Двойственность

Дверь в кухню скрипнула. Даша подошла к нему и виновато посмотрела, заложив руки за спину. Она не смотрела на него как на инструмент для сексуального удовлетворения, не притворялась и не ненавидела. Просто испугалась, вот и все. - Прости меня, я испугалась, но… ты должен был это сделать, я понимаю, - сказала она. – Господи… Тебе надо в больницу! Немедленно! Серый халат пропитался кровью на груди, она заметила, а Лена… Лена заметила нечто другое, потому что не хотела ничего больше видеть. - А рука?! – выпалила она. Сквозь замотанный на руке галстук капала кровь. - Рука… Ничего, - усмехнулся он. – Даша… я не уверен, что… потом смогу вернутся к нормальной жизни, ты… действительно хочешь этих отношений? Зачем он спрашивал? Глупо, но он просто хотел услышать в ответ её уверения в любви, снова почувствовать, что нужен! - Я тебя люблю, я видела тебя всяким, и это не имеет значения. Пойдем, я сделаю тебе повязку, позову Ларису, - взяв его за здоровую руку, проговорила она. - Если нас увидят… - Плевать… - холодно произнесла она, холод был обращен не к нему, а к другим, ко всем. - Почему? Она остановилась у дверей своей спальни и посмотрела на него, нет, не на него, а в него, в его душу. - Потому что тебе больно, ты истекаешь кровь… - а потом добавила, то, что он не ожидал: - И снаружи тоже, надо остановить кровь. Она впустила его в спальню и поднялась к Ларисе. Взяла у неё ампулу с лекарством для быстрой свертываемости крови; ампулы с сильным обезболивающим; бинты, перекись, вату. Потом она зашла в спальню, он сидел на кровати. Сняла с него халат и принялась промывать раны от когтей Уварова. Прикасалась нежно, осторожно, боясь сделать больнее и заживляя эти раны, она успокаивала и те, другие… Ран было много, закончила она только к утру. Вся простынь пропиталась кровью. Тогда она достала из шкафа новую и поменяла. Вколола Морозову ещё одну порцию обезболивающего, и он смог лечь, но не на спину, на бок. Она подложила одну подушку под его спину, чтоб было удобнее, укрыла его по пояс простынею, и опустилась на пол. Перемотанная галстуком рука была до сих пор ею не тронута. Галстук пропитался кровью, прилип к ране. Она стала разматывать галстук, поставив под его руку, свисающую с кровати, поднос, чтоб не запачкать пол. Ему было больно, он знал, что под повязкой, а ей только предстояло увидеть. Эта рана оказалась глубже всех, и её он сделал себе сам. Даша понимала, откуда рана. - Подожди, сейчас я сниму его, подожди, - говорила она, слой за слоем снимая галстук. – Уже скоро… Знаешь, я хочу поехать, нет не в Италию, там мы уже были. - А куда? – сглотнув, внутренне вздрогнув от боли, рука словно была раздавлена под прессом. - Хочу в Англию. Только представь, там… - она дошла до последнего слоя и медленно начала отклеивать ткань от кожи. – Там… туман, постоянные дожди, а я люблю дожди, люблю туман. - Купим по шарфу, - выдохнул он. - Да, чтоб не прос… - она заметила, что ткань отсоединяется вместе с кожей. – О, боже мой… Боже… Когда рана открылась полностью, Даша побледнела, её начало тошнить. Она глубоко вдохнула и бросила галстук на поднос. Затем, обернув вату в бинт, чтоб её частички не попали в рану, она обмакнула её водой. - Два шарфа, - проговорила она. – Больно? Потерпи… Я сейчас закончу. И мы будем гулять по Лондону, там живет Тим Бартон… Знаешь его фильмы? Ну да, мы же вместе смотрели «Алису…». - Да… - облизав губы, прохрипел он, его потянуло в сон, действовали лекарства, боль забирала его с собой. - Вот и поспи, а я закончу, - кивнула она. В холле послышались шаги, все просыпались, спускались к завтраку, дети весело кричали, начинали свои игры, все это раздражало Дашу. Она пыталась сосредоточиться на ране. Такую глубокую рану она видела впервые, боялась сделать что-то не так. Сжав зубы, будто сама испытывала боль, она стала пропитывать рану перекисью. Морозов открыл глаза, боль вернула его из сна. Он не издал ни одного стона, только смотрел на Дашу. Закончив, она начала перебинтовывать руку. Вика ночью отдала шприц с лекарством Леше, её плечо обработала Лариса, рана оказалась не глубокой. Всю ночь Вике снились кошмары, проснувшись, она поспешила к Даше. Ей почему-то не верилось, что вся история с Уваровым закончилась. По дороге, в холле ей встретилась Вершинина. О случившемся ночью ей рассказал Володя, и теперь она несла поднос с завтраком Даше, чтобы немного успокоить девушку. - Вик, ну как вы? Володя мне все рассказал. Как вы вообще оказались в кабинете Морозова? – спросила Маша. - Мы… он позвал нас… узнать, не лезем ли мы в его дела. Да вы не переживайте, с нами все в порядке, - с тем она открыла дверь в спальню и сделала шаг вперед. Увидев Морозова, она резко преградила Маше путь в комнату. - Давайте я сама отнесу поднос. Даша спит, не хочу её будить, - взявшись за поднос, выпалила Вика. Даша, сидя на полу, резко встала и толкнула поднос с бинтами и окровавленную простынь под кровать. - Но, я только зайду…- удивилась Маша. - Не надо, я сама, - наконец выхватив поднос, Вика закрыла дверь перед самым носом Маши, и повернулась к подруге: - Что он тут делает?! Все уже проснулись… - Пока ему не станет лучше, он будет здесь, - твердо сказала Даша. – Ты бы видела, в каком он вчера был состоянии. Вика поставила поднос на стол и посмотрела на Морозова. Все повязки наложенные Дашей уже пропитались кровью, он спал, но даже сквозь сон чувствовал боль, она отражалась в его лице. Вика села в кресло и налила из стеклянного графина пол стакана сока. - Сегодня он должен снова раздавать антидот, и получить шприц с противоядием, - отпив немного, проговорила она. – И как он, по-твоему, это сделает? - Не знаю, Вик, - посмотрев на Морозова, Даша опустила глаза. – Шторы я открывать не буду, и передай там, что я плохо себя чувствую и весь день буду в комнате. Даша снова присела на пол у постели и мягко провела рукой по его волосам. В полузабытьи, Морозов возвращался в самое ужасное видение, которое довелось ему пережить в реальности. Холодная вода из ведра, закрывающиеся двери, бетон, металл, боль… Чьи-то руки, вкус крови во рту. - Стой на месте, - чей-то безжалостный голос. – Стой, я сказал! Удар, вкус крови во рту, ещё удар. Сесть нельзя, пытка стоянием, сколько? Сорок пять часов к ряду. - Стой! Отовсюду удары. Холодная вода. Удары. Холодная вода. Ливнем, из ведра. Сквозь сон он попытался повернуться на спину, но боль ударила кнутом, он что-то простонал, Даша не могла разобрать его слов, прислушалась: - Не надо, не бейте больше, не надо… - донеслось до неё. Подруги переглянулись. Голос Морозова звучал как-то иначе…, ни одна из них не слышала его таким… молящим. К палаточному штабу подъехал автомобиль, из него, в черном длинном пальто вышла Теодора Раубер. Она зашла в палатку полковника Фролова, где её ждала Женя Савельева. - Ты что-то узнала? – спросила её холодно Теодора, потирая перстень на руке. - Да, Морозов спит со Старковой. Это странно… я видела, как он приходил к ней ночью, а уходил только под утро. - Мне это не нравится. Убей её, только так, чтоб никто тебя не вычислил. Ты мне ещё понадобишься, Женя, - сев за стол, и устремив колкий взгляд в монитор компьютера, сказала фрау Раубер. Анонс: В следующех главах будет о том, чем закончится покушение Жени на Дашу и кто усыпит Макса и почему нельзя было поджигать школу.