Казнить нельзя помиловать

Сложно припомнить действительно тяжёлое пробуждение. Когда голова адски болела, а тело ломило от неудобной позы. Тихое звяканье цепью и ограничение в движении дало четко понять — заковали к чертовой холодной стене! Себастьян осторожно приоткрыл глаза, начиная чувствовать что-то липкое на лице… а принюхавшись понял, что это его собственная кровь.  Лежащий в другом углу Фантомхайв ещё не очнулся. Для омеги оказалось тяжелее перенести сильный удар по голове. Все же альфы более выносливые в плане травм и ударов. — Сиэль? — тихо позвал альфа. Он надеялся, что жених очнётся. В противном же случае уничтожит всех, кто посмел обращаться с ними словно с крысами и держать в плену. Ярость медленно закипала, затмевая боль в голове. Скованные руки он попытался освободить, прилагая все силы и натягивая цепь до предела, надеясь, что оковы долго не выдержат давления. На тихий зов Сиэль тихо что-то простонал, но очнутся так и не сумел. Слишком слаб. Ушёл не один час, чтобы он пришел в себя. За это время Себастьян успел досконально, за счёт волчьего зрения, изучить подвал, в котором их заперли. Сыро, темно, и единственная полоска света в нескольких метрах. А значит это выход — дверь. Удар по голове оказался очень сильным. Все силы ушли на регенерацию. На это, чертовы выродки, видимо, и рассчитывали. Он не смог освободить руки, сколько бы не делал попыток. — Что произошло? — тихо прошептал омега, сквозь стон. Залечить свою рану ещё не успел. — Кто-то решил нас похитить, — оскалился альфа, вновь дёргая руками. Кисти рук, стёртые в кровь, приносили массу неудобств, но парень плевать хотел. Его желание скорее выбраться, преодолевали всяческую боль. — Похитить? — Сиэль с трудом поднялся. Самое противное в их положении — находились в противоположных концах подвала. А что самое главное — Сиэль был более свободен в действии. Его руки не были прикованы к стене, всего лишь надеты кандалы. Ноги так же скованы, но цепь идёт от стены. Себастьян же не мог даже встать. — Невероятно, но факт. За всю свою жизнь впервые попадаю в такую передрягу. Быть оглушенным сзади — какой позор. — Это я виноват, из-за моего желания развлечься мы ничего не почувствовали, — Сиэль вздохнул. Попытавшись оказаться ближе к жениху, он потерпел крах. — Нет, Волчонок, дело в другом, — сменил тон, походя в темноте, с горящими золотом глазами, на убийцу. — Нас подставили. Все это вышло неспроста. — Подставили? Кто? — Посмотри на знак на кандалах, — звякнул цепью. — Такой принадлежит южной стае. — Финни? — глаза омеги расширились от удивления. — Быть не может. Он не способен на это. — А кто решил устроить двойное свидание? Кто знал укромное местечко? Кто когда-то принадлежал южной стае? — давил альфа вопросами, подводя к истине. У него уже не было сомнений. — Нет-нет-нет, — Сиэль не хотел верить. — Он не такой. Я уверен, что его заставили! — Заставили или нет, итог один — он нас подставил. И теперь мы пленники у южных. — Нужно что-то предпринять, — Сиэль посмотрел жениху в глаза. — Возможно, нас найдут. Я уверен, что все не так плохо. — Наши отцы — ищейки. Я более чем уверен, что им удастся до нас добраться. Другое дело, получится ли нам до того времени остаться в живых, — недобро усмехнулся альфа и снова звякнул цепью, больше тревожа израненные запястья. Собственное бессилие жутко выбешивало. Настолько, что он зарычал на весь подвал, распугивая несчастных крыс. — Останемся. Я не дам тебе погибнуть. Сам лягу, но без тебя, как будущего вожака, нашей стае конец. — Не спеши умирать, — спокойнее ответил Михаэлис, — так просто расстаться с женихом, с которым только все начало хорошо складываться, я не готов. К тому же, — невольно улыбнулся, — ты должен родить мне волчонка. — Только ради этого и держишь, — невесело усмехнулся Сиэль. Ответить не дали приближающиеся шаги. Затем дверь распахнули в подвал пролился яркий свет, к которому не привыкли глаза. — Очнулись, голубки, — раздался чей-то до омерзения весёлый голос. — Кто вы? — Сиэль потер глаза, чтобы те немного быстрее привыкли к свету. — Не правильное постановление вопроса, — прорычал Михаэлис, бросая на прибывшего уничтожающий взгляд. — Твой вожак хоть понимает, какие неприятности на себя навлек? — Не меньше, чем твоя скорая смерть. — Если нужен только я, отпустите моего жениха, — стал выходить из себя альфа, дергая руками в попытке освободиться. — Зачем? Пусть тебе компанию составляет. — Жалкие псы, — в омерзении сплюнул альфа, — любому подошедшему я перегрызу глотку, не используя свою сущность. Вы обрекли себя на смерть. — Какие пафосные речи от прикованного к цепи, — захохотал альфа. — Жалкие псы сейчас вы. Попались на такую уловку. Все оказалось до невозможности просто. Даже сопляк и тот сумел послужить стае, а вы… — Подойди ближе и скажи мне это в лицо, — прервал Себастьян, сверкнув горящими золотом глазами. — Стоишь в пяти метрах, чувствуя свое превосходство. А окажешься на расстоянии вытянутой руки и будешь валяться на земле, пойдя на корм крысам. — Ты слишком ослаб, — альфа спокойно подошел и ногой ударил пленника по лицу. — Жалкие западные шавки. Яркая вспышка боли на мгновение вывела из себя. Сплюнув кровь, Михаэлис озверел. Его лицо, до того в крови, а сейчас со сломанным носом стало меняться. Эффект слияния человека и волка. Однажды его жених видел это выражение, как и примитивные, испугавшись до чертиков. На оборотней же такой трюк не действовал. Они просто могли наблюдать за стадией сильной ярости. — Я разорву тебя на куски… — голос стал ниже. — Заткнись, ты стал мне надоедать! Сторожевой пес, пришедший удостовериться, что пленники проснулись, хваставшийся своим положением и ушедший с гордостью, ведь сумел нанести увеченья озверевшему альфе. Когда подвал вновь погрузился в темноту, Себастьян выплюнул накопившуюся кровь во рту и слегка ударился затылком о стену. Ему нужно сдерживать свои эмоции. Вспышки гнева не приведут ни к чему хорошему. Силы, которых и без того в избытке, тратятся напрасно. — Себастьян? — подал тихий голос омега. — Как ты? — Не так сильно пострадало тело, как гордость. — Гордость? — Сиэль дернулся, желая быть к любимому альфе ближе. — Какая гордость, когда тебя нагло пристегнули? Вы были в неравной ситуации. А ты ещё и ослаб. — Эту собачку я запомнил, — вновь оскалился альфа, но в этот раз ярость притупил. Лишняя трата сил, теперь он об этом помнил. — Он будет первым, кого я убью. — Я даже не буду тебя сдерживать, — слабо улыбнулся омега. — Можешь спустить злость на мне. — Спустить злость на тебе? — обалдел от услышанного. — Ты в своем уме? — В своем. Но чем больше ты раздражаешься, тем больше тратишь сил. А у тебя еще и запястья ранены. — Я не буду этого делать. Подогнув одну ногу, альфа поднял голову. Запястья и правда сильно стерты. Даже легкие движения рук приносили уйму дискомфорта. — Попробую их залечить. — Как бы я хотел сейчас оказаться ближе…— прошептал омега. Он попробовал дёрнуться ещё раз, но это уже принесло боль. — Не трать силы, Волчонок, — мягче заговорил Себастьян, сосредотачиваясь на лечении рук. Остатки своих сил пустит на это. — Мне не сражаться, — Сиэль вздохнул от бессилия. — Если меня ты спокойно можешь победить, это показатель, что другим альфам я не ровня. — Прозвучало так, словно я самый слабый из всех представителей альф. — Прости, просто ты единственный альфа, с которым я могу сравнить. За не имением лучшего варианта, Сиэль послал воздушный поцелуй. И этот маленький жест, приятно согревающий, вызвал тихий смешок со стороны альфы. Даже в самой беспросветной заднице можно найти кусочек позитива. — Тем не менее, нам еще предстоит отсюда выбраться. Силы тебе понадобятся. — И как нам выбраться? — Сиэль посмотрел на жениха. У него самого пока идей не имелось. — Дождаться момента. Должна же хоть одна собака явиться сюда с ключами. Нужно только застать его врасплох. — Хорошо. Но придется ждать. Самое противное чувство. И выбор у них особо не велик.