Просто полная Калевала

      Следующие несколько дней я запомнила как череду кадров, промелькнувших на экране за несколько секунд.       Снег, падающий большими хлопьями, когда мы стоим у нашего оленьего приюта и ждем автобус. Еще не рассвело. А через три часа уже стемнело.       Ботинки и носки на складе воняют. Резиной и мокрыми тряпками. Зато внутри тепло. И клонит в сон. Работаем медленно-медленно, ускоряясь лишь тогда, когда заглядывает вездесущая Эмилия.       Идем в магазин: я, Сима, испанец, чье имя я никак не могу запомнить, и Стефан. Тощий такой литовец. Смеемся, хотя, честно говоря, смеяться не над чем. По тому, как заливается Сим-Сим, я вижу, что она вовсе не прочь отведать испанского мясца. А я вот смотрю на свою возможную партию и еще сомневаюсь. Он хорошенький, да. Но его ноги − точно мои руки. А я вовсе не тяжелоатлетка и не пароходная труба. Но раз ржется, значит, ржем.       Мы взяли две пары финских санок. Надо было взять четыре. Никто не хочет сидеть, никто не хочет везти другого. Я, правда, уже начинаю уставать, но опасаюсь за хрупкие ручки Стефана. Жуть, до чего он тощий.       Я вдохнула снежинку, запыхалась, поднимаясь по холму, и теперь думаю, что у меня астма.       Англосаксонские благодушные таблоиды. Это я про туристов.       Пихаем стельки в ботинки с некоторым ожесточением. Ломаю два ногтя. Ожесточение сменяет тихая бытовая ненависть.       Стефан жуть до чего тощий, но других кавалеров пока не предвидится. Пока решаю просто с ним пить.       Мариикка мрачным тоном говорит туристу «найс ту мит ю». Настолько мрачным, что я убегаю в подсобку, где просто-напросто рыдаю от хохота и не могу успокоиться еще очень долго.       Встаем − еще не рассвело. Работаем час, и уже темнеет.       Неожиданно вспоминаю скандинавскую мифологию и бегаю по коридорам с криком «Фенрир проглотил солнце!» Это в тот день, когда так и не рассвело. Или просто мы были пьяные и не заметили, как рассвело и стемнело снова. Я-то точно была, я ведь так-то не буйная. А как выпью, всегда вспоминаю скандинавскую мифологию.       А потом наступил тот самый день.       Сначала ничего необычного − мы работали, в этот раз на улице. Работали живыми указателями для туристов. Создавали им рождественский настрой. С нашими-то унылыми посиневшими рожами. В шесть часов поехали в отель. Я сразу поползла к кровати, усеивая свой путь сброшенной одеждой.       Простыни были почти хрустящими, а одеяло − плотным и мягким. Не хотелось из-под него вылезать никогда, но меня побеспокоил стук в дверь. Это Стефан − позвал меня покурить на крыльцо.       Я надела полосатые носки, набросила пуховик, и мы пошли к черному входу. Я толкнула дверь − она, зараза, жуть до чего тяжелая. Я боялась доверить ее нежным ручкам Стефана.       И в этот-то момент, когда я просто-напросто на автомате выполняла очередной предсонный ритуал... Ведь мы торчали тут целую неделю и успели уже ко всему привыкнуть. Так вот, в этот самый момент кадры и оборвались, разделив мое пребывание в Лапландии на «до» и «после».       Оно стояло прямо за дверью. Стояло тихо, не шевелясь. Будто не ожидало, что я сейчас возьму да открою дверь. А может, оно ждало этого. От последней мысли было жутковато, но она пришла ко мне позднее. А тогда вместо того, чтобы отпрянуть, я, напротив, сделала шаг вперед, и оно попятилось.       Оно было зеленое. И у него были ветвистые рога. Оно светилось. И его невозможно было спутать с оленем. Ростом оно было с небольшую сосенку, и казалось, что еще росло. Из ноздрей у него густо валил пар.       Существо молчало, и молчание его было слегка зловещим, но все же без ярко выраженной угрозы. И где-то с минуту мы со Стефаном смотрели на него, а оно на нас. А потом оно развернулось и помчалось со всех ног в лесную чащу.       Целые кубометры снега взлетели в воздух. Прямо как тогда, когда я впервые заметила эту тварину, в мой первый день в Лапландии. И подумать только, как быстро моя память удалила это событие из головы. Как и все непонятное. Человеческий мозг очень по-дурацки устроен, если так подумать. Потому что как раз это «непонятное» и есть самое интересное.       И в эту же секунду, прежде чем явление успело раствориться в лесу, дверь позади нас со Стефаном распахнулась, являя изумленные рожи коллег. Не всех, конечно, только тех, кому приспичило покурить или прогуляться под луной именно сейчас. Но все равно их было немало.       Так и получилось, что в этой истории мы миновали стадию «я вижу то, чего не видят другие». Не было нужды убеждать остальных, что мы не обожрались мухоморами, откопанными из сугробов, и не курнули ягеля. Мы все поверили своим глазам и уже были готовы ринуться на поиски неизведанного, дабы узнать их тайны…       Но не ринулись. Мы даже не обсудили увиденное. Тихо пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по комнатам.       Было минус двадцать два, и до начала рабочего дня осталось шесть часов. Тут, в Лапландии, мы быстро поняли, как важно высыпаться в тех краях, где солнце светит лишь час, и то если очень повезет.       Мало того, что память человеческая устроена по-дурацки, так и жизнь тоже. Мы столкнулись, вероятно, с потусторонним миром, но пошли спать, ведь нам рано вставать на работу. Немыслимо!       Вот, должно быть, почему большинство героев фэнтези-романов − дети и подростки. Уж этим-то на работу не надо, а беспокоиться о пропущенной учебе будут лишь самые отбитые. Было бы нам лет по пятнадцать, небось, мигом организовали бы экспедицию по следам Зеленого Существа.       Но как бы то ни было, мне этой ночью не спалось, несмотря на груз ответственности и почти преклонный возраст. И Сима тоже ворочалась, точно покусанный тюлень. Я думаю, никто нормально не спал.       Наконец, я села и налила себе воды. − Слы-ышь… − пробормотала моя соседка. − Чего? − Что за? − Требовательно вопросила она. Сима не любила неясностей. − Без понятия…       Мы сели, задумчиво глядя друг на друга. А потом синхронно, точно подсолнухи к солнцу, повернули головы к окну. Только не было там никакого солнца. Там стояла непроходимая тьма, лапландская тьма, в которой, как выяснилось, ходят светящиеся зеленые чуваки ростом с сосну. Зеленые чуваки с неясными намерениями.       А в голове все равно крутится − спи, спи, тебе скоро вставать, спи, завтра работать! Чертовщина какая-то. − Я видела один фильм с похожим сюжетом, − вдруг вспомнила я. − Короткометражку. Артхаусную. − Да? Какую? − недовольно поинтересовалась Сима, ежась и нервно косясь на окно. – «Они выйдут из леса, подговорят твою собаку и сожрут тебя».       Правда, было такое кино. Первое на моей памяти, где название очень даже точно передавало сюжет. − Ду-ура! − взвыла соседка и запульнула в меня подушкой. − У нас нет собаки, − утешила ее я.       Мы вновь свернулись под одеялами. Сон так и не шел.