Odi et Amo

День за днем приближался Новый год. Исак все это время провел в больнице, и его хотели оставить там еще наблюдаться, но он категорически отказался. Он провел здесь более трех месяцев, и… и его весь этот режим, уход, забота просто задолбали. Все смотрели с такой жалостью, что порой хотелось никогда не открывать глаза. Два месяца назад он напился таблеток. Мысли о том, что он никогда больше не сможет жить как прежде, постепенно убивали в нем желание жить вообще. Желание, которое, казалось, никогда его не покидало, просто кануло в лету. Единственным, к чему он еще проявлял интерес, были друзья. Но и они не могли вернуть его. Безусловно, они старались не оставлять его справляться со всем произошедшим, не покидать надолго, и Исак был правда благодарен им. Хотя не только друзья заметили изменения в его поведении, предшествующие попытке самоубийства. И он ненавидел Криса и Эвена. Они вместе спасли его. От себя самого. Они одновременно пришли к нему в палату ближе к ночи и нашли его, наглотавшегося таблеток. На грани жизни и смерти. Но, увы, все обошлось. Эвен быстро перенес Исака в ванную под холодную воду, а Крис вызвал рвоту. И они откачали младшего, но ни слова не сказали медперсоналу, не хотели еще больше испортить ему жизнь. Хотя, казалось бы, куда еще больше. Такой истерики, которую устроил Вальтерсен на следующее утро, не видел ни один из них. Он не прекращал кричать, рвал на себе волосы, винил тех за то, что они не дали ему спокойно умереть, когда он продумал каждый шаг своего самоубийства. Достал лекарства, попросил никого не заходить и, главное, решился это сделать. И эти два парня сломали ему все. Он не разговаривал с ними еще месяц, хотя со временем смирился с тем, что у него есть два долбанутых защитника-предателя. Идеально, блять. Просто чудесно. Отношения стали немного налаживаться, но Исак все равно не считал необходимым говорить им более чем пару слов. Однако Эвен и Крис немного сдружились. Шистад так и не смог узнать ничего о причастности Найшейма и Вильяма к покушению, и тем это значительно облегчило жизнь. Конечно, он спрашивал Вальтерсена о том дне, но Исак упорно молчал. Ни единого слова об Эвене. Странно, что он просто физически и морально не мог сказать кому-то, что дорогой его сердцу человек пытался убить его. Исак начал ходить к психологу, хотя обычные гляделки ему ничуть не помогали. Они говорили друг другу лишь «Здравствуй» и «До свидания». Вот и все общение. Зато на сеансах он мог расслабиться и знать, что его никто не тронет. Он в безопасности, если молчать.

***

Он зашел в свою квартиру, которая была совершенно пуста, и с удовольствием выдохнул. Он дома. И все бы ничего, если бы он не услышал шорох в комнате гостей. Чуть нахмурив брови, он тихо подошел к двери и начал приоткрывать ее, миллиметр за миллиметром. И первым, что он увидел, был маленький комочек шерсти, который сладко потягивался, цепляясь коготками за покрывало и издавая тот звук. — Эй, маленький, что ты тут делаешь? — он распахнул дверь и увидел Найшейма, который рылся в его шкафу. — Блять! Какого хуя ты здесь делаешь? — гневно спросил Исак, неосознанно потянувшись к ране на плече. Эвен заметил этот жест и виновато опустил глаза, поднимаясь с колен. — Я… я приготовил тебе ужин, и… я решил, что раз ты здесь живешь один, то… — То можешь переехать ко мне?! А ты не охуел?! — Я рассматривал этот вариант, но решил, что ты будешь против, — задумчиво произнес Эвен. — Но нет, я решил купить Изабеллу, чтобы тебе не было так одиноко. — А знаешь, что бы ты еще мог сделать, чтобы мне не было одиноко? — выплюнул Исак и, взяв на руки котенка, злобно прокричал. — Мог бы не стрелять в меня! Я, блять, реально влюбился в тебя, а ты просто, сука, предал меня! Впрочем, — сразу перешел на милый шепот Вальтерсен, — уже ничего не изменить, а ты свободен. Можешь убивать кого угодно. Скатертью дорога. — Исак, сколько повторять: я не хотел стрелять в тебя, ни за что. — Я, блять, видел, что ты не хотел, — злобно шикнул Исак, когда котенок на его руках замурлыкал от почесываний за ушком. — Но ты выстрелил. Вот и все. А теперь можешь собираться и валить отсюда. — Исак, может, ты все же хотя бы подумаешь простить меня? — без особой надежды спросил Найшейм, опуская глаза и переминаясь с ноги на ногу. — А может, ты поймешь, что очень трудно простить человека, который пытался тебя убить? — Исак, я опасен, — согласно кивнул Эвен, — но опасен для любого, кроме тебя. И… и то, что ты никому не рассказал, что именно я подстрелил тебя, значит, что ты все же что-то чувствуешь ко мне, признай это. — Да, я признаю, — убежденно сказал Исак и сел на кровать, чтобы опустить Изабеллу на нее и чуть поиграть. — Правда, я не люблю тебя, а ненавижу. Ненавижу тебя, Эвен. Ненавижу. — Из ненависти не может быть иррационального желания защищать. Иначе ты бы рассказал все, — с нажимом произнес Эвен, ожидая, что тот хоть что-то скажет в знак протеста, но младший лишь молчал. Напряженно гладил котенка и упрямо молчал. — Исак, скажи мне честно, что ты ко мне чувствуешь? Неужели все так запросто прошло? — Запросто? — с насмешкой, но слезами в голосе переспросил Вальтерсен. — Запросто? То есть то, что ты меня хотел убить, — это просто прихоть или что? Впрочем, мне все равно. Эвен на ватных ногах подошел ближе и опустился на колени перед ним. Не смея касаться младшего, он положил руки по обе стороны его бедер и смотрел в глаза. Не разрушая зрительного контакта, чтобы уловить любое изменение в настроении, Найшейм осторожно, по миллиметру продвигал руку к колену Исака и, только опустил ладонь на него, получил смачную пощечину здоровой рукой. Бешенство в глазах, смешанное с опасением, не слишком ли сильно ударил. Не говоря ни слова, он снова попытался положить руку на бедро младшего. Тот же результат. Снова звонкий, болезненный удар по щеке. — Исак, подумай хорошо, ты все еще влюблен в меня? — Нет, — без колебаний ответил Исак, словно готовился к подобного рода вопросу. Но в глазах плескалось «Да». Блять, что это за странная форма стокгольмского синдрома? Почему она мешает ему двигаться дальше? Хотя кому он врет. Это не гребаный синдром, он был влюблен в Эвена еще до выстрела. Но почему сраная влюбленность не прошла с предательством? Почему из-за нее он не может рассказать друзьям, что именно Найшейм сделал это с ним? — Почему ты промахнулся? — Я не хотел, чтобы ты умер. Знаешь почему? Потому что я, кажется, по уши в тебя влюблен. Исак, я впервые в кого-то влюбился. Дожил до своих лет и ни разу не привязывался к людям, а встретил тебя, и все пошло не по плану. Ведь в тебя невозможно не влюбиться. Ты слишком хороший для меня, я это знаю, но хочу, чтобы у нас был шанс на будущее. — Его не будет, — категорически заявил Вальтерсен, не обращая внимания на свою же неуверенность. Эвен хотел что-то возразить, но оба услышали посторонний шум в другой комнате. Старший насторожился и бесшумно встал с колен. Как в самом банальном фильме, вытащил пистолет из-за пояса брюк и подошел к двери. — Сиди здесь, ладно? Младший безоговорочно кивнул и выпрямился. Найшейм открыл медленно дверь, держа оружие наготове, и вышел, продвигаясь к комнате Исака и ища нарушителя их спокойствия. Как в самом заезженном боевике. Исаку хотелось рассмеяться от абсурдности происходящего. Но он лишь встал и, стараясь идти так же бесшумно, последовал за Эвеном. Стоило ему выйти из комнаты, как его взору предстала картина. Найшейм направлял пистолет на какого-то парня, а тот на него. Картина маслом, блять. — Исак, я же сказал сидеть в комнате, — вздохнул Эвен, ожидая такой поворот событий. — Встань позади меня, прошу. И Вальтерсен был абсолютно не против. — Кто ты и что делаешь здесь? — теперь он обращался к незнакомцу, который направил пистолет на них. — Я всего лишь выполняю заказ. Отойди, и я тебя не трону, — самоуверенно сказал парень. — Ты не знаешь, кто я? — Ты человек, который мешает мне получить деньги. — Имя Эвен Бэк Найшейм тебе ничего не говорит? — тот покачал головой. — Ладно. Слушай внимательно. У тебя есть два варианта дальнейших событий. Либо ты сейчас мирно уходишь и никогда не возвращаешься, либо я убью тебя. Исак легонько пихнул его, как бы говоря, что не потерпит никаких убийств в его квартире. — Решай. — А не боишься, что это я тебя убью? — Совершенно. Ты новичок. Посмотри, как ты держишь пистолет. Если держать одной рукой, то при выстреле пистолет дернется и ты промахнешься. И так ты собираешься убить нас? Отлично, удачи, — насмешливо сказал Эвен и подошел ближе. — Скажи мне, ты правда хочешь попытать удачу с опытным убийцей? — Мне все равно. — Тогда стреляй, давай! — Отойди, заказали не тебя. — Я убью сначала тебя, а потом Вильяма. Это ведь он связался с тобой? Незнакомец промолчал. — Уходи, пока можешь. Парень взял пистолет в обе руки и прицелился, не обращая внимания на предостережение Эвена. Он снял с предохранителя и почти нажал на курок, обдумывая все заново. Найшейм ждал правильного выбора. Но тот не опустил пистолет и нажал на курок, правда, рука действительно дернулась, и пуля лишь задела плечо Эвена, на что он шикнул от боли, но остался стоять, защищая Исака. Теперь он поступит так, как велело ему сердце. — Этого ты добивался? — сквозь зубы шикнул Эвен. — А хочешь, чтобы выстрелил я? А я очень хочу, — Исак положил ему руку на здоровое плечо и сжал, намекая, что этот концерт стоит заканчивать и он беспокоится. — Убирайся отсюда. Пойми, что Исак под моей защитой. Незнакомец хмыкнул и шустро прошел мимо Эвена, который все время не опускал пистолет. И только за ним закрылась дверь, Найшейм позволил себе сдавленно промычать. — Ты в порядке? — Вообще-то это я должен тебя спросить. Пошли, у меня на кухне аптечка, — и Исак вышел за дверь. — Эвен… а ты… ты можешь остаться здесь, а то… — мне страшно. Но он не произнес этого. Он слишком гордый. — Конечно. И когда его жизнь стала похожа на глупую мелодраму, смешанную с боевиком?