«Война. Да что я вообще знал о войне до этого момента?» ИИ был в… смятении. Точнее не так: его программные причинно-следственные цепочки продолжали развиваться и в модуле эмуляции личности постоянно появлялись новые подпрограммы. Именно одну из таких подпрограмм ИИ пометил, как «смятение» — именно оно более-менее описывало его состояние, ассоциативно схожее с тем, что мог бы испытывать его капитан. Пси-шторм, бушевавший над кораблём, отрезал его станцию гиперсвязи от остального мира шквалом помех на всех уровнях подпространства, и связаться с капитаном он не мог просто физически. Основные директивы и план развития выполнялись превосходно, даже превышая вычисленные пределы развития. Буровые установки вгрызались в твердь планеты, добывая жизненно необходимые минералы, реакторы и энергостанции работали на полную мощность, обеспечивая надёжное прикрытие бойцам Имперской Гвардии, многие из которых сейчас укрывались на корабле и молились, защищённые силовыми полями, пси-подавителями и собственной верой. Фред не мог понять: как этот бред, названный ими «верой в Императора», может защитить от пси-энергии? Как плазменный заряд может быть остановлен молитвой? Чем помогут слова, произнесённые во время починки оружия, в ремонте? Его оценочные модули пытались смоделировать алгоритм анализа этих закономерностей, но фактор случайности постоянно пересиливал титанические вычислительные мощности искусственного интеллекта. Вера побеждала науку в тех областях, где наука была бессильна. Как бы странно это ни было для разума, оперирующего только цифрами и фактами, он признавал, что человеческие чувства и их вера способны вносить губительные корректировки почти в любой план, руша идеально просчитанные вероятности в мгновения ока. Это, в свою очередь, заставляло Фреда снова запускать процессы оптимизации психоаналитических и социокинетических подпрограмм, в попытке сделать их реакцию на изменения в окружающей среде как можно более адекватной. Пока что полностью учесть человеческий фактор у ИИ не получалось.
Однако, ИИ не мог не признать: посредством многофакторного анализа излучений и настройки пси-подавителей на малые резонансные частоты у него получилось уловить некоторую связь между молитвами и активизацией пси-полей. Их вера была чем-то вроде… Магии. Фред не раз ловил себя на мысли о том, что уже начинает вносить альтернативные категории лингвистического анализа в базу данных, но сам он называл это… привычкой. Для искусственного интеллекта само понятие оперирования чем-либо кроме привычных технических терминов в любой обстановке кроме как при общении с живыми организмами было абсурдно, но тем не менее, он уже не мог иначе. Его мысли, опять же смоделированные вычислительными мощностями и эмулятором эмоций, уже ничем не отличались от таковых у простого человека: как там капитан? В порядке ли город? И что делать, если пси-шторм не прекратится? Как он может помочь, если ничего не может сделать?!
Но холодный разум ИИ, перекраиваемый силами, ему не подвластными, не изменился в негативную сторону ни на йоту: он был всё так же предан империи, своему капитану и кораблю, который для него не просто вместилище — вся его жизнь. Можно ли назвать искусственный разум живым? На этот вопрос его база данных даёт однозначный ответ: такое определение дано его создателями в силу того, что искусственный интеллект появляется не в качестве продукта процессов жизнедеятельности — а именно деторождения — у живых существ, а создаётся посредством технических средств, применяемых для создания и другой техники. Значит — нет, ИИ не живой. Но так ли это на самом деле? Фред переключил треть процента своих вычислительных мощностей на анализ этого вопроса. Ведь по сути, разум живого существа — это просто очень сложная самосовершенствующаяся программа, в которую встроены алгоритмы самообучения и система субъективного анализа по множеству факторов — аналог его модулей анализа с поправкой на несовершенство контроля над ними. И, по сути, живые не так уж и отличаются от него, искусственного. Эта дилемма не давала покоя Фреду уже очень долго: считал ли Рик его своим другом по-настоящему? Что если он воспринимал его как живого только потому, что сам ИИ это так показывал? Что если на самом деле бортовой искусственный интеллект для него — не более чем инструмент?
Эти грустные мысли, опять же категоризированные подпрограммой, тем не менее, не уводили ИИ от решения основных задач. Главные директивы и императивы были категорически против того, чтобы он отвлекался от выполнения плана. А план был очень простым и в то же время сложным: повышать промышленную мощь до максимума, укладываясь при этом в ресурсные ограничения. Которые с каждым часом постепенно уменьшались: оптимизация систем добычи и промышленного комплекса, который теперь составлял общую сеть с внешними и внутренними системами корабля, позволяла отбросить факторы непредвиденных обстоятельств по причине уменьшения их влияния на текущие события до сотых доль процента. Боевые машины производились фабрикаторными цехами в толще горы и занимали свои места в ангарах, построенных специально для них, но пока что это была крайняя мера для отражения внезапных нападений. ИИ был доволен своей работой, но всё ещё не мог разобраться в себе.
— Уважаемый. Простите, мистер помощник капитана, можно обратиться? — Фред зафиксировал семантическое совпадение в поступающем потоке данных. Переключив часть своего многопоточного сознания на общение с внешним раздражителем, он приготовился решать очередные проблемы. — Сэр? — как-то стушевавшись от отсутствия реакции, поёжился лейтенант Гвардии, обращаясь к роботу, ползущему по своим делам. Машина остановилась и повернулась в его сторону, калибруя фоточувствительные элементы.
— Да, я вас слушаю, — ответил искин. И пусть они считали его лишь загадочным помощником капитана могучего корабля, скрывающимся в глубине «древней машины», он не собирался портить свою репутацию. Как говорят келдари: сначала ты работаешь на репутацию — потом она на тебя. Ведь, согласно информации, полученной за годы социологических исследований, влияние на общество разумных живых существ очень сложная вещь по причине крайней нестабильности психоэмоциональных факторов анализа. Простыми словами — людей почти невозможно предсказать. Почти. И он найдёт способ достичь максимальной эффективности.
— Могу я попросить вас об одном одолжении? — Поправив свою лёгкую кепку молодой парень положил руку на лазерный пистолет, находящийся в кобуре на правом бедре. ИИ отметил, что это стало довольно типичной реакцией на его роботов внутри корабля, и не представляет угрозы для оборудования: люди не доверяют машинам и так успокаивают себя иллюзией защищённости. Впрочем, также отметил он, лучше такая реакция, чем общаться с нервными и лебезящими гвардейцами.
Фред презирал плохих собеседников на каком-то вторичном уровне сознания, и даже знал почему: они абсолютно не похожи на тех, с кем он готов вести переговоры и приказы от кого готов получать. Настоящий командир должен быть сведущ, разумен и уверен в своих силах. Ведь если его поставили командовать — он должен соответствовать должности! По крайней мере, критерии получения личностью командующей должности таковы, и это не противоречит логике командной вертикали: для командования особь должна разбираться в тех аспектах военного дела, которые необходимы для максимальной оптимизации процесса командования. Интуиция, шестое чувство и связанный с ними опыт — всё это было чуждо Фреду как ИИ, но его задачей было не принятие решений, а претворение их в жизнь. Иначе никак: есть тот, кто приказывает, а есть тот, кто эти приказы исполняет. Эффективная армия не способна существовать по другим законам. И именно поэтому в войска никогда не набирали девиантов. Неспособный выполнять приказы не знает, как командовать самому. Это гибельно скажется на процессе ведения боевых действий.
— Естественно, — хмыкнул Фред. Все эти размышления (альтернативный анализ дополнительных раздражителей) заняли у него не более секунды, и то из-за того, что выделен на них был мизер его мощностей. — Чем я могу помочь?
— Бойцы… Ребята волнуются. Корабль живёт своей жизнью, и мы вынуждены просто сидеть и ждать непонятно чего.
— Вы просите меня о предоставлении вам средств досуга?
— Простите? — моргнул пару раз лейтенант. — Что предоставить?
— Развлечения. Виртуальные игры, пространство и инструменты для физических упражнений, включение бойцов в мои планы по расширению функционала корабля и так далее, перечислять долго. — И в устах ИИ это было отнюдь не дежурной фразой: у него действительно было очень много способов занять человека в свободное время — психическое здоровье членов экипажа было важной проблемой. Тем не менее, его отношение к фанатикам не изменилось: он до сих пор сильно недолюбливал этих людей за их нравы. Но раз им доверяет капитан — значит и он будет. До определённой меры. — Что необходимо вашим солдатам?
— Ну, о женщинах просить, думаю, глупо, — хмыкнул он, почесав щеку свободной рукой. — Но было бы неплохо хотя бы рацион разнообразить, а то наши пайки уже всем осточертели. И какие-то тренажёры было бы неплохо сообразить. Ну и душевые, столовую, всё такое… Я, наверное, слишком многое прошу, да? — задумался он, понизив тон. ИИ снова хмыкнул.
— Нет. Вполне реализуемо, и у меня уже готовы казармы. Остались с прошлого визита Гвардии. Тогда здесь было жарко…
— На корабле?
— Да. Вы и ваши бойцы сейчас находитесь в десантном отсеке. Ангаре, проще говоря. И здесь капитан вместе с комиссаром сражались с демонами. Которые появились по вине вашего же, к слову, псайкера.
— Псайкеры, — пожал лейтенант плечами, будто объясняя всё и сразу этим словом. — Им доверять нельзя. Но что вы можете предоставить сейчас?
— Казармы. Стандартные шаблонные казармы из каталога помещений для противоабордажных команд стандартных кораблей империи Келдари.
— Казармы… Лучше чем холодный пол, во всяком случае, — вздохнул он. ИИ проанализировал его речь и понял причину недовольства.
— Эти казармы были спроектированы для комфортного проживания элиты штурмовых войск. Вы им и в подмётки не годитесь, так что сомневаюсь, что когда-то ваши казармы были хотя бы приблизительно похожи на это. Мне продолжать сравнения?
— Да уж, в касркины нас не запишут при всём желании, — усмехнулся лейтенант, ничуть не обидевшись на слова Фреда. — А что по поводу пищи?
— У вас есть два выбора: стандартный рацион гидропонной фермы с различными пищевыми добавками или же пищевые концентраты с максимальным количеством полезных веществ. Проще говоря, первое — то, что я успел вырастить в гидропонике в условиях полной фокусировки систем корабля на промышленности, которая с пищевой отраслью не связана. А второе — это полный комплекс веществ, синтезированных мною при помощи необходимых материалов, в виде пищевых брикетов с разными вкусами. Одного такого, по всем расчётам, должно хватать келдарианцу на целые сутки активного ведения боевых действий. Но они тоже со временем надоедают, судя по тому, что я слышал.
— Ну, моим ребятам, думаю, пока что шиковать не стоит, так что давай второе.
— Хорошо. Этот дрон отведёт ваших бойцов и вас самих в казармы.
Располагались бойцы совсем недолго: буквально через десять минут уставшие и напряжённые люди сидели на диванах и креслах, восторженно нажимая кнопки на панели управления голопроектором и наблюдая за появляющимся изображением. Кто-то уже успел напялить на голову шлем виртуальной реальности и ИИ, позабавленый этим видом, подключил симуляцию тихого города на реке: благодаря сканированию нейронной сети и нервных импульсов, связанных с кратковременной памятью и ассоциативными цепочками, а также неглубокому сканированию долговременной памяти, он обнаружил наиболее приятный разуму гвардейца образ. Зачем он вообще это начал делать — ИИ не мог бы ответить даже самому себе, если бы захотел узнать объективное и рациональное объяснение своему поступку. Но в тот момент он даже не придал этому значение, списывая всё на «обеспечение психической стабильности солдата регулярной армии союзников».
Радость людей была Фреду непонятна. Со своей точки зрения он не мог оценить изменения в их условиях пребывания, но ощущал что-то вроде сочувствия. А ещё запустил процесс сканирования ядра обработки данных, считая, что настолько мощный пси-шторм мог как-то проникнуть через его защиту, вызывая нарушения в работе эмулятора эмоций. Проверка всех систем показала, что повреждения и отклонения отсутствуют, и это начало тревожить искина. А сам эмулятор в данный момент работал лишь иногда. Самоанализ собственной личности подтвердил, что никаких враждебных изменений не произошло, разве что повысилась важность миссии в понимании самого ИИ и появилась… гордость. Гордость за то, что он служит под началом капитана Рика и на этой планете. Возможность доказать всем глупцам, которые посмеют встать у них на пути, что они сомнут и уничтожат их, если они не склонятся перед силой империи Келдари. Его стальной легион, находящийся в процессе создания, вскоре победоносным маршем пройдёт по планете, сокрушая псионических отродий, но… Если таков будет приказ капитана.
Ещё когда связь была, ИИ сказал Рику то, что думает, и это наверняка вызвало его сильное беспокойство. Искин и вправду думал о том, не зря ли он сразу рассказал всё о своей проблеме. Что теперь директивы Ядра для него не стальная стена — а дверь с табличкой «не входить». Что теперь он по-настоящему способен бояться, переживать, радоваться. И что это не вызвано самосовершенствованием психоматрицы, не вызвано оптимизацией процесса нейронной мимикрии. Это что-то… оттуда. Из-за пределов объяснимого.
Фреду пришлось сознательно переписать некоторые части кода и даже собственной личности, чтобы в критической ситуации, связанной с ним, не было вероятности дружественного огня. Он действительно боялся того, что сможет убить своего единственного друга, если его разум захватит какой-то демон. Впрочем, мощностей корабля хватит, чтобы отсечь Ядро от враждебного воздействия даже очень большой силы. Но это не отменяет факта вероятной опасности.
Переведя внимание на другой участок запланированных работ, он начал внимательно изучать протекающий процесс создания синтетического существа. За образец взят генетический код самого капитана, несколько изменённый для уменьшения идентичности, и помещён в развивающийся биомеханический организм. Искусственные синтмышцы переплетались со жгутами вполне живых, создавая сверхнадёжный опорно-двигательный аппарат и увеличивая возможности форсажа систем, кровеносные сосуды медленно заполнялись не кровью, а специально спроектированными наномашинами, похожими на те, что сейчас должны быть у Рика. Ну, а мозг состоял из двух частей: основного, живого головного мозга и «нарощенных» синтетических синапсов, соединяющих его с ячейками квантового вычислительного модуля. Мощность природы вкупе с гением технологий…
Это существо, для которого были взяты наработки по клонированию военных и последние разработки в сфере создания боевых машин малых габаритов, было почти идеально. Почти. Не внешне: внешне изъянов у будущей девушки, которая сейчас представляла собой полуживой каркас, на который нарастали слои защитных механизмов, не было, равно как не было и изъянов внутренних — строение организма повторяло строение живого келдарианца почти на сто процентов. Разум этой леди, спроектированной в качестве адъютанта и полевого командира вторичного звена высшей командной вертикали, настраивался и тестировался искином уже достаточно долгое время. Если быть точным — с момента его «шутки», в которой он предложил капитану найти себе пассию. Это не будет ИИ — это будет живая особь со всеми знаниями и плюсами ИИ, полностью подконтрольная ему на одном из уровней сознания. И одной из главных проблем является этот самый… Варп. Так его называют гвардейцы. Омерзительное слово, передающее саму суть натуры измерения демонов.
Она была уже почти готова. Почти готова, оставались последние штрихи — ведь самой главной проблемой было генетическое проектирование и выделение ресурсов, буквально несколько часов непрерывной работы медицинских систем внутри корабля и она сделает первые шаги в этом мире, раскалённом войной добела. Но что если новорождённый разум, сотканный титаническими усилиями Фреда, подвергнется пси-атаке демонов? И что, если он не выдержит эту атаку? Она идеальный боец, созданный в качестве партнёра-телохранителя, что подразумевает тесный контакт с человеком, к которому приставлена. И этим можно воспользоваться. Решить проблему с пси-защитой можно несколькими способами, и самый простой из них — поставить мощный пси-подавитель, который будет работать в пассивном режиме, отсекая скрытное воздействие. А вот активироваться на полную он будет в момент запуска протоколов полного подавления. Второй же… Это максимальное усложнение мысленных процессов и децентрализация их протекания.
Грубо говоря — создать целую сеть из полноценно функционирующих головных мозгов, способных действовать в отрыве друг от друга. И решения должны будут приниматься одновременно ими всеми, что повысит шансы обнаружения отклонений в работе вычислительных мощностей. Но это также уменьшит «живость» девушки, а она должна стать самостоятельной и безупречной спутницей капитана, а не интеллектуальным придатком к самому ИИ… Дилемма была отложена Фредом до момента завершения тестов, так как приводила к началу рекурсии в поиске ответа на вопрос о защите. В текущей ситуации главная сеть пси-подавителей справлялась с нагрузкой пси-шторма. И её усиление идёт полным ходом. Так что на время нахождения девушки в капсуле медотсека она в безопасности. Настолько же, насколько в безопасности сам искин…
«Абсолютной защиты не бывает. Любую оборону можно пробить, любой щит — пронзить, любую броню — уничтожить, если дать врагу время для её изучения.» Именно поэтому ИИ знал рецепт достижения этой абсолютной защиты: не давать врагу времени изучить её. Делать её сильной и адаптивной, способной избежать сокрушительного удара противника и остановить те удары, которые ей под силу выдержать. Его алгоритмы анализа опасностей не раз прямым текстом сообщали ему, что для эффективного и гибкого противодействия пси-атакам у него не хватает данных. Фред просто и банально не имел понятия о том, от чего и как защищаться! И вместо глубоко эшелонированной обороны со всеми просчитанными векторами вероятной атаки противника, чему он противопоставил бы контрудары, тактические отступления, заградительный огонь, ловушки, порой грубую силу… Он не имел никакого варианта кроме как строить стену и ожидать удара, рассчитывая на то, что он переживёт его для последующего анализа. Против цунами неизвестной силы он задействовал не вибрационные ловушки, не силовые волноломы, даже не банальные «холмовые заграждения» — он строил огромный вал, пытаясь оценить угрозу постфактум. Это был вынужденный риск, и от этого ИИ начинал опасаться атак Варпа ещё больше.
И чтобы дать себе больше шансов на выживание — приходилось наращивать мускулы. Буквально «на коленке», в пристроенном лабораторном модуле, изучать ещё не прошедшие утилизацию куски изуродованного пси-силой металла, оставшегося с атаки демонов. Наращивать максимальную мощь энергосети. Увеличивать потенциал пси-подавителей и строить их ещё больше, мощнее, надёжнее. Но вот когда он сможет найти способ эмулировать пси-воздействие при помощи технологий в его арсенале… Фред сможет навязать врагу игру на своём поле. По крайней мере, таковы были его прогнозы раньше. Сейчас же он не испытывал ничего кроме глубокой задумчивости, размышляя о том, что может применить та могущественная демонесса. Алгоритмы прогнозирования, задействуй он их, потребовали бы слишком большого расхода ресурсов вычислительных мощностей Ядра, а результаты были бы теми же: недостаточно данных, слишком высок фактор влияния неизвестных переменных. В военном деле боевому искусственному интеллекту нельзя полагаться на удачу и «авось» — это равнозначно провалу во всех вариантах развития событий, когда эта самая удача будет не на его стороне. Его дело проанализировать ситуацию со всех сторон, получить максимально точный ответ на каждый вопрос о развитии событий, предоставить подробный план действий и вовремя среагировать на угрозу. Угроза Варпа, опять же, не даст на себя среагировать никак иначе кроме как постфактум…
Через некоторое время мрачного затишья, бойцы Гвардии начали засыпать на своих местах. ИИ же в сне не нуждался, проверяя внешние укрепления. Возведённые за короткое время укрытия капонирного типа, состоящие из массивной брони со стороны единственного фаса, а со всех остальных сторон укрытие горной породой, соединялись друг с другом подземными коммуникациями и обладали достаточной прочностью и огневой мощью, чтобы выдерживать штурм столько времени, на сколько хватит энергии. Если учесть, что массивная и тяжёлая нейтрониевая броня была подкреплена ещё и генераторами защитных полей, в то время как наземные бункерные фортификации с рвами и противотанковыми надолбами вели огонь также и ракетной артиллерией, защита была непробиваема для еретиков. Конечно, искину претило использовать такие примитивные образцы укреплений, но пока что более серьёзные защитные сооружения были бессмысленны и нецелесообразны. Гаусс-орудия, плазмомёты и ракетные установки быстро охладят пыл любого врага, а уж уничтожить их будет настолько же сложно, насколько сложно артиллерии предателей пробиться через щиты Разящего.
Ему оставалось только ждать, пока рассеется пси-шторм, чтобы восстановить связь. Ждать и готовиться к полномасштабной войне.
***
— Да сколько же их там, фраг их побери! — прохрипел натужно тянущий заклинившие ворота гвардеец в ИБК. Открытие затворов перестало быть проблемой с того момента, когда мы запитали дверь… Но вот только сами механизмы двери заклинило, и пришлось двигать её вручную. Не помню уже, какие у меня там были предположения на счёт этой махины — но сейчас боевой робот, желательно габаритами с эту дверь, мне бы не помешал…
— Навались, парни! — кричал капитан, с размаху вгоняя плазменный клинок под рёбра захлёбывающемуся хохотом еретику. Розовые отростки, выходящие из головы, скользнули по щиту, не причинив особого вреда. Обрушить туннели мы не боялись, так что плазменные мортиры, раскаляясь добела, поливали смертоносными зарядами пространство за сражающимися. Еретиков было много, слишком много, но мы пока что держались. Только они были какими-то… странными. У многих присутствовали омерзительные наросты и символы на теле, и анализатор упорно отсылал меня к пунктам по полевой медицине, намекая на мутационную природу этих штуковин. Да и пси-подавители не молчали, поддерживая мнение тех же анализаторов: эта мерзость появилась из-за влияния Хаоса.
— Они всё прибывают, — отметил я, сражаясь в окружении. Мне пришлось отдалиться от основного строя, благо гвардейцы умели сражаться и в такой ситуации: дефлектор спокойно отражал удары холодного оружия, плазменный клинок удар за ударом вспарывал тела ошалевших от влияния Хаоса людей, но вот личный щит всё же иногда принимал на себя шальные взмахи щупалец и выстрелы примитивного огнестрела. Горячка боя наполняла тело приятной лёгкостью, но вряд ли у меня выдастся лишняя секунда на проверку того, чем она вызвана: природой моего организма или стимуляторами костюма.
— Прибывают, но когда-нибудь закончатся! — фыркнул Зестальд. Надрывный скрежет двери напоминал о том, что не стоит расслабляться, но тут над моей головой со свистом пролетела ракета. Взрыв пришёлся на середину отодвигаемой махины, так что почти не повлиял на сам процесс, а вот гранатомётчика умертвили достаточно быстро: всего за несколько секунд на него и его оружие пришлось почти три выстрела. Непозволительно много.
Из-за того, что бой превратился в рукопашную рубку, где только гвардейцы пытались как-то держать строй, я вынужден был продолжать сражаться в окружении. Неподалёку раздавались плазменные взрывы, разбрасывая тела еретиков, но давление, к моему удивлению, лишь начало нарастать. Воодушевлённые появлением… Так. А это что за хрень?
Ликующая толпа гибнущих под выстрелами еретиков расступилась, пропуская вперёд… Демона. Демонессу, если быть точным. Похожа на ту, что почти убила меня, но явно слабее: степенно дефилируя в чём-то вроде ленточного одеяния, она была больше похожа на человека, чем на демона, но кожа, рога и клешня выдавали её. А ещё шипастый кнут в правой руке. Нет, ну правда, неужели они не могут взять винтовку или на крайний случай меч? Почему постоянно экзотическое оружие или когти?..
— Господин, это одна из тварей Слаанеш, — мрачно напомнил мне де Лум. — И явно не из слабых…
— Но и не сильнейшая. Будь она сильнейшей — мы бы тут уже не стояли.
— Пусть и не сильнейшая… Их стоит опасаться. Её скверна отражает выстрелы.
— Пси-силы этой твари подпитываются энергией культистов… — прищурился я, наводя кончик плазменного клинка на неё. Та лишь растянула губы в улыбке, проводя по ним длинным змеиным языком. — Я беру её на себя. Убивайте всех с оружием дальнего боя, остальные не будут помехой. Плазменные мортиры — на задние ряды, я хочу видеть перед собой выжженный камнебетон.
Весь этот разговор произошёл пока я медленно пятился назад, провожаемый ненавидящими и заинтересованными взглядами еретиков. Их псионики, слабенькие «маги», колдовали над оружием, придавая тому… Крепости? Силы? Я не знаю даже как назвать этот дурацкий ритуал поливания железок… Мда. Лучше бы и не всматривался.
Да вот только сама ситуация забавной и противной не выглядела. Я, скорее, был озадачен тем, какие силы противопоставит мне эта тварь. Раздутым самолюбием не страдаю, но сейчас только мне по силам одолеть её наверняка. И эта дуэль станет для неё последней.
Бронированные сапоги моего костюма медленно опустились на раскрошенный пол, остановив меня в пяти метрах от поигрывающей кнутом демонессы. Сжав правый кулак левой ладонью, я демонстративно провернул его пару раз. Мои намерения были предельно прозрачны, и она это понимала. Гвардейцы тоже прекратили огонь, но по иной причине: большая их часть сосредоточилась на открытии двери, никак не желающей поддаваться такому количеству бойцов в мощной боевой броне.
— Ты всё ещё можешь убежать, — бросил я, заново активируя клинок во время лёгкого взмаха рукой. Вспыхнувшая плазма, удерживаемая энергетическим полем, осветила пространство вокруг, вторя едва видимому свечению дефлектора, который уже успел перезарядиться.
— Ну куда же я буду убегать, когда передо мной такой мужчина? — осклабилась демонесса. — Это мне, пожалуй, стоит предложить тебе перейти на сторону победителей. Госпожа не может не обрадоваться такому пополнению… А я буду рада служить будущему Чемпиону!
— Лесть тебе не к лицу, нечисть. А ложь — тем более. Ты служишь только Губительным Силам, своей госпоже и собственным желаниям. А я служу человечеству, и мною повелевают лишь моя сила воли и долг. Хотя не могу не согласиться: твоя природа довольно хорошо подходит для сладких речей и ударов в спину, — покивал я, усмехаясь. Мозг был разогнан до текущего безопасного предела, но вот стоило ли так опасаться её? В случае чего, я смогу отступить… Нет, не время думать об этом. Сейчас надо выиграть немного времени, пока ребята не откроют дверь.
— Обидно, знаешь ли, — скривилась она, делая хлёсткий взмах кнутом. Вплетённый в кожу металл разорвал лицо и грудь одному из культистов, и тот осел на пол, исступлённо крича от радости и боли. — Какие удары в спину, дорогой? Только «по» спине, и только если тебе это понравится!
— Даже не знаю, испытывать отвращение или злость… — вздохнул я, в то время как почти все мышцы тела напряглись, будто перед броском. — Интересно, у тебя гипоксия как причина смерти вообще релевантна?
— Что-что? — удивлённо вскинула она брови. Сервомоторы громко щёлкнули, пройдя диагностику и саморемонт. Мне показалось, что даже плазма гулко урчит от жажды крови…
— Смотря на твою мерзкую рожу во мне просыпается желание задушить тебя: медленно и со вкусом. А гипоксия — это недостаток кислорода в органах и тканях. Проще говоря — кислородное голодание.
— И вовсе она не мерзкая, — обиженно буркнула демоница, надувшись. И из-за этого я едва не пропустил удар кнута.
Гулко щёлкнув кончиком по верхнему краю дефлектора, он взметнулся дальше вверх, влекомый косым взмахом руки этой твари. Едва успел подставить свой щит под удар: она очень быстрая. Сознание провалилось в ускорение, заставляя тело перейти на повышенные обороты. Долго я так сражаться не могу, но этого и не потребуется. Бой будет либо быстрым — либо никаким.
Оттолкнувшись ногами, я послал тело в короткий рывок до возвращающей себе в руки кнут демоницы. Дефлектор, как говорится — не только защита, а ещё и полезная ударная площадь при штурмовом наскоке. Вот сейчас это отродье Варпа, столь острое на язык, и испытало силу обычной и довольно смертельной физики: мой таранный удар снёс её, словно пушинку, отправив в полёт до ближайшего культиста. Я бы повторил её воздушный маневр, только вот мой прыжок был направлен на нанесение вертикального удара, а не на приземление в кучу осквернённых людей. Она едва успела встать и подставить свою клешню под удар, почти перерубивший этот не слишком приятно выглядящий инструмент пополам, как по моей броне прошёлся дробный стук серии ударов, отбросивших меня назад. Это она с такой скоростью бьёт? Поразительно, но не очень опасно.
Личный щит среагировал на взмах кнута там, где я не успел подставить дефлектор, заставляя того частично принять форму защитной сферы энергетического барьера, вспыхнувшего на пути у оружия демона. Ага, да сейчас! Отдёрнуть она его не успела, так как я, вовремя отключив дефлекторный щит на левой руке, ухватился за него и одним рывком бросил удивлённую демонессу на себя. Только вот обниматься я не планировал, встретив грудину твари прямым ударом ноги, после которого сам едва удержался на ногах — настолько сильным он получился. Клешнистую опять отшвырнуло подобно резиновому мячику, в который врезался гравитанк на полном ходу: очень быстро и довольно далеко.
Но сдаваться этот гибрид наглости и омерзительности как-то не желал, вставая с мерзким хихиканьем. Её слюна, которой она покрыла разрез на клешне, была больше похожа на потёки расплавленного битума, смешанного с бетоном. Однако, к моему глубокому сожалению, со стройматериалами эта вязкая субстанция имела мало общего: клешня тут же начала восстанавливаться, как будто ремонтируемая наноботами. Вот ведь, экспромт во всей красе! Или это у них так полевая медицина выглядит?..
Кнут вновь щёлкнул в опасной близости от шлема, выбивая пыль из пола. Несколько секунд я стоял и отбивал удары полыхающим от переизбытка энергии дефлектором, пока мне в голову не пришла интересная мысль… Как там в той шутке было? Кажется, это я от какого-то историка слышал… «У меня есть мысль и я её думаю». Активировать рельсовую винтовку, служащую мне резервным оружием, не составило проблемы. Осталось лишь улучить момент…
Нанося таранный удар щитом, я уже заводил руку за спину, чтобы достать винтовку, как сбоку со свистом в силовое поле врезалось несколько ракет, заставивших генератор перейти на повышенную мощность. Хотя, это ведь не рыцарская дуэль…
— Зестальд, мне нужна поддержка огнём. Всех вражеских стрелков — в утиль в первую очередь. По остальным беглый огонь.
— Так точно, сэр! — недобро усмехнулся капитан, пока я отражал очередной удар. — Мы почти открыли дверь, вам нужно продержаться ещё буквально полминуты!
— Продержусь… Куда же мне деваться.
Гранатомётчики почти перезарядились к тому моменту, когда их головы разорвало на куски тремя выстрелами. Три тела грузно бухнулись на пол, и в толпу полетели гранаты: гвардейцы возобновили ураганный огонь, буквально сметая первые ряды безумствовавших еретиков. Ну, а демоница… К сожалению, быстрого боя не получилось, но отступить сейчас — означает оставить за спиной опасного противника.
Отброшенная мною тварь уже успела слегка зализать раны (кажется — в прямом смысле), и сейчас её лицо исказилось чистой злобой. Ну да, вероломные гвардейцы напали на белых и пушистых культистов… Нет, пушистыми-то они быть могут, равно как и белыми, но добрее это их не делает. Впрочем, они всё же больше предпочитают фиолетовые тона.
Активировав интерфейс управления нанороботами, я приказал им разгонять организм ещё больше. Я выдержу, главное убить её сейчас, одним стремительным ударом.
Время как будто замедлилось ещё сильнее, и это была явно не работа имплантов. Движение зрачков твари сейчас было каким-то ленивым, словно она двигалась нехотя. Ноги налились сталью, но не отяжелели, став похожими на сервомоторы. Костюм накачивал свои системы энергией с бешеной скоростью, плюнув на защиту, но так и надо было: первый рывок сделан, и металлические ботинки, кроша покрытие пола, понесли меня вперёд в молниеносном натиске. Кажется, она начала понимать, но времени не осталось — я уже отбросил её ударом колена, выбрасывая винтовку вперёд. Паническое движение клешни, в попытке закрыться, не принесло ей ровным счётом ничего — тончайшая нейтрониевая болванка, разогнанная до скорости звука, вырвалась из дула винтовки, разрывая воздух. Я видел её полёт лишь мгновение, и, скорее, просто знал о том, что должно было случиться. Череп демона взорвался, не в силах поглотить кинетическую энергию выстрела, разбрызгивая кровь и осколки костей.
А я тем временем драпал к дверям, которые уже начинали закрывать с той стороны прошедшие гвардейцы. Усиленное всем, чем только можно, тело с лёгкостью пробивалось через толпу, просто расшвыривая еретиков во все стороны. Переломы, разрывы тканей, множественные кровоизлияния — всё это я фиксировал как будто отстранённо, с исследовательским интересом. Только вот всех повреждений я заметить не успел: пришлось прыгать, чтобы протиснуться в проход, который всё сужался. Рухнув на пол, я прокатился несколько метров в гасящем инерцию подкате, а потом выбросил тело вверх, тормозя уже ногами. Остановиться получилось в каком-то древнем терминале, доконав его экран, который, не выдержав испытание бронекостюмом, разлетелся на кусочки. Ну что ж, всё равно я не собирался в нём лазить…
— А вот теперь начинается самое весёлое… — пробурчал я, когда дверь остаточно захлопнулась и отчаянно заскрежетали блокираторы. — Будем искать то, что тут делали. Если это что-то ещё тут, конечно…
***
— Сэр, мы три часа уже тут сидим — и ещё ничего полезного не нашли, — раздражённо пробурчал Зестальд, не утруждая себя взглядом куда-либо кроме как в потолок. И правда, ничего полезного для нас тут не было. Но зато нашли кое-что поважнее.
— Терминалы дохлые, так что пришлось искать какие-то письменные зацепки или аудиожурналы, — ответил я, роясь в промёрзлой золе пальцем. Они сжигали документы. Зачем?
— Командир! — прокричал мне один из гвардейцев. — Я кое-что нашёл!
— Что там? — спросил я. Он подбежал и протянул какое-то примитивное устройство воспроизведения звука. Ага! Диктофон! Наконец-то! — Находка. И что там?
К сожалению, ничего нового он нам не сказал. А точнее — вообще ничего не сказал. Какие-то невнятные шипения, гудения, посвистывания: или запись неисправна, или я просто чего-то не понимаю в этой жизни…
— Лингва Технис, — покивал кто-то из гвардейцев, дослушав запись. — Я слышал, как на этом языке говорил полковой техножрец. Только, мне кажется, эта запись повреждена.
— Это и дураку понятно, — буркнул Харрис. — Но даже если мы починим аудиограф — запись восстановить не получится. Она слишком старая, да и оборудование, откровенно говоря, тоже старовато… Секретный комплекс?
— Я вижу знак Омниссии на одной из стен. И их литании, или как там эти шестерёнки называют свои песнопения над машинами…
— А вас вообще не смущает вон та штука? — кивнул я в сторону какого-то постамента, окружённого «колбой» из невероятно толстого бронестекла. А на постаменте… Да ничего там не было. Только какие-то огромные держатели, похожие на манипулятор ТБПОП, разве что с четырьмя пальцами-когтями вместо пяти. И сходились они явно на каком-то предмете… — Там внутри что-то было. Что-то, что хотели защитить массивным бронированным стеклом, дверью, рассчитанной на ядерный взрыв, и помещением, которое этот самый взрыв сожрёт и не подавится. Это никому не кажется странным?
— Сэр, если вы сейчас скажете, что здесь могло храниться что-то, из-за чего началась ересь… — хмыкнул было Зестальд, но тут его лицо выровнялось, а затем приняло очень мрачный вид. — А ведь и правда…
— Что у тебя на уме, капитан?
— Все полки Гвардии на этой планете были тут неспроста. Мы защищали два объекта. Плюс, на орбите размещались два крейсера орбитальной обороны. И теперь мне кажется, что это не из-за того, что здесь располагалась важная перевалочная база Имперского Флота… Более того, когитатор брони указывает на то, что продукты распада химических веществ ещё не окончательно выветрились. — Визор показал картинку с анализаторов костюмов гвардейцев. — Здесь работали, и, причём, работали очень недавно… Не больше года назад…
— Познавательно. Особенно познавательно то, что у тебя вдруг обнаружились навыки детектива, — фыркнул я. — Всё это — гадание на кофейной гуще. И более того, я раньше даже от инквизитора не слышал ни о каких кораблях на орбите! Конечно, он мог просто умолчать об этом, но зачем тогда им было улетать, если еретики на планете и носа бы не высунули из своих нор, опасаясь бомбардировки? Вполне может быть, что здесь хранилось какое-то опасное оружие или артефакт, который надо было защитить. Древняя технология или типа того, что там у техножрецов в почёте. Вот они и свалили подальше с передовой, когда началась заварушка. Этот улей — почти на линии фронта, капитан.
— И это меня больше всего удивляет. Этот город-улей — не самый защищённый. Я бы даже сказал что один из наименее защищённых, и был таковым даже до ереси.
— Обратная психология? — сделал я предположение.
— Как вариант, — не стал спорить Зестальд. — Но всё же, мне кажется, что всё это не для того, чтобы защитить то, что внутри, от чего-то, что снаружи, — постучал он пальцем по бронестеклу. Никакого звука. — Оно имеет обратную цель. И это можно легко проследить по архитектуре помещения.
— Удиви меня, — хмыкнул я, скрестив руки на груди. Де Лум даже оборачиваться не стал, выделив несколько элементов «декора» на тактическом дисплее.
— Это — вентиляционные бронезаслонки. При отключении питания они под собственным весом падают вниз и фиксируются там до прямого вмешательства техножрецов. Не слишком надёжно в плане форс-мажоров, но абсолютно надёжно в ситуациях, когда нужно что-то запереть внутри. Что-то, что эти заслонки открыть не может. Служители Бога-Машины никогда не относились к собственной вере с попустительством. Второе: здесь нет другого выхода, кроме как снова в сеть коридоров. Более того, мы находимся глубоко под землёй, в нескольких километрах от депо гравипоездов. Слишком далеко для того, чтобы комфортно таскать припасы, не так ли? Ну допустим, сделано это было для защиты комплекса, но для чего тогда делать терминал снаружи? У настолько важного объекта всегда должен быть полный штат обслуживающего персонала: его никто и ни за что не будет покидать, чтобы потом возникла необходимость зайти обратно. Только в том случае, если это нужно для защиты самого персонала, а с такой бронёй, да ещё и под землёй… — хмыкнул он, указывая на дверь. — Господин, вы действительно верите, что это всё служит для защиты от внешнего вторжения?
— Это всё, конечно, логично, но пока что я всё равно не понимаю, что тут могли держать. Какую-то бомбу сингулярности? Да ну… Глупости это всё. Тем более, у нас нет ни письменных, ни вещественных, ни пусть даже устных доказательств. Что мы имеем? Огромный бункер исследователей? Да тут что угодно могло быть, капитан! И я больше чем уверен, что мы сейчас выдумываем проблемы, на которые даже намёка не было!
— А мне вот так не кажется, — покачал головой де Лум. — Что-то здесь нечисто, нутром чую.
— Ну и ладно, наука с тобой, — махнул я рукой, не желая больше спорить. — Это всё равно рано или поздно выяснится. Тем более, у нас уже есть задача: а все записи этой… хм… лаборатории, так сказать, будут храниться у меня. Потом мы найдём время, чтобы сложить два и два, а пока что надо заканчивать привал и идти дальше. Сворачиваем рециркуляторы и выступаем! — продублировал я свой приказ в общий канал. — Кстати, капитан… По поводу кораблей. Куда они могли деться?
— Эм-м… Господин, я не генерал-губернатор, чтобы иметь возможность отвечать на такие вопросы.
— Ясно. И хватит называть меня так! — раздражённо попросил я, направляясь ко второй двери, не менее массивной. Само воспоминание о слове «губернатор» вызывало не самые приятные воспоминания. Зачем эти двери вообще делают такими огромными?.. — А кто на планете тогда им является?
— Без понятия, сэр. Генерал-губернатор планеты — это был высший местный чин Гвардии во время обороны от потенциального противника. Я командовал гарнизоном гвардейцев в этом городе с того момента, как прибыл на поверхность планеты, и приказы получал посредством вокса или терминалов от полковника… Пока с ним ещё была связь.
— Кстати, хотелось бы уточнить по поводу губернатора… У каждого города он тут свой?
— Да.
На этом разговор как-то угас. Я просто ждал пока откроют дверь, роясь в тактических сводках имплантов, слушал анекдоты незнакомых мне гвардейцев и просто думал о ситуации в целом. Но тут вдруг костюм уловил слабый сигнал… Очень знакомый сигнал, раздери меня плазмомёт!
— А вот сейчас начинается самое интересное… — весело осклабился я, принимая пакет данных. Фред, совершив героический подвиг, смог снова создать окно в пси-шторме над кораблём, отправив тяжёлый транспортник с подкреплениями. Ещё в сообщении указано, что в нём, помимо тяжёлой бронетехники, находится некий… Адъютант? Странно. Ладно, посмотрим, что там будет.
— Сэр, дверь открыта! — отчитался Харрис. — Что дальше?
— А дальше война, инженер, дальше пиф-паф. — Пришлось оторваться от прочтения и направиться к проходу.
— А раньше что, не война была? — хмыкнул он.
— Раньше мы винтовки полировали… А сейчас попадём в самое пекло.
— Если уж вы называете сражения на поверхности и с демоном в туннелях ненастоящей войной… Фраг меня дери, хочется узнать что же по-вашему настоящая!
— Да уж… А мне вот не хочется, — почти неслышно буркнул я, ныряя в темноту первым.
