— Ангела ради, да прекрати ты мельтешить перед глазами!
Стайлз замирает, поражённо смотря на темноволосого юношу, сидящего на полу. Глаза закрыты, но во всём теле ощущается напряжённость, словно он в любую секунду готов сорваться с места и вступить в бой. Тут и без мозгов догадаешься: военный, наверное, солдат. Стилински даже забывает, как говорить, ещё ни разу на этом грёбаном вокзале с ним никто не разговаривал вот так. Как будто зомби одни, ей богу, заладили со своим: «Я жду поезд».
— Боже, неужели! Человек! Человек, знающий, как пользоваться речевым аппаратом по назначению! Я думал, свихнусь тут, господи!
Незнакомец открывает глаза, выпрямляясь, и недоверчиво косится на Стайлза, подошедшего к нему. Он вообще не ожидал, что ему ответят, просто выкрикнул по привычке, как обычно обращался к Иззи или Джейсу.
— Примитивный. Ты меня видишь.
Стайлз даже забывает, что, в общем-то, хотел поговорить. Психов ему тут не хватало вкупе с зомбированной половиной населения Бейкон Хиллс. Но садится напротив, осторожно, готовый, в случае чего, подорваться и убежать, благо, что опыт забега на коротких дистанциях от всякой мути более чем предостаточен.
— Примитивный? Чувак, ты о чём? Я, кстати, Стайлз. Стайлз Стилински. Не уверен, что ты захочешь знать моё настоящее имя, потому что там, вообще-то, крайне забавная ситуация, и…
— Алек, — обрывает едва начавшийся монолог нахмурившийся парень. Боги, Дерека, что ли, косплеит? До волче далеко, конечно, но парень на верном пути. — Алек Лайтвуд. Я охотник, и если ты меня видишь, значит, обладаешь даром видения. Или ты тоже охотник, что, прости, маловероятно, — Алек вздыхает и молится всем известным Ангелам, чтобы последнее предположение осталось только предположением. Ещё одного гика в окружении, у которого рот не закрывается ни на минуту, он не выдержит физически.
Стайлз хмурится, напряжённо пытаясь понять, кто перед ним сидит. То, что представитель обратной стороны этого мира — понятно. Но если конкретно? Сказал, охотник…
— Охотник? Знаешь Арджентов? Это у нас тут местная семья охотников, типа на всякую нечисть охотятся. Ну, оборотни там взбесившиеся, вендиго, койоты, кого у нас, в общем, нет, — Стайлз нервничает, это понятно по рвано отстукивающим какой-то мотив пальцам по коленке, в конце концов, не так-то это и легко — открывать свой мир первому встречному. Кто вообще может дать хоть какие-то гарантии, что это парень не воплощение вселенского зла?
Но Алек только хмурится ещё сильнее, тоже думая о чём-то. Они как будто сидят за стеной, по бокам которой два разных мира. То, что парень не такой охотник, каких Стайлз привык видеть, он понял почти сразу же после своего вопроса, не глупый ведь.
Лайтвуд на автомате дотрагивается до руны
ангельской силы, скрытой под одеждой, и Стайлз замечает то, что в упор не видел до этого — знаки. Не татуировки, больше на рунический язык похоже, но чёрт его знает.
— Я — сумеречный охотник, — через несколько минут всё же изрекает Алек. С таким видом, будто говорит что-то, что принято и всем известно, типа «Снег белый», «Санты не существует» (хотя насчёт последнего Стайлз бы поспорил, есть теории, что…). Потом понимает, что на собеседника это не оказало вообще никакого влияния, с видом великомученика добавляет: — Я нефилим, потомок ангела Разиэля. Мы уничтожаем демонов и защищаем людей, иногда приходится убивать и оборотней, иногда магов, фейров или вампиров, но у нас с ними Соглашение.
Стайлз ресницами хлопает так быстро, что глаза начинают слезиться. Понимает наконец-то, что перед ним — ещё один представитель сверхъестественного мира, о коих в Бестиарии сотни глав. С которыми они мало того, что не сталкивались, и не должны были, видимо, никогда.
Вот и не верь потом в параллельные вселенные.
— Так, чувак, у меня кипят мозги. Каким образом ты тут оказался? Помнишь?
— Я был на одиночном рейде, — серьёзным тоном говорит Алек, и Стайлз почти физическими усилиями заставляет себя спрятать вопросы куда подальше; времени, похоже, у них будет много. — И тут увидел человека с пистолетом и кнутом. Странный какой-то, и целенаправленно шёл на меня, хотя вообще не должен был видеть. Я выстрелил в него из лука, потом кинул клинок Серафима, но ему это не навредило. А потом я оказался здесь. По ощущениям прошло несколько часов, но я знаю, что дни, если не пара недель.
Стайлз замер, поражённо открыв рот. Он старался подавить зудящее на кончиках пальцев желание разобраться во всем, что говорит этот парень, сейчас это было не так важно. Недели. Он ведь даже не задумывался, сколько прошло времени, как-то не до этого было, а теперь… Что происходит дома? Вспомнил ли кто-то, что его нет? Скотт, Малия, отец… Лидия… Боги, если… Если они забыли? Что будет, если не существует больше Стайлза Стилински?
— Ты знаешь, где мы? — тихо произнёс Алек, видя, как парень напряжённо о чём-то раздумывает, и мысли его едва ли приятные, того и гляди в обморок свалится, посерел даже.
— Это логово Всадников Бури. Дикая Охота, они стирают людей и все воспоминания о них, как будто человека никогда и не было.
Алек молчал. Теперь Стайлз следил за тем, как парень о чём-то думает, правда, в его случае понять, о чём именно, было сложнее — похоже, эмоции скрывать он умел.
— У нас тоже есть Дикая Охота. Это вроде как фейры, но, по правде сказать, они лишь названы так, потому что они сами по себе. Дикая Охота появляется, там, где много смертей, они забирают мёртвых. В Аликанте, во время войны с войском Себастьяна, их были сотни.
Стилински снова застыл. Он не понимал ни слова из того, что говорил этот охотник, но зато понимал, что это значит. Что и сверхъестественный мир делился на определённые подразделения, города, если можно так сказать. Что многое они не знали, то, что могло бы помочь разобраться со всем. Спасти сотни судеб. Элли. Эйдана. Бойда. Эрику. Тогда и они, наверное, были бы не такими сломанными.
— Так, значит, человека забывают? — задумчиво проговорил Алек, нарушая напряжённо звенящую в ушах тишину. Стайлз кивнул на автомате, а потом всё же всмотрелся в собеседника. Казалось, ничего не изменилось, но Стилински привык замечать детали, поэтому от него не укрылись ни чуть расширившиеся зрачки, ни складка на лбу из-за нахмуренных бровей, ни какое-то нервное оцепенение. Боги, бедный парень. Если Стайлз хоть как-то был готов к этому, по крайней мере, думал о том, что будет, если его похитят, то на него всё это свалилось слишком неожиданно.
Хотя, он ведь не мог сказать точно. Парень явно был хорошим солдатом, никаких особо заметных проявлений эмоций, он не позволил себе ничего. Мог испугаться, закричать, попытаться разубедить Стайлза, прореагировать хоть как-то, но Алек лишь стал дышать чуть тяжелее. Вот это выдержка, подумал Стилински. Ему бы такая точно не помешала. Что ж, похоже, вот так просто судить о жизни этого охотника было глупо. О чьей-либо вообще.
— Кто-нибудь вспомнит меня, — снова тихо произнёс Алек, и Стайлз подсознательно понял, как тяжело ему сейчас было. Едва слышно, но твёрдо прозвучал голос. — Моя сестра, брат, родители, да, может быть, даже Клэри. Магнус. Магнус обязательно вспомнит меня. Он маг, он сможет почувствовать, что у него украли воспоминания.
Стайлз чувствовал, как задыхается в чужой боли, и ощущал в ней отголоски своей. Он бы тоже хотел в это верить. Хоть кто-нибудь! Скотт, Малия, отец… Лидия… Если бы найти выход, суметь сделать хоть что-то…
— Хей, — Алек встал, подавая руку Стайзу. Он был напряжён и разбит, но взглядом, уверенным, твёрдым, мог разбивать стены. Стилински почувствовал уважение к этому парню, незнакомому, странному, со своим миром и историей, но прямо сейчас у них было одно и то же настоящее. — Мы должны что-то придумать. Я пытался отправить огненные письма, пробовал различные руны, которые только знаю, но безрезультатно. Но ничего. Мы что-то придумаем.
— Я человек, — вдруг произнёс Стайлз, абсолютно серьёзно глядя в глаза Алека. — Мои друзья — оборотни, мы живём в городке Бейкон Хиллс, наполовину стёртом с лица земли из-за Всадников. Но это не вся наша нечисть. Друиды, кайоты, кицуне, канимы, вендиго, Цербер, девушка, которую я люблю, — вообще банши. Я как-то был одержим ногицуне, тёмным лисом. Странное местечко, в общем. Я просто решил, что ты должен знать это, мы же вроде как геройствовать тут на пару собираемся.
Стайлз неловко почесал затылок, не зная, какой реакции ожидать на свои слова, и вдруг услышал, как Алек, впервые за их разговор снявший с лица маску воина, смеётся. Немного нервно, прерывисто, но Стайлз, смотря на него, и сам засмеялся, ощущая, как хотя бы один маленький камешек от груза, лежащего на его сердце, откалывается. Он не один на этой стороне войны. Вместе они найдут выход.
— А ты, я вижу, не слишком-то любишь говорить. Колись, тяжёлые жизненные обстоятельства, неразделённая любовь, кофе несладкий попался утром? — Стайлз усмехнулся, видя, как Алек закатывает глаза.
— Ангел, ну вот знал же, что ты всё испортишь, — недовольно произнёс он, хотя в глазах всё так же витал смех.
Стайлз не сдастся. Никогда не сдастся, особенно теперь, когда у него есть союзник в этой войне.
Кто-нибудь вспомнит их. Обязательно вспомнит.
***
В лесу темно, и напряжение так ощутимо витает в воздухе, что им захлебнуться можно.
— Кажется, у меня был лучший друг, — произносит Скотт неуверенно, чувствуя что-то правильное в этих словах. Видит непонимание в глазах подруг, но знает, именно знает, что прав, теперь, когда признал, почти уверен в этом.
— Я знаю, что кто-то приковывал меня, и он хотел, чтобы я оставалась человеком, — Малия, по привычке, говорит прямо и открыто, как умеет только она, и, кажется, ничуть не сомневается в своих словах.
Лидия медлит, прислушиваясь к внутреннему голосу, целый день вторящему, что что-то не так. Будто от сердца часть откололи, ощутимую такую, но предупредить об этом забыли.
— Я искала его весь день, — наконец произносит она. Робко, едва слышно, но потом, набрав в лёгкие больше воздуха, говорит на выдохе: — Кто бы он ни был. Мне кажется, я любила его.
***
— Ангелы, Джейс, да ты же себя в могилу сведёшь! Прекрати так безрассудно бросаться на каждого попавшегося демона, я не могу прикрывать тебя вечно! — Иззи, гневно сверкая подведёнными глазами, аккуратно наносила на тело сводного брата иратце.
— Из, — непривычно тихо проговорил Джейс, не обращая ни капли внимания на жжение из-за руны. — Мне кажется, что что-то не так. Как будто у меня внутри вырезали что-то. Как будто рядом должен быть кто-то. Прикрывать мою спину. Ругаться, потому что мы оба вновь поступили безрассудно. Мне кажется… у меня был парабатай, иначе я ничем не могу объяснить это чувство.
Изабель нахмурилась. Конечно, она понимала, о чём говорит Джейс, она и сама постоянно ощущала это. Чувство, что отняли кого-то дорогого, а вместе с ним и половину жизни. Всё видится незавершённым, неправильным, словно так не должно быть. Но кого они могли потерять? Как? Разве возможно вот так просто забыть про кого-то, кто был близким?
В комнату, неся за собой потоки воздуха, резко ворвался Магнус, чей серьёзный вид насторожил обоих.
— У нас проблемка, дорогие. Кажется, кто-то покопался в наших воспоминаниях. У нас отняли кого-то — я чувствую пустоту, знаю, что рядом должен кто-то находиться. Тот, кого я по-настоящему люблю. Но я почему-то знаю, что это связано с вами. Чёрт знает что. Мы обязаны выяснить, кого у нас отняли. Я не собираюсь так просто отдавать кому-то своё.
Иззи с уверенностью кивнула, и Джейс повторил её движение.
Всё верно. Просто нельзя сдаваться.
