Massive Attack — False Flags
Раздолбанный асфальт извивается под колесами старого пикапа, отскакивая щебенкой в стекло. Впереди только ночь и глухой радиоэфир. Ветер сквозит в приоткрытое окно, смахивая пепел с тлеющей сигареты и разбрасывая его по всему салону. Рука в черных кожаных митенках уверенно держит руль, едва заметно покачивая его из стороны в сторону. Сверкающий в свете фар указатель с облупившейся краской подсказывает, что до ближайшего города двести пятьдесят километров. Нога топит педаль газа в пол, и стрелка на спидометре подскакивает до ста пятидесяти. Сигарета ярким маячком вылетает из окна и приземляется в одну из выбоин на дороге. Свободная рука копошится на соседнем сиденье и выискивает закатившуюся банку пива. Открывающийся щелчок сопровождается шипящей пеной и заливает пальцы прохладой. Слышно пару смачных глотков и удовлетворенный протяжный «ах». Куро вытирает губы рукавом толстовки и ставит банку на свободное от всякого хлама место, возле ручника. Очередная ночь за рулем не приносит ничего, кроме головной боли и желания заснуть прямо здесь, не опасаясь улететь в кювет или въебаться в какого-нибудь ночного бомбилу. Рука снова шарит по сиденью и вытаскивает из полупустой пачки сигарету. Зажав зубами фильтр, Куро щелкает пару раз зажигалкой, и еле заметный газовый огонек продирается сквозь железные загнутые стенки, распаляя сигарету. Первая затяжка — или сотая за день — разгоняет по легким никотиновый дым. Куро выдыхает через нос. Дым щиплет глаза. Куро делает еще пару смачных глотков пива. На том конце бесконечной дороги тусклыми пятнами расплывается красноватое зарево. Скоро рассвет.***
Заправочное кафе выглядит понуро даже в глазах Куро. Кофе откровенно дерьмовый, жжет глотку и нос своим ядреным запахом, лишая не то что желания спать, а жить вообще. Яичница и тосты тоже не блещут вкусом, но пустой желудок принимает с радостью хоть какую-то еду. Куро накалывает на вилку откровенно недожаренное яйцо, и оно с характерным звуком плюхается обратно на тарелку. Что же, уровень гостеприимства в полной мере соответствует уровню кафе, да и уровню официантки тоже. Здесь все пропиталось затхлостью, дешевизной и, наверно, даже работники покрылись плесенью. Как и эти облупившиеся обои в выцветшую зеленую полоску. Старые столешницы изрезаны дебильными надписями и разрисованы, что зассаный гараж графити. Куро еще раз окидывает взглядом все это великолепие и понимает, что жизнь давненько его не заносила в подобные забегаловки. Он даже немного отвык от их особенного шарма, а особенно — аромата. Несмотря на то, что нужды поджимали, Куро побаивался пользоваться местным туалетом. Он, конечно, тоже не чистоплюй, но провонять себя и салон дерьмом — не особо удачная идея. Официантка нарезала круги вокруг его столика, подливая в чашку этот дерьмовый кофе, и стреляла глазками, облапав, кажется, всего Куро с ног до головы. Очень радужное начало дня. Если оставшееся время пройдет так же — Куро не против пустить себе пулю в висок сейчас и избавить себя от этих мучений. Заправщик через поломанные жалюзи маякнул, что машина готова. Куро засовывает в зубы остывший тост, оставляет пару купюр на столике и вываливается из удушающего своей неприглядностью кафе, вприпрыжку доскакав до пикапа. Вприпрыжку — только потому, что дико хотелось в туалет. Недожеванный тост все также висит в зубах, когда Куро замечает мельтешащую фигуру возле своего пикапа. Невысокий худощавый парень с неудачно осветленными волосами в мешковатой толстовке и слишком коротких для такой погоды шортах оглядывается по сторонам, выискивая кого-то глазами. За спиной висит потрепанный голубой портфель. На угонщика паренек не смахивает. Скорее на торчка. Но наркоша, ищущий дозу, иногда бывает опаснее любого маньяка. — Если ты планируешь его угнать, то хочу тебя огорчить — у тебя не получится. — Куро облокотился на капот пикапа, жуя тост. — Я не умею водить. — Парень лениво окидывает взглядом подошедшего Куро. В больших глазах нет ничего, кроме тонны усталости и слишком болезненной надломленности. Куро решает, что парень точно наркоман. — Тогда чего тут крутишься? — Лишних проблем Куро не особо хочется. День и так не задался, чтобы портить его всякими торчками. Не то чтобы его сильно волновал этот парень, просто нарываться на драку с утра пораньше не хотелось. А вот ссать хотелось очень. — Ты ведь в город едешь? Подвезешь меня? — в голосе звучит сухой вопрос. Если застрял в такой глуши, где машины ездят не чаще, чем раз в полдня, можно было бы немного потрудиться и добавить в голос просьбы. — Торчишь на чем-нибудь? — Нет, а это так важно для поездки с тобой? — Пытаюсь обезопасить свое путешествие. Знаешь, на таких отбитых заправках кого только не встретишь. — Куро еще раз окидывает взглядом паренька. Опасности вроде не представляет. Он особо не печется о своей жизни, но сегодня хотелось бы еще увидеться с парочкой людей. — Запрыгивай. — Куро кивает в сторону пикапа и сам плетется к дверце. Пикап болезненным скрежетом отдает под капотом, а потом начинает реветь похлеще любой турбины боинга. Куро трогается с места. Под колесами скрипит щебенка. Выезжая на трассу, Куро дает по газам, вжимая и без того худую резину в разъебанный асфальт. Отрывая руки от руля, он шустро накидывает митенки, раскуривает сигарету и врубает радио. Оно бьет по колонкам тихим шипением, а потом наполняет салон незамысловатой попсовой мелодией. — Можно сигарету? — Голос звучит тихо и слишком безжизненно. Куро, не задумываясь, кидает парню на колени пачку. — В бардачке есть спички. — Куро жует фильтр зажженной сигареты. — Как зовут-то тебя? — Кенма. — Пальцы парня заметно дрожат, да так, что он не с первого раза поджигает спичку. Прикуренная сигарета повисает в губах парня. Кенма отворачивается к окну и смотрит на мелькающие осенние поля. — И что ты забыл в такой глуши, Кенма? — Куро усмехается. Этот парень настолько не вписывался в атмосферу затхлой забегаловки, что он не удивится, если Кенма окажется призраком или еще каким мистическим дерьмом. — Сбежал из дома. Путешествую автостопом. — Кенма выдыхает едкий дым в окно, любезно приоткрытое Куро. Тонкие пальцы все также дрожат. — Предки достали? Понимаю. Я, можно сказать, сам такой же. — Куро тормозит возле обочины с хорошим скрежетом гравия. Кенма вздрагивает и почти роняет сигарету из рук. — Чувак, я отлить отойду, не нервничай так. — Куро хлопает тяжелой дверцей пикапа и заходит за машину. Кенма видит его отражение в боковом зеркале. Куро чувствует облегчение. Его день постепенно начинает налаживаться. В машине снова виснет молчание. Куро краем глаза косится на притихшего Кенму. Парень скинул пыльные кеды и подобрал под себя ноги, удобно устроившись на широком сиденье и залипая в красную потрепанную PSP. Знает ли этот парень, в какой город он вообще направляется? Таких тихонь пачками трупов вывозят оттуда каждый день. Дорога виляет изгибами, гравий больше не чешет пузо пикапа, сменяясь на более гладкую хорошо асфальтированную дорогу. Новенький указатель светится в лучах осеннего солнца, подсказывая, что они въезжают в город N, и просит снизить скорость до шестидесяти. Куро вдавливает педаль в пол и с усмешкой проскакивает указатель, выжимая из пикапа всю сотку. В этом городе аннулируются все правила. — Где тебя высадить? — За окнами начинают мелькать первые дома с раскидистыми садовыми участками и кровельными красными крышами. — Не знаю. Где-нибудь в центре? — Кенма пожимает плечами, не отрывая глаз от игры. — Ты вообще знаешь, что это за город? — Куро даже смешно. Он скалится, вырывая зубами из пачки новую сигарету. — Нет. А это так важно? — Кенма тянется за пачкой и забирает ее с колен Куро. — Знаешь, заезжай мы в любой другой город, я бы сказал — нет. Ну, ладно, чувак, если ты от кого-то прячешься — то города лучше не найти. Только не факт, что тебя вообще когда-нибудь найдут. По крайней мере — живым. — Ладно. Так даже интереснее. — Кенма отрывает свои большие глаза от приставки и пялит прямо в переносицу Куро. Тот шельмовато кривит улыбкой и удивленно поглядывает на паренька. Что за тараканы в голове этого парня — даже сам черт не разберет. — Как знаешь. — Куро качает головой, все еще держа в зубах не подкуренную сигарету. Пикап с характерным скрипом тормозит возле придорожного бара с незамысловатым названием «Логово». Вывеска не пестрит обилием цветов или узоров, просто на черном матовом фоне аккуратным шрифтом выведены белые тонкие буквы. Куро стряхивает пепел в открытое окно и выжидающе смотрит на Кенму. Парень так поглощен игрой, что, кажется, даже не заметил, что они остановились. — В общем, мы почти в самом центре. Неподалеку есть дешевый, но сносный мотель, в квартале отсюда неплохая забегаловка с вкусным персиковым пирогом. Думаю, устроишься. А мне пора по делам. — Ага. Спасибо, что подвез. — Кенма затягивает посеревшие шнурки на кедах и закидывает рюкзак на плечо. — Бывай, — кивает Куро и дергает коробку передач. Дверца пикапа захлопывается, и Куро дает по газам, наблюдая в боковое зеркальце за удаляющимся голубым рюкзаком. Куро встречал много фриков, но Кенма даже среди них как-то по-особенному выделялся.***
Небольшой аккуратный дом в два этажа возвышался над идеально выстриженным зеленым газоном. Черные рамы на фоне белого кирпича смотрелись минималистично и отдавали приятной симметрией форм и границ. Куро вошел в открытую дверь без стука. Кафельные полы темной кофейной крошкой стелились под пыльными черными ботинками с высокой шнуровкой. Куро по-хозяйски открыл холодильник и достал хрустальный граненый графин. Плеснув в стакан свежего апельсинового сока, Куро уселся на один из высоких стульев и притих, вслушиваясь в шаги на втором этаже. Он знает, что Куро уже здесь. Лестница пару раз проскрипела, и в дверях появился сонный Кейджи, не успевший даже вылезти из домашнего замшевого халата. Босые ноги прошлепали по холодному кафелю. Акааши обошел стол и, выхватив из рук Куро стакан с соком, сделал пару глотков. Куро скривил нагловатую ухмылку. — Доброе утро, спящая красавица. — Куро пальцем подцепил стакан с соком за краюшек и медленно подтащил его к себе. Губ коснулась прохладная ароматная жидкость, разливаясь по горлу приятной кислинкой и витамином С. — Можешь не рассказывать, как ты рад меня видеть. Я все читаю по глазам. Акааши сонно перевел взгляд с глянцевой столешницы на ухмыляющегося Куро. Даже угольные шахты не были такими темными и глубокими как глаза этого парня. Стакан разлетается о кофейный кафель, разливаясь по полу ярко-оранжевым пятном. За ту секунду, что стакан был в воздухе, Куро успевает схватить Акааши за локоть и резко притянуть к себе, но за мгновение к его подбородку было приставлено черное холодное дуло «пустынного орла». Если Кейджи выпустит пулю, то она выйдет прямиком из затылка, проделав в черепе дырку диаметром в двенадцать и семь миллиметров. Куро еще шире ухмыляется, показывая ровный ряд зубов с заметно выделяющимися клыками. Он тянется ближе, несмотря на то, что рукоять пистолета упирается прямо в кадык. Акааши снимает «орла» с предохранителя. — Хочешь, чтобы я немного раскинул мозгами на твоей кухне? — Куро почти шепчет, облизывает пересохшие губы и въедается глазами в сомкнутые губы Кейджи. — Куро-сан, будьте добры, уберите за собой. — Голос Акааши звучит абсолютно спокойно, будто его руку не греет пистолет, а черное дуло не упирается другому человеку в подбородок. Акааши убирает пистолет обратно в карман халата, а Куро думает о том, что было немного опрометчиво лезть к Кейджи, пока на том есть хоть немного одежды. Куро спрыгивает со стула, и под его подошвой скрипят осколки стакана. Акааши как ни в чем не бывало отходит к плите и ставит на нее сковороду. Кусочек масла медленно тает, растекаясь по полированной поверхности с характерным шипением. Белок равномерно растекается, понемногу набухая. Вслед за яйцами на сковороду отправляются два кусочка бекона и немного сыра. Крышка запотевает. Пока Кейджи крутится над плитой, Куро внимательно наблюдает за парнем. Каждое движение выверено, ничего лишнего. Он будто не завтрак готовит, а осторожно работает скальпелем над раскрытой грудной клеткой. Перед носом у Куро появляется тарелка ароматной глазуньи с кусочком бекона. Тянет тмином и еще каким-то приправами. Рот наполняется слюной. Он ел совсем недавно, но от такого аромата живот тихо урчит. Акааши садится напротив, разлив по стаканам апельсиновый сок. — Давно мы не завтракали вместе, — лениво тянет Куро, орудуя ножом и вилкой. — И не ужинали тоже. — В глазах Кейджи блестит едва заметный, но отчетливый огонек. Потребность в ласке. Акааши Кейджи хочет, чтобы его крылышки погладили. — Так чего тогда противился? — Шельмовато-обольстительная улыбка растягивает губы. Куро щурит свои кошачьи глаза, впиваясь взглядом в тонкую улыбку. — У меня дела сейчас, — флегматично отзывается Акааши, отправляя в рот кусочек бекона. Как по сигналу по дому разносится громкая трель звонка. Куро кидает озадаченный взгляд за окно. Возле его пикапа припаркован черный Шевроле с тонированными стеклами и без номеров. — Понятно-о, — тянет Куро, грустно вздыхая в спину уходящему Кейджи. С коридора доносится знакомый серьезный голос, и Куро недовольно поджимает губы. В кухню заходит Иваизуми с большой спортивной сумкой на плече. Он окидывает Куро немного удивленным взглядом и присаживается напротив. — Решил заняться спортом с утра пораньше, Иваизуми? — Куро ухмыляется, продолжая уплетать свой второй завтрак. — Давно не видел тебя в городе. Зачем пожаловал? — Хаджиме сощурил глаза. Нагловатая ухмылка Куро всегда бесила, потому что слишком напоминала другую. Не менее ехидную и жадную. — Просто по пути. Как дела у мистера Я-все-обо-всех-знаю? — Последние несколько дней он особенно раздражающий, а значит, у него все отлично. — Иваизуми хмыкнул и притянул к себе графин с соком. — Стакан не подашь? Куро подталкивает к нему свой пустой стакан. Хаджиме, не особо брезгуя, наполняет чужой стакан и осушает его в два глотка. — Он знал, что я появлюсь? — Этого не знаю. По крайней мере, он не говорил ничего. — Иваизуми-сан, пройдемте вниз. — В кухню вошел полностью собранный Кейджи. Белая рубашка, конечно, шла Акааши, но Куро он больше нравился в халате. — Куро-сан? — Увидимся вечером. В баре. — Куро шустро убрал тарелки в раковину и, махнув напоследок рукой, вышел из дома. Мобильник тихо завибрировал где-то возле коробки передач. На белом экране черными буквами светилось знакомое имя. Давненько он не звонил со своего основного номера. — Ну здорова, Бо! Где пропадаешь, чертяка? — Куро умело выворачивает руль, съезжая влево с основной трассы. Пикап паркуется возле мотеля с идиотским названием Пальмы. Вывеска украшена не менее идиотскими пальмами и слабо горит неоном при свете дня. — Чувак, боже, столько дерьма случилось, всего не расскажешь. Ты где? Нам обязательно нужно встретиться и выпить! — На том конце провода слышен рев мотора и знакомый, бьющий по ушам, рев сирен. — Слышу, ты там неплохо развлекаешься? Я даже завидую. Я в этой трясине, давай пригоняй, без тебя тут слишком скучно. — Заметано, бро. Жди нас к вечеру! — Телефонный сигнал прерывается громкими гудками. Куро закидывает телефон в карман и выходит из пикапа, хлопая дверцей. Вечер обещает быть занятным.***
Приглушенный свет поблескивает в стекле полных и полупустых бутылок, ровным строем подпирающих стену. Высокая фигура маячит за баром, обслуживая завсегдатаев, точно зная кому и что подавать. В глянцевой поверхности отражаются верхние лампы, выявляя на свет небольшие разводы и царапины на столешнице. Куро стряхивает пепел в пепельницу и лениво потягивает прохладный виски. Здесь никогда ничего не меняется. И эта стабильность даже немного греет душу. Или ее остатки. Куро вырисовывает пальцем на столешнице какие-то фигуры, оставляя тонкие следы на глянце. — Ты сегодня тихий, Куро. — За стойкой появляется второй бармен, в разы ниже своего собрата по труду. Барная стойка кажется для него слишком высокой, но бармена это никак не волнует. Он щелкает пальцами, привлекая внимание высокого бармена и указывает на полупустой стакан Куро. — Я жду, Яку. — Куро ухмыляется, из-под припущенных ресниц поглядывая на озадаченного Мориске. — Чего ждете, Куро-сан? — Лев умело вытаскивает бутылку из-под бара. Янтарная жидкость отдает золотом в свете ламп и с приятным звуком плещется в стакане. — Кого, — многозначительно поправляет Куро, забирая стакан с бара и прикладывая его к губам. — Ты сделаешь мне очень большое одолжение, если вы ничего здесь не разнесете, — Яку серьезно смотрит на Куро, и тот уверенно кивает в ответ. — Спасибо. — Мориске снова удаляется в помещение для персонала. Он выходил только для того, чтобы поприветствовать старого друга. Дверь выбивают с ноги, и она с размаху летит в стену, обивая краску. Губы Куро растягиваются в довольной ухмылке. — Хей-хей-хей! Народ, мать вашу, не ждали? — Бокуто шумно вваливается в бар, где его встречают громкие посвистывания, а кто-то даже выкрикивает его имя. — Свали с прохода, ты тут не один! — Терушима проталкивает Бокуто вперед, проходя в бар. Предплечье перетянуто тугим бинтом с едва заметными красными разводами. Юджи пробивает «пять» Куро и заваливается на соседний стул. — Лев, давай мне пива. — Нет, вы только посмотрите, — тянет Куро, так и не оборачиваясь, — только появился на пороге бара, а уже привлек внимание всех. Ну что за раздражающий тип! — А кто это сидит за баром с хитровыебанным выражением лица? Боже, ну вы только посмотрите на эту взлохмаченную голову! Парень, ты не слышал, что расческу уже изобрели? — Котаро стоит за спиной Куро и широко скалится. — Зато я не выливаю тонну геля по утрам на свои волосы! — Куро оборачивается. В глазах в равной степени плескается желание убивать и сгрести в долгие объятия. — Я тебя полгода не видел, Бо! — Куро протягивает руку другу, но в ответ его притягивают за шею и почти душат крепкими объятьями. — Чувак, как я рад, что ты еще не сдох! — Бокуто треплет черную макушку Куро, не выпуская из объятий. — Блядь, что у нас сегодня было! — Эй, ну договаривались же, что я рассказываю! — Терушима откидывается на спинку стула и довольно улыбается. — Меня подстрелили — я рассказываю! — Извините, можно пройти? — За спиной Бокуто раздается спокойный голос, обдающий почти могильным холодом. Этот холод пробирает от макушки до самых пяток и сводит судорогой где-то внизу живота. Бокуто оборачивается. Акааши, не моргая, смотрит прямо в глаза, и в них читается абсолютное ничего. Этот взгляд такой же холодный, как дуло пистолета у твоего виска. Бокуто напряженно проглатывает слюну и отступает на шаг, выпуская из рук Куро. — Акааши, рад, что ты пришел. — Куро собственнически обвивает Кейджи за талию и притягивает к себе. Он уже заметил загоревшийся огонек в глазах Бокуто, а тот умеет вырывать добычу своими длинными когтями. — Давайте переместимся за столик. Терушима увлеченно рассказывает, как сегодня они с Бокуто на тачке, полной до краев наркоты, прям как в «Страх и ненависть в Лас-Вегасе», удирали от копов, как его подстрелили, когда он высунулся, чтобы отвесить здоровенный фак, и как Бокуто под дикий ржач перевязывал его простреленное предплечье. Куро медленно потягивает виски, аккуратно запуская длинные пальцы в вьющиеся волосы Кейджи и отпуская злорадные ухмылки в сторону заинтересованного Котаро. Бокуто, кажется, облизал взглядом уже каждый сантиметр длинной шеи Акааши и напряженно сомкнутые губы. Кейджи незаметно потирает пальцами «пустынного орла» припрятанного под пиджаком и еле сдерживается, чтобы не спустить всю обойму в лоб этого надоедливого сыча. Пальцы на пистолете едва заметно дергаются, когда ладонь Куро проходится по бедру. На этом месте остается ожог, а ком внутри сильнее сжимается. Куро не было все лето. По ночам его очень не хватало. — А вот Бокуто зассал показывать фак! — рассмеялся Юджи, оканчивая свой рассказ. — Эй, нихрена я не зассал, я просто не люблю вести одной рукой! — Котаро отрывается от пожирания Акааши взглядом и отправляет недовольный взгляд прямо в лоб Терушимы. — Терушима, чтобы Бокуто да зассал? Я тебя умоляю! Он скорее даст аллигатору отгрызть свой палец, чем струсит у кого-то на глазах. — Во, слышал, мудло? Только скажи еще раз, что я зассал, я в твоем трупе наркоту перевозить буду! — Ты сначала убей меня, ссыкло! — Юджи ребячески высунул язык. Кто бы мог подумать, что самая известная парочка наркодилеров штата — это два простака с мозгами набекрень и полностью атрофированным чувством самосохранения. Но именно поэтому они и были лучшими. Перевезти наркоту в трупе на катафалке через два штата? Да как два пальца. Промчаться на красном Ягуаре, забитом доверху наркотой на скорости ста пятидесяти мимо патруля — привычное дело. Бокуто в этом бизнесе еще со старшей школы, Терушима — не больше трех лет. Но Котаро понравился парень своей отбитостью и особой жизнерадостностью. Пожалуй, в этом они были очень похожи. Они почти как Бони и Клайд, разве что не трахались. Хотя черт их знает. — Акааши, а ты чем занимаешься? — Бокуто не унимается, все больше распаляясь от холодного равнодушия нового предмета обожания. — Торгую, — флегматично бросает Кейджи, не удостаивая даже взглядом Котаро. — Мороженым на углу? Не удивлюсь, если найду в твоем холодильнике пару трупов, — смеется Юджи, добивая второй бокал пива. — В моем холодильнике только замороженная птица. Трупы я храню в другом месте, — с едва заметной ухмылкой подмечает Акааши, водя тонким пальцем по краю стакана Куро. — Так чем ты торгуешь? — Органами. И если вы от меня не отвяжетесь, Бокуто-сан, я присмотрюсь к вашему сердцу. — «Орел» сильнее греет ребра, желая наконец взлететь и вцепиться пороховыми когтями в эти прилипчивые глаза. — Не-е, я знаю, кто здесь торгует органами. И эти ребята вряд ли потерпят конкуренцию. — Бокуто не замечает раздражения Кейджи. В его мыслях только алебастровая кожа шеи и выпирающий кадык, который так и хочется облизать. Куро начинает вскипать. Он обещал Яку ничего здесь не ломать, но кулаки под столом чешутся, желая наконец сбить с губ Котаро эту обольстительно-нелепую улыбку. Не то чтобы у них с Акааши были серьезные отношения или вообще отношения, но так нагло клеить Кейджи на своих глазах он не позволит. — Бо, пойдем-ка выйдем, перекинемся парой слов. — Куро залпом выливает в глотку виски, хрустит на зубах тонким льдом и выходит из-за стола. — Ага, чувак, только в туалет сгоняю. — Бокуто понимает намерения Куро и вываливается вслед за ним. Вдогонку прилетает насмешливое «зассал». Куро выходит на улицу и в голову бьет свежий запах осени, вперемешку с гниющими листьями у дороги и мусорной вонью из соседней подворотни. Куро поджигает сигарету и втягивает никотин в легкие. Бокуто подал неплохую идею — надо бы отлить. Но возвращаться в туалет чревато последствиями. Он пропишет Котаро прямо там, если снова наткнется на его самодовольную ухмылку. Да, они были лучшими друзьями, но никто не говорил, что нельзя бить лучшего друга. Куро сворачивает в соседнюю подворотню и расстегивает ширинку. На том конце тупика, возле черного входа в бар происходит какая-то потасовка. Куро присматривается. В тусклом свете мерцающего фонаря он замечает знакомую неудачно покрашенную макушку. Парень таки вляпался. Куро следит за картиной еще пару секунд, застегивает ширинку и отворачивается. Это не его дело. Не его ведь? Куро громко цокает и разворачивается на все сто восемьдесят. Это же он привез его в город. Ответственность удавкой сжимает горло. Какой-то высокий чудило держит паренька за волосы, оттягивая их с такой силой, что вот-вот снимет скальп. Красные волосы диким начесом торчат вверх, похлеще, чем у Бокуто. Ухмылка, как совмещение самых гадких ухмылок самого Куро и Ойкавы. Этот парень Куро уже не нравился. — Тендо-сан… пожалуйста… я все отработаю, — Кенма почти скулит, пытаясь вырвать свои волосы из хватки Сатори. — Конечно, ты все отработаешь. Иначе ты разобьешь мне сердце, Кен-чан. — Тендо отпускает волосы парня и тот с шумом валится на сырую землю. — Ты ведь этого не хочешь? — Вопрос звучит совсем безобидно, но в глазах парня танцуют чертята. — Нет, — шепотом отвечает Кенма, поднимаясь с разбитого тротуара. В глазах нет ни слез, ни горечи. Только усталость и отчаяние. — Вышел я тут надрать зад одному засранцу, а теперь, видимо, придется еще и тебе навалять. — Куро оперся спиной о холодную стену бара, дымя сигаретой. — А-а? Тебя это каким-то образом касается, парниш? — В темной подворотне с мерцающим фонарем Тендо действительно выглядел как черт. Куро напрягся. — Ну, я сегодня вроде как сам подкинул этого паренька сюда, так что вроде несу за него ответственность. — Куро недовольно скривился и почесал шею. — Так это ты помог этой шлюшке улизнуть? Тогда тебе тоже причитается. — В тусклом свете знакомым блеском мелькнуло лезвие. — Ну, значит по-плохому. — Куро медленно отрывает спину от стены и делает шаг вперед. Глаза внимательно следят за «бабочкой» в руках парня. Секундное промедление и лезвие почти с хирургической точностью рассекает кожу на щеке, оставляя за собой красную тонкую линию. Куро готов нанести ответный удар, но спину холодит знакомый щелчок. — Чувак, ты меня не дождался? Это даже оскорбительно для моего братского сердца! — Куро оборачивается. За его спиной Бокуто, Терушима и Акааши со взведенным «орлом» на прицеле. — Так, лад-нень-ко. Не тупой, намек понял — сваливаю, — тоненьким голосом пропел Тендо, отступая к стене. — Но это не последняя наша встреча. Бывай, малыш Кенма! — Сатори сворачивает за угол, и только тогда Кейджи опускает ствол. — Ита-ак? — тянет Бокуто, надеясь на полноценный рассказ. Четверка смотрит на забившегося в угол Кенму. Тот совершенно немигающим взглядом дырявит лоб Куро. В больших глазах тонким лучом бьет благодарность. Куро вздыхает и велит парню идти за ними. Кенма не двигается, а, кажется, только сильнее вжимается в холодную стену. — Пойдем, я угощу тебя выпивкой, — Акааши убирает «орла» в «гнездо» и протягивает ладонь Кенме. Бокуто раздраженно цокает, Куро хмыкает в ответ, а Терушима ловит облака дыма, которые только что выпустил из губ. Выпивкой дело не заканчивается, и в ход идет кокс с экстази. Акааши уверенно втягивает белую дорожку, чем вызывает почти откровенный «ох» Бокуто. В его больших глазах зрачки почти занимают всю янтарную радужку, из-за чего они кажутся еще больше. Куро вертит на языке колеса, растворяя их своей слюной и виски, откидывается на спинку дивана и блаженно закрывает глаза, облизывая обветренные губы. Юджи сам кладет на язык Кенмы экстази и надавливает пальцем на подбородок, чтобы тот закрыл рот. Котаро втягивает вторую дорожку и втирает в десна оставшуюся пыльцу. Терушима заглатывает MDMA пивом и высовывает язык с поблескивающей штангой посередине. Музыка плавным блюзом растворяется под кожей, проникая в кровь и разжижая ее своим звучанием. Куро замечает, как Кенма теснится к Кейджи, и думает о том, что, окажись оба этих парня в его постели, он был бы самым счастливым человеком на земле. Из наркотическо-алкогольной эйфории их выплевывает полицейская форма и серебристый значок помощника шерифа. Куро с трудом раздирает глаза, чтобы сфокусировать взгляд на лице. Смутно знакомые очертания. — Акааши-кун, извини, что отрываю и что без предупреждения, но очень нужна твоя помощь, — сладкий голос сильно подкупает, заставляя довериться. — Суга-сан, что-то случилось? — От недавнего опьянения не было и следа. Кейджи снова был собран и спокоен. — Нужна парочка незарегистрированных стволов. Можешь помочь с этим? — Коуши улыбается, и от его улыбки тянет сладким ядом. — Конечно. — Акааши встает из-за стола и едва заметно покачивается. Сам того не желая, он опирается о плечо Бокуто, а того будто прошибает током. — До встречи, — кидает напоследок Акааши. Краем глаза он замечает пристальный взгляд Куро, сосредоточенный на голых ногах Кенмы, и пожирающий взгляд Бокуто, устремленный прямо на него. Предсказуемо.***
В эту ночь в мотеле Пальмы были сняты два номера. В один из них с диким визгом завалились два пьяных парня, в другой — высокий парень затащил на плечах худую девушку. Опьяненные алкоголем, наркотиками и безнаказанностью, они перепутали номера, в которых регистрировались.