Как Странно, Невинность

Зовите это предчувствием, но что-то тревожное было в том, как Стайлз ушел после того, как Питер не разбудил его, когда пришла Мизуки. Он не пах раздражением или болью. Это было что-то другое. Была новая нота в этом аромате, потому что Питер распознал ее раньше, но никак не мог понять, что она значила. Такое случалось, когда Питер отослал его домой раньше, чтобы восстановиться, отдохнуть, что он делал из уважения к здоровью Стайлза. Но опять она появилась, и Питер наконец-то понял. Это был запах отторжения. Стайлз думал, что Питер не хочет быть рядом с ним. Ему казалось, что волк не включает его в определённые вещи. Интересная находка, особенно потому что это было неправдой, но Питер никогда этого не признает. На самом деле, оборотень старался включить подростка во все, что он делал, все, что он знает. Ну, по крайней мере, что касалось определённых ситуаций. С другой стороны, Питер осознавал, что Стайлз был ослаблен магией, и это не имело ничего общего с тем, что он был человеком, но было тесно связано с тем, что он пытался экстримально быстро выучить то, на изучение чего ушло бы несколько лет. Стайлз доказывал, что он был намного сильнее, чем Питер представлял, что было невероятно. Стайлз всегда удивлял его. Но это, конечно, не означало, что он сломается из-за того, что его неверно обвинили в чем-то. Стайлзу нужно было знать, что он не может просто убегать от Питера и ожидать, что волк будет бегать за ним, чтобы доказать, что ему нравилось находиться со Стайлзом, и да, он хотел, чтобы парень помог ему с расследованием. Питер не скажет этого, а Стайлзу не нужно было спрашивать о подтверждении этого. Все равно, оборотень не гнушался восстановить связь, особенно когда он знал, что это будет только в пользу. Тетива может легко порваться, и ему не нужно еще больше менять планы. Опять же, он так же знал, что будет держать Стайлза в курсе своих планов. Стайлз был непредсказуем, как бы Питер ни пытался это изменить. О Боги, значит восстановление связи. Питер сказал ему, что он отвезет его на завтрак, и хотя он не получил ответ, что было обычно для злого Стайлза, Питер приехал в общежитие дабы позавтракать с ним. Хотя, было довольно рано. Чего волк не ожидал, так это смеси запахов. Не алкоголя, не кислоты похмелья, не запах грязного тела, не запах поношенных вещей. Питер был в колледже, он был привыкший к этому. Плюс, находясь несколько лет в стае с подростками, они не совсем пахли розами по утрам. Кроме Лидии. Тут был определённый запах женщины, который привлек внимание Питера. Легкий аромат парфюма, который Питер не мог распознать, мягкий оттенок детской пудры от косметики. Эти запахи были настолько женственные, что Питер не понял, что поразило его вначале. И запах исходил от Стайлза. Стайлз был с девушкой прошлой ночью. Не то, чтобы он пах возбуждением, но все равно тут было…что-то. По комнате разносился запах вины, тяжелой, тягучей, душащей вины. Стайлз был с девушкой на какой-то вечеринке и чувствовал себя виноватым. И хотя Питер не совсем понимал причину его вины, он так же не понимал, почему что-то сжалось у него в животе и почему его волк сразу ощетинился. Ну и ладно, у него было пару идей, несмотря на всю их нелепость, но Питер не собирался долго об этом думать. Все равно, он попытался успокоить возросшее раздражение, что вылилось на жалкого соседа Стайлза. Да, он уже встречал мальчишку, и хотя Стайлз был удивлен, он не спросил откуда. Питер все равно не расскажет, очередная постоянная в их отношениях. Питер не позаботился показывать ему глаза, но может быть он мелькнул кулаками на секунду. Мальчишке нужно побольше держать рот на замке. И потом Питер выходил, точнее его выгнали, потому что у Стайлза был какой-то пунктик, когда Питер наблюдал за ним. Что было понятно для волка, потому что Питер часто осматривал его сверху донизу. Недавно Питер начал замечать, что Стайлз был прекрасен. Более того, он начал замечать, что волк все чаще начинал радостно урчать рядом с мальчишкой. Те короткие прикосновения были не просто так, признавал он. Они были совершенно намеренными. И завтрак казался не самой плохой идеей. Когда Стайлз вышел из комнаты, он казался более свежим, хотя он молил Питера дать ему умыться и почистить зубы. Что-то вроде «Мой рот пахнет так, как будто бы там кто-то умер», что было не самым приятным сравнением, но Питер все равно не был удивлен. Как странно. Но что важнее, Стайлз больше не пытался вырваться. Злость с прошлой ночи немного улеглась, оставляя их в немного неловкой, комфортной тишине, пока они ехали к столовой. Стайлз не разговаривал, что было странно, но Питер списал это на похмелье и ссору прошлого дня. Когда вообще от Питера ожидают возмещения за что-то настолько нелепое? Это не было в его натуре, и все же… - Я могу предположить, вчерашняя ночь не была настолько веселой, как предполагалось? – начал Питер, кидая на мальчишку взгляд. - О, нет, - не согласился Стайлз. Его голова была облокочена на холодное стекло, капли дождя капали на него с другой стороны. Он не дергался, не двигался. Это было странно. Питеру это не нравилось. - На сам деле все было шикарно, - добавил Стайлз, - Это все из-за просыпания под долбеж в дверь, что было не самой веселой частью. Оборотень не извинился, и ему не особо хотелось обсуждать как весело было мальчишке. На нем все еще были мягкие нотки женственного аромата, доказательство, что Стайлз был с женщиной. Несмотря на ситуацию, Питер не хотел соглашаться с этим. Девчонка могла полностью разрушить его планы. Ну знаете… чтобы выбить себе место в стае, нужно быть в жизни Стайлза. На уме у Стайлза. В сердце Стайлза… - Я уверен это была куча чудесных фривольностей, которые ты никогда не забудешь, - протянул Питер. - Ты используешь такие слова, когда раздражен, - ответил Стайлз, хотя без какого-либо запала. Он едва смотрел на Питера. Вообще, он выглядел, как будто бы вот-вот заснет на кресле, виском упершись в окно. - Ты выбежал из квартиры, - резко произнёс Питер. Наконец-то Стайлз посмотрел на него. Даже не уставился, просто посмотрел сонными глазами, как будто бы рефлексировал. Может быть с толикой вины. Хорошо. Ему должно быть стыдно за его детское поведение. – Ты не думаешь обо мне. Это заставило Питера остановиться и подумать о том, чтобы это значило. Потому что он точно не будет признавать: вообще-то нет, я думаю о тебе довольно много, Стайлз. Он думал о Стайлзе в определённом виде, не в том, который имел в виду Стайлз, хотя так думал Питер. Питер был частью деловой сделки. Ему нужно было следить за своими словами, - Почему ты думаешь, я не хочу, чтобы ты ввязывался в неприятности, когда у тебя совершенно нет энергии, Стайлз? Это и так доказательство, что я буду использовать тебя в своих планах. Мягкий раздраженный вздох был слышен с пассажирского кресла. Мальчишка закрыл глаза, как будто бы сдерживал себя. Не то, чтобы ему можно было убежать из машины, которая двигалась 70 км/час, - Я знаю, - указал Стайлз, еще раз вздыхая, - Это не… Я имею в виду, ты не думаешь обо мне. Как будто бы возвращаясь к жизни, Стайлз распахнул глаза, что было его первый всплеском энергии с его комнаты. Он поднял вверх свои руки. А может быть из-за расстройства? Может быть для отвлечения? – Я имею в виду, ты не думаешь обо мне, ты не берешь во внимание маленькие детали. Да, ты следишь за моим здоровьем, но ты не… Ты знаешь в чем вся моя проблема с Мизуки? Да ладно, ты знал, что я хотел встретиться с ней. Питер кинул на Стайлза взгляд. Он казался расстроенным самим собой, как будто бы сказал больше, чем хотел. Что он такого сказал, что Питер пропустил? Питер нахмурил брови, - И что если я скажу, что держа тебя подальше от нее, я таким образом защищаю тебя? - Что это значит? – спросил Стайлз, садясь прямо. - Стайлз, дорогой, - начал Питер, поворачивая на стоянку рядом со столовой, - Сколько тебе рассказала Джейлен про свою мать? --- Стайлз не поехал к нему после завтрака. Он пробурчал что-то про работу, что-то про домашнее задание, дал какую-ту отговорку, показывая что нет, он еще не забыл про нелепую ссору. И история о Мизуки не помогла. Стайлз сидел там, качая головой, распространяя запах разочарования, и просто промурчал, - Теперь я не удивлен, что вы не друзья. Понятно, почему ты делаешь ей одолжения. Может быть, Питеру не стоило все ему рассказывать. Мальчишка с силой захлопнул дверь машины после себя и ускорился в столовую. Завтрак был тихим, но они хотя бы могли поговорить о магии. О вещах, где Стайлз мог бы еще поработать, где он преуспел, с чем Питер продолжит помогать ему. Волк уверил что да, Мизуки будет хорошим источником, к которому можно пойти. Она знала о магии, и умела с ней обращаться, но если Стайлз будет работать с ней, он не обязательно станет тем, кем стремился стать. И это шло от Питера. В общем, Питер не рассчитывал, что один завтрак восстановит связь, и сейчас ему только оставалось анализировать все в своей пустой квартире. Не то, чтобы он надолго зависал над чем-то, но именно этот случай он не мог выкинуть из головы. Он не мог игнорировать запах вины, разочарования, и аккуратное поведение мальчишки. В его сонном, раздраженном и похмельном состоянии Стайлз был тем, кого Питер едва знал. Или хотел знать. Питер так же не мог забыть о женском запахе, липкая сладость, которая нависла над парнем, въелась в него, что Питеру иногда было тяжело почувствовать запах самого Стайлза. Зовите его параноиком, но Стайлзу пришло сообщение посреди их завтрака, и он глянул на него с растерянностью, виновато, нервно проходясь по лицу Питера, потом резко опуская взгляд. Он быстро опустил телефон под стол, но ответил кому-то. Он улыбнулся, пока печатал сообщение, но не так, как кому то из Бейкон Хилс. Эта улыбка была новой. Феромоны возросли. Сердцебиение ускорилось. Быстрые прикосновения к лицу в неведении. С хлопком закрывая книгу, садясь в кресло дома, потому что он не мог прочитать ни одного предложения, не возвращаясь мыслями к той сцене, Питер поднялся и схватил свое пальто. Это из-за квартиры. Запах Стайлз был слишком сильным на диване, его кухне, кровати. Ему нужно было выбраться из дома, проветрить голову. Ему нужно было место, которое не пахло подростком. Поэтому он поехал к книжному магазину, в самую дальнюю секцию, где пахло лишь пыльными страницами, потертой кожей и едва уловимым кофе. Питер принялся в следующий час выбирать все книги о существах, которые питаются младенцами и детьми. Он вытаскивал книгу за книгой, кидая их в кучу, которую, он проглотит позже. Он уже сузил поиск до нескольких существ, которые могли менять свою оболочку. Было бы сложно проникнуть во все места, если ты уродливое чудовище. После выбора книг, он начал проходиться по ним, сужая список существ еще больше. Когда начало смеркаться, как ему казалось, у него осталось всего несколько книг о пяти разных существах. Все было просто. Он мог прочитать их в своей квартире этой ночью, и начать поиски следующим днем. Собирая все в свои руки, он вышел из задней комнаты, выходя из книжного, не говоря ни слова Джейлен, которая ни сколько не расстроилась этому, даже не посмотрев на него, проходя прямо к своей машине. Джейлен знала, он принесет книги обратно. Такое было уже не в первый раз, когда он брал книги без оплаты и всегда возвращал их в идеальном состоянии. Но когда он почти дошел до машины, Питер увидел записку под дворником, Несмотря на то, что его живот сжался, потому что кто-то посмел тронуть его вещь без его разрешения, он не знал, кто мог оставить ему записки. Он сначала закинул внутрь книги на заднее сидение, после чего пошел доставать клочок бумаги. Точнее, лист пергамента. Итак, это не от Стайлза? Тот бы оставил пожамканый кусок бумаги из школьной тетради. Не пергамент. Медленно, волк поднес его к носу и как можно незаметней понюхал бумагу. Но от нее только пахло только горькой остротой без чего-то определимого. Горькая острота, и может быть немного пачули. Но не человеком. Волк ощетинился, разом встревоженный. Медленно, он провел пальцами по чернилам, ожидая какое-либо магическое заклинание, но там было пусто. Простая записка? Наконец-то, он прочитал слова, неровно накарябанные на поверхности «Нам есть о чем поговорить». Подняв нос в воздух, он опять сделал глубоких вздох, руки крепко сжали бумагу, а потом резко порвали ее на части, а потом еще, еще и еще, если вдруг кто смотрел. Детская тактика запугивания не работала на нем, завуалированные заявления были его специализацией. Факт того, что кто-то, или что-то, пыталось использовать это на нем было просто смешно. После того, как он выкинул обрывки бумаги в мусорку, потому что не был неряхой, а мусор был мусором, он направился обратно к машине, и залез внутрь, не утруждаясь, что что-то хотело поговорить с ним так сильно, что оставило записку. Что-то было в воздухе. Резкое электричество заставило воздух вибрировать, отчего у него встали волосы, но не от страха, а от силы. За Питером определенно наблюдали, но не это беспокоило его. Но раз наблюдали за ним, значит наблюдали и за Стайлзом тоже, а это нельзя было игнорировать. Эта странная черная фигура начала все чаще появляться. Недоброжелательное присутствие появлялось без движения. И Питер не сомневался, что это тот, кто оставил ему записку. Не то, чтобы это было важно. ------ По пути обратно у Питера возникло несколько препятствий, заставляя его выбрать другой путь. Сначала была огромная пробка, затем произошла авария на выезде с шоссе, а затем там был съезд, которого, он мог поклясться, раньше никогда не было. В конце, какой-то протест блокировал дорогу, заставляя его ехать совершенно новой дорогой до дома. Примерно на середине пути, он понял, что все это было подстроено. Что-то спланировало каждое его действие, посылая его по совершенно другому пути. Специальному пути. Он медленно ехал, наблюдая за тем, что хотело так сильно с ним поговорить, сужая глаза, полностью напряженный. Это не была Мизуки, не ее стиль. Это не была семья. Это не было каким-то обычным сверхъестественным существом. У этого была сила, был план, которому он следовал, как по указанию, что тревожило. Как много оно знало о нем? Проезжая дальше, в лес, он наконец-то получил первый знак. В лес уходила грязная дорога, несколько кусков пергамента лежали на земле. Такие же, как и на его машине. Осматриваясь, он припарковался на обочине, и пошел по дороге, не ступая на бумагу, если на них было какое-либо заклинание. Запах магии появился не сразу, но когда он начал приближаться к нему, он начал чувствовать электричество в воздухе, которое подняло волоски на руках. Хорошо, что он решил не ехать сюда на машине. - Я не совсем обладаю силой, чтобы снять их, - сказал Питер в воздух, - Будет расточительством твоего времени, чтобы доставить меня сюда, если я даже не могу увидеть тебя. Ты, очевидно, так хотел поговорить со мной, - Тогда к чему защита? В тот же момент, электричество исчезло. Питер невозмутимо вздохнул, переступая через бумажные заклинания на земле, и проходя дальше по тропинке. Как будто бы он вступал в пещеру. Даже если солнце стояло высоко, тут внутри была темнота, пронизанная силой и страхом. Он прошел по дороге как по парку в воскресный день, смотря на деревья, наблюдая за природой, закинув руки за спину. Фигуры не было видно, но четко ощущалось знакомое присутствие. Но вместо того, чтобы просто быть, в каком- то одном месте, оно было вокруг него. Пытаясь пробраться внутрь с каждым вздохом. Как он шел, оно становилось все тягучее, сильнее, как будто бы он мог порезать его ножом. А потом он увидел хижину. Хижиной от нее было только название. Скорее лачуга. Сложенные вместе ветки деревьев, палки, листья, как будто бы вход в пещеру. Странно. Но не удивительно, если говорить о мире сверхъестественного. Разрываемый любопытством, Питер просунул внутрь свою голову, рассматривая дом пристальным взглядом перед тем, как войти, отодвигая занавеску у входа, и делая шаг внутрь. Как только он вошел, занавеска закрылась за ним, и он погрузился в темноту. Но что-то было в конце, какой-то сверкающий свет, проникающий из глубины пещеры как маленькие паутинные нити, мерцающие над потолком, перед его глазами, одеждой. Солнце или свет через дыры, решил Питер. Едва различимое мычание заставило его продолжить путь. Питер уверено шагал сквозь темноту к свету, не страшась наткнуться на заклятие. С каждым шагом слова заклинания, тонкие изменения и падения в тоне, мягкий музыкальный темп становился все яснее. Он прошел по длинному коридору без книг, мебели и следов. Просто камень и темнота. И мелкое дребезжание света в конце, где появилась дверь. Простая разбитая, потрепанная дверь, с дырами внизу, мелкими трещинами по всей поверхности, пропускала свет за ней, а так же запах, от которого Питер скривился, поднимая верхнюю губу. Что-то точно жило там, что никогда не покидало этого места. Точно логово. Как только оборотень положил руку на ручку, заклинания за дверью резко прекратились. Он усмехнулся. - Не стесняйся, - Питер промычал себе под нос, отрывая дверь и вступая в большую пещеру. Запах нагрянул со всей силы, и если бы он был менее сильным человеком, он бы прикрыл нос. Но зачем же так обижать хозяина? Вместо этого, он просканировал комнату. Там был большой костер посередине комнаты, дым выходил через дыру наверху пещеры. Там была мебель, как будто бы самодельно сделанная после урагана. Каменный стол, тут и там посуда. Что-то, что казалось настилом в углу. И перед огнем, нагнутая, завернутая в тряпки, сидела скрытая фигура. Питер видел позвоночник, протянутую руку, которая просила его подойти ближе. Питер почувствовал, как у него сжимается горло. Но это не был страх, не мог быть он… Как по-детски. Это, скорее всего, было отвращение. - Подойти, Волк, - произнесло существо мужским, хриплым голосом. Питер покачал головой. – Ты завел меня так далеко, чудом притянув мое внимание. Но я не подчиняюсь приказам. - Вранье, - прохрипело оно, по крайней мере, так считал Питер. Это был низкий хрипящий звук, как будто бы кость попала в горло, - Но не удивительно слышать это от тебя. А вот это сдвинуло Питера с места, но не страх, а раздражение. Он шагнул вперед, делая длинный, уверенные шаги, пока не согнулся над фигурой и не сел, скрестив ноги впереди, огонь за его спиной. - И что же ты из себя представляешь, чтобы я не убил тебя прямо сейчас? - Я прожил много, много лет, - уверено произнесло оно, еле-еле поднимая голову, как будто бы держать ее было слишком тяжело. Капюшон поднялся, открывая лицо, широкий, сине-фиолетовый рот с заостренными зубами, кожу, опавшую с щек, и кривой нос. Но что поразило Питера больше всего, так это большие шрамы в тех местах, где должны были быть глаза. – Моя жизнь не заканчивается здесь, Волк, и не тобой. Я видел ее. - Удивительно, - протяжно ответил Питер. Было уже не до приятных разговоров, - Не похоже, что ты многое можешь видеть. - Ты знаешь, я говорю правду, - резко сказало существо, - Это уже две неправды здесь, Питер Хейл. Сколько еще ты поймешь, что я могу видеть сквозь тебя? – опять засмеялось оно, плечи тяжко приседали, легкие едва выхрипывали вдохи между смехом, живот существа вздымался вниз и вверх. - Ты та древняя вещь, которая должна быть разрушена современностью, - произнес Питер, - И зачем я пророку? Существо щелкнуло языком, - Незачем сразу делать выводы, Волк. Я владею великой мощью. Я могу дать тебе многое. - Да я посмотрю, ты дал себе многое, - ответил ему оборотень, показывая на пещеру. Все выглядело плачевно. Но пророк жил в этом. - Меня интересует не то, что мне нужно, - протяжно произнес он, накрывая рукой грудь, - Как ты уже сказал, я не принадлежу этому миру. - Тогда о чем нам разговаривать, О Великий, - насмехался Питер над раздражающим провидцем. - Ты прекрасно знаешь правила, я не могу просто ответить. Тебе нужно спрашивать у меня вопросы, три вопроса. Чего ты хочешь, Питер Хейл? - В данный момент, я бы хотел убрать эту вонь. Может быть, ведро антисептика, - было ли опасным задирать свой нос? Может быть. - Такова жизнь того, что отрешился от общества. - Я отрешился от общества, - Питер начал разглядывать все вокруг, поднимая губу, - А это едва выживание. - Мое терпение не вечно, Волк. Со вздохом и последующим закатываем глаз, Питер попытался подумать о трех ненужных вопросах, чтобы побыстрее выбраться отсюда. Провидцу не понравится его приход, не тогда, когда он говорил о ненужном. И все же, один вопрос все еще был у него в голове, разгораясь и вырываясь вперед в сознание. Если бы он нашел пророка несколько лет назад…То, на что он бы хотел узнать ответ… если бы Стайлз знал. Ох, как бы он был разочарован. Но почему Стайлз был важен в этот момент? Он решился. - Я найду, кто ест детей сегодня? - Ответ уже близок, практически у тебя в руках, если ты еще не знаешь, то ты узнаешь скоро. Ты наткнешься на него, или он подвернется тебе. Но тебе точно придется драться клыком к клыку. – Скучающе ответил пророк. Он точно не это хотел обсудить. Но существо уже дало ответ на его вопрос. Питер запомнил его слова, прокручивая в голове свои поиски. Было только одно существо, с которым он мог пересечься и которое ело детей. Питер надкусил щеку в один момент, думая, - Где мой племянник и племянница? И опять, существо щелкнуло языком. – Это не входит в часть нашего свидания, мальчик. - Конечно, - ответил Питер, закатывая глаза, - Тогда я должен спрашивать нормальные вопросы. Буду ли я счастливым? Смогу ли я осуществить свою далекую мечту? Найду ли я свою любовь? – нахмурился он. - Это твои вопросы? – спросил пророк, опасно опуская голос. - Едва ли. Меня не заботит ни один из вышеупомянутых. - Твоя третья ложь. Питер почувствовал, как просятся вылезти когти, - Найду ли я кого-нибудь еще из свой семьи? - Семья значит многое, но она не пропала, не умерла. Ты найдешь семью в неожиданных местах. Ты найдешь свою семью, но она не будет твоей. Неожиданных местах? Он уже нашел свою семью в неожиданных местах. Одну из них он убил в психическом, мстительном состоянии. Питер поднял плечо, его позвоночник застыл. Неожиданных местах, далеко, но не пропала. У него будет семья. Господи, он надеялся, существо не имело в виду стаю. Конечно, Дерек пытался привить понимание «Семья-стая», но так все было по другому. Семья стая совершенно отличается от стаи семьи. И стая семья Скотта едва могла победить его старую семью стаю. Пророк наклонился к нему и прошипел сквозь зубы, слюни закапали с губ, - Правду, Волк, спроси чего ты правда хочешь. Никто не узнает. Что пророк думал, что он хочет? Питер прищурил глаза, наблюдая. В существе булькало предвкушение, тихо, но оно прорывалось к верху. Он хотел, чтобы Питер был прямолинейным. И словно из воздуха, из тона, Питер знал, что именно. И да, он хотел этого. Оно тихо кипело внутри него. Это то, что он не хотел, чтобы Стайлз знал, но в тоже время, он понимал, что это было давней тягой, желанием. То, чем он не будет разочарован, но ему не особо этого хотелось. Не то, что ему так хотелось, Больше нет. Информация пророка была устаревшей, что значило Питер был впереди на один шаг. Ухмылка появилась на его губах, он подвинулся ближе к существу. – Буду ли я снова альфой? – Слово даже дрожало на его языке, вопрос распалил искру желания, уже давно погасшую. Наконец-то, существо расслабленно засмеялось, - Мой мальчик, ты найдешь как. Среди тысячи разных путей в будущем, ты всегда найдешь способ. Даже с моей помощью, я уверяю тебя. - Ты поможешь мне стать альфой? – Питер пытался держать голод из голоса. - У тебя закончились вопросы, - улыбнулся пророк. Внезапно, он дернулся и схватил Питер за руку с такой силой, которой мог бы удержать даже оборотня. Он крепко сжал связки, заставляя разжать пальцы, - Капля крови в оплату? - Переходим в личные отношения? – усмехнулся оборотень, но проткнул кожу когтем, выдавливая кровь на поверхность. Когда Питер убрал руку, пророк все так же крепко держался за нее, и Питер протянул палец. Губы накрыли его палец, облизав кровь. Он отпустил его. --- Интересно. Вся ситуация была интересной. Ничего не произошло в пещере, после расплаты. Как будто бы пророк закрылся, когда получил кровь. Оборотень ушел, заинтригованный, может быть немного взволнованный. Существо не было настолько сильным, как он думал, оно не могло указать направление в будущем, только лишь видя общая картину из них. Оно знало Питера, знало, что он хотел быть альфой каким-то низким, закрученным и призрачным образом. Но Питер хотел кое-что куда больше этого сейчас, но он этого не получит. Он знал это. Так что он не собирался долго зацикливаться на этом. Но пророк даже не узнал этого, так что все было хорошо. Только потому что он хотел подумать о произошедшем больше, он решил не возвращаться в квартиру. Вместо этого, он направился на обычное место тренировок Стайлза. По пути позвонила Мизуки, говоря, что еще два младенца были похищены из родильного отделения. Больница не знала, смогут ли они держать этот секрет дольше. - Я знаю, с чем мы имеем дело, - произнес Питер, вытягивая книгу из стопки, - мне просто нужно найти ее. Мизуки что-то сказала, но он перестал обращать на нее внимание, когда он остановился на знакомом месте. Джип Стайлза был на обычном месте, но что-то было не так. Не прощаясь, он сбросил вызов, припарковался и выбрался наружу. Внезапно, он почувствовал тот же сладкий женский аромат, который раньше был на Стайлзе. Все мышцы в теле Питера напряглись, зная, что была возможность, что Стайлз привез кого-то, чтобы показать магию. Мальчишка был идиотом. Почему он привез кого-то, кто не знает о магии? Так его быстро поймают. Сдерживая рык, Питер направился к поляне. Там было еще что-то, какой то другой запах в воздухе, соединенный с женским, но замаскированный. Он напомнил ему что-то, но он не был уверен что. Запах хорошо мешался с запахом земли, грязи и воздуха. Обычный животных запах, но он не мог определить его. Когда Питер подошел, он увидел Стайлза, стоящего на поляне, с широкой улыбкой на губах, смеясь как девчонка, пока он левитировал камень. Его зрачки были намного больше, чем обычно, и он расточал запах возбуждения, волнения, желания и счастья. И она стояла рядом с ним, ее тело рядом с ним, ярко улыбаясь камню, ее руки в восклицании прижаты к груди. Она была красива. Оборотень почувствовал как что-то резко укололо его ладонь, он посмотрел вниз, и понял, что его когти проткнули его руку, кровь капала по запястьям на землю. Питер уставился вниз, после чего обратно на парочку. Это не было тем, с чем он хотел разбираться сегодня. Девушка улыбнулась, и в тот момент, Питер понял, что у нее были клыки, а ее глаза жадно уставились на тонкую шею Стайлза. Шею, на которую сам Питер часто устремлял свой взгляд. И внезапно, все щелкнуло на место. Ответ резко нашелся и выбил воздух из груди. Он сожалел теперь, что разозлил Стайлза, оставил его раздраженным, не дав разобраться с проблемой. Стайлз был совращен ламией.