил сменить тему, потому что ему не понравилось напряжение, повисшее в воздухе. - Ты был занозой в заднице. Блю фыркнул. - Черт, да, еще какой, - он рассеянно потер нос большим пальцем. - Извини что... заговорил о Терри, - пробормотал Йен. - Все нормально, Джинджер, - сказал Блю. - Терри напоминает о дерьме, которое я не хочу помнить. Теперь фыркнул Йен. У него тоже была куча дерьма, которого он не хотел помнить. Блю вопросительно глянул на него: - Что? - Ничего. - Скажи, - попросил Блю. Потом слегка подтолкнул Йена плечом и повторил: - Скажи. - У меня тоже есть дерьмо, которое я не хочу помнить, - ответил Йен, пожав плечами. - У кого его нет? - ответил Блю. Молчание повисло между ними, пока они курили. Йену нравилась эта комфортная тишина. Ему нравилось, что не нужно было пытаться говорить с Блю, чтобы сделать все менее неловким. Они могли оставаться в тишине, погрузившись в собственные мысли и все еще наслаждаясь компанией друг друга. Тишину прервало жжужание, и Блю достал телефон, слегка прикусив губу после прочтения текста. - Эй, расскажешь мне завтра о дерьме, которое ты не хочешь помнить. Йен хмыкнул: - Это вряд ли. - У тебя нет права голоса, - ответил Блю, тепло улыбаясь Йену. Йен покачал головой и повернулся, чтобы уйти, когда услышал, как Блю снова зовет его: - Эй, Джинджер? Йен повернулся к нему: - Да? Блю замешкался, потом улыбнулся с закрытым ртом и сказал: - Я тоже. С этими словами Блю ушел, оставляя Йена озадаченно раздумывать, о чем он вообще.