Untamed Thoughts

Я тоже. Последние пару недель Йен размышлял над тем, что это значило. Он чувствовал, что ответ был так близко, но так далеко. Он раздражался на себя за то, что у него не было проклятых яиц, чтобы спросить Блю, что означают эти слова. Кем он был? - Йен, - обратилась Фиона, - ты в порядке? Ты выглядишь немного... не в себе. - Ее брови были сведены в беспокойстве, пока карие глаза пронизывали Йена. Я не могу быть чем-то занят так, чтобы люди не беспокоились обо мне? Йен проглотил свое разочарование и нарисовал улыбку на лице, кивая. - Ага, - ответил он, - просто у меня в голове много всего. Фиона стала выглядеть еще более взволнованно, и он вздохнул, хватая ее за плечи. - Я в порядке. Серьезно. Это не было ложью. Он был в порядке. Он не омертвел, его улыбка была искренней. Андре не занимал так сильно его мысли, как раньше. Но всякий раз, когда это происходило, раздражение заполняло Йена. Да, Йен не был подарком, но у Андре должно было хватить яиц сказать ему, что он не справится с психическим заболеванием вместо того, чтобы оставлять чертову записку. Фиона по-сестрински коснулась его щеки. - Что ты чувствуешь по поводу Андре и... всего, что случилось? Йен закатил глаза. - Он может идти нахуй, - сказал он, надеясь, что Фиона оставит его в покое. Фиона ухмыльнулась и ушла делать свою работу. Йен обвел взглядом помещение и остановился на тех же смоляных волосах и сапфировых глазах. Блю не казался довольным, у него был мрачный вид, и Йену очень захотелось сцеловать это выражение, заставить его снова улыбнуться. Он твой друг, в энный раз напомнил внутренний голос, кроме того, он все равно оставит тебя. Его кости словно налились свинцом, пока он плелся к столу Блю, где пара жестких зеленых глаз и еще одна пара ярких сапфировых, наполненных счастьем, глаз посмотрели на него. Блю выглядел прекрасно со своим пальто на коленях и сцепленными руками на столе. - Что желаете? - спросил Йен, неохотно переводя глаза от уверенного пристального взгляда. Он все еще ощущал, как эти сапфировые глаза горели в его голове, словно Блю мог читать его мысли. Иррациональный страх наполнил его: знает ли он, что Йен чувствует к нему? Что бы он сделал, если бы узнал? Перестал бы беседовать с Йеном? - Жареный сыр, - женщина - Светлана, подумал Йен - сказала с тяжелым русским акцентом. Ее глаза резко метнулись к мужу, отмечая радость и восхищение, появившиеся в его глазах при взгляде на рыжего. Рыжий заставлял его улыбаться - что-то, чего он никогда не делает с кем-то еще. - А ты? - спросил Йен, поворачиваясь к предмету своего обожания после того, как записал заказ Светланы в маленьком блокноте. Улыбка Блю стала шире - если это вообще было возможно - пока он выпрямлялся. - Я буду то же самое, - ответил Блю, слегка барабаня пальцами по столу. Йен кивнул и улыбнулся, уходя. - Кто это был? - слышал он вопрос Светланы и мог представить, как Блю закатывает глаза. - Просто друг, - неопределенно ответил Блю. Была какая-то нотка в его голосе, и когда Йен оглянулся на пару, Блю с нечитаемым выражением лица смотрел куда угодно, кроме своей жены. Печаль накатила на Йена: он действительно был просто другом? Он вздохнул, качая головой. Конечно, блять, был, они не сделали ничего, чтобы считаться больше чем друзьями. Но это не помогло утихнуть боли, которую Йен ощутил. Он знал, что это чувство было бессмысленным - они являлись друзьями. Но он хотел быть чем-то большим, пиздец как сильно. Это поглотило его и заняло все мысли. Он хотел, чтобы Блю был его, и знал, что это не потому, что он хотел оправиться от последних отношений. Женщина бурчала что-то, видимо, на русском, когда Блю свел брови. - Говори, блять, на английском, - проворчал он, когда Йен поставил перед ними тарелки. - Спасибо, - Блю не поднял глаз, чтобы посмотреть на Йена. Йен оставил пререкающуюся пару, пытаясь задушить смущающие его чувства и печаль, желая делать свою работу должным образом, чтобы Фиона хоть раз отстала от его нахрен.

***********

После ухода Светланы Блю еще долго оставался в "У Пэтси", пока солнце не ушло за горизонт, а чистое небо не затянул мрак, спустившийся на Чикаго. Блю больше ничего не заказывал, просто сидел там и смотрел на рыжую голову, пока Йен не видел. Йен сел напротив него, когда смена закончилась. - Теперь ты преследуешь меня на рабочем месте, Блю? - поднял он бровь, слегка ухмыляясь. Блю улыбнулся впервые за несколько часов, и сердце Йена затрепетало. - Похоже на то, - Блю откинулся назад и скрестил руки на широкой груди. - Это охерительно жутко. - Ох, я слышал, в этом мире происходит более жуткое дерьмо, - Блю пожал плечами. Йен не мог не осознавать, что он кажется отстраненным, больше погруженным в свои мысли, менее улыбчивым. Йена ненавидел это. - Все ли в порядке? - спросил Йен, беспокойство на его лице было очевидным. - Да, - ответил Блю. - Да, просто... моя жена такая стерва. - Он кусал нижнюю губу, потом дотронулся до брови подушечкой большого пальца. Сапфировые глаза смотрели в окно. Йен не мог не вспомнить день их первого разговора - как он хотел забыть о своей жизни в то время, как Блю, казалось, размышлял о чем-то своем. Они оба сидели в тишине; Блю смотрел в окно, пока Йен смотрел на Блю, задаваясь вопросом, когда же, блять, преодолеет свою тягу к нему. - Так тебя зовут Йен, да? - сказал Блю через некоторое время, возвращаясь взглядом к рыжему, сидящему перед ним. Йен на секунду нахмурился, гадая, откуда, блять, Блю мог узнать его имя, пока не осознал, что, вероятно, тот слышал, как Йен говорит "здравствуйте, меня зовут Йен, сегодня обслуживаю вас я" снова, снова и снова. - Последний раз, когда я проверял, - ответил он. - Йен Галлагер. - Понял, - сказал Блю и подался вперед, словно собирался поведать Йену огромный секрет. Йен сделал то же движение. - Меня зовут Микки. - Как, Милкович? - спросил Йен. - Ага. - Мэнди - мой лучший друг. Ну, одна из лучших. - Ага, хорошо, ты можешь звать Мэнди по ее имени, но я предпочитаю, чтобы меня ты называл по прозвищу, которое сам дал. - Ты больше не думаешь, что это гейски и неоригинально? Блю усмехнулся и сел обратно. - Нет, все еще думаю, - пояснил он, - но я привык к этому. Я по-прежнему буду звать тебя Джинджером. - Мы лучшие друзья навсегда, - поддразнил его Йен. - Мы называем друг друга гейскими неоригинальными прозвищами. Блю рассмеялся. - Прекрати с этим дурацким "лучшие друзья навсегда". Йен притворился печальным, положив руку в область сердца: - Разве мы не лучшие друзья навсегда? Блю снова рассмеялся: - Отвали. О, хочешь сходить в кафе? Йен широко улыбнулся: - Конечно хочу.

***********

- Итак, ты был мужской проституткой? - спросил Блю со ртом, полным пива. Йен кивнул и откинулся на удобный диван: - Обычно приходили трахаться старики. - Им не нужна была виагра для стояка? - поддразнил его Блю. - Вообще-то да, - ответил Йен, отпивая горячий шоколад. - Проклятье, Джинджер, - сказал Блю, сделав глоток. Желудок Йена перевернулся, когда он задался вопросом, осуждает ли его Блю. Он повернул голову к картинам, слишком пристыженный, чтобы смотреть в эти сапфировые глаза. - Эй, - позвал Блю. Йен не посмотрел. - Эй, - повторил Блю, наклоняясь и хватая его за запястье, его рука ощутила тепло кожи. Это привлекло внимание Йена. Он ощутил электрический ток, пронизывающий от головы до пяток, когда повернулся, чтобы снова посмотреть в светлые глаза. - Я не осуждаю тебя. Они оба не отводили глаз. Блю не желал отпускать рыжего, а Йен желал обхватить руками его лицо и поцеловать. Но момент прошел, когда Блю убрал руку, прочистил горло и схватил свою кружку. - В любом случае, э... - Йен рассеянно почесал щеку, - через некоторое время я уволился. И моя сестра нашла мне работу в "У Пэтси". И вот я здесь. - И вот ты здесь, - повторил Блю. - Из этого можно было бы создать шоу. - Да? - ухмыльнулся Йен. - О да. - Кто бы сыграл меня? - спросил Йен, подняв брови. Блю облизал губы, глубоко задумавшись, прежде чем открыть рот, чтобы сказать: - Он должен быть рыжим. А единственные рыжие, которых я знаю - Эд Ширан и Дэнни Бонадьюс. Йен рассмеялся: - Да, ведь я выгляжу как один из них. - Шутишь? - Блю поднял бровь. - Бонадьюс - вылитый ты, - его голос сочился сарказмом, а ухмылка расширялась до улыбки. - А вот еще... есть Дебби Райан. - Дебби Райан - девочка. - Да ладно? Полагаю, ты должен был быть тогда лесбиянкой. - Тогда у шоу будет много зрителей мужского пола, - пошутил Йен. - Зависит от того, какую хрень ей придется делать, - пожал плечами Блю. Женщина средних лет, сидящая недалеко от них, уставилась на обоих с поднятой бровью - видимо, задаваясь вопросом, о чем они говорят. - Вы бы тоже это посмотрели, не надо так пялиться. Йен шлепнул Блю по руке, расплываясь в улыбке: - Заткнись. - Что? Это ведь правда. - Так и есть, черт возьми, - подтвердил Йен. - Как бы это называлось? Блю пропел в ответ: - "История Джинджера"? - Ты тоже будешь участвовать в этом. - Тогда.... "История Блю и Джинджера", - ухмыльнулся Микки, явно довольный своим прозвищем. - Кто сыграл бы меня? - Мэтт ЛеБлан? Такой... как во времена "Друзей". - Ты говоришь это только потому, что у Мэтта тогда были черные волосы, - заспорил Блю. - М-м-м... Я по-прежнему в этом шоу, потому что ты будешь другим. И я выбираю Эда Ширана. - Он потер красные ладони. - Кто будет режиссером? Голосую за Кристофера Нолана. - Да, я не могу предложить другого варианта, потому что Кристофер Нолан чертовски восхитителен в том, что делает. - Это же Кристофер Нолан, - Йен откусил от своего пончика. - Честно говоря, в моей голове не укладывается то, что ты был проститутом - сказал Блю, - и гей-стриптизером. - Да, мне нравилось это делать. Я был чертовски перевозбужденным 17-летним. И мужчины платили мне, чтобы я их трахал. Это была беспроигрышная ситуация для меня: я должен был делать то, что мне нравилось больше всего - трахаться. - Он сделал очередной глоток горячего шоколада, горячая жидкость нагревала его пищевод. - Ты когда-нибудь задумывался... осесть? Жениться на мужчине? - спросил Блю по... ну, по-голубому. - Не сейчас, в будущем. - Да, - ответил Йен. - Имею в виду... разве это не цель каждого - жениться на любви своей жизни? - Ага, - сказал Блю, поигрывая своим обручальным кольцом. - Да, это так. Йена накрыло чувство вины. Было очевидно, что Блю не любил Светлану, а Светлана не любила его - они были разобщенными. И Блю в упряжке, так что если он разведется со Светланой - чего, как догадывался Йен, никогда не произойдет - то никогда не женится на ком-то, на ком действительно захотел бы. - Эй, - позвал Йен, протягивая руку и слегка сжимая запястье Блю, прежде чем отпустить, - ты найдешь кого-то, кто полюбит тебя. Блю горько рассмеялся: - У Милковичей нет никого, кто полюбил бы их, Джинджер. Я понял это пиздец как давно. - У тебя будет, - искренне сказал Йен, пристально глядя в его глаза. - Поверь мне. Адамово яблоко Блю подпрыгнуло. - Ага, вот теперь это дерьмо становится гейским, - сказал Блю со слабым смехом, и Йен улыбнулся в ответ. Микки пиздец как надеялся, что Джинджер не слышит, как его сердце колотится в груди, и не поймет, как сильно он жаждет его прикосновения. Он задавался вопросом, что за херня с ним происходит. Оба они удерживали свои зарождающиеся чувства под семью замками, скрывая их друг от друга, пока говорили так долго, как только могли.